2013-12-31
653
— Да, мистер Цюрри, танцевать,— улыбка с лица директора не сошла, но вот она как-то резко контрастировала с тоном, каким Яновских обратился к своему Чемпиону.— И не говорите мне, что не умеете. Все, приготовились, не будем заставлять всех ждать.
Франсуаз дернула уголком губ, увидев растерянность на лице Ларсена.
— Ты умеешь?— шепотом спросила девушка, когда они встали рядом у дверей Зала Святовита, где уже был слышен шум сотен голосов и музыка. Гай лишь пожал плечами, и Франсуаз решила принять это за утвердительный ответ. Она оглянулась на стоявших за ней Конде и Юлиану, и Роберт подмигнул ей. Что ж, хоть кто-то тут в хорошем настроении. Потом Франсуаз расправила плечи и глубоко вздохнула — перед ними распахнулись двери зала.
* * *
Все вокруг сверкало, кружилось, искрилось и радовалось. Это было поистине сказочно, по-рождественски, и Эйидль заметила, что все время улыбается, не думая ни о чем плохом и тяжелом. С тех самых пор, как они с Айзеком вошли в этот зал, держась за руки (было в этом что-то волнующее и приятное), девочка не переставала оглядываться, чтобы запомнить все, унести это праздничное тепло с собой — и потом в сложные дни вспоминать Бал.
Айзек оказался приличным танцором, несмотря на внешнюю неуклюжесть его фигуры. И Эйидль танцевала с ним, танцевала, танцевала, кружилась, не обращая внимания на других. Она поднимала глаза к потолку, покрытому волшебным льдом, сталактитами с пушистой снежной бахромой. Иногда на лицо ее падали снежинки и тут же таяли, оставаясь сладкими каплями радости на коже. С ели на ель, покрытых снежными шапками и с весящими на них конфетами в ярких обертках, перелетали голубые и серебряные невиданные птицы, издавая сказочные звуки или оставляя в воздухе рождественский звон колокольчиков. Под ногами шуршала мишура и иногда показывались разноцветные мышки, которые попались некоторым студентам в рождественских хлопушках. И всюду вокруг кружились пары в ярких костюмах, с масками на счастливых лицах.
— У меня ощущение, что ты сейчас взмахнешь крылышками — и куда-то упорхнешь,— рассмеялся Айзек, который, наверное, давно за ней наблюдал.— Не устала?
— Нет, все замечательно, правда,— кивнула Эйидль, широко улыбаясь.— Ну, разве что, наверное, я тебе уже оттоптала все ноги.
— Уж лучше ты мне, чем я тебе,— фыркнул Айзек, поправляя маску, сдвинутую на лоб.— Из тебя получается лучшая восточная красавица, чем из меня султан.
— Неправда,— зарделась исландка, автоматически поправляя тунику, что шелковыми волнами спускалась на красивые синие шаровары, которые тихо позвякивали на каждом шагу, вторя украшениям, что были вплетены в волосы девочки.— Из тебя лучший султан, чем из Алекса — нюхлер.
Они рассмеялись, оглянувшись на шестиклассника, который в данный момент сидел за длинным столом и уплетал пудинг, явно не совсем довольный жизнью.
— Но согласись, его костюм выигрывает на фоне воон того кентавра,— Айзек махнул на студента Шармбатона, который явно не подумал дважды прежде, чем надеть на себя сзади круп коня, — его очень быстро выгнали с танцплощадки, чтобы не мешал другим своей пятой точкой.
Эйидль снова рассмеялась, глядя вокруг, радуясь этому чудесному дню.
— Можно мне один танец с прекрасной принцессой?
Брови Айзека удивленно взлетели, когда рядом нарисовался широко улыбающийся Алекс-нюхлер.
— Эйка, у тебя есть панцирь, чтобы не уколоться о его иголки?— с усмешкой спросил «гном».
— У меня на животе шерсть!— возмущенно заявил Алекс, чем вызвал неудержимый смех всех, кто танцевал рядом.— Правда!
— Я тебе, конечно, сочувствую, но не стоит так громко хвастаться чрезмерно быстрым половым созреванием,— заметил Айзек, подмигивая Эйидль.
— Все нормально, Ай,— девочке стало жалко покрасневшего Алекса, который опять попал в двусмысленную ситуацию.— Только никуда не пропадай.
— Договорились, я просто пойду набирать себе гарем, а то какой я султан? И, Алекс, оттопчешь ножки моей спутницы, я побрею твой шерстяной живот,— и Айзек со смехом отправился к столам, оглядываясь. Он тут же увидел в стороне сидевшего Феликса, а потом нашел глазами Марию, которая разговаривала с Лукой. Девушка выглядела напряженной, никакой радости и вообще никакого веселья в ее фигуре Айзек не наблюдал. Да уж, вряд ли Цюрри такой уж хороший спутник.
Тут «гнома» отвлекла пара, врезавшаяся в него со всего разгона.
— Упс, простите, господин султан,— рассмеялся светящийся весельем до самых розовых ушей Стю, в руках которого комфортно чувствовала себя Сибиль в костюме бабочки.— Твоя дама отправила тебя за мёдом?
— Нет, она променяла меня на нюхлера,— фыркнул Айзек, кивая в сторону Эйидль и Алекса, которые медленно пытались танцевать и не затоптать друг друга или кого-то со стороны.
Сибиль рассмеялась в плечо Брандона, а потом кивнула на Марию и Луку:
— Напомни им, что сегодня Сочельник и стоит повеселиться.
— Именно за этим я и шел, пока в меня не врезался заяц с розовыми ушами и его прекрасная бабочка.
— Я кролик!— снова возмутился Стю под смех Сибиль.
— Когда найдешь пять отличий, дай мне знать,— фыркнул «гном» и направился к тому месту, где стояли его друзья.
— Сибиль, ну согласись, что я кролик?— обиженно спросил Брандон, снова увлекая девушку в танец, состоявший из кружения и диких па в пространстве.
— Стю, ты баран,— с любовью напомнила ему Сибиль, целуя в кончик носа,— даже когда одет в костюм зайца.
Стюдгар насупился, но не смог долго выдержать и рассмеялся.
— Все равно я кролик… Ой, простите,— Стю оглянулся, чтобы увидеть, на кого они в очередной раз наткнулись.— Ах, нет, не простите, это вы сами,— ухмыльнулся парень, увидев Эйидль и Алекса. И, не дослушав гневный ответ шестиклассника, покружил Сибиль дальше в толпу.
— Ты не ушиблась?— Алекс заботливо посмотрел на девочку, боясь, не получила ли та травму при столкновении с неистовым Стюбилем.
— Нет, все в порядке, но давай лучше посидим?— вежливо предложила исландка, опасаясь за себя и окружающих.
Алекс обреченно вздохнул и повел девочку к столу.
— Не расстраивайся, зато тебе можно дать медаль за самый оригинальный и колючий костюм,— подбодрила друга Эйидль, беря бокал и наполняя его соком.
— Подожди, я должен был тебе налить, по этикету!— спохватился Алекс, пытаясь исправить свою ошибку и по пути сшибая кувшин. По белоснежной скатерти растеклось красное пятно. Мальчик обреченно посмотрел на содеянное, покраснев:— Нет, мне нужно давать медаль за неуклюжесть.
— Глупости, со всеми бывает,— Эйидль по-доброму улыбнулась расстроенному приятелю.
— Но со мной слишком часто…
— О чем тут говорим?— к ним подошли Айзек и Мария, которую «гном» мягко приобнимал за плечи. Староста в отставке выглядела подавлено и почти даже расстроенно, и Эйидль тут же начала искать глазами брата, но того в Зале уже не было. Хотя ничего удивительного, это же Феликс. Только жаль было Марию, на ее долю в последнее время, кажется, выпало немало неприятностей, а остаться на балу без спутника вряд ли было приятно.
— О моих медалях,— буркнул Алекс недовольно.
— За какие такие заслуги?— поинтересовался Айзек, вопросительно посмотрев сначала на Эйидль, а потом на красное пятно на скатерти.— Ну, это мелочи, друг мой, с твоим везением ты бы мог опрокинуть стол или елку. Тогда бы мы вручили тебе одну большую медаль… Ну, размером с ту, что в Зале Достижений. Наверное, она ждет именно такого случая, чтобы на ней написали твое имя…
— Мария, ты в порядке?— испугалась Эйидль, увидев, как побледнела девушка.— Тебе лучше присесть.
— Нет, все в порядке, правда,— голос у Главы Ордена Востока оказался твердым и уверенным, что слабо сочеталось с измученным лицом.— Мне нужно идти, развлекайтесь.
— Мария, постой…!— Айзек хотел пойти за подругой, но та лишь покачала головой, останавливая «гнома».
— Мария,— другой голос, более глухой и тихий, но хорошо слышный в пустом коридоре вне Зала, остановил ее, и девушка обернулась, глядя на Гая Ларсена.— Мария, я…
Она снова качнула головой и стремительно пошла прочь, не собираясь разговаривать с бывшим другом. Слишком тяжело было ей смириться с тем разочарованием, что ее постигло, когда Гай так предал ее, совершил поступок, на который, как она думала, он был неспособен. Но, видимо, Война изменила его.
Коридоры школы были пусты, только кое-где прятались парочки, уже покинувшие общее веселье и устроившие свое, на двоих. Но ее это не касалось, пусть с этим разбираются исполняющие обязанности старост Лука и Элен Арно. Мария горько усмехнулась иронии того выбора, что сделало руководство школы при назначении новых старост.
В «голове» Дурмстранга было как никогда тихо, полутемные проходы гулко встречали незваную гостью. Девушка подобрала юбку, чтобы не привлечь внимания к своему появлению, толкнула дверь и оказалась в Зале Достижений, в котором была много раз, десятки. Зажгла факел на стене и замерла, поражаясь, что Альбус Поттер догадался сразу, хотя бывал здесь, наверное, однажды, а она не додумалась, хотя с первой экскурсии по школе знала о медали гномов.
— «Словно солнце, круглая, никому не врученная, плита могильная, из недр сотворенная. Под ней покой, под ней молчание. Для кого-то начало, для нас — окончание»,— прошептала девушка, глядя на золотой круг в центре комнаты, размером с большое блюдо, вдавленный в камень посреди Зала. Когда-то давно профессор Волонский рассказывал им о том, как гномы добыли из недр золото и отлили из него дар для Святовита. Но директор не принял медаль, сказав, что он не заслужил этого знака и предложил оставить ее в школе, ненадписанной, чтобы однажды вручить тому, кто ее действительно заслужит.— «Словно солнце, круглая, никому не врученная…»,— повторила Мария, пытаясь осознать то, что перед ней.— «Плита могильная из недр сотворенная…»,— получалось, что это не просто неврученная медаль, что это еще и надгробие? Девушка изучала камень, в который вдавили круглый кусок золота.— «Под ней покой, под ней молчание…»,— по спине Марии прошла взволнованная дрожь, когда она все яснее понимала, что перед ней могила. Могила кого-то из гномов-кристальщиков.
Девушка обошла вокруг надгробия, пытаясь понять, как туда попасть, хотя от одной мысли ее начинало трясти. Она собиралась потревожить покой давно усопшего строителя школы. Но по-другому было нельзя.
Мария вздохнула и присела, оглядывая комнату в поисках идей. Трофеи тихо покоились на своих местах за стеклом, здесь не было ни одного портрета, ни одной картины, чтобы как-то ей подсказать, лишь многочисленные орнаменты из камней, но на этот раз у нее не было загадки мороков. А могильный камень казался монолитным, ни единого намека на то, что его можно приподнять.
Надо идти за ребятами, вместе они что-нибудь обязательно придумают. Девушка встала, собираясь погасить факел, пламя которого плясало, отражаясь в фиолетовом камне орнамента, выложенного возле стеллажа.
В фиолетовом камне. Девушка начала лихорадочно вспоминать, что ее так смутило. И словно наяву услышала голос Луки, который рассказывал о том, что гномы выкидывали черные и фиолетовые кристаллы.
Мария затаила дыхание, касаясь камня, которого тут не должно было быть. Мягко обвела пальцами и осторожно надавила. Но ничего не произошло. И это было нормально, иначе бы тот, кто делал уборку в Зале, смог бы легко открыть секрет камня с медалью.
Девушка снова попыталась надавить на камень, но все было тщетно. Тогда она осторожно ухватила выступающие края и попыталась повернуть. Камень поддался на какой-то дюйм, но сердце Марии гулко забилось, и она попыталась справиться с собой, снова со всех сил цепляя края и поворачивая кристалл против часовой стрелки.
Она ликовала, потому что фиолетовый камень двигался, с каждым дюймом поворота мягко утопая в стене. Мария чувствовала, что как никогда близка к следующему шагу Поиска, который весь был пронизан знаниями о гномах, их культуре, обычаях, истории.
Раздался тихий щелчок, и фиолетовый кристалл исчез в стене. Мария обернулась, сдерживая дыхание, но, на первый взгляд, ничего не изменилось. Почти разочарованная, она подошла к камню и только тогда заметила, что безымянная медаль поднялась, словно вытолкнутая внутренним рычагом, образуя щель, которая темнела между золотом и камнем.
Мария присела на плиту и осторожно просунула руку в образовавшийся темный проем. Пальцы тут же натолкнулись на металл. Под золотой медалью, вдавленной в камень, был рычаг. Девушка прикрыла глаза, прикусив губу, и потянула. Сначала ничего не происходило, металл не поддавался, но затем что-то сдвинулось, щелкнуло, глубоко под землей пронесся тихий рокот. А в следующее мгновение камень под Марией исчез, и она, потеряв опору, провалилась в черный колодец.
03.06.2011
* * *
— Ее нигде нет.
Лука в растерянности посмотрел на Айзека, и тот лишь пожал плечами, не понимая, куда могла подеваться Мария.
— Когда ты в последний раз ее видел?
— На балу, как и ты. Она была бледной и немного странной,— «гном» почесал затылок.— Я подумал, что это из-за Цюрри…
— Сибиль сказала, что ее никто не видел со вчерашнего вечера,— Лука ходил по пустому классу, в беспокойстве то и дело поправляя галстук.
— Где Хелфер? Он бы ее нашел легко…
— Он сейчас в панике обыскивает школу, сказал, что попросит других фей помочь, но уже во второй раз, вряд ли это что-то даст,— Лука сел, обхватив голову руками.— Я не понимаю, где она. Ведь не может быть, чтобы Мария пошла наверх?
— Возможно, она сама не хочет, чтобы ее нашли? Ты говорил с Феликсом?— Айзек сел рядом с другом, пытаясь найти логичное объяснение исчезновению девушки.
— Говорил. Он ничего не знает и тоже не видел ее с бала,— в голосе Луки слышалось презрение, наверное, ему не понравилось равнодушие, с каким Феликс мог говорить о Марии. Ящер умеет быть бесчувственной скотиной.— Я уже отправил половину Ордена на ее поиски, я даже активизировал младших ребят, чтобы они последили за западными, вдруг…
— Гай бы никогда так не поступил,— с уверенностью отрезал Айзек, вставая и тоже начиная ходить по классу.
— Если ты помнишь, они подрались…
— Это ничего не меняет. Ларсен бы не посмел тронуть Марию, как бы она его ни лупила,— с легкой усмешкой заметил всеведущий «гном».— И к преподавателям пойти нельзя.
— Если мы не сможем сами ее найти, то нам придется,— Лука поднял взгляд на друга.— Ты же понимаешь.
— Нельзя,— жестко повторил Айзек, скрестив на груди руки.— Мы давали Клятву. Пока мы не уверены, что ее исчезновение не связано с Поиском, нам придется скрывать и искать ее самим…
— А если она сейчас умирает где-то?!— почти закричал Лука, и «гном» порадовался, что они выбрали самый дальний класс в теоретическом крыле, иначе сюда бы сбежалось полшколы.— В этой чертовой школе немереное количество опасных мест, куда Мария бы с радостью заглянула! Неужели ты не понимаешь….?!
— Я понимаю,— Айзек мягко положил руку на плечо обеспокоенного друга.— Прекрасно понимаю. Вот почему ее, а не тебя назначили Главой Ордена, Лука.
— Потому что я беспокоюсь о ней, а она обо мне нет?
— Святовит, твой мозг сейчас явно не работает,— покачал головой Айзек, чуть улыбнувшись, хотя сам беспокоился не меньше старшего товарища.— Она бы так же сходила с ума, случись что с тобой, только вела бы себя по-другому. Просто она знает, что поставлено на карту. Она знает, что ни один из нас не стоит того, чтобы рисковать Поиском… Мария никогда этого не скажет, но именно эта тяжесть так давит ей сердце. Это понимание, эта ответственность. И если бы пришлось выбирать между тобой и Тайной, она бы сделала все, чтобы спасти тебя, но сохранить секрет. Вот что это такое — быть Главой Ордена, друг мой… А теперь сядь и успокойся, давай подумаем, где еще можно поискать и кто бы мог ее видеть вчера…
— Может, она действительно не хочет, чтобы ее нашли?— с надеждой спросил Лука. Айзек скептически пожал плечами.— Ты же только что утверждал, что это возможно!— возмутился Винич, увидев выражение лица друга.
— Это было, чтобы немного тебя успокоить. Мария бы не стала так нас нервировать, хоть кому-нибудь бы сказала… Я отправил Стюбиль на поверхность,— осторожно заметил Айзек, понимая, как отреагирует Лука. На лице хорвата читалась почти открытая паника. Все-таки, как ни тяжело Марии быть во главе огромной машины истории, прав был тот, кто указал на нее, а не на ее эмоционального друга. Вряд ли Лука бы смог ставить дело превыше своих чувств.
— Нужно было поговорить с ней тогда, на балу, объяснить, что все будет хорошо…
— Ты с ней говорил,— напомнил «гном», вздыхая: роль утешителя была явно не его, к тому же это мешало думать.— Она вряд ли тебя бы послушала, ей просто нужно было отдохнуть от всего.
— Она была такой уставшей, такой… потерянной,— Лука перешел к стадии самобичевания, и Айзек уже подумывал о том, чтобы хорошенько шарахнуть друга каким-нибудь заклятьем, чтобы привести в чувства. Не самое лучшее время для пережевывания эмоций, даже таких вкусных, как сердечная привязанность к Марии. Знал Айзек, ой знал, что ни к чему хорошему эта любовь Винича не приведет.
— Так, давай подумаем, как нам ее найти, а потом можешь плакаться мне в жилетку, обещаю тебя выслушать и дать пару советов,— Айзек закатил глаза и хорошенько хлопнул друга по плечу, так что тот покачнулся от неожиданности.— Ты Дракон или мясная консерва?
— Почему консерва?— в ступоре спросил Лука, поднимая голову.
— Потому что это самое ужасное, что когда-либо мне подсовывала в тарелку моя фея,— фыркнул «гном», поднимаясь на ноги.— О чем вы говорили вчера вечером? Только без эмоций, факты.
— О стычке с Гаем, об ее отстранении,— пожал плечами Винич, явно не находя в том разговоре и намека на то, что случилось с девушкой.— Я хотел ей помочь, но она сказала, что все в порядке…
— Да уж, в порядке, ага, сказочница наша Мария,— фыркнул Айзек, снова почесав затылок.— Когда она уходила, то была правда странной и бледной, я так и не понял, что ее так взволновало. Было ощущение… Ощущение, что она до чего-то додумалась. Только до чего? Как я ненавижу эти ее вечные тайны, хоть бы иногда делилась с кем-то, чтобы мы потом головы не ломали, в какую дыру ее затянуло…
— Что будем делать?
— Пока пусть ищут феи, и надо хорошо прочесать территорию на поверхности. У нас в запасе еще где-то сутки до того, как кто-то все же заметит отсутствие Марии, пока все отойдут от рождественского угара…
— А что потом?
— Я надеюсь, что до этого «потом» все образуется, потому что не теряю надежды, что весть о беде с Марией дойдет до Учителя, а он точно должен знать все, что творится в ее голове,— Айзек вздохнул.— Пойдем еще раз обыщем коридоры…
— Зачем? Мы уже…
— Чтобы не сидеть и не лить слезы, а хоть что-то делать!— вспылил «гном», дав подзатыльник товарищу.— Убери прочь свои чувства, потому что ты Дракон и сейчас ты на страже Тайны, остальное оставь для себя и своей подушки!— сейчас Айзек совсем не был похож на себя, не осталось в нем ничего от неуклюжего медведя или простодушного «гнома». Винич недоуменно посмотрел на друга и отвернулся, выходя из класса.
Айзек тяжело вздохнул, зажмурился — и через мгновение смог взять себя в руки и последовать за парнем, который чуть не стал Главой Ордена, но которому все же повезло. И «гном» очень надеялся, что ему тоже повезет, и через несколько месяцев ему не предстоит встреча с таинственным Учителем, которая навсегда сделает его пленником Войны и поставит во главе войска.
* * *
— Цюрри!
Его начинало раздражать, что всем что-то было от него сегодня нужно.
— Постой же!
Феликс обернулся, недоброжелательно посмотрев на Гая Ларсена, который был какого-то белесого оттенка и с почти маниакальным взглядом. Они все сегодня такие, или просто после бала у Феликса начались галлюцинации? Этакая реакция на стресс из-за людного общества и танца, который его вынудили исполнять на глазах радостной публики, собравшейся на представление. А потом еще Яновских со своим напоминанием о втором испытании Турнира, из-за чего парню пришлось незаметно исчезнуть. Хотя это был неплохой предлог.
— Когда ты видел Марию в последний раз?
И этот туда же. Они что все сговорились сегодня? Не видел он ее со вчерашнего вечера, и был рад, потому что ему нужно было немного покоя и свободы, а Мария не давала ему дышать. Она тревожила все внутри Феликса, а ему просто хотелось лечь с пустой головой и лежать, пока сердце не перестанет биться. Но, конечно, теперь не получится, потому что он уже пообещал Яшу, что вызволит его из клетки. Если и было в этом мире еще что-то ценное, то это друг-ящер. И сердце его билось в ритме одного слова «свобода», пусть не для себя, так для существа, которое было рядом и никогда не придавало.
— Вчера на балу,— огрызнулся Цюрри, сверкнув глазами.
— Значит, после ты ее не видел?
Феликс решил не отвечать, развернулся и уже отправился прочь, собираясь укрыться от людей в зверинце, но вслед ему снова раздался голос Гая:
— Она пропала, ты знаешь? Все ее ищут, ее нет почти сутки. Я думал, что она пошла в «голову» школы искать тебя…
Цюрри лишь передернул плечами и продолжил свой путь, в темноту, в подземелья, скрываясь от глаз и голосов. Мария просила его спать в спальне, в крыле мальчиков, но Феликсу тяжело было там, и часто он оставался в своей коморке, надеясь, что девушка не придет за ним, оставит в покое.
Где она? Теперь-то Феликс понимал, что не просто так весь день сегодня она ни разу не явилась к нему напомнить о том, что он должен делать, а что нет, не пыталась встряхнуть, вытащить на свет божий или заставить помочь ей в чем-то. Единственным от нее приветом был подарок, что он нашел в своей тайной комнате (остальные, наверное, если и были, то ждали его внимания в официальной спальне). Значит, она не забыла о нем, не устала от него — с ней просто что-то случилось…
Он мотнул головой, останавливаясь и понимая, что ноги принесли его вовсе не в подземелья, а в самую верхнюю часть школы, в «голову», куда, по мнению Гая, ушла вчера вечером Мария. Феликс постоял некоторое время, не понимая, зачем он сюда пришел, но отпираться было бы глупо: он тоже искал девушку.
Потому что без нее Яш никогда не обретет свободу, не будет даже надежды.
Но что он мог сделать, когда целый полк Драконов искал свою Главу, наверняка, подняты на уши все феи… Да, феи. Вот кто должен быть в курсе.
— Даяна.
Феликс шел по полным темноты коридорам, заглядывая во все комнаты подряд, почти сканируя их своим звериным глазом. Шелест маленьких крылышек возвестил о появлении фейки. Парень поднял голову и хмуро посмотрел на маленькую наставницу. Кажется, она похудела, но он не был уверен, потому что давно не обращал на нее внимания. Когда-то им было хорошо вместе…
— Ты что-то знаешь о Марии?
— Мы ищем ее весь день, но ее нигде нет,— в голосе Даяны было сожаление.
— Вы обыскали все? Везде посмотрели?
— Везде, куда мы можем попасть,— робко заметила фейка, не осмеливаясь, кажется, слишком приближаться к Цюрри. Это было странно.
— Что значит «куда можем попасть»? Я думал, вы можете залезть всюду,— Феликс толкнул дверь в учительскую и внимательно оглядел ее.
— Нет, это же школа гномов, нам разрешили тут жить, но есть места, куда мы не можем проникнуть. Гномы сделали все для этого, и у них было право на личное пространство, ведь они создали тут все.
— И об этом все знают?
— Да почти никто,— пожала плечиками Даяна.— Зачем будить в людях любопытство? У каждого народа свои тайны.
Феликс вышел из учительской и продолжил путь.
— И много таких мест в школе?
— Достаточно, но тех, куда мы можем заглянуть, намного больше, нам не нужно все пространство,— мягко заметила фейка, шелестя крылышками над самым ухом.
— Где-то здесь, неподалеку, есть такое место? Закрытое для вас?
— А зачем тебе?— насторожилась Даяна, замирая в воздухе, когда Цюрри толкнул дверь в Зал Трофеев.
— Хочу устроить взлом,— фыркнул парень, с усмешкой посмотрев на фейку. Та удивленно подняла брови, личико ее посветлело на миг, словно она увидела что-то, очень ее обрадовавшее.— Так есть? Напомню: мы ищем Марию.
— Есть, прямо здесь, под этим залом. Пространство, недоступное для нас.
— Что там?
— Я не знаю,— произнесла Даяна тоном, словно это было само собой разумеющимся.— Нам же нельзя.
— Плюнь на это — и загляни туда,— Цюрри нагнулся и поднял с пола у камня завядший бутон красной розы.
— Но я не могу, Феликс.
— А как же Мария?
— Ты думаешь, что если бы мы могли, мы бы не посмотрели там? Я же говорю — это зона гномов, там перекрыт вход для фей.
— Только для фей?
Даяна вздохнула, глядя на цветок в изуродованной руке подопечного.
— Ты пропустил в прошлом году занятия по трансгрессии, не знаю, как теперь тебе объяснить… Ты много всего пропустил.
— Можешь без вступлений? Я спешу,— огрызнулся Феликс, легко раздражаясь. Внутри поднялась волна протеста и жгучего желания все бросить, уйти, остаться наедине с собой. Нет, наедине со зверем, который жил в нем.
— Вы трансгрессируете, открывая сквозной проход через, как вы его называете, «второе измерение». Это такое сжатое пространство: расстояние, объем, вес — все там не имеет значения. Туда вы отправляете ненужные вам пока вещи, а мы… Мы там легко живем и передвигаемся, так быстрее и удобнее… Так вот в школе вы не можете трансгрессировать, потому что для вас закрыта возможность создать вход на другое измерение. Следишь за мной?
— Да,— Феликс обходил кругом комнату, осматривая все, что попадалось на пути.
— Вам закрыт вход, а гномы закрыли для нас выход оттуда, с изнанки мира, как мы называем это… Они закрыли для нас выходы в определенных местах школы, например, как здесь.
— Я не могу войти, а ты выйти?— подытожил Цюрри, и Даяна почти с гордостью кивнула.— Но мне нужно туда попасть. Проведи меня туда, я же могу выйти?
— Нет, ни за что!— испугалась фея, сразу же показывая парню, что такая возможность все-таки есть, раз Даяна стала тут же отговаривать.
— Там, возможно, Мария, и ей нужна помощь,— надавил Цюрри.
— А если ее там нет? Ты же не сможешь выйти!
— И что?— фыркнул парень, уже почти мечтая о том, чтобы попасть в помещение, куда никто не сможет прийти и доставать его.
— Нет, и не проси!
— Даяна, отправь меня туда, а сама лети к кому-нибудь, пусть ищут вход, ведь Мария как-то туда попала, если она там!
— А если ее нет там? Если оттуда нет выхода?— фейка упрямо помотала головой.
— Да проще простого!— уже вспылил парень, сдерживаясь, чтобы не схватить крылатое создание и не встряхнуть хорошенько, чтобы не задавала вопросов, а просто делала.— Ты полетишь к директору, он снимет заклятие на трансгрессию, явится туда и исключит меня из школы, вот и все! Давай же!
— Тогда лучше сразу так сделать!
— Нет,— твердо сказал Феликс, уже почти на грани гнева из-за глупости и упрямства Даяны.— Мария сунулась туда не цветочки высаживать, скорее всего, это опять их тупая тайна. А я дал Клятву беречь тайну, а тут явно что-то не так. Ты хочешь, чтобы я был еще более проклятым, чем сейчас?!
— Проклятым? — фея задрожала, не решаясь на то, о чем просил ее Цюрри.
— Мария может погибнуть из-за твоих сомнений,— решил еще раз надавить Феликс, уверенный, что девушка там, внизу, потому что это из ее волос выпал бутон розы. Он запомнил цветок и красно-черное платье, мелькавшее в глазах, пока они танцевали.
— Хорошо,— выдохнула, наконец, Даяна, но голосок у нее дрожал,— но я никогда этого не делала, я боюсь, что…
— Ты справишься! И еще…— Цюрри нахмурился,— лети потом к Айзеку и отведи его в мою тайную комнату, пусть ищет: там Мария спрятала какой-то важный свиток. Возможно, это поможет. Все, давай…
— Ты не умеешь трансгрессировать, так что…
— Давай уже!— снова вспыхнул Феликс, злясь.— Слышал я про все, сориентируюсь!
— Сосредоточься на выходе, хорошо? Не промахнешься точно, не получится, но не застрянь, а то придется тебя по кускам собирать…
— Даяна,— с угрозой уже произнес Цюрри, сжав кулаки.
— Хорошо,— прошептала фея, потом мягко потянула Феликса за ухо. Сначала мягко, но через пару мгновений словно маленькая, но мощная воронка втянула парня в себя, сплющив. Ему показалось, что его сдавило с двух сторон, и спина приклеилась к животу. Стало тяжело дышать, полная темнота, лишь кто-то все еще тащил его за ухо вперед, а потом легко толкнул.
Феликс закашлялся, пытаясь протянуть вперед руку, словно раздирая скомканное пространство, ища в нем дыру, ища вдох для легких. Наконец, через долгие мгновения, он словно вывалился из воронки и врезался всем телом в каменную стену, оседая и хватая ртом воздух.
* * *
— Привет.
Роберт поднял голову от книги, которую читал. Точнее, изучал по принуждению, потому что Альбус Поттер подарил ему на Рождество очередной фолиант, который, как считал юный гений, Конде просто обязан изучить, иначе жизнь его полетит под откос со скоростью Хогвартс-Эспресса на просторах Шотландии. В общем, за почти шесть лет знакомства Роберт четко уяснил, что дешевле самому полистать книгу, чем слушать ее в пересказе Поттера, который обязательно найдет время для того, чтобы донести до безответственного и ленивого друга суть в объеме, превышающем объем книги раза в три.
Но сейчас полу-вампиру было не суждено дочитать справочник о самых выдающихся волшебниках, которые происходили из неблагополучных или причастных к Темной магии семей. Роберт добрался пока только до поучительной истории о сыне кровавого и жестокого Пожирателя Смерти: молодой человек с пяти лет посвящает время тому, что находит бродячих животных и устраивает их в добрые руки. Конде прервали на мысли о том, что ему стоит пристроить в чьи-то руки самого Поттера, если только Кристин не согласится взять этого дотошного кошару и не изолирует от общественности хотя бы на время каникул.
