Мировая война Z 15 страница

Я до сих пор пы­та­юсь ор­га­ни­зо­вать экс­пе­ди­цию на Се­вер. Мне до сих пор ста­вят пал­ки в ко­ле­са. Слиш­ком мно­го ра­бо­ты, го­во­рят. В стра­не еще ха­ос. У нас ос­та­лись меж­ду­на­род­ные обя­за­тельства, и, что са­мое важ­ное, не за­кон­че­на ре­пат­ри­ация на­ших бе­жен­цев на Кю­сю… (Фыр­ка­ет). Эти япон­цы бу­дут долж­ны нам по гроб жиз­ни.

Я да­же не про­шу дать мне во­инс­кое под­раз­де­ле­ние. Только вер­то­лет, только лод­ку, прос­то отк­рой­те мне во­ро­та в Пан­мунд­жом, и я пой­ду пеш­ком. Мне воз­ра­жа­ют: а ес­ли из-за те­бя сра­бо­та­ет ка­кая-ни­будь ми­на-ло­вуш­ка? А ес­ли она атом­ная? Вдруг ты отк­ро­ешь дверь в под­зем­ный го­ро­ди вы­пус­тишь от­ту­да двад­цать три мил­ли­она зом­би? Ар­гу­мен­ты не ли­ше­ны смыс­ла. Мы зна­ем, что де­ми­ли­та­ри­зо­ван­ная зо­на сплошь за­ми­ни­ро­ва­на. В прош­лом ме­ся­це гру­зо­вой са­мо­лет, во­шед­ший в их воз­душ­ное прост­ранст­во, по­пал под обст­рел ра­ке­та­ми клас­са «зем­ля-воз­дух». Пус­ко­вая ус­та­нов­ка бы­ла ав­то­ма­ти­чес­кая, ее раз­ра­бо­та­ли как ору­дие мще­ния на слу­чай, ес­ли все на­се­ле­ние по­гиб­нет.

Разумно бы­ло бы пред­по­ло­жить, что лю­ди эва­ку­иро­ва­лись в под­зем­ные комп­лек­сы. Ес­ли так, мы сильно ошиб­лись в оцен­ке их раз­ме­ра и глу­би­ны. Воз­мож­но, все на­се­ле­ние спря­та­лось под зем­лей и тру­дит­ся над нес­кон­ча­емы­ми во­ен­ны­ми про­ек­та­ми, а их Ве­ли­кий Вождь про­дол­жа­ет глу­шить за­пад­ную вы­пив­ку под аме­ри­канс­кое пор­но. А зна­ют ли они во­об­ще, что вой­на за­кон­чи­лась? Или пра­ви­тельство сол­га­ло им, буд­то мир, ка­ким они его зна­ли, прек­ра­тил су­щест­во­ва­ние? Мо­жет, вос­ста­ние мерт­вых в их гла­зах «удоб­ный слу­чай», что­бы еще ту­же за­тя­нуть хо­мут на шее об­щест­ва, пост­ро­ен­но­го на сле­пом под­чи­не­нии. Ве­ли­кий Вождь всег­да хо­тел быть жи­вым бо­гом, а те­перь, ког­да он хо­зя­ин не только пи­щи и воз­ду­ха, но да­же све­та ис­кус­ствен­ных солнц, его изв­ра­щен­ные фан­та­зии на­ко­нец-то воп­ло­ти­лись в ре­альность. Не иск­лю­че­но, что та­ков был из­на­чальный план, но что-то пош­ло не так. Вспом­ни­те, как слу­чи­лось с «кро­то­вой но­рой» под Па­ри­жем. А ес­ли то же са­мое слу­чи­лось на се­ве­ре с це­лой стра­ной? Мо­жет статься, их пе­ще­ры ки­шат двад­цатью тре­мя мил­ли­она­ми зом­би, ис­то­щен­ны­ми ро­бо­та­ми, ко­то­рые во­ют во тьме и ждут, что­бы их вы­пус­ти­ли.

Киото, Япония

На ста­рой фо­тог­ра­фии Кон­до Та­цу­ми - то­щий пры­ща­вый под­рос­ток с глу­пы­ми крас­ны­ми гла­за­ми и не­пос­луш­ны­ми ме­ли­ро­ван­ны­ми во­ло­са­ми. У муж­чи­ны, с ко­то­рым я раз­го­ва­ри­ваю, вов­се нет во­лос. Он чис­то выб­рит, он за­го­ре­лый и под­тя­ну­тый, вни­ма­тельный взгляд при­ко­ван ко мне. Нес­мот­ря на веж­ли­вое по­ве­де­ние и доб­ро­душ­ный наст­рой, этот во­инст­ву­ющий мо­нах сох­ра­ня­ет вид хищ­ни­ка на от­ды­хе.

- Я был ота­ку. Знаю, это сло­во по­лу­чи­ло мно­жест­во раз­ных зна­че­ний для мно­жест­ва раз­ных лю­дей, но для ме­ня оно зна­чит прос­то «аут­сай­дер». Аме­ри­кан­цы, осо­бен­но мо­ло­дые, чувст­ву­ют се­бя в ло­вуш­ке под дав­ле­ни­ем об­щест­ва. Как и все лю­ди. Но, нас­колько я по­ни­маю ва­шу культу­ру, вы по­ощ­ря­ете ин­ди­ви­ду­ализм. Вы по­чи­та­ете бун­та­рей, мя­теж­ни­ков, тех, кто гор­до выс­ту­па­ет из ос­нов­ной мас­сы. Для вас ин­ди­ви­ду­ализм - эмб­ле­ма чес­ти. Для нас - лен­та по­зо­ра. Мы жи­ли, осо­бен­но до вой­ны, в слож­ном и бес­ко­неч­ном ла­би­рин­те мне­ний ок­ру­жа­ющих. Ваш внеш­ний вид, ва­ша речь, все, на­чи­ная от карьеры и до то­го, ка­ким имен­но об­ра­зом вы чи­ха­ете, спла­ни­ро­ва­но и ор­га­ни­зо­ва­но в со­от­ветст­вии с жест­кой докт­ри­ной кон­фу­ци­анст­ва. Не­ко­то­рым хва­та­ло си­лы - или же, на­обо­рот, не хватало, - что­бы при­нять ее. Дру­гие, вро­де ме­ня, вы­би­ра­ли изг­на­ние в луч­ший мир. Этим ми­ром ста­ло ки­берп­рост­ранст­во, ко­то­рое соз­да­ли слов­но на за­каз для японс­ких ота­ку.

Я не мо­гу рас­суж­дать о сис­те­ме об­ра­зо­ва­ния ва­шей стра­ны, да и лю­бой дру­гой, но на­ша поч­ти це­ли­ком ос­но­вы­ва­лась на за­по­ми­на­нии фак­тов. С пер­во­го дня пре­бы­ва­ния в до­во­ен­ной шко­ле японс­ких де­тей на­ка­чи­ва­ли фак­та­ми и циф­ра­ми, ко­то­рые не име­ли прак­ти­чес­ко­го при­ме­не­ния в жиз­ни. Эти фак­ты не об­ла­да­ли ни мо­ральным зна­че­ни­ем, ни со­ци­альным кон­текс­том, ни че­ло­ве­чес­кой связью с внеш­ним ми­ром. Эти зна­ния не име­ли ни­ка­ко­го смыс­ла, кро­ме то­го, что поз­во­ля­ли пе­рей­ти в сле­ду­ющий класс. До вой­ны японс­ких де­тей не учи­ли ду­мать, их учи­ли за­по­ми­нать.

Вы по­ни­ма­ете, как та­кое об­ра­зо­ва­ние подк­реп­ля­ло су­щест­во­ва­ние ки­берп­рост­ранст­ва. В ми­ре ин­фор­ма­ции без кон­текс­та, где ста­тус оп­ре­де­лял­ся ее при­об­ре­те­ни­ем и об­ла­да­ни­ем, мое по­ко­ле­ние мог­ло ца­рить по­доб­но бо­гам. Я был сэн­сэ­ем, зна­то­ком все­го, что изу­чал, будь то вы­яс­не­ние груп­пы кро­ви ка­би­не­та премьер-ми­нист­ра, на­ло­го­вые взно­сы Ма­цу­мо­то и Ха­ма­да[50] или мес­то­на­хож­де­ние и сос­то­яние всех ме­чей син-гун­то Ти­хо­оке­анс­кой вой­ны. Не на­до бы­ло бес­по­ко­иться о том, как я выг­ля­жу, как се­бя ве­ду, ка­кие по­лу­чаю оцен­ки или что ме­ня ждет в бу­ду­щем. Ник­то не мог ме­ня осу­дить, ник­то не мог ме­ня оби­деть. В этом ми­ре я был все­си­лен, и, что го­раз­до важ­нее, я был в бе­зо­пас­нос­ти!

Когда кри­зис до­ка­тил­ся до Япо­нии, лю­ди мо­его кру­га об­ще­ния, как и все ос­тальные, за­бы­ли о преж­них ув­ле­че­ни­ях и об­ра­ти­ли всю свою энер­гию на жи­вых мерт­ве­цов. Мы изу­ча­ли их фи­зи­оло­гию, по­ве­де­ние, сла­бые сто­ро­ны и ре­ак­цию ми­ра на их ата­ки. На пос­лед­нем воп­ро­се мы и спе­ци­али­зи­ро­ва­лись: ве­ро­ят­ность сдер­жи­ва­ния на­тис­ка в пре­де­лах Японс­ких ост­ро­вов. Я соб­рал де­мог­ра­фи­чес­кую ста­тис­ти­ку, дан­ные о транс­порт­ной се­ти, о по­ли­цейс­кой докт­ри­не. Я за­учил все, от тон­на­жа тор­го­во­го фло­та Япо­нии до ко­ли­чест­ва пат­ро­нов в ма­га­зи­не ар­мейс­кой штур­мо­вой вин­тов­ки «тип 89». Ни один факт не ка­зал­ся слиш­ком нез­на­чи­тельным или смут­ным. У нас бы­ла цель, мы ед­ва спа­ли. Ког­да за­ня­тия в шко­ле пос­те­пен­но от­ме­ни­ли, мы смог­ли си­деть в се­ти поч­ти двад­цать че­ты­ре ча­са в сут­ки. Я пер­вым взло­мал лич­ный компьютер док­то­ра Ко­ма­цу и про­чи­тал чер­но­вые вык­лад­ки за не­де­лю до то­го, как он предс­та­вил свой от­чет в пар­ла­мен­те. Это бы­ло кру­то. Я еще больше по­вы­сил свой ста­тус сре­ди тех, кто и так ме­ня бо­гот­во­рил.

- Доктор Ко­ма­цу пер­вым ре­ко­мен­до­вал эва­ку­ацию?

- Да. Он соб­рал ту же ин­фор­ма­цию, что и мы. Но мы-то ее за­по­ми­на­ли, а он - ана­ли­зи­ро­вал. Япо­ния бы­ла пе­ре­на­се­ле­на: сто двад­цать во­семь мил­ли­онов че­ло­век юти­лись ме­нее чем на трехс­тах се­ми­де­ся­ти ты­ся­чах квад­рат­ных ки­ло­мет­ров го­рис­тых или из­лиш­не ур­ба­ни­зи­ро­ван­ных ост­ро­вов. Низ­кий уро­вень прес­туп­нос­ти по­ро­дил от­но­си­тельно не­большие и са­мые сла­бо во­ору­жен­ные по­ли­цейс­кие си­лы во всем ин­дуст­ри­альном ми­ре. Кро­ме то­го, Япо­ния яв­ля­лась весьма де­ми­ли­та­ри­зо­ван­ным об­щест­вом. Из-за аме­ри­канс­кой «за­щи­ты» на­ши собст­вен­ные во­ору­жен­ные си­лы не участ­во­ва­ли в нас­то­ящих бо­ях с 1945 го­да. Да­же те сим­во­ли­чес­кие от­ря­ды, ко­то­рые за­дейст­во­ва­ли в Пер­сидс­ком за­ли­ве, поч­ти не ви­де­ли серьезных сра­же­ний и большую часть вре­ме­ни нес­ли служ­бу за ук­реп­лен­ны­ми сте­на­ми изо­ли­ро­ван­ной тер­ри­то­рии. У нас имел­ся дос­туп к этим кру­пи­цам ин­фор­ма­ции, но не хва­та­ло спо­соб­нос­ти мыс­лить, что­бы по­нять, на что они ука­зы­ва­ют. По­это­му док­тор Ко­ма­цу зас­тал всех врасп­лох, пуб­лич­но за­явив, что си­ту­ация без­на­деж­на, а Япо­нию на­до сроч­но эва­ку­иро­вать.

- Наверное, он по­верг вас в ужас.

- Вовсе нет! Мы раз­ви­ли бур­ную де­ятельность, пы­та­ясь вы­яс­нить, ку­да пе­ре­ве­дут на­се­ле­ние. На юг, на цент­ральные и юж­ные ост­ро­ва в Ти­хом оке­ане, или на се­вер, ко­ло­ни­зи­ро­вать Ку­ри­лы и Са­ха­лин? Или во­об­ще ку­да-ни­будь в Си­бирь? Тот, кто най­дет от­вет, ста­нет ве­ли­чай­шим ота­ку за всю ис­то­рию ки­берп­рост­ранст­ва.

- И вас не вол­но­ва­ла собст­вен­ная бе­зо­пас­ность?

- Конечно, нет. Япо­ния бы­ла об­ре­че­на, но я-то ведь жил не в Япо­нии, а в ми­ре сво­бод­ной ин­фор­ма­ции. Си­афу,[51] так мы те­перь на­зы­ва­ли за­ра­жен­ных, мы не бо­ялись, мы их изу­ча­ли. Вы да­же не предс­тав­ля­ете, ка­кой отор­ван­ностью от ми­ра я стра­дал. Культу­ра, вос­пи­та­ние, а по­том и стиль жиз­ни ота­ку при­ве­ли к пол­ней­шей са­мо­изо­ля­ции. Япо­нию мо­гут эва­ку­иро­вать, Япо­нию мо­гут раз­ру­шить, а я бу­ду наб­лю­дать за этим всем со сво­ей бе­зо­пас­ной циф­ро­вой вер­ши­ны.

- А ва­ши ро­ди­те­ли?

- А что они? Мы жи­ли в од­ной квар­ти­ре, но я ни­ког­да по-нас­то­яще­му с ни­ми не об­щал­ся. Они на­вер­ня­ка ду­ма­ли, что я учусь. Да­же ког­да зак­ры­ли шко­лу, я го­во­рил им, что мне на­до го­то­виться к эк­за­ме­нам. Они не за­да­ва­ли ни­ка­ких воп­ро­сов. Мы с от­цом ред­ко раз­го­ва­ри­ва­ли. По ут­рам мать ос­тав­ля­ла под­нос с завт­ра­ком у мо­ей две­ри, по ве­че­рам - под­нос с ужи­ном. Пер­вый раз, ког­да она не ос­та­ви­ла еду, я не об­ра­тил на это вни­ма­ния. Прос­нул­ся как обыч­но, по­мас­тур­би­ро­вал, подк­лю­чил­ся к ин­тер­не­ту. Про­го­ло­дал­ся только к се­ре­ди­не дня. Я не­на­ви­дел эти ощу­ще­ния: го­лод, ус­та­лость или, что ху­же все­го, по­ло­вое вле­че­ние. Это отв­ле­ка­ло. Это разд­ра­жа­ло. Я не­охот­но отор­вал­ся от компьюте­ра и отк­рыл дверь. Еды не бы­ло. Я поз­вал ма­му. Мне ник­то не от­ве­тил. Я спус­тил­ся на кух­ню, схва­тил лап­шу быст­ро­го при­го­тов­ле­ния и по­бе­жал об­рат­но к компьюте­ру. Ве­че­ром я пос­ту­пил точ­но так же, и на сле­ду­ющее ут­ро - то­же.

- Вы ни­ког­да не за­да­ва­лись воп­ро­сом, где ва­ши ро­ди­те­ли?

- Нет, ме­ня только бес­по­ко­ило, что при­хо­дит­ся те­рять дра­го­цен­ные ми­ну­ты на при­го­тов­ле­ние пи­щи. В мо­ем ми­ре про­ис­хо­ди­ло слиш­ком мно­го ин­те­рес­но­го.

- А дру­гие ота­ку? Они де­ли­лись сво­ими стра­ха­ми?

- Мы де­ли­лись фак­та­ми, а не чувст­ва­ми, да­же ког­да лю­ди на­ча­ли ис­че­зать. Я за­ме­чал, что не­ко­то­рые пе­рес­та­ют от­ве­чать на мей­лы или не пос­тят но­вые со­об­ще­ния. Ви­дел, что ота­ку не подк­лю­ча­ют­ся к се­ти в те­че­ние дня или их сер­ве­ры не ра­бо­та­ют.

- И вас это не пу­га­ло?

- Больше разд­ра­жа­ло. Я те­рял не только ис­точ­ни­ки ин­фор­ма­ции, но и тех, кто мог вос­хи­щаться мо­ими собст­вен­ны­ми дос­ти­же­ни­ями. Обид­но раз­мес­тить ка­кие-то но­вые неп­ро­ве­рен­ные дан­ные о мес­те воз­мож­ной эва­ку­ации япон­цев и по­лу­чить пятьде­сят от­ве­тов вмес­то шес­ти­де­ся­ти, а по­том со­рок пять, трид­цать…

- Сколько это про­дол­жа­лось?

- Около трех дней. В пос­лед­нем со­об­ще­нии от дру­го­го ота­ку из Сен­даи го­во­ри­лось, что мерт­ве­цы по­ва­ли­ли из уни­вер­си­тетс­кой больни­цы То­хо­ку, ко­то­рая рас­по­ло­же­на не­да­ле­ко от его квар­ти­ры.

- И вы не за­бес­по­ко­ились?

