Концептуальные аспекты жанра как особой формы философского дискурса

Сама по себе констатация того факта, что в прошлом философ­ские идеи появлялись в разнообразных жанровых одеяниях, еще ни­чего не говорит о судьбе жанрового многообразия (и самой филосо­фии) в настоящем и тем более в будущем. А потому анализ классичес­кой философской традиции, накопившей огромный опыт, должен быть выведен на теоретический уровень.

Основанием для теоретического анализа исторической практики философствования является то обстоятельство, что принадлежность всех жанров философского дискурса именно к философии была оче­видной и непреложной только в момент их возникновения, когда они появлялись в органическом сплетении с глубокими и оригинальными философскими идеями. В дальнейшем же все эти жанры устойчиво сохраняются лишь в целостном контексте духовной жизни, превра­щаясь в жанры словесности, становящиеся всеобщим достоянием. Логическим выводом из этой парадоксальной ситуации является как минимум идея относительной независимости «формы» философство­вания от «содержания» философских идей, а как максимум - сомне­ние в том, имеет ли вообще философия свою собственную форму и границы, отделяющие ее от других видов словесности? В первом слу­чае вывод о наличии на уровне словесности какой-то предзаданной, то есть независимой от содержания, «формы» организации любого дискурса, эмпиричен, поскольку ограничен историческим опытом самого философствования. Во втором - логика обязывает делать более радикальные выводы, требующие теоретической бескомпромиссности.

Все это вынуждает ставить и давать ответ на следующие три взаимосвязанные вопроса.

В первую очередь возникает вопрос о том, можно ли обнаружить внутри словесности некоторый «чистый», то есть предельно свобод­ный от всякой содержательности, ограниченный только «местом», говоря иначе - «локальный» дискурс? Если таковой может быть обнаружен, он должен быть подвергнут «формальному» феномено­логическому описанию. Только в этом случае любые варианты дискурса - исторические и самые современные, религиозные и фило­софские, классические и постнеклассические - могут быть, как раз­ведены до предела, так и сближены.

Следующим вопросом, логически вытекающим из предыдущей теоретика -поисковой установки, является выяснение того, что пред­ставляет собой такой дискурсивный феномен, как «тема»? Какую роль выполняет он в структуре словесности на ее глубинном уровне? Способен ли этот дискурсивный феномен «вместить» и себя и «придать» любому внешнему для себя предмету первичную ориентацию на культуру и на этой основе всякий раз начинать заново его содер­жательное оформление. Каков тот знаковый «алгоритм», который позволяет от начала и до конца сохранять и модифицировать пