Эталонные тексты. События - удел его, Борхеса. Я бреду по Буэнос-Айресу и останавливаюсь - уже почти машинально - взглянуть на ярку подъезда и решетку ворот; о Борхесе я узнаю

Х. Л. Борхес

«Борхес и я»

События - удел его, Борхеса. Я бреду по Буэнос-Айресу и останавливаюсь - уже почти машинально - взглянуть на ярку подъезда и решетку ворот; о Борхесе я узнаю из почты и вижу его фамилию в списке преподавателей или в биографическом словаре. Я люблю песочные часы, географические карты, издания ХVIII века, этимологические штудии, вкус кофе и прозу Стивенсона; он разделяет мои пристрастия, но с таким самодовольством, что это уже походит на роль. Не стоит сгущать краски: мы не враги - я живу, остаюсь в живых, чтобы Борхес мог сочинять свою литературу и доказывать ею мое существование. Охотно признаю, кое-какие страницы ему удались, но и эти страницы меня не спасут, ведь лучшим в них он не обязан ни себе, нег другие, а только языку и традиции. Так или иначе, я обречен исчезнуть, и, быть может, лишь какая-то частица меня уцелеет в нем. Мало-помалу я отдаю ему все, хоть и знаю его болезненную страсть к подтасовкам и преувеличениям. Спиноза утверждал, что сущее стремится пребыть собой, камень - вечно быть камнем, тигр - тигром. Мне суждено остаться Борхесом, а не ламой (если и вообще есть), но я куда реже узнаю себя в его книгах, чем во многих других или в самозабвенных переборах гитары. Однажды я попытался освободиться от него и сменил мифологию окраин на гаеры со временем и пространством. Теперь и эти игры принадлежат Борхесу, а мне нужно придумывать что-то новое. И потому моя жизнь - бегство, и все для меня - утрата, и все дocтается забвенью или ему, другому.

Я не знаю, кто из нас двоих пишет эту страницу.

Борхес Х.-Л. Проза разных лет / Пер. Б. Дубина.

2-е изд. М., 1989. С. 233-234.

З. Н. Гиппиус

Время. Сказка.

«И клялся Живущим во веки веков, Который

сотворил небо и всё, что на нем, землю и всё,

что на ней, и море и всё, что в нём,

что времени уже не будет».

Апокалипсис, гл. X, 6.

Очень далеко, на севере, жила принцесса, которую звали Белая Сирень.

Принцесса жила в большом, красивом саду. В нем не было других деревьев, кроме сиреневых, даже павильон посередине сада, где спала принцесса, был выстроен из стволов сирени, а мебель внутри павильона стояла только белая и светло-лиловая. Когда зацветала сирень - весь сад наполнялся тяжелым благоуханием.... Принцесса сидела на ступеньках своего павильона и грустно смотрела в сад. Она была очень молода, очень мила и грациозна, с нежным и бледным лицом, точно вылитым из воска. Ее глаза, всегда печальные, были зелены и прозрачны, как первая полоска зари, а волосы так мягки и так светлы, что казались серебряными; они свободно падали белой волной на плечи.

Принцесса всегда была грустна. Она много читала и училась, к ней ходили важные учителя, но ни один из них не знал и не умел научить принцессу, кис победить злого старика, который сидит на скале над морем.... Злого старикашку звали Время; все говорили, что он единый царь света, а принцесса чувствовала, что она не может спокойно дышать и жить, если не найдет в мире чегo - нибудь сильнее старика. Но до сих пор - она видела - из всего существующего он над одним собой был безвластен, и потому только, что это был он сам.

- Что же? - рассуждала принцесса. -- Ведь если есть время, значит нет ни радости, ни горя, значит жизни нет. И в душе человеческой нет ни одного чувства, ни одного ей принадлежащего, потому что ни одного нельзя удержать. На что мне сирень, если она отцветет, на что мне солнце, если оно закатится? Куда уйти от времени? Где найти то, что сильнее времени? <...>

Время шло, гроздья на кустах сохли, темнели и сжимались, солнце горело жарче, а вечером спешило к горизонту - и спало дольше; глаза принцессы становились все печальнее; ей чудилось, что злой старик близко от нее н замышляет недоброе. <.. >

-Где я найду то, что мне нужно? Есть ли на свете то, что будет всегда? <...>

Сказка серебряного века. М., 1994. С. 598, 599.

В. В. Рязанов

Опавшие листья. Уединенное.

Шумит ветер в полночь и несет листы... так и жизнь в быстротечном времени срывает с души нашей восклицания, вздохи, полумысли, получувства... Которые, будучи звуковыми обрывками, имеют ту значительность, что «сошли» прямо с души, без переработки, без цели, без преднамеренья, - без всего постороннего... Просто, - «душа живет», то есть «жила», «дохнула»... С давнего времени мне эти «нечаянные восклицания» почему-то нравились. Собственно, они текут в нас непрерывно, но их не успеваешь (нет бумаги под рукой) заносить, - и они умирают. Потом ни за что не припомнишь. Однако кое-что я успевал заносить на бумагу. 3аписанное все накапливалось. И вот я решил эти опавшие листы собрать.

Зачем? Кому нужно?

Просто - мне нужно. Ах, добрый читатель, я уже давно пишу «без читателя», просто потому что нравится. Как «без читателя» и издаю... Просто так нравится. И не буду ни плакать, ни сердиться, если читатель, ошибкой купивший книгу, бросит ее в корзину... <...>.

Ну, читатель, не церемонюсь я с тобой, - можешь и ты не церемониться со мной:

К черту...

К черту!

И аи revoir, до встречи на том свете. С читателем гораздо скучнее, чем одному. Он разинет рот и ждет, что ты ему положишь? В таком случае он имеет вид осла перед тем, как ему зареветь. Зрелище не из прекрасных… Ну, его к Богу… Пишу для каких-то «неведомых друзей» и хоть «ни для кому»… <…>

***

Хотел бы я посмертной славы (которую чувствую, что заслужил)?

В душе моей много лет стоит какая-то непрерывная боль, которая заглушает желание славы. Которая (если душа бессмертна) - я чувствую - усилилась бы, если бы была слава.

Потому я ее не хочу.

(Луга – Петербург, вагон)

Розанов В. В. Опавшие листья. Уединенное //

Соч.: В 2 т. Т. 2. Уединенное. М., 1990. С. 195, 217.

Список рекомендуемой литературы

Борхес Х. Л. Письмена Бога. М., 1994.

Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. // Собр. Соч. в 7 тт. 1994. Т. 6.

Зверев А. Уильям Голдинг, сочинитель причт. // Дворец на острие иглы. М., 1989.

Ильин И. А. Русская душа в своих сказках и легендах. // Собр. Соч. в 10 тт. Т. 6. кн. 3. М., 1997.

Козлов Н. Философские сказки для обдумывающих житьё, или Веселая книга о свободе и нравственности. Дубна-Москва, 1994.

Притчи человечества. Минск, 1997.

Розанов В. Уединенное // Опавшие листья. М, 1992.