- С че­го вдруг? Я был слиш­ком за­нят, пы­та­ясь ра­зуз­нать все об эва­ку­ации. Как ее ста­нут про­во­дить, ка­кие пра­ви­тельствен­ные ор­га­ни­за­ции за­дейст­во­ва­ны. Где бу­дут ла­ге­ря - на Кам­чат­ке, Са­ха­ли­не или там и там? И что это за вол­на са­мо­убийств, ко­то­рая про­ка­ти­лась по стра­не?[52] Столько воп­ро­сов, столько дан­ных на­до пе­ре­ло­па­тить. Я прок­ли­нал се­бя в тот день за то, что ло­жусь спать.

Когда я прос­нул­ся, эк­ран был пуст. Я по­пы­тал­ся вой­ти в ин­тер­нет. Ни­че­го. Я пе­ре­заг­ру­зил компьютер. Ни­че­го. Я за­ме­тил, что элект­ри­чест­во идет не от се­ти, а от бес­пе­ре­бой­ни­ка. Лад­но, ни­че­го страш­но­го. Его хва­тит на де­сять ча­сов ра­бо­ты. Еще я за­ме­тил, что мощ­ность сиг­на­ла ну­ле­вая. Я не ве­рил сво­им гла­зам. В Ко­ку­ра, как и во всей Япо­нии, неп­рев­зой­ден­ная бесп­ро­вод­ная сеть бе­зуп­реч­ной на­деж­нос­ти. Мо­жет упасть один сер­вер, ну, па­роч­ка, но что­бы вся сет­ка? Я по­нял, что проб­ле­ма в мо­ем компьюте­ре. Дру­го­го и быть не мог­ло. Я дос­тал но­ут­бук и по­пы­тал­ся вой­ти в ин­тер­нет. Нет сиг­на­ла. Я вы­ру­гал­ся и по­шел ска­зать ро­ди­те­лям, что мне ну­жен их компьютер. Их до сих пор не бы­ло до­ма. В пол­ном рас­стройст­ве чувств я взял труб­ку, что­бы поз­во­нить ма­те­ри на со­то­вый. Гуд­ков не бы­ло, те­ле­фон ра­бо­тал от го­родс­кой се­ти. Я взял мо­бильный. Нет при­ема.

- Вы зна­ете, что ста­ло с ро­ди­те­ля­ми?

- Нет, без по­ня­тия и по сей день. Я знаю, что они ме­ня не бро­си­ли, уве­рен на сто про­цен­тов. Воз­мож­но, от­ца сня­ли с ра­бо­ты, а мать пой­ма­ли в про­дук­то­вом. Они мог­ли по­те­ряться вмес­те - на пу­ти в эва­ку­аци­он­ный центр или из не­го. Вся­кое мог­ло слу­читься. Они не ос­та­ви­ли за­пис­ки. С тех пор я пы­та­юсь их най­ти.

Я по­шел в ком­на­ту ро­ди­те­лей, прос­то что­бы убе­диться что их нет. Сно­ва поп­ро­бо­вал поз­во­нить. Все бы­ло еще не так пло­хо. Я еще сох­ра­нял конт­роль. Я по­пы­тал­ся сно­ва вый­ти в он-лайн. За­бав­но, да? Я мог ду­мать только о том как бы по­быст­рее вер­нуться в свой мир, в бе­зо­пас­ность Ни­че­го. И вот тут на­ка­ти­ла па­ни­ка. «Давай, - пов­то­рял я пы­та­ясь уси­ли­ем во­ли зас­та­вить компьютер ра­бо­тать.

- Давай, да­вай, ДА­ВАЙ! ДА­ВАЙ!» Я на­чал ко­ло­тить по кла­ви­ату­ре. Раз­бил пальцы. Вид собст­вен­ной кро­ви пе­ре­пу­гал ме­ня. Я ни­ког­да не за­ни­мал­ся спор­том в детст­ве, ни­ког­да не по­лу­чал сса­дин. Это бы­ло уже слиш­ком. Я швыр­нул мо­ни­тор об сте­ну. Расп­ла­кал­ся как ре­бе­нок, на­чал кри­чать, за­ды­хаться. Ме­ня тош­ни­ло, я об­ры­гал весь пол. По­том встал и дви­нул­ся, по­ша­ты­ва­ясь, к вход­ной две­ри. Я не знал, что ищу, прос­то хо­тел вый­ти на­ру­жу. Отк­рыл дверь и ус­та­вил­ся в тем­но­ту.

- Вы не пос­ту­ча­лись к со­се­дям?

- Нет. Стран­но, прав­да? Да­же в мо­мент нерв­но­го сры­ва страх об­ще­ния был так ве­лик, что об­ра­титься к ко­му-то лич­но бы­ло под зап­ре­том. Я сде­лал па­ру ша­гов, пос­кользнул­ся и упал во что-то мяг­кое. Оно бы­ло хо­лод­ное и склиз­кое, ос­та­ва­лось на ру­ках, одеж­де. Оно во­ня­ло. Весь ко­ри­дор во­нял. Я вдруг по­нял, что слы­шу низ­кий рав­но­мер­ный скрип, слов­но кто-то та­щит­ся ко мне по ко­ри­до­ру.

Я поз­вал: «Кто здесь?» В от­вет проз­ву­чал ти­хий, булька­ющий стон. Гла­за на­ча­ли при­вы­кать к тем­но­те. Я раз­ли­чил фи­гу­ру, круп­ную, че­ло­ве­чес­кую, пол­зу­щую на жи­во­те. Ме­ня слов­но па­ра­ли­зо­ва­ло, хо­те­лось бе­жать, но в то же вре­мя уз­нать на­вер­ня­ка. Из мо­ей квар­ти­ры на дальнюю сте­ну па­дал уз­кий пря­мо­угольник не­яр­ко­го све­та. Ког­да не­из­вест­ный вы­полз на этот свет, я на­ко­нец уви­дел его ли­цо, со­вер­шен­но нев­ре­ди­мое, со­вер­шен­но че­ло­ве­чес­кое, только пра­вый глаз бол­тал­ся на ни­точ­ке, а ле­вый был ус­тав­лен на ме­ня. Булька­ющий стон прев­ра­тил­ся в при­ду­шен­ный скре­жет. Я вско­чил на но­ги, прыг­нул об­рат­но в квар­ти­ру и зах­лоп­нул за со­бой дверь.

В го­ло­ве про­яс­ни­лось, на­вер­ное, в пер­вый раз за мно­го лет, и я вдруг по­нял, что чувст­вую за­пах ды­ма и слы­шу сла­бые кри­ки. Я по­до­шел к ок­ну и рас­пах­нул за­на­вес­ки.

Кокуру пог­ло­тил ад. По­жа­ры, раз­би­тые ма­ши­ны… си­афу бы­ли вез­де. Я смот­рел, как они раз­би­ва­ют две­ри, вла­мы­ва­ют­ся в квар­ти­ры, по­жи­ра­ют лю­дей, скор­чив­ших­ся в уг­лах ком­нат или на бал­ко­нах. Ви­дел, как лю­ди пры­га­ли вниз, навст­ре­чу смер­ти, ло­мая но­ги и поз­во­ноч­ни­ки. Они ле­жа­ли на ас­фальте обезд­ви­жен­ные и вы­ли в аго­нии, а мерт­вые смы­ка­ли вок­руг них кольцо. Че­ло­век в квар­ти­ре пря­мо нап­ро­тив мо­ей пы­тал­ся от­биться клюш­кой для гольфа. Она сло­ма­лась о го­ло­ву зом­би, не при­чи­нив то­му ни­ка­ко­го вре­да, по­том пять дру­гих мерт­вя­ков по­ва­ли­ли бед­ня­гу на пол.

И тут… стук в дверь. В мою дверь. Та­кое… (тря­сет ку­ла­ком) бум-бум-бум… сни­зу, око­ло по­ла. Я слы­шал, как эта тварь сто­нет сна­ру­жи. Слы­шал и дру­гие зву­ки, до­но­ся­щи­еся из со­сед­них квар­тир. Мои со­се­ди, лю­ди, ко­то­рых я ста­рал­ся из­бе­гать, чьи ли­ца и име­на ед­ва пом­нил… Они кри­ча­ли, умо­ля­ли, бо­ро­лись и пла­ка­ли. Я ус­лы­шал го­лос мо­ло­дой жен­щи­ны эта­жом вы­ше, зо­ву­щий ко­го-то по име­ни, умо­ля­ющий прек­ра­тить, но по­том его пог­ло­тил хор сто­нов. Стук в мою дверь уси­лил­ся. При­со­еди­ни­лись дру­гие си­афу. Я по­пы­тал­ся за­бар­ри­ка­ди­ро­вать дверь ме­белью из гос­ти­ной. Нап­рас­но. В на­шей квар­ти­ре, по ва­шим стан­дар­том, обс­та­нов­ка бы­ла до­вольной скуд­ной. Дверь трес­ну­ла. Я уви­дел, что она вот-вот сле­тит с пе­тель. У ме­ня ос­та­ва­лась все­го па­ра ми­нут, что­бы сбе­жать.

- Сбежать? Но ес­ли за дверью мерт­ве­цы…

- Из ок­на, вниз к со­се­дям на бал­кон. Я ре­шил свя­зать ве­рев­ку из прос­ты­ней… (зас­тен­чи­во улы­ба­ет­ся) об этом рас­ска­зы­вал один ота­ку, ко­то­рый изу­чал по­бе­ги из аме­ри­канс­кой тюрьмы. Тог­да я в пер­вый раз при­ме­нил на прак­ти­ке свои за­па­сы зна­ний.

К счастью, по­лот­но вы­дер­жа­ло. Я вы­лез из квар­ти­ры и на­чал спус­каться на этаж ни­же. Мыш­цы тут же све­ло. Я ни­ког­да не уде­лял им долж­но­го вни­ма­ния, и те­перь они мне мсти­ли. Я изо всех сил пы­тал­ся конт­ро­ли­ро­вать свои дви­же­ния и не ду­мать о том, что на­хо­жусь на де­вят­над­ца­том эта­же. Дул жут­кий ве­тер, го­ря­чий и су­хой от по­жа­ров. Ме­ня подх­ва­ти­ло и уда­ри­ло об сте­ну. Я от­ле­тел от бе­то­на и ед­ва не вы­пус­тил из рук «ве­рев­ку». По­том по­чувст­во­вал, что но­ги натк­ну­лись на пе­ри­ла бал­ко­на, соб­рал все свое му­жест­во рас­сла­бил­ся и спус­тил­ся еще на па­ру ос­тав­ших­ся фу­тов, я при­зем­лил­ся на пя­тую точ­ку, за­ды­ха­ясь и каш­ляя от ды­ма. До ме­ня до­ле­те­ли зву­ки из мо­ей квар­ти­ры на­вер­ху: мерт­ве­цы раз­би­ли дверь. Я пос­мот­рел на свой бал­кон и уви­дел го­ло­ву. Од­ног­ла­зый си­афу про­тис­ки­вал­ся в ды­ру меж­ду пе­ри­ла­ми и бал­кон­ным по­лом. На мгно­ве­ние он по­вис - на­по­ло­ви­ну внут­ри, на­по­ло­ви­ну сна­ру­жи, по­том дер­нул­ся ко мне и сва­лил­ся вниз. Я ни­ког­да не за­бу­ду, как он тя­нул­ся ко мне, да­же па­дая… Эта жут­кая кар­тин­ка - мерт­вяк зас­тыл в воз­ду­хе с про­тя­ну­ты­ми ру­ка­ми, глаз­ное яб­ло­ко на лбу…

Я ус­лы­шал, как ос­тальные си­афу сто­нут на­вер­ху, и по­вер­нул­ся взгля­нуть, нет ли их в этой квар­ти­ре. К счастью, вход­ная дверь ока­за­лась за­бар­ри­ка­ди­ро­ва­на, как моя. Но в нее ник­то не сту­чал сна­ру­жи. Ме­ня ус­по­ко­ил и слой пеп­ла на ков­ре. Глу­бо­кий и ров­ный слой, здесь ник­то не хо­дил нес­колько дней. На миг мне по­ка­за­лось, что я там один, но по­чувст­во­вал­ся за­пах.

Я отод­ви­нул дверь в ван­ную ком­на­ту и от­шат­нул­ся - в ли­цо уда­ри­ло не­ви­ди­мое гни­лост­ное об­ла­ко. В ван­не ле­жа­ла жен­щи­на. Она пус­ти­ла се­бе кровь, ре­за­ла вдоль ар­те­рий, что­бы уж на­вер­ня­ка. Ее зва­ли Рэй­ко. Единст­вен­ная, с кем я пы­тал­ся поз­на­ко­миться. Она бы­ла до­ро­гой «хо­зяй­кой» в клу­бе для иност­ран­ных биз­нес­ме­нов. Я час­то предс­тав­лял, как она выг­ля­дит без одеж­ды. Те­перь уви­дел.

Странно, больше все­го ме­ня бес­по­ко­ило, что я не знаю ни­ка­ких за­упо­кой­ных мо­литв. Я за­был те, ко­то­рым пы­та­лись ме­ня на­учить ба­буш­ка с де­душ­кой, отб­ро­сил их как ус­та­рев­шие дан­ные. Стыд­но так от­да­ляться от собст­вен­но­го нас­ле­дия. Я мог только сто­ять там как иди­от и шеп­тать не­лов­кие из­ви­не­ния за то, что бе­ру ее прос­ты­ни.

- Простыни?

- Нужна бы­ла но­вая ве­рев­ка. Я знал, что дол­го там не про­дер­жусь. На­хо­диться вод­ном по­ме­ще­нии с тру­пом опас­но для здо­ровья, к то­му же не­из­вест­но, ког­да си­афу по­чувст­ву­ют мое при­сутст­вие и нач­нут кру­шить бар­ри­ка­ду. На­до бы­ло выб­раться из зда­ния, из го­ро­да и, ес­ли по­ве­зет, из Япо­нии. Я еще не при­ду­мал точ­но­го пла­на. Знал только, что на­до спус­каться, по эта­жу за раз, по­ка не спрыг­ну на ули­цу. Я при­ки­нул, что в квар­ти­рах мож­но за­пас­тись не­об­хо­ди­мы­ми ве­ща­ми. Как бы ни был опа­сен спуск по ве­рев­ке из прос­ты­ней, в ко­ри­до­рах и на лест­ни­цах, ко­то­рые поч­ти на­вер­ня­ка ки­ше­ли си­афу, еще ху­же.

- Разве на ули­це вас не жда­ли но­вые опас­нос­ти?

- Нет, там я как раз мог ус­по­ко­иться. (За­ме­ча­ет вы­ра­же­ние мо­его ли­ца). Нет, прав­да. Это я по­нял еще в се­ти. Жи­вые мерт­ве­цы пе­ред­ви­га­ют­ся мед­лен­но, от них лег­ко убе­жать или да­же уй­ти. В зда­нии ме­ня мог­ли за­жать в ка­ком-ни­будь уг­лу, а на отк­ры­том воз­ду­хе ва­ри­ан­тов бы­ло бес­ко­неч­ное мно­жест­во. К то­му же, как я уз­нал из ра­пор­тов вы­жив­ших, ха­ос пол­но­цен­ной вспыш­ки эпи­де­мии в дейст­ви­тельнос­ти мо­жет пос­лу­жить мне на ру­ку. Ког­да си­афу отв­ле­ка­ют­ся на та­кое ко­ли­чест­во дру­гих пе­ре­пу­ган­ных де­зор­га­ни­зо­ван­ных лю­дей, с че­го они во­об­ще ста­нут об­ра­щать на ме­ня вни­ма­ние? Ес­ли смот­реть, ку­да идешь, не сни­жать ско­рость, из­бе­гать ко­лес уди­ра­ющих ав­то­мо­би­лей и ук­ло­няться от шальных пуль, есть хо­ро­ший шанс прод­раться че­рез ха­ос улиц вни­зу. Проб­ле­ма в том, что­бы ту­да по­пасть.

Спуск за­нял три дня. От­час­ти в этом ока­за­лась ви­но­ва­та моя по­зор­ная фи­зи­чес­кая вы­нос­ли­вость. Тре­ни­ро­ван­но­му ат­ле­ту и то приш­лось бы нес­лад­ко с имп­ро­ви­зи­ро­ван­ной ве­рев­кой из прос­ты­ней, а уж мне и по­дав­но. Ог­ля­ды­ва­ясь на­зад, удив­ля­юсь, как я не сор­вал­ся навст­ре­чу смер­ти и не подх­ва­тил ин­фек­цию, учи­ты­вая все мои сса­ди­ны и ца­ра­пи­ны. Ор­га­низм дер­жал­ся на ад­ре­на­ли­не и бо­ле­уто­ля­ющих. Я вы­мо­тал­ся, пе­ре­нерв­ни­чал и жут­ко хо­тел спать. От­дох­нуть в при­выч­ном смыс­ле не уда­ва­лось. Ког­да тем­не­ло, я прид­ви­гал все, что мог, к две­рям, за­би­вал­ся в угол, пла­ча, ле­чил свои ра­ны, прок­ли­ная сла­бость те­ла, по­ка не­бо опять не свет­ле­ло. Од­наж­ды ночью мне уда­лось сомк­нуть гла­за, да­же зад­ре­мать на па­ру ми­нут, но тут в дверь на­ча­ли ко­ло­тить си­афу, и я выс­ко­чил в ок­но. Ос­та­ток но­чи приш­лось про­вес­ти на бал­ко­не со­сед­ней квар­ти­ры. Стек­лян­ная дверь бы­ла за­пер­та, а у ме­ня не хва­ти­ло сил ее вы­бить.

Была и еще од­на при­чи­на за­держ­ки - на­вяз­чи­во-ма­ни­акальная жаж­да ота­ку най­ти все не­об­хо­ди­мое для вы­жи­ва­ния, и не важ­но, сколько вре­ме­ни это зай­мет. В се­ти ме­ня на­учи­ли, ка­кое ору­жие, одеж­ду, пи­щу и ле­карст­ва брать. Ос­та­ва­лось най­ти все это в мно­гок­вар­тир­ном до­ме, где жи­ли в ос­нов­ном офис­ные слу­жа­щие.

(Смеется).

- Забавно же я, на­вер­ное, выг­ля­дел, съезжая по ве­рев­ке из прос­ты­ней в де­ло­вом кос­тю­ме и с яр­ко-ро­зо­вым вин­таж­ным рюк­за­ком Рэй­ко от «Хэл­ло Кит­ти». Я пот­ра­тил мно­го вре­ме­ни, но к третьему дню на­шел поч­ти все. Все, кро­ме ору­жия.

- Ничего не по­дош­ло?

- (Улыбается). Это не Аме­ри­ка, где ог­нест­рельно­го ору­жия больше, чем лю­дей. До­ка­зан­ный, кста­ти, факт: ота­ку из Ко­бэ вык­рал эту ин­фор­ма­цию пря­мо из ва­шей На­ци­ональной стрел­ко­вой ас­со­ци­ации.

- Я имел в ви­ду инст­ру­мен­ты: мо­ло­ток, мон­ти­ров­ка…

- Какой «бе­лый во­рот­ни­чок» ста­нет сам за­ни­маться ре­мон­том? Я по­ду­мал о клюш­ке для гольфа - их бы­ло на­ва­лом - но вспом­нил горький опыт че­ло­ве­ка из квар­ти­ры нап­ро­тив. Мне, прав­да, по­па­лась алю­ми­ни­евая бейс­больная би­та, но ею столько пользо­ва­лись, что она сов­сем пог­ну­лась и бы­ла бес­по­лез­на про­тив си­афу. Я смот­рел вез­де, по­верьте, но ни­че­го дос­та­точ­но твер­до­го, тя­же­ло­го или ост­ро­го, чем мож­но обо­ро­няться, не на­шел. Я уже по­ду­мал, что на ули­це мне по­ве­зет больше - вдруг по­па­дет­ся ду­бин­ка мерт­во­го по­ли­цейс­ко­го или да­же сол­датс­кая вин­тов­ка.

Эти мыс­ли ед­ва не сто­или мне жиз­ни. Я был в че­ты­рех эта­жах от зем­ли, бол­тал­ся поч­ти на кон­це ве­рев­ки. Каж­дый раз я вя­зал ве­рев­ку так, что­бы хва­ти­ло на нес­колько эта­жей. Ос­та­вал­ся пос­лед­ний этап. План от­хо­да уже был го­тов: при­зем­литься на бал­кон чет­вер­то­го эта­жа, влезть в квар­ти­ру, взять но­вые прос­ты­ни (к то­му вре­ме­ни я уже бро­сил ис­кать ору­жие), сос­кользнуть на зем­лю, ста­щить мо­то­цикл по­луч­ше (хо­тя я не предс­тав­лял, как на нем ездить) - и унес­тись вдаль, слов­но ка­кой-ни­будь бо­сод­зо­ку[53] из ста­рых доб­рых вре­мен. Мо­жет, да­же прих­ва­тить по пу­ти дев­чон­ку-дру­гую. (Сме­ет­ся). Го­ло­ва уже еле со­об­ра­жа­ла. Ес­ли бы да­же пер­вая часть пла­на сра­бо­та­ла и я доб­рал­ся до зем­ли в том сос­то­янии… ну, глав­ное, что не доб­рал­ся.

Я при­зем­лил­ся на бал­ко­не чет­вер­то­го эта­жа, обер­нул­ся к стек­лян­ной две­ри и столк­нул­ся ли­цом к ли­цу с си­афу. Это был мо­ло­дой че­ло­век, лет двад­ца­ти, в пор­ван­ном кос­тю­ме. Ему от­ку­си­ли нос, и он скользил ок­ро­вав­лен­ным ли­цом по стек­лу. Я отп­рыг­нул, схва­тил ве­рев­ку и по­пы­тал­ся за­лезть об­рат­но на­верх. Ру­ки не по­ви­но­ва­лись со­вер­шен­но. В от­ча­янии я на­чал рас­ка­чи­ваться из сто­ро­ны в сто­ро­ну, на­де­ясь от­толк­нуться от сте­ны и пе­реб­раться на со­сед­ний бал­кон. Стек­ло раз­би­лось, и си­афу по­тя­нул­ся к мо­им но­гам. Я рва­нул­ся что бы­ло сил… и про­ма­зал.

Я раз­го­ва­ри­ваю с ва­ми сей­час только по­то­му, что, па­дая, слу­чай­но по­пал на бал­кон ни­же то­го, к ко­то­ро­му при­ме­ри­вал­ся. Я опус­тил­ся на но­ги, по инер­ции про­бе­жал впе­ред и чуть не сва­лил­ся вниз с дру­го­го кон­ца бал­ко­на. По­том про­ко­вы­лял в квар­ти­ру и тут же ог­ля­дел­ся в по­ис­ках си­афу. В гос­ти­ной бы­ло пус­то, из ме­бе­ли только ма­ленький тра­ди­ци­он­ный сто­лик, прид­ви­ну­тый к две­ри. Хо­зя­ин, на­вер­ное, то­же со­вер­шил са­мо­убийст­во. Я не чувст­во­вал гни­лост­но­го за­па­ха, по­то­му ре­шил, что он выб­ро­сил­ся из ок­на. Од­но­го по­ни­ма­ния, что я один, од­ной не­большой до­зы об­лег­че­ния хва­ти­ло, что­бы но­ги мне из­ме­ни­ли. Я сполз по сте­не гос­ти­ной, поч­ти те­ряя соз­на­ние от ус­та­лос­ти. На про­ти­во­по­лож­ной сте­не ви­се­ла кол­лек­ция фо­тог­ра­фий. Хо­зя­ин квар­ти­ры был стар: су­дя по фо­тог­ра­фи­ям, он про­вел очень на­сы­щен­ную жизнь. Большая семья, мно­го дру­зей, по­езд­ки в са­мые ин­те­рес­ные и эк­зо­ти­чес­кие мес­та по все­му ми­ру. Я ни­ког­да да­же не меч­тал о том, что­бы выб­раться из собст­вен­ной ком­на­ты, не го­во­ря уже о та­ком сти­ле жиз­ни. Я по­обе­щал се­бе ес­ли мне бу­дет да­но выб­раться из это­го кош­ма­ра, я не прос­то вы­жи­ву, я бу­ду жить!

Взгляд упал на еще один пред­мет в ком­на­те, ка­ми­да­на тра­ди­ци­он­ное син­то­истс­кое свя­ти­ли­ще. На по­лу ря­дом что-то ле­жа­ло, на­вер­ное, за­пис­ка са­мо­убий­цы, ко­то­рую, долж­но быть, сду­ло вет­ром, ког­да я во­шел. Ос­тав­лять ее так не хо­те­лось. Я пох­ро­мал че­рез ком­на­ту и наг­нул­ся, что­бы под­нять бу­маж­ку. Во мно­гих ка­ми­да­на есть ма­ленькое зер­кальце в цент­ре. Кра­ем гла­за я за­ме­тил, как кто-то вы­хо­дит из спальни.

Всплеск ад­ре­на­ли­на, и я ми­гом раз­вер­нул­ся. Ста­рик по­ка­чи­вал­ся на мес­те. Су­дя по его ви­ду, он ожил сов­сем не­дав­но. Ста­рик про­тя­нул ко мне ру­ки, я от­шат­нул­ся. У ме­ня еще тряс­лись но­ги, и он су­мел пой­мать ме­ня за во­ло­сы. Я из­вер­нул­ся, пы­та­ясь выс­во­бо­диться. Мерт­вяк под­тя­нул мою го­ло­ву ко рту. Для сво­его воз­рас­та ста­рик был уди­ви­тельно си­лен, да­же сильнее ме­ня. Но кос­ти ока­за­лись хруп­ки­ми, я ус­лы­шал треск, ког­да схва­тил­ся за ру­ку, дер­жав­шую ме­ня за во­ло­сы. Я пнул его в грудь, он от­ле­тел, сло­ман­ная ру­ка отор­ва­лась сов­сем и по­вис­ла у ме­ня на во­ло­сах. Мерт­вяк стук­нул­ся о сте­ну, фо­тог­ра­фии упа­ли, осы­пав его стек­лян­ны­ми ос­кол­ка­ми. Он за­ры­чал и сно­ва дви­нул­ся ко мне. Я по­пя­тил­ся, нап­ряг­ся и схва­тил его за вто­рую ру­ку. По­том за­вел ее мерт­вя­ку за спи­ну, сжал его заг­ри­вок и с ре­вом, ко­то­ро­го ни­ког­да от се­бя не ожи­дал, толк­нул си­афу на бал­кон и выб­ро­сил его на ули­цу. Он упал на ас­фальт ли­цом вверх, не пе­рес­та­вая ши­петь на ме­ня, нес­мот­ря на раз­би­тое те­ло.

В дверь вне­зап­но зас­ту­ча­ли. На­шу воз­ню ус­лы­ша­ли дру­гие си­афу. Те­перь я дейст­во­вал на инс­тинк­те. Зас­ко­чил в спальню ста­ри­ка и при­нял­ся сры­вать прос­ты­ни с кро­ва­ти. При­ки­нул, что мно­го их не по­на­до­бит­ся, все­го нат­ри эта­жа, и вдруг… я зас­тыл, как те, на фо­тог­ра­фии. Вот что прив­лек­ло мое вни­ма­ние, один пос­лед­ний сни­мок на го­лой сте­не его спальни. Чер­но-бе­лое, ше­ро­хо­ва­тое се­мей­ное фо­то. Мать, отец, ма­ленький мальчик и ско­рее все­го тот са­мый ста­рик в мо­ло­дос­ти, в во­ен­ной фор­ме. Он что-то сжи­мал в ру­ке: у ме­ня ед­ва не ос­та­но­ви­лось серд­це, ког­да я по­нял, что имен­но. Я пок­ло­нил­ся че­ло­ве­ку на фо­тог­ра­фии и ед­ва не со сле­за­ми на гла­зах ска­зал: «Ари­га­то».

- Что бы­ло у не­го в ру­ке?

- Я на­шел его на дне сун­ду­ка в спальне, под стоп­ка­ми свя­зан­ной бу­ма­ги и пот­ре­пан­ны­ми ос­тат­ка­ми во­ен­ной фор­мы со сним­ка. Нож­ны бы­ли зе­ле­ные, акулья ко­жа на ру­ко­яти стер­лась, но сталь клин­ка… яр­че се­реб­ра, не за­водс­кая штам­пов­ка… лег­кий по­лук­руг­лый из­гиб и длин­ный пря­мой ко­нец. Плос­кие ши­ро­кие ли­нии, скла­ды­ва­ющи­еся в ки­ку-суи, им­пе­ра­торс­кую хри­зан­те­му, и нас­то­ящая, не трав­лен­ная кис­ло­той ре­ка окайм­ля­ли за­ка­лен­ное лез­вие. Изыс­кан­ная ра­бо­та, и яв­но вы­ко­ван для боя.

(Я по­ка­зы­ваю на меч ря­дом с ним. Та­цу­ми улы­ба­ет­ся).

Киото, Япония

Сэнсэй То­мо­на­га Ид­зи­ро точ­но уз­на­ет, кто я, за нес­колько се­кунд до то­го, как я вхо­жу в ком­на­ту. Я оп­ре­де­лен­но хо­жу, пах­ну и да­же ды­шу как аме­ри­ка­нец. Ос­но­ва­тель японс­ко­го Та­те­но­каи, или «Общест­ва за­щи­ты», при­ветст­ву­ет ме­ня пок­ло­ном и ру­ко­по­жа­ти­ем, по­том приг­ла­ша­ет сесть пе­ред ним. Кон­до Та­цу­ми, за­мес­ти­тель сэн­сэя, де­ла­ет нам чай, по­том са­дит­ся ря­дом со ста­рым хо­зя­ином. То­мо­на­га на­чи­на­ет ин­тервью с из­ви­не­ний за не­удобст­ва, ко­то­рые мне мо­жет при­чи­нить его внеш­ний вид. Без­жиз­нен­ные гла­за сэн­сэ­ея не ви­дят с ран­не­го юно­шест­ва.