Вода вместо нефти 27 страница

Но сейчас на Роберта смотрели внимательные глаза вовсе не лучшего друга, а красавицы Юлианы, с которой они вчера неплохо провели вечер, немного потанцевав, немного поговорив и много — послушав Альбуса, что, впрочем, было достаточно весело и увлекательно.

Девушка присела рядом с Конде и заглянула в его книгу, дернув уголком губ:

— Выбираешь, чем бы заняться после школы?

— Я не потомок Пожирателя, так что мне придется искать другое хобби,— хогвартчанин закрыл свой справочник и внимательно посмотрел на Юлиану. Она не внушала ему ни симпатии, ни антипатии. На балу Роберт наслушался всякого, даже о своей спутнице. Красавица полюбила красавца, классного парня, а потом парень — раз! — и перестал быть классным, превратившись в тень самого себя, в такую полу-зверушку со склонностями к жестокости и странным развлечениям. Уж Конде-то мог ее понять.

Это самое простое — понять.

— Мы проходили на Истории магического мира вашу войну с Волан-де-Мортом,— Юлиана отбросила с лица светлые волосы и попыталась заплести их, но локоны тут же рассыпались по плечам. Так часто делала Кристин, только жесты ее были более медленными, тщательными, мягкими.— Твои родные воевали?

Роберт понимал, что девушка пытается завязать беседу, возможно, даже понравиться, только вот опыта у нее не было, да и поговорить она решила не с тем человеком. И дело было даже в прошлой истории Юлианы, дело было в самом Конде.

— Нет,— покачал головой Конде. Если девушка ждала, что он продолжит, расскажет о своем отце-вампире, убившем его мать, то она очень ошибалась.

— Откуда у тебя этот шрам? Он такой… Он тебя красит.

Конде мотнул головой, чтобы челка хотя бы частично прикрыла отметину, что навсегда, видимо, останется на его лице, как напоминание о том, что он сделал со своим отцом. Тот всплеск спонтанной магии, полный ненависти и ужаса, не вернул Роберту мать, зато уничтожил отца, оставив мальчика полным сиротой и отверженным в мире нормальных волшебников.

— Я убил человека,— пожал плечами Конде, не собираясь смягчать правду, стараясь отпугнуть от себя эту странную девчонку, которая бросила наедине со своей бедой одного монстра, чтобы любезничать с другим, наверное, менее жутким и более интересным, но все равно — монстром по ее собственным понятиям.

Юлиана вздрогнула, но постаралась этого не показать, лишь снова стрельнула глазами в сторону парня. Но от него не укрылось любопытство и интерес, мелькнувшие в этом взгляде. Стало немного тошно.

— Мне вчера было очень весело,— снова попыталась завязать диалог Юлиана, но вновь как-то совсем неудачно. Роберт не понимал, зачем она так старается.— В Хогвартсе бывают какие-то мероприятия на Рождество?

— Бал,— пожал плечами Конде, дернув уголком губ. Он никому не признавался, но рождественский бал был для него частью огромного теплого слова «семья», потому что на следующий день они ехали в дом Поттеров, к ним домой, и встречали там все вместе Рождество. Вряд ли Роберт когда-то показывал, что значит для него семья друга, принявшая его к себе, вряд ли говорил об этом, но всегда чувствовал внутри. И в этом году ему не хватало дома, но, по крайней мере, у него были Альбус и Кристин. И был дом, куда он всегда мог вернуться.

— Здорово, а у нас не бывает балов,— чуть сморщила носик девушка,— этот был первым за много лет,— она с надеждой посмотрела на хогвартчанина, но, если ждала его вопросов или признаков интереса, то напрасно.— Зато раньше у нас всегда открывали нижние уровни, там есть горячий источник, в котором мы купались, и Круглый зал, где можно играть в Рондо… Ты знаешь, что это такое? Уверена, что нет,— Роберт вертел в руках книгу, подумывая уже о том, чтобы просто извиниться и уйти,— в Англии, да и в других регионах, популярен квиддич, а у нас — Рондо, раз в три года проходит чемпионат… Это очень интересная игра: две команды по четыре человека входят в круглый зал, абсолютно круглый… И там можно двигаться в любом направлении, вниз головой, по вертикали — и бросать два кольца друг другу… У каждой команды по три Гарда, то есть кола, которые нужно защищать, чтобы соперник не накинул на них кольца… Кольца кусаются и вырываются. Очень весело.

— Я не увлекаюсь спортом,— пожал плечами Роберт, представляя, как Пас бы тут изошелся слюной, чтобы узнать побольше об этом их Рондо. В Шармбатоне устраивают бега единорогов, тут — бега внутри шара. У каждой школы свои странности.

— А чем ты увлекаешься?

— Я изучаю монстров,— просто ответил Конде, впервые за все время их разговора повернувшись к девушке.— Их обычно боятся. Я их понимаю. Они лучше людей. Чище.

Кажется, наконец-то, Юлиана не смогла найти слов. В ее голубых глазах читалось понимание того, что пытался ей сказать Роберт.

— Ты…? Я что-то сделала не так? Вчера же все было хорошо,— с обидой в голосе спросила девушка, хлопая ресницами.

— Сейчас тоже все хорошо,— заметил Роберт. По крайней мере, у него все было как обычно, ничего нового он не узнал о жизни.— Просто тебе не повезло: мне не с кем было пойти на бал, Кристин разговаривала с тобой, вот и все. Ничего личного.

— Значит…?

Конде встал и посмотрел на девушку сверху вниз, криво усмехаясь:

— Тебе не нужен был близкий, знакомый уже монстр, так что тебе нужно от меня? Я ничем от него не отличаюсь. Хотя нет, отличаюсь: он никого не убивал, хотя, говорят, и пытался,— Роберт с усмешкой увидел, как метнулась к горлу тонкая рука Юлианы.— Если ты хочешь избавиться от собственной вины, то ты не к тому пришла. Я не умею прощать, да мне и нечего,— и он вышел из ниши, с помощью палочки уменьшая книгу и убирая ее в карман. Наверное, на следующее Рождество Пасу следует подарить другу книгу о том, как волшебники с уголовным прошлым становились мерлиновыми овечками с всемирным прощением в глазах. Или что-то в этом роде…

* * *

Здесь не было совершенно темно, откуда-то пробивался свет. Или даже не свет, а неяркое марево издалека, но можно было разглядеть фигуру на полу и каменные стены, гладко обтесанные, с неразличимыми от пыли рисунками на них.

Феликс поднялся и тут же присел рядом с Марией, лежавшей у стены-тупика, справа от металлической лестницы, которая уходила вверх, во мрак. Видимо, она упала сюда или сорвалась. Но парню показалось, что после падения она все-таки двигалась, перемещалась: песок под ногами сохранил явные следы неуклюже передвигавшегося (скорее всего, на коленях) тела.

— Мария,— Цюрри присел перед девушкой, пытаясь заглянуть в лицо, но темные волосы прилипли к щекам. В спертом, давно не двигавшемся воздухе пахло кровью.— Ты меня слышишь?

Она не пошевелилась, и Феликс левой рукой осторожно коснулся ее лица, отводя волосы. Кровь уже засохла, грязной коркой покрывая лоб и правую щеку. Неестественно прижатая к груди рука девушки, кажется, тоже была повреждена.

— Хорошо хоть не убилась,— чертыхнулся Цюрри, пытаясь в этом странном мареве разглядеть рану на голове Марии. В сплошной засохшей корке это было сложно, и Феликс решил не трогать, оставив лечение на долю Павлова.— Ты бы еще с Башни прыгнула. Зачем ты сюда вообще полезла?— Феликс встал и начал озираться, но ничего не увидел, кроме уходящего вниз коридора с такими же ровными, усердно обтесанными стенами и арочным потолком. Потом парень легко вскарабкался по лестнице, — футов двенадцать крепкого металла, который на века умели отливать только гномы — утыкаясь в каменный потолок. Он тщательно ощупал каждый дюйм каменной поверхности, но не было и намека на вход или выход. Но как-то же Мария сюда попала!

— А еще говорят, что я не дорожу жизнью,— фыркнул парень, спрыгивая на пол и снова присаживаясь рядом с девушкой.— Ты уже свихнулась на своем поиске. Как хищник, что чует близкую добычу: кидаешься, сломя голову, не думая, что на тебя уже поставили капкан,— Феликс нащупал пульс на ее руке, отмечая, какая она холодная. Он чувствовал, как бешено стучит кровь в его висках, видимо, реакция на стресс и экстремальную ситуацию.— Сутки в подземелье с разбитой головой — до этого может додуматься только самая умная из Драконов… Хвост ящера, очнись уже!— он слегка похлопал девушку по лицу, но без особых результатов.

Феликс в растерянности встал, не зная, что делать. Коридор шел вниз, значит, вряд ли там их ждет выход в приветливый школьный коридор. Только гномам могло прийти такое в голову — люки строить в школе, чтобы девчонки головы разбивали о пол.

Он снял с себя свитер и осторожно прикрыл им девушку, пытаясь хоть как-то помочь.

— И как я должен тебя отсюда вытаскивать?!— разозлился парень, не зная, оставить ли Марию тут и идти дальше по коридору в поисках выхода, или сидеть с ней и ждать, что кто-то их обнаружит. Он не думал о том, как выйти самому: его жизнь для него ничего не значила, а Мария была шансом на то, что Яш обретет свободу. По крайней мере, именно так объяснял себе Феликс жуткое беспокойство за девушку. Поэтому он был тут.— Как ты там говорила? Быть волшебником?— Феликс порылся в своих карманах и, к собственному удивлению, нашел свою волшебную палочку.— Не зря ты мне весь мозг проела своими заклинаниями, я научился носить ее с собой…

Он стал натужно вспоминать пригодные в таком месте заклятия. Ну, хотя бы свет. Простое, даже первоклассник сможет. Но у Цюрри не вышло. Он попробовал раз, другой — тщетно. Попробовал вылить из палочки воды — безрезультатно.

— Знаешь, ну ты и попала. Тут даже магия в пролете! Гномы — полные…— выругался Феликс, отбрасывая бесполезную палочку.— Мешала им магия, видимо… Ладно,— он, наконец, принял решение,— посиди тут, я сейчас вернусь. И не думай, что теперь я буду говорить, а ты молчать, даже не мечтай!

Коридор и манил, и пугал одновременно. Цюрри осторожно ступал по мягкому песку и кое-где насыпанной гальке, сосредоточившись на далеком странном мареве, освещавшем пол и часть стен. Феликс не боялся подземелий, но тут было как-то совсем жутко.

Он шел вперед и вниз, иногда оглядываясь и еще выхватывая во мраке тупика беспомощную фигуру Марии. Свет не приближался и не отдалялся. Но вскоре кое-что все-таки изменилось: коридор перестал спускаться и вывел парня в круглую комнату. На затылке шевельнулись волосы, и дрожь прошла по спине Феликса, когда он понял, куда попал.

Это была погребальная камера с нишами-гробницами в стенах. В нишах белели скелеты с истлевшими одеждами, рядом с останками лежали кирки, лопаты и молоты, кое-где горстью были насыпаны драгоценные камни. А посреди камеры находился изумительный по красоте каменный фонтан в форме дракона, в котором легко было узнать школу Дурмстранг, только в передних лапах он держал книгу. Феликс осторожно шагнул к фонтану, все еще оглядываясь на давно усопших гномов, зачерпнул воды и попробовал ее, а потом напился. Он и не замечал, что его мучила жажда.

Тут же Цюрри принял решение и развернулся, быстро возвращаясь к привалившейся к стене Марии. Он нашел свою палочку и убрал в карман, хотя она и была тут бесполезна, но для девушки это было важно. Важно, чтобы он оставался волшебником. Неловко подсунув ладони, он взял ее на руки, пытаясь не потревожить раны. Она застонала, ресницы задрожали, но глаза Мария так и не открыла, бессильно раскинувшись на сильных руках Феликса.

Он донес ее до погребальной камеры и усадил у фонтана, от которого веяло свежестью, но не сыростью. Набрал горсть воды и поднес к сухим губам Марии, пытаясь ее напоить. Ресницы снова дрогнули, девушка приоткрыла рот, почувствовав влагу.

— Давай, Мария, пей, а то ты так и не увидишь так тебе полюбившиеся скелеты гномов,— Феликс снова зачерпнул воды и продолжил поить ее, замечая, что пьет Мария уже увереннее.— И стоило так расстраиваться из-за сожженных в библиотеке, тут их в три раза больше, и уверен, что это еще не предел. И не говори, что ты не расстроилась, мне-то врать не надо, стала бы ты так лупить Ларсена. Не из-за рисунков же было столько слез… С другой стороны, они же были давно мертвы, те гномы, им-то было все равно — в виде костей они хранятся или в виде пепла…— Феликс не замечал, что говорит без перерыва, не замечал легкости внутри, тем более не мог видеть блеска своих глаз, полных жизни и смеха, который раньше переполнял его.— Ну вот, молодец, ты уже полфонтана выпила…

— У меня уже раскалывается от твоей болтовни голова,— прошептала Мария, дернув уголком губ. Она снова попыталась открыть глаза, что получилось у нее не сразу. Девушка попыталась сфокусировать взгляд, и Феликс помахал ей рукой.

— Это не от моей болтовни, а от твоей полной дурости. Зачем ты сиганула в этот колодец?— парень оторвал кусок от своей рубашки, намочил в фонтане и осторожно стал смывать кровь со щеки Марии, убирая влажные волосы.

— Феликс,— голос ее был слаб, но полон какого-то чувства.

— Тебе больно? Если да, то скажи, просто я решил, что когда тебя найдет полчище твоих поклонников и почитателей, то тебе лучше бы выглядеть презентабельно, а не так, словно ты снова с кем-то подралась. А поскольку рядом буду только я, то все решат, что это я тебя так отделал, а мне и без того…

— Феликс!— девушка мягко поймала его руку, уже откровенно улыбаясь.— Феликс…

— А фамилия моя Цюрри, я помню.

— Феликс, это ты.

— Нет, это мой брат-близнец,— дернул парень уголком губ, вытянув свою руку из хватки Марии и продолжая смывать кровь, подбираясь совсем близко к открытой ране на ее лбу.

— Нет, это ты, правда, ты,— девушка попыталась сесть поудобнее и тут же зашипела от боли, потревожив свою руку.

— Не двигайся, пока я тебе не разрешил,— сурово проговорил парень.— Лучше расскажи, как ты сюда попала, чтобы мы могли отсюда выбраться и не оказаться соседями по полкам с этими…— Цюрри кивнул на скелеты гномов, потом наклонился к фонтану, набирая воды в руки.

— Стой!

Он даже вздрогнул, повернувшись к девушке.

— Что?

— Не пей больше.

— Почему?

— Потому что не пей,— попросила Мария, схватив его за локоть и потянув вниз.

— Ладно, не пью,— он сел рядом с девушкой и укутал хорошо в свой свитер.— Так что насчет выхода отсюда?

— Выхода нет, он открывается снаружи,— безнадежно ответила Мария и рассказала, как она попала в это подземелье.— Я очнулась и попыталась выбраться, даже взобралась по лестнице… Было жутко больно. Но выхода нет… А как ты сюда попал?— Мария мягко положила голову на плечо Феликса, прижавшись.

— Долгая история, и через эту историю нам тоже не выбраться, но будем надеяться, что Даяна выполнит мои инструкции, и мы скоро выберемся отсюда…

— Много я выпила воды?— вдруг спросила девушка, поднимая голову и вполне бодро оглядываясь.

— Полфонтана, я же тебе сказал,— улыбнулся Цюрри.

— Я серьезно,— Мария медленно начала подниматься на ноги.

— Эй, ты что…?

— Странная вода,— прошептала девушка, свободно шевеля еще недавно поврежденной рукой. Только тут Феликс заметил, что на ее лице не осталось даже шрама от удара.— Как ты себя чувствуешь?

— Ты о чем?— он поддержал девушку под локоть.— Это я должен спрашивать…

— Все в порядке,— покачала головой Мария, глядя в глаза парню. Взгляд ее был настороженный, но чистый, легкий, лишенный безнадежности.— Пока…

— Я не понял: это с водой что-то не так?

— Идем, нужно осмотреться, не зря же я сюда свалилась,— девушка уже твердо стояла на ногах и была полна решимости узнать секрет гробницы.— «Для кого-то начало, для нас — окончание»,— прошептала она, обходя камеру по кругу и разглядывая скелеты.— Наверное, это те гномы, что строили школу…

— А это важно?— Феликс держался поблизости от Марии, не уверенный, что стоит верить ее такому внезапному выздоровлению.— Что с этой водой не так?

— Думаю, это живой источник.

— И?

— Вода бьет из земли, пропитанной ушедшими жизнями,— девушка остановилась возле фонтана.— Вода сначала наполняет тебя жизнью, а потом вытекает из тебя вместе с жизнью,— она обернулась к другу, покусывая губы.— Чем больше ты выпьешь, тем больше жизненных сил вместе с ней тебя покинет…

— Я не буду ходить в туалет,— попробовал пошутить Феликс, но и в его голосе появилась тревога.

— Это не поможет.

— Откуда ты знаешь про воду?— они медленно обходили гробницу, Цюрри шел чуть позади, поддерживая девушку. Он видел, как внимательно девушка смотрит на скелеты, а там было, что поразглядывать. Останки выглядели… странно, словно пронизанные порами, изъеденные изнутри до тонких корочек. Цюрри и не знал, что время творит такое с живыми существами.— Про это место?

— Это Путь, Феликс,— она обернулась и посмотрела на него.— Путь, который проложили гномы. И вода — один из их способов защиты Тайны.

— Но откуда ты знаешь про все это, Мария?

— Есть история, а есть легенды. Мне положено знать и то, и другое,— девушка нащупала руку Феликса и сжала ее.— Помнишь тот свиток, что я спрятала у тебя?— в свете марева, что продолжало освещать пол и стены, было видно, как парень кивнул, сжав в ответ теплую руку Марии. Как ни пытались они понять, откуда идет этот свет, все было тщетно, словно свет излучали сами камни гробницы.— Это очередная загадка.

— И что там было?— Цюрри вздохнул, понимая, что, даже если друзья девушки найдут свиток, они ничего в нем не поймут.

— «Круг памяти, круг из скорби впитала в себя вода, наполнив силою смерти, выпив жизнь без следа; пройди этот круг, если сможешь, пройди по страницам молчания; быть может, это начало, но скорее всего — окончание; ты видишь следы дороги, по которой сейчас идешь; с упорством идя за нами, лишь смерть в бессмертье найдешь»…— Мария начала дрожать, переводя взгляд с одного скелета на другой.— Они будут защищать свой секрет до конца, всегда…— она подняла глаза на друга.— Мне страшно,— призналась она, прижавшись к груди Феликса. Он обнял девушку, прикрыв глаза, чувствуя, что вода из фонтана уже начала медленно уносить ту силу, которая на несколько минут сделала его прежним, живым. Хотелось ухватиться за это ощущение, за то состояние невесомости и легкости, что он испытывал, запомнить, но сейчас было не до того: вода высасывала силы и из Марии.

— Все будет хорошо. Вот увидишь… Мы выберемся.

— Обещаешь?

— Да. А ты в свою очередь пообещай мне, что хотя бы день проживешь, забыв о Поиске и Ордене. Просто проведешь день семнадцатилетней девчонкой.

— Зачем?— недоуменно спросила Мария.

— Потому что иначе тебе не нужна будет никакая вода от гномов,— покачал головой Феликс. Он помог Марии сесть и опустился рядом, приобняв ее.— Давай просто подумаем о том, что там в этой твоей загадке…

— Хорошо,— слабым голосом ответила девушка, привалившись к его плечу.— Подумаем… Феликс.

— Да?

— Мне так тебя не хватало,— прошептала Мария, прикрывая глаза. Цюрри опустил глаза и заметил, как снова открывается рана на лбу девушки, из носа медленно потекла темная струйка крови. Он сжал зубы от беспомощности, чувствуя слабость в собственном теле и понимая, что это он сам виноват, напоив Марию чертовой водой.

— Держись, мы выберемся,— без особой веры проговорил Феликс, вдруг отчетливо понимая, как не хочет умирать…

Он вздрогнул, услышав резкий скрежет, потом звук шагов по металлическим ступенькам и голоса.

— Черт, я, кажется, подвернул ногу!

— Алекс, ты сущее бедствие! Где они?

— Там свет, быстрее…

Феликс попытался заговорить, закричать, но понял, что с трудом открывает глаза, а на языке — солоноватый вкус собственной горячей крови.

— Они тут, скорее…!

— Помогите ей,— прошептал он, увидев две тени возле себя.— И… не трогайте воду…

— Эйидль, они же…

— Алекс, беги за помощью! Все будет хорошо,— теплая ладонь легла на лоб Феликсу.— Держись…

10.06.2011

* * *

— Только попробуй еще хоть раз такое вытворить без меня, Мария, и тогда ищи себе другого шпиона и тайного зама, а своему учителю скажи, что я взял самоотвод, чего и тебе желаю, пока ты еще жива,— Айзек вздохнул, выговорившись, сел на стул у кровати и внимательно посмотрел на бледное лицо девушки. Кто-то бережно заплел ее длинные волосы в «косу; руки с красивыми пальцами (красивыми, потому что Айзек сравнивал со своими, достаточно неуклюжими, с обгрызенными местами ногтями, ведь ножницы в его хозяйстве отсутствовали, а заклинание было таким ювелирным, что требовало слишком большой концентрации) покоились вдоль тела на одеяле со странным узором из пальм.— Неудивительно, что полшколы по тебе сохнет, и, заметь, я бы не записал это в твои достижения. Ты вечно занятая симпатичная девчонка, вся такая окутанная тайной, как из сказки. Тебя нужно поддерживать, временами защищать, иногда спасать… Тут уж парням сам Мерлин велел превратиться в нюхлеров и броситься на поиски золота. Только ведь тебе самой этого не нужно. И этого тоже,— суровее заметил «гном», глядя на девушку. Он не знал, спит она или все еще без сознания, слышит ли то, что он говорит, но молчать он не мог — слишком было не по себе в госпитале, наедине с Марией, которая пока так и не пришла в себя.— Пора бы тебе уже очнуться. Это совет твоего коллеги, а как друг я бы посоветовал тебе еще недельку делать вид, что ты без сознания: ты заслужила отдых. Вот откроешь глаза — и все по новой, поверь мне. Яновских будет пытать тебя, каким таким ядом вы отравились с Феликсом… Лука зарыдает на твоем плече от пережитых эмоций и радости, и это будет — ура! — твое плечо, потому что мне надоело сушить одежду… В общем, ты просто поправляйся, а я пока поохраняю твою находку, без тебя мы туда больше не сунемся, гиблое местечко, знаешь ли… Ладно, мне пора. Да, кстати, Феликс тоже живой, он тут, недалеко от тебя, и выглядит значительно лучше тебя,— Айзек поднялся и еще потоптался у постели Марии, потом вздохнул и вышел из госпиталя, прикрыв за собой двери.

В школе было странно тихо: то ли из-за того, что на каникулы многие уплыли домой, то ли из-за случившегося с бывшей старостой и Ящером. Айзек поспешно пересек «голову» дракона и вышел в зал Святовита, в котором то тут, то там сидели группы студентов.

— Привет, Ай.

— Привет, Эй, как ты? Никто не донимает расспросами?

— Так никто же не знает, что я там была,— фыркнула девочка, всем видом показывая, что кому-кому, а «гному» это известно лучше всех. Вспоминать вчерашнюю ночь совсем не хотелось. И хорошо, что Айзек и Лука так быстро сориентировались, скрыв от всех то, что на самом деле случилось.— Как Феликс и Мария?

— Лекарь говорит, что Феликс быстро идет на поправку, водный баланс восстанавливается в нечеловеческие сроки,— дернул уголком губ Барнс, краем глаза заметив бледного Гая Ларсена, что сидел вместе с Элен и Яшеком на скамейке у дальней стены.— Мария пока без улучшений, но они обязательно найдут противоядие,— постарался успокоить Эйидль «гном», приобняв за плечи.— Сейчас Павлов и Волонский ищут антидот, а пока ей помогают зелья… Все будет хорошо, ты спасла их.

— Я не понимаю, зачем они туда сунулись, одни…

— А я не понимаю, как ты узнала, что они там. Ну, и второе «не понимаю» — что ты делала в такой час с Алексом?— уголки губ Айзека насмешливо поползли вверх, и он заметил, как исландка покраснела, отводя глаза.

— Он вызвался подтянуть меня по Темным искусствам,— с вызовом, который не сочетался с румянцем на щеках, ответила Эйидль, поднимая взгляд.— Потом появилась твоя фея, которая просила всех приступить к поискам Марии, ну вот мы и…

— Потом вы их нашли?— скептически спросил Айзек, подавив усталый зевок. Еще надо было найти и успокоить Луку, а также проверить, насколько бдительно и незаметно несут пост у «неврученной медали».

— Нет, не совсем,— покачала головой девочка.— Мы… нам подсказали.

— Кто?— насторожился Барнс, оглядываясь: он не хотел лишних ушей.

— Я не могу сказать, я обещала. Но не беспокойся: бояться нечего.

Айзек долго и внимательно смотрел на исландку, после чего кивнул, понимая, что она не расскажет.

— Нужно мне напоминать, что…?

— Я не вернусь туда, ни за что,— ответила Эйидль, вздрагивая.— Не хочу я влезать во все это…— девочка мотнула головой, пытаясь отогнать воспоминание о могиле и фонтане, возле которого умирали ее брат и Мария. Она повернула голову и увидела студента Хогвартса, появившегося в зале и направившегося к колоннаде, в полумрак одной из ниш.— Ладно, увидимся.

— Не влезай больше никуда, ладно?— усмехнулся вслед Эйидль «гном», и та лишь фыркнула, скрываясь за колоннами.

— Привет,— она улыбнулась Альбусу Поттеру, расположившемуся на скамье возле фигуры с читающим драконом.

— Как дела?— парень закрыл только что открытую книгу и посмотрел на девочку, улыбаясь.— Сочувствую насчет твоего брата и его девушки, я слышал, что они отравились. Что произошло?

Эйидль откровенно удивленно посмотрела на хогвартчанина, не понимая, шутит он или серьезно.

— Что?— нахмурился Альбус.— Все так плохо?

— Ведь это ты рассказал мне, где их искать, разве нет?— уже ни в чем не уверенная, спросила Эйидль, чуть наклонив голову.— Или не ты?

Поттер удивленно приподнял бровь.

— Садись и расскажи по порядку,— попросил Поттер, поправляя очки, съехавшие на кончик худого носа.

— Вообще-то это тайна,— нерешительно заметила Эйидль, садясь и подгибая ногу, чтобы оказаться лицом к своему английскому другу.

— Ну, если ты говоришь, что об этом тебе сказал я, то зачем же хранить тайну от меня?— улыбнулся Ал.

— А это был ты?

— Если ты меня видела, значит, да, это был я, но я должен знать, что я тебе сказал.

— Ты меня запутал,— мотнула головой Эйидль, а потом ее вдруг осенило:— Это опять были твои штучки с часиками?— она кивнула на видневшуюся в вороте расстегнутой рубашки цепочку.

— Для тебя были, для меня, видимо, будут. Но давай сначала о том, что было,— спокойно попросил Поттер, сложно готовился записывать рассказ девочки.

— Ладно,— вздохнула Эйидль,— вчера вечером мы с Алексом, он учится в шестом классе «драконов», договорились позаниматься Темными искусствами, потому что у меня с ними туго…

— И я тебя даже не осуждаю,— улыбнулся Поттер.

— Потом прилетела фея… одного человека и сказала Алексу, что Мария пропала и ее не видели с самого бала.

— Ну да, молодцы, что вы так рано подняли тревогу. Я бы и не подумал, потому что мой брат, например, мог на пару суток пропасть после бала… да и не только после,— заметил хогвартчанин.— Продолжай, пожалуйста.

— Мы бросились на поиски, как и многие… другие,— Эйидль старательно обходила в своем рассказе все, что могло так или иначе указать на Драконов и их Поиск, она не знала, насколько Альбус в курсе всего этого.— Ребята даже пошли наверх, на улицу… А потом мы… Мы встретили тебя.

— Где?— тут же стал серьезным Альбус.

— Ты был в темной нише в Нижнем зале, недалеко от входа в боковой коридор. Ты нас окликнул и спросил, что случилось. Я спросила, не видел ли ты Марию, потому что ее никак не могут найти. И ты сказал…

— Что я сказал? Это важно.

— Как это может быть, что ты не знаешь, что сделал в прошлом, Ал?— прошептала Эйидль, сжав руки.

— Потому что это твое прошлое, а у меня это все еще в будущем,— улыбнулся Поттер, словно говорил о формуле элементарного зелья.— Понимаешь, если мы представим, что наши жизни — это прямые линии во времени и пространстве, то твоя выглядит действительно как прямая, моя же временами заворачивается в петлю, возвращается немного назад и снова движется вперед… Ну, что-то в этом роде. Так что я сказал? Где были Мария и Феликс? Хотя нет, подожди, дай я предположу: то, что случилось, как-то связано с Залом Трофеев?

— Да, но…

— Тогда понятно. Теперь я знаю, что я мог тебе сказать,— улыбнулся Альбус,— просто потому, что я на самом деле знаю, где они были. Это я рассказал Марии про этом место.

— Почему же ты сам туда не пошел?— изумилась Эйидль.

— Это не мой Путь, понимаешь?— он потрепал девочку по плечу.— Я пытался встать на него, пока не знал, что есть те, кто уже по нему идет. Здесь, в школе, и без меня есть те, кто никогда не позволит Тайне попасть в дурные руки. Я просто по мере сил помогаю и слежу, готовый вмешаться, если будет нужно, как сейчас…

— Значит, восточные Драконы — это те, кто идут по правильному Пути?— тихо уточнила девочка.

— Ты ведь и сама знаешь ответ, не так ли?— рассмеялся Поттер.— А теперь, думаю, мне стоит уже завернуть прямую моей жизни во временную загогулину, как считаешь?— парень начал доставать из-под рубашки маленькие золотые часики.

— Скажи,— вдруг осенило Эйидль,— а ты давно тут сидел? Или только пришел?

— Я с утра тут прятался от Роберта, который был уверен, что я знаю, что случилось с Марией,— Альбус встал, посмеиваясь,— а я ведь честно отвечал, что понятия не имею. Оказывается, я все-таки врал, но я же не знал, что это они с Феликсом не вином отравились…

— Скажи…

— Да?

— А если бы ты не вернулся сейчас в прошлое? Взял бы и не захотел? Или потерял бы эти часики? Или бы я не наткнулась на тебя и не сказала, что ты должен сделать? Что тогда?

Поттер улыбнулся, было ощущение, что он даже обрадовался такому вопросу. Его зеленые глаза сверкнули за стеклами очков.

— Такого просто не может быть,— пожал он плечами.— Если в твоем прошлом это случилось, значит, не было такой вероятности. Время никогда не позволяет играть с собой, если нет полной уверенности, что игра завершится, что круг прошлое-настоящее-прошлое замкнется.

— Но ведь ты мог… ну, заболеть, уехать домой. Или действительно отказаться.

— Нет. Послушай: вероятности, что я откажусь, не было, потому что я это я, я бы никогда не отказался от этого. Значит, тут сто процентов выполнения плана возврата в прошлое. Дальше. Подумай, неужели бы ты рано или поздно не нашла меня, чтобы поблагодарить за помощь?