Историческая память о Первой мировой войне: особенности формирования в России и на Западе

Огромное влияние на историческую память, на оценки минувших военных событий оказывают политические элиты, находящиеся в определенный период у власти и ориентированные во внешней политике на сохранение либо пересмотр итогов прошлых войн. В этом процессе, как правило, задействованы текущие геополитические, политические, экономические и другие интересы. В механизмах интерпретационных изменений исторической памяти особую роль играет влияние доминирующих смысловых контекстов общества, особенно его идеологические трансформации, как это произошло, например, в начале XX в. в результате Первой мировой войны и последовавших революций в России, Германии, Австро-Венгрии и ряде других стран и в конце века при распаде "социалистического лагеря" и СССР. В этом контексте особенно сильно на историческую память народа влияла ретроспективная пропаганда, причем степень воздействия этого инструмента на массовое сознание оказалась столь мощной, что пропагандируемые события потеснили иные, гораздо более значимые для мировой истории, освещение и оценка которых были серьезно искажены.

Тем самым наглядно высветилось такое явление социальной психологии, как отсутствие прямой, жесткой связи между масштабностью события, его объективной значимостью для данной страны и его фиксированием в исторической памяти. Яркий тому пример - Первая мировая война, потрясшая до основания все российское общество, память о которой была вытеснена событиями революции и Гражданской войны. Для русского сознания именно они объективно стали гораздо большим испытанием, заслонившим мировую войну, почему она и оказалась на периферии общественного сознания своего времени. Однако не меньшую роль в этом "вытеснении" сыграла идеологическая политика советского государства. Называвшаяся современниками Великой, Отечественной, Народной, при большевиках Первая мировая была радикально переосмыслена и переоценена, получив ярлык "империалистической" и "захватнической" с обеих сторон. Идеология новой власти отвергла ее как классово чуждую, развела участников по разные стороны баррикад, активно формировала в исторической памяти народа ее негативный образ, запретила героям носить царские награды, да и сами герои перестали считаться таковыми. Был приложен максимум усилий, чтобы "вытравить" все позитивные патриотические оценки войны, образцы проявленного на фронтах героизма, да и саму эту войну из народной памяти. Причем, в качестве противопоставляемого образца поведения, возводимого в ранг героизма, средства пропаганды преподносили действия большевистских агитаторов по разложению русской армии и даже дезертирство. Именно Октябрьская революция и Гражданская война оказались в советское время главными пропагандируемыми событиями, причем средствами массовой информации, произведениями литературы и искусства (особенно кино) в сознание внедрялись героические символы-образцы новой эпохи: красные командиры, комиссары и партизаны (Чапаев, Котовский, Буденный, Лазо и др.).

Всем этим объясняется тот парадоксальный факт, что Первая мировая война в отечественной художественной литературе, в отличие от зарубежной, осталась преимущественно "в тени". В основном она была отражена в полухудожественных-полумемуарных произведениях малоизвестных авторов, выходивших в годы самой войны и сразу после ее окончания, которые не оставили заметного следа в литературе, хотя в качестве исторического источника представляют немалую ценность²³. Что касается произведений крупных советских писателей, то в них она, как правило, проходила второстепенным фоном, так как их военная проза была посвящена преимущественно революции и Гражданской войне²⁴.

За пределами Советской России тема мировой войны продолжала волновать русских писателей-эмигрантов, однако среди созданных ими произведений действительно масштабных и заметных не оказалось, хотя некоторые из них интересны как разновидность художественной мемуаристики. В то же время на Западе Первая мировая породила целый поток произведений, созданных в межвоенный период 1920-х - 1930-х гг. и ставших классическими. В них проявились две противоположных тенденции. Одна из них, антимилитаристская, которую тесно связывают с получившим самостоятельную жизнь термином "потерянное поколение"²⁵, предостерегала и предупреждала об опасности развязывания новой мировой войны²⁶, а вторая, напротив, психологически готовила войну, романтизируя и воспевая ее и подстегивая (особенно в Германии) реваншистские и милитаристские настроения²⁷. Причем характерно, что пацифистская тенденция доминировала в странах-победительницах, тогда как милитаристская - в странах, проигравших войну. Во многом это связано с объективными итогами Первой мировой, в которой потерпевшие поражение многое проиграли, но победившие, особенно с учетом заплаченной за это цены, - мало что выиграли. Бессмысленность "мировой бойни" была наиболее очевидна именно со стороны победителей. Эту позицию - в действительности массовую для непосредственных участников боевых действий - выражали писатели, которые сами еще недавно сидели в окопах в роли "пушечного мяса", а затем стали голосом своего поколения.

Иными были настроения на стороне проигравших, прежде всего в Германии. Надежды на близкую победу, рухнувшие в результате ноябрьской революции 1918 г., несправедливость последовавшего затем Версальского мира, унижение и разорение страны, - все это явилось фрустрирующими факторами немецкого национального сознания. И "певцами войны" стали не только вышедшие из окопов рефлексирующие эстеты и интеллектуалы (Э. Юнгер), но и новые политики. Не будем забывать, что "Майн Кампф" А. Гитлера - продукт все тех же событий и тех же настроений, распространенных в послевоенной Германии.

Первая мировая война выявила широкий спектр психологических эффектов, связанных с отражением одного и того же события в исторической памяти разных стран, социумов, народов, социальных и иных слоев. Она выявила большую зависимость "официальной" исторической памяти от идеологии и политики, и в то же время определенную автономность "стихийной" памяти массового сознания, питаемой непосредственным опытом широких слоев и отдельных личностей. Наконец, выявилась очень значимая роль "культурной фиксации" военного опыта в произведениях литературы, мемуаристики и т. д. Относительно кратковременная историческая память о Первой мировой войне - в масштабах поколения ее участников и современников - стала важным фактором дальнейшего развития мировой истории, повлияв на мотивацию реваншизма в потерпевших поражения странах, на реакцию "избегания" и нерешительности в отношении потенциального агрессора среди элит западных демократий накануне Второй мировой войны, вылившуюся в политику умиротворения Гитлера и Мюнхенский сговор. Более поздняя, "отсроченная" память о Первой мировой, безусловно, в массовом сознании была вытеснена более масштабными, значимыми, кровавыми событиями новой мировой войны, а в официальной исторической памяти - в политике, идеологии, системе образования и т.д. - фиксировалась в соответствии с интерпретацией властных элит конкретных стран, в том числе и для обеспечения их текущих интересов и соответственно международной конъюнктуре.

________________________
(вторая часть)

Ход и итоги войн нередко меняют вектор национально-государственного развития и радикально трансформируют судьбы и сознание целых наций. В этом смысле уникальное место занимает историческая память о Второй мировой войне, а для нашей страны - о Великой Отечественной, поскольку именно ее ход и итоги на десятилетия вперед предопределили авторитет и позиции СССР в системе международных отношений, соотношение сил в мире, да и сам его облик. Постсоветская Россия как наследница и правопреемница СССР в не меньшей степени заинтересована в отражении в мировой исторической памяти правды о той войне, о вкладе в победу над фашизмом советского
государства и советского народа, в объективном отражении действительной роли всех ее участников.