Вода вместо нефти 28 страница

— Обязательно бы нашла,— кивнула Эйидль, начиная понимать то, о чем говорил старший товарищ.— Рано или поздно.

— Конечно, даже если бы ты не искала меня специально, мы бы все равно вскоре столкнулись,— Поттер буквально светился.— То есть, вероятности того, что я не узнаю о том, чего еще не делал, не было, вопрос стоял только в сроках, а тут нет никакой особой проблемы… Теперь понимаешь?

— Да. Но тогда… Неужели нет никаких ограничений в использовании этой штуки?

— Маховика Времени? Есть, конечно: никто не должен меня видеть, говорят, что даже я сам не должен, но если бы я встретил себя самого, то вряд ли бы испугался,— рассмеялся Альбус.— Это правило я давно уже не использую. Главное — чтобы люди не видели тебя сразу в двух экземплярах…

— Поэтому ты сегодня весь день прятался тут? Ведь я сама видела, как ты некоторое время назад сюда вошел. Это был ты который?

— Видимо, это был все тот же я,— опять улыбнулся Альбус,— просто для тебя это уже в прошлом, а для меня все впереди. А теперь мне действительно пора. Только ты не пугайся, когда я исчезну.

— Ты очень помог нам, Ал, спасибо,— растроганная, проговорила девочка, с тревогой глядя на то, как хогвартчанин готовится к путешествию во времени,— если бы не твоя подсказка, где искать, Алекс никогда бы не увидел тот черный кристалл, и они бы погибли, мы бы опоздали… Будь осторожен.

— Увидимся через пару мгновений,— махнул девочке Поттер и крутанул Маховик, медленно растворяясь в воздухе. Эйидль моргнула, оглядывая пустую нишу, а потом вздрогнула, когда из густой темной тени вынырнула фигура Альбуса, чуть более растрепанная и пыльная, с темными кругами под глазами. Он улыбался, видимо, только что наблюдавший за разговором из своего прошлого. Эйидль всхлипнула и бросилась ему на шею, обняв.

— Ты все сделала правильно, малышка,— прошептал Ал, обняв исландку в ответ.— Ты умница.

* * *

— Прости меня,— прошептал Гай, подходя к кровати, на которую падал луч ненастоящего солнца, что садилось за ненастоящим окном госпиталя.— Прости меня, Мария,— он присел в ногах ее постели, глядя на бледное лицо и губы, на которых остались капли какого-то зелья. Он сидел и смотрел на лицо девушки, которую он любил и временами ненавидел, которая ненавидела его и считала предателем. И именно то, что она считала его предателем, именно воспоминание о ее боли и негодовании жгло все изнутри, потому что Гай боялся, что уже не сможет попросить у нее прощения.

— Знаешь, в школе все шепчутся, строят догадки, что с тобой случилось, что случилось с тобой и Ящером… Кстати, Ящера выписали сегодня утром, и профессор Яновских завтра будет его выспрашивать… Если найдет,— фыркнул Ларсен, накрыв своей ладонью руку Марии.— Оказывается, временами это здорово — быть полузверем, тебе бы это сейчас пригодилось. Его клетки победили яд самостоятельно, за счет быстрой регенерации, но я до сих пор не понимаю, что вы такое выпили, если даже ему для этого понадобилось четыре дня… Кстати, я слышал и хорошие новости: Волонскому вспомнилось какое-то суперское зелье, и они сейчас его готовят для тебя. Мы все надеемся, что оно тебе поможет…— Гай сжал тонкие пальчики девушки: кожа ее казалась иссушенной, тонкой, как лист пергамента, шершавой на ощупь.— Я не знаю, что с тобой случилось и где ты была столько времени, но ведь ты была одна, пока я не направил по твоим следам Ящера. Потом вы решили от счастья что-то выпить?— Гай вздохнул.— У меня ощущение, что твои друзья все знают, и это наталкивает меня на мысль, что все это связано с Поиском. И тогда я просто обязан докопаться до истины. Мы пробовали следить за твоими Драконами, но они очень осторожны…— парень помолчал некоторое время, слушая гулкую тишину в госпитале.

— Тебе стоит очнуться, иначе мы найдем Реликвии без всякой конкуренции с вашей стороны, будет как-то… нечестно,— горько усмехнулся Гай, осторожно поднося ее руку к губам и целуя.— Я люблю тебя, Мария. И поэтому я так хочу, чтобы ты поверила мне: я не трогал библиотеку. И именно поэтому мне так нужно, чтобы ты очнулась: попросить прощения и… поговорить. Мне кажется, я запутался, потерялся, я уже не знаю, кому верить. Я верю только тебе, даже несмотря на то, что ты меня обманывала. И я очень сердит на Луку: какой он Глава, если не знает, куда деваются его подчиненные! Как он мог отпустить тебя одну в какое-то опасное место? Думал, что никто не подумает тогда за тобой следить? Или в погоне за Тайной Винич просто перестал думать? И теперь ходит по школе, словно это из него всю воду высосала какая-то зараза…— Гай вздрогнул, ему показалось, что он услышал чьи-то шаги. Но нет, вокруг стояла гулкая тишина.

— Мне очень нужно поговорить с тобой, Мария. Лука… Лука тогда мне кое-что сказал, сказал о тебе и о Поиске. Я не поверил. Я и сейчас до конца не верю, но то, что произошло в библиотеке… В моей голове настоящая каша, понимаешь? Неужели может оказаться, что я просто идиот, которого используют? И… я не сжигал библиотеку, Мария, но я там был. И именно это так меня мучает. Просто…— Ларсен нахмурился, потер лоб в нерешительности,— я не могу ни с кем больше этим поделиться. Нам было запрещено входить в библиотеку под угрозой, что это ваша ловушка. Ни при каких условиях нельзя было это делать. Но я туда вошел, я видел гномов, видел стены… Но никому об этом не сказал, и это тоже, наверное, из-за слов Луки, не знаю, что меня на это толкнуло. Но я там был, а потом рассказал Учителю. Ты же знаешь, что у нас тоже есть наставник, тот, кто ведет Орден десятилетиями, передавая своему приемнику Знания, когда приходит время, готовит Глав, помогает… Я сказал ему, что библиотека найдена. А потом она сгорела, дотла, не оставив даже следов. Что это были за тела? Что случилось с теми гномами? И почему я не должен был этого видеть? Почему? Мне так нужно, чтобы ты поверила мне и рассказала, что означало увиденное мною. Я не знаю, что думать и чему верить… И мне страшно, что ты можешь погибнуть… Нам так часто повторяли, что Поиск дороже жизни каждого из нас, и я был согласен, ведь Реликвии — это великая сила, которую волшебники Востока могут получить и использовать против нас. Это древние силы. Но я все чаще прихожу к мысли, что ты бы не стала рисковать собой из-за какой-то неизвестной никому Академии… Я и раньше думал о том, зачем, но тут я увидел тебя здесь и понял, что нет, слишком маленькая для тебя причина так рисковать. И даже не собой рисковать, я тебя знаю. Ты бы никогда не рискнула Феликсом,— голос Гая дрогнул, и он сжал кулаки, прикрыв глаза,— не рискнула бы человеком, которого любишь, ради Сибири… Тут что-то другое, и я уверен, что ты знаешь, что именно. Поэтому ты должна очнуться и помочь мне, помочь мне понять, что происходит…— Ларсен поднял взгляд и замер, увидев, как из графина на столике поднимается водяной шар, медленно движется к постели, преобразуясь в серебристую нить, приближается к лицу Марии и тонкой струйкой, капля за каплей, исчезает во рту. Глотала ли она или магия была такой сильной и такой тонкой, что глотать воду и не нужно было, Гай не знал. Он просто завороженно следил за тем, как вода наполняет тело девушки.

— Ты должна поправиться. И… я обещаю, что если узнаю, что же с вами случилось, то не буду копать дальше, пока не поговорю с тобой. Я буду ждать, пока ты очнешься,— Ларсен мягко сжал руку Марии и поспешно вышел, пытаясь сморгнуть с глаз слезы.

В коридорах «головы» он никого не встретил, хотя старался оглядываться, замечать что-то необычное, ведь именно здесь, если Гай не ошибался, Феликс все-таки нашел Марию. Но все было тихо, спокойно, как всегда, Драконы Востока не активизировались и не крутились поблизости. Очередная тайна…

Ларсен вышел в Зал Святовита, где перед ужином собирались отдельные группы школьников. Подтянулись студенты Шармбатона и Хогвартса, голоса заполняли помещение, тихо отражаясь от стен. Гай попытался найти в этой толпе своих друзей, но взгляд наткнулся на Луку и Якова, которые прислонились к стене и что-то шепотом обсуждали. Говорят, именно они, взволнованные отсутствием бывшей старосты, отправились на поиски и около двух часов ночи обнаружили практически бездыханные тела Марии и Феликса прямо тут, в Зале, у колонн. И Ларсен был уверен, что все в этой официальной версии было ложью. Они стремились замять дело и скрыть правду.

— Слышала, что Ящера выписали.

Гай вздрогнул, когда рядом появилась Элен.

— Ты меня напугала.

— В последнее время это легко сделать, ты постоянно витаешь мыслями в госпитале,— пожала плечами девушка, устремляя взгляд в ту же сторону, что и ее друг.— Пока никаких прояснений?

— Нет, они очень осторожны, но, может, теперь, когда Цюрри может говорить, что-то всплывет.

— Ты в это веришь?— скептически спросила Элен, поворачиваясь к Гаю.— Он же Дракон, он не будет болтать. К тому же он Ящер, ему и Драконом быть не надо, чтобы быть немым.

— Профессор Яновских может пойти на крайние меры…

— Вряд ли,— фыркнула Элен.

— Почему?

— Посмотри,— девушка с улыбкой повернулась к входу в Зал Святовита: через широко распахнутые двери вошла группа преподавателей и директоров, в которой выделялись мадам Максим и еще одна женщина, которую Гай еще никогда не видел.

— Кто это?— почему-то шепотом спросил Ларсен, замечая, что остальные студенты поблизости тоже понизили голоса, глядя на пожилую, даже древнюю, волшебницу, что вышагивала рядом с профессором Фаустом. Несмотря на преклонные года и полностью седую голову, покрытую остроконечной шляпой, какие носили в прошлом веке, шла она прямо и гордо, внушая уважение и даже боязнь. Она носила очки, из-за которых вокруг смотрел строгий взгляд, а сжатые губы могли бы стать знаком того, что гостья чем-то крайне недовольна.— И почему Яновских семенит за ней, как болонка?— фыркнул с презрительным удивлением Ларсен, глядя на главу Дурмстранга.

— Это директор школы Хогвартс,— шепнул подошедший Яшек, почти с восхищением глядя на волшебницу, в присутствии которой боялись даже говорить громко. Гай повернул голову и увидел, что студенты английской школы улыбаются — видимо, им МакГонагалл трепетного страха не внушала.

Пожилая волшебница же шла, словно не замечая того, как перед ней расступаются и как за ее спиной шепчутся: она что-то в полголоса выговаривала Фаусту, который склонял к ней голову и кивал. Профессора прошли в распахнувшиеся двери Трапезной, и за ними потянулись заинтригованные студенты всех трех школ, поспешно рассаживаясь и поднимая глаза на стол преподавателей.

Яновских поднялся со своего места и широко улыбнулся, только вот впервые у него на лице было столько неуверенности.

— Сегодня у нас радость! Мы приветствуем в Дурмстранге долгожданную гостью — профессора Минерву МакГонагалл, директора школы магии и волшебства Хогвартс!— Яновских повернулся к волшебнице, рукой приглашая всех посмотреть на гостью, хотя никому этого приглашения и не нужно было.— Мы безумно рады, что вы все-таки смогли приехать на Турнир, ведь из-за болезни вы уже пропустили первое испытание…

Ларсен удивленно взглянул на своего директора: он самоубийца или просто не понимает, что с такой женщиной лучше не шутить, а уж тем более, лучше обходиться без намеков и подначек? Он повернул голову и увидел, как странная улыбка расползлась по лицу Роберта Конде: он оперся о локоть, словно готовился слушать какую-то очень интересную лекцию.

— Как думаешь, она убьет его тут или все-таки постарается без свидетелей?— шепнула Кристин на ухо Конде, который сидел справа от нее. Слева хмыкал Альбус, тоже приготовившийся выслушать любимую директрису.

— Она подошлет к нему Фауста, а сама будет отдыхать после дороги,— ответил полувампир, наблюдая за тем, как профессор МакГонагалл поднимается со своего места, а Яновских почти падает на свое.

— Добрый вечер, юные волшебники Дурмстранга, Шармбатона и Хогвартса,— голос у пожилой волшебницы был сильный и такой же строгий, как и весь ее вид.— Добрый вечер, коллеги,— она кивнула преподавателям.— Для меня честь быть принятой в школе с такой долгой и интересной историей, с традициями гостеприимства и уважения…— Конде постарался сдержать смешок: вот дает старушка.— Я приношу извинения Чемпиону Хогвартса,— под пристальным взглядом МакГонагалл Роберт сел прямо,— что пропустила его дебют на таком ответственном мероприятии, как Турнир Трех Волшебников, и всем его участникам. Теперь, когда я здесь, то вы можете рассчитывать на мою поддержку и самое деятельное участие в жизни школы, которая на полгода станет нашим домом. Все, что будет происходить здесь, станет предметом самого пристального моего внимания,— на своем месте чуть вздрогнул Яновских,— и я надеюсь, что в дальнейшем Турнир станет праздником для нас всех.

Под аплодисменты профессор села, и к ней тут же склонился Фауст, что-то шепча. Роберт повернулся к Кристин и Альбусу:

— Как думаете, она…?

— Фауст наябедничал ей о пожаре и отравлении двух ребят, поэтому МакГонагалл разметала от себя целителей и лекарей, натянула мантию и явилась сюда брать все под контроль,— с улыбкой подвел итог Поттер, поправляя очки. Декан Гриффиндора еще осенью рассказал о плохом самочувствии директрисы (еще бы, в ее-то возрасте) и попросил хранить это в тайне, потому что МакГонагалл запретила распространяться о ее здоровье, но, видимо, Яновских обладал плохой памятью.— Теперь мы можем спать спокойно, только жаль, что профессор Фауст уедет в Хогвартс, ему тут нравилось.

— Зачем ты опять залез в ее голову, Ал?— осуждающе шепнула Кристин, когда все приступили к еде.

— Даже не думал, я слишком уважаю профессора, чтобы вламываться в ее мысли по пустякам,— даже обиделся Поттер,— все было легко понять из ее речи.

— Тогда вы с ней общаетесь каким-то шифром, потому что я ничего такого не услышала,— пожала плечами Кристин.

— Просто ты не мыслишь, как директор,— спокойно ответил Альбус, и его друзья лишь хмыкнули. Ал же обводил глазами зал в поисках Феликса Цюрри, которого сегодня вроде как выписали. Правда, ходили слухи, что он просто встал и ушел, очнувшись после почти четырех дней лечения. Ищи его теперь…

— Как думаешь, Яновских уже добрался до Ящера?— спросил Лука у Якова, без особого аппетита поглощая пищу.

— Вряд ли,— хмыкнул блондин, потирая широкий лоб.— Я уже попросил Айзека заняться Цюрри, ведь он знает ту нору, что показала фея… Ну, где было спрятано сам-знаешь-что…

— А я думал, чего это Айзек так быстро заглатывает свой силос,— Лука вздохнул, кинув взгляд на торопливого «гнома».— Думал, что он спешит к Марии, он там часто бывает.

— Ты ходил?

Лука кивнул:

— Пока без улучшений, но они стараются сделать лекарство, тем временем волшебством поддерживают баланс воды в ее организме.

— Она поправится, вот увидишь,— Яков потрепал друга по плечу,— а мы пока будем охранять то злополучное место, вряд ли Мария обрадуется, если там появятся западные,— он кивнул Айзеку, который подмигнул в их сторону, спеша прочь из зала, и в этом не было ничего подозрительного, потому что «гномы» всегда спешили куда-то, даже на каникулах.

Барнс вытер в себя руки и пересек пока пустой зал, чувствуя сытость и расслабленность. Он сегодня был свободен от дежурств по школе, что теперь были обязательны из-за пожара, и мог заняться неотложными делами Ордена. Его Глава пока вне игры, но работу никто не останавливал.

Парень быстро передвигался в темноте, разыскивая ориентиры, которые наметил еще в первый свой путь в подземелье Ящера, когда его вела Даяна. Доверие доверием, но стоит всегда полагаться только на себя, тем более, если тебя заманивают куда-то глубоко и никто не знает, куда. Мария уже это доказала.

Наконец, свет палочки выхватил из темноты массивную дверь, плотно закрытую, глухую. Айзек некоторое время стоял, но потом все-таки решил постучать. Никто не откликнулся, и тогда «гном» счет все формальности соблюденными и просто взялся за ручку. Дверь подалась, свет упал на пол и побежал вперед, пока не остановился на фигуре сидевшего на кровати Феликса. Он дернулся и отвернулся, и Айзек поспешно опустил палочку, входя и закрывая дверь.

— Тебе стоит пить больше воды,— заметил «гном», усаживаясь на стол и глядя на худую фигуру.— Это советовал Павлов,— он не знал, показалось ему или нет, что Феликс пошевелился.— Тебя ищут, ты знаешь?

— Как она?— голос Цюрри прозвучал глухо и тихо.

— Так же, но они делают ей какое-то хорошее лекарство, так что есть надежда. Если это не поможет, то, скорее всего, ее увезут на Большую землю,— Айзек погасил палочку и начал поигрывать ею от нечего делать.— Расскажешь, какого черта вы там делали, в подземелье?

— Я нашел ее без сознания и пытался спасти,— ответил Феликс, тяжело дыша в темноте.— Но сделал еще хуже. Это я напоил ее водой из фонтана.

— Она не говорила ничего об этом месте?

— Все, что она говорила, в том свитке, что ты забрал,— слова давались парню нелегко, Айзек это чувствовал.

— Он на языке гномов, я не могу его прочесть.

— «Круг памяти, круг из скорби впитала в себя вода, наполнив силою смерти, выпив жизнь без следа; пройди этот круг, если сможешь, пройди по страницам молчания; быть может, это начало, но скорее всего — окончание; ты видишь следы дороги, по которой сейчас идешь; с упорством идя за нами, лишь смерть в бессмертье найдешь»,— прочитал Феликс, словно эти строки отпечатались в его память. Хотя, наверное, все то, что произошло с ним в могиле гномов, навсегда останется в воспоминаниях Цюрри.— Она это сказала, когда очнулась и поняла, какой воды мы напились.

— Больше ничего? Ни откуда у нее этот свиток, ни какого пьяного гнома она туда залезла одна?

— Нет,— в темноте ощущалось, как Ящер покачал головой.— Лишь то, что гномы всегда будут охранять свою тайну, и вода — один из стражей…

— Ты никому не рассказывал…?

— Я же дал клятву.

— Клятву можно нарушить,— пожал плечами Айзек, вполне спокойно к этому относясь. Все люди разные.

— Я ей поклялся,— глухо отчеканил Феликс. «Гном» промолчал, не зная, как реагировать на такую разговорчивость и к тому же эмоциональность парня, который много месяцев был похож на зомби с поводком, который держала Мария.

— Ладно, я пойду. Постарайся пока не высовываться, хотя с приездом директора Хогвартса, скорее всего, тебя не будут пытать, но все равно лучше пережди. Мы будем к тебе заходить, Даяна принесет еду и воду.

— Мне ничего не надо,— проговорил Феликс вслед уже выходившему Айзеку. В темной комнате воцарилась тишина, которую нарушало лишь тяжелое дыхание парня. Он чувствовал себя измотанным, усталым, сухим, но это были последствия отравления. С каждым часом становилось легче, но все-таки действительно стоило попить, в горле было сухо и чуть жгло.

Он поднялся, медленно совершая каждое движение, вышел и побрел наверх, стараясь не нарваться на шатающихся поблизости. Стать объектом внимания он совсем не хотел, да и подвергнуться допросу тоже, хотя бы потому что не знал, что говорить. Понятно, что все, что случилось, скрыли, но что ответить на вопрос, чем они отравились и где они это взяли? Он не хотел подводить Марию…

…Феликс остановился в ногах ее постели, не решаясь подойти ближе. Смотрел: ее тяжелое дыхание, поблекшие волосы, заострившиеся черты раньше мягкого лица, потрескавшиеся губы… Раны на ее теле. Раны, что остались из-за его ошибки.

Первый шаг дался с трудом, но он все-таки смог это сделать, потому что в памяти так же, как и воспоминания о ее словах, были его собственные слова, его ощущения тогда, когда все стало неважным, когда эйфория забирающей жизнь воды ненадолго заживила внутренние раны. И эти ощущения он не мог больше потерять, и именно они дали сил приблизиться.

Феликс присел рядом с ней, осторожно склонился, опершись на руки по обеим сторонам от девушки, в которой по его вине едва теплилась жизнь. Он облизнул губы и медленно склонился к приоткрытым, потрескавшимся губам Марии, ощутил ее слабое дыхание — и, мягко проводя языком по трещинкам, по губам, поцеловал ее…

* * *

Лекарь Павлов устало вздохнул и вышел из своего кабинета, неся в руках очередное зелье, которое они с Волонским создали в надежде, что оно поможет исцелить Марию. Прозрачная синяя жидкость плескалась в руке, и лекарь нес пузырек осторожно, чтобы не уронить. Следовало давать его каждые пятнадцать минут, и, если не поможет, завтра утром Яновских создаст портал и отправит девушку в клинику, разрешение на это уже было получено.

Павлов не стал зажигать света, волшебные окна чуть посветлели, значит, скоро взойдет солнце. Он подошел к столику и поставил на него пузырек, наполнил с помощью палочки уже почти опустевший графин, который поил Марию каждые полчаса — именно за такой период яд уничтожал необходимое количество жидкости в организме пациентки.

Он взял пузырек и начал подносить его к губам девушки, но глаза его встретились с карим взглядом, и зелье все-таки выскользнуло из рук, упав на пол и намочив брюки и ботинки лекаря.

— Мария…?!

— Пить,— прошептала она, облизывая губы, которые перестали быть белыми и потрескавшимися. В лице девушки появилась краска. Павлов тут же бросился к графину, забыв о палочке, улыбаясь и суетясь, поэтому он не заметил, как из-за ширмы у самого входа появилась тень, которая скользнула в приоткрытые двери госпиталя.

25.06.2011

* * *

— Как здорово, наконец, вырваться из госпиталя,— улыбнулась она, входя в полутемную комнату, где собрались все ее друзья по Ордену.

— Мария!— несколько человек вскочили, удивленно на нее глядя. Лука, который что-то говорил, прервался на полуслове и, кажется, забыл закрыть рот. Яков оказался самым расторопным и уже через мгновение был рядом, взяв девушку под локоть и усадив на ближайшую скамью.

— Что ты тут делаешь?— сурово спросил Айзек, зажигая еще один факел, словно хотел получше рассмотреть лицо девушки.

— Меня выписали,— пожала плечами Мария, все еще с улыбкой вглядываясь в присутствующих. Взгляд остановился на Эйидль, которая сидела в углу рядом с Алексом и робко опускала взгляд.

— Ты только вчера утром очнулась и едва могла пить!— возмутился Айзек, казалось, что он сейчас пойдет к Павлову и наорет на того за такую халатность.

— Ай, успокойся, мне действительно лучше, намного,— девушка взяла «гнома» за локоть и потянула, чтобы он сел рядом и не заслонял обзор. Остальные тоже расселись.— Сегодня утром я проснулась, как заново рожденная, правда. Неужели вы думаете, что мне бы разрешили уйти, если бы не были уверены, что я в порядке?

— Ладно, это мы еще проверим, Цюрри вон тоже вроде как выписался из госпиталя, а на деле просто сбежал,— фыркнул Айзек.— Что ты тут делаешь?

— Я не могла пропустить первое собрание в новом году, у нас много дел, и так я завалялась на больничной кровати,— Мария встретила удивленный взгляд Луки и подняла брови:— Что такое?

— Еще вчера ты… умирала… Тебе так помогло их новое лекарство?

— Что бы мне ни помогло, я тут, давайте уже начнем. Как я понимаю, у нас новый член?— и добрые глаза обратились к Эйидль.

— Ну, это, собственно, причина, по которой мы собрались,— пожал плечами Яков, тихо перебирая шарики в руке.— Мы приняли решение ввести Эйидль в Совет старших, поскольку она и так много знает, больше, чем полагается студенткам ее уровня и возраста.

— Правильно,— одобрительно кивнула Глава, мягко глядя на все еще смущенную девочку.— Что у тебя с отметками? Есть шанс оказаться в классе «драконов»?

— Мы подумали, что это необязательно. Она согласна… быть как Айзек,— Лука подмигнул другу-«гному»,— только у «волшебников»…

Мария задумалась, откинувшись спиной на прохладную каменную стену:

— Хорошо, этот семестр пусть так и останется, но, Эйидль, постарайся в четвертом классе оказаться у «драконов». Так мы лучше сможем тебя оградить от западников.

— Я их не боюсь,— с вызовом ответила исландка, впервые осмелившись поднять глаза.

— Ладно, теперь давайте о главном,— попросила Мария, показывая, что вопрос закрыт.— Нужно вернуться в погребальную камеру и найти следующее указание на Путь…

— Нет.

Мария удивленно посмотрела на Айзека, который поднялся и достаточно сурово взглянул на девушку.

— …?

— Мы уже обсудили это, и ты, Мария, не будешь в этом участвовать. С тебя хватит.

— Что за новости?

— Ты знаешь, что Совет Четырех может голосовать за те или иные решения, так вот мы трое,— «гном» глазами показал на Луку и Якова,— проголосовали за то, что ты не участвуешь в операции.

— Ну, еще чего! Я нашла это место…

— И поэтому с тебя достаточно. Совет постановил, что ты можешь участвовать в ней только в информационной составляющей, то есть поделиться с нами своими догадками и тем, что ты еще знаешь. И только попробуй еще раз рисковать своей шеей без нас, и мы вообще отстраним тебя от операций,— пригрозил Айзек, и двое товарищей его поддержали.

— Мария, не сердись, так будет лучше…— Лука постарался сгладить неприятное для девушки решение,— но тебе надо отдохнуть и восстановить силы. К тому же… Вчера состоялось заседание совета преподавателей, и они восстановили тебя и Гая в статусе старост…

— Чем несказанно обрадовали Винича,— фыркнул Айзек, присаживаясь.

— Гай отбыл наказание, с тебя его сняли, и комиссия постановила, что прямой вашей вины в пожаре не было. Так что с началом семестра у тебя много работы и так, к тому же…

— К тому же тебе стоит найти Феликса Цюрри, потому что скоро второе испытание Турнира…

— Я хочу помочь,— попросила Мария, не веря, что друзья могли вот так просто отстранить ее от самого главного, что занимало ее в школе.

— Ты и так уже помогла — и чуть не погибла,— мягко заметил Лука, сжимая руку девушки.— Не будем испытывать судьбу дважды.

— И кому-то надо будет отвлекать западных от нас, а Гай как раз все время ищет с тобой встреч,— намекнул Яков, поднимаясь и начиная прохаживаться по комнате.— Так что ты нам расскажешь о своих приключениях?

Мария вздохнула, понимая, что Совет не изменит решение, поэтому следовало всеми силами помочь им:

— У меня есть свиток, в котором новая подсказка…

— Мы забрали свиток у Феликса, и он рассказал, что там написано,— Айзек пожал плечами в ответ на удивленный взгляд девушки.— Иногда он, оказывается, разговаривает.

— Хорошо, так вот самое главное, как мне кажется, это круг, образованный погребальными нишами,— Мария нахмурилась,— потому что о нем в стихотворении очень много говорится. Осмотрите останки, только осторожно, проверьте ниши, но прошу: ничего не трогайте, не убедившись, что в следующее мгновение вас не убьет.

Алекс фыркнул, и старшие ребята покачали головами, не понимая этого веселья.

— Что-то еще?

— Фонтан,— Мария почувствовала, как по спине пробежали мурашки от воспоминания о воде, которая иссушила ее изнутри.— Я почти уверена, что он охраняет следующую подсказку… Неслучайно он наполнен ядом…

— Ты знаешь, что это был за яд?

Девушка кивнула:

— Я читала о нем в одной из хроник гномов. Живой источник, или живая вода, были созданы гномами еще в те времена, когда они не служили людям. Такие источники обычно находились недалеко от входов в их подземелья. Хорошие охранники, как думаете?

— А я считал их вполне ничего, гномов,— фыркнул Айзек, чтобы разрядить немного обстановку, потому что каждый представил себе этих безмолвных стражей.

— То есть,— Алекс нахмурился, не обратив внимания на слова «гнома»,— люди или другие враги, направляясь на покорение гномов, набирали в источнике воду или пили, и все?

— Да, и все,— кивнула Мария,— долгое время Живые источники помогали народу гномов оставаться независимыми. Даже случайный путник в горах не отказывал себе в удовольствии напиться — и медленно погибал среди скал.

— Так что это за яд?

— Состав его не дошел до нас, слава Святовиту,— Мария говорила почти шепотом, и друзьям приходилось старательно прислушиваться,— известно только, что он может вечно питаться от смерти, то есть, если недалеко от его источника есть кладбище или хотя бы одно захоронение, яд никогда не утратит свою силу… И чем больше смерти вокруг, тем быстрее действует яд,— и девушка содрогнулась, вспоминая ощущение беспомощности.— Поэтому,— она взяла себя в руки,— будьте очень осторожны, скорее всего, источник будет сложным препятствием… Постарайтесь просто понять, где скрыта подсказка, хорошо? Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось! Лучше всего взять меня с собой… Я знаю больше!

— Нет,— в три голоса ответили старшие ребята, и Алекс кивнул, одобряя решение Совета.

Мария упрямо вздохнула.

— И не думай, что тебе удастся пробраться туда. Ты должна подчиняться решению Совета,— напомнил Яков.— Когда мы туда идем?

— Нужно подумать и составить план действий,— задумалась девушка.— Наверное, западные решат, что, раз я вернулась, то мы предпримем попытку…

— Но они же не знают, что то, что случилось с тобой, связано с Поиском,— заметил Алекс.

— Не считай их полными дураками,— фыркнул Айзек,— Гай уже давно приставил к нам своих псов…

— Поэтому нам стоит немного переждать. Лучше всего…

— В день второго испытания!— осенило Луку.— Все будут на Турнире, Мария, ты никогда не оставишь Феликса одного, значит, пока они будут следить за тобой и за Турниром, мы тихо улизнем…

— Но до испытания еще несколько недель,— заметил Алекс, которого явно снедало нетерпение.

— Гномы были там веками, три недели для них ничего не значат, они никуда не денутся,— снова усмехнулся Барнс, потягиваясь.— Это замечательно: у нас целых три недели без всяких трупов и ядов, каникулы просто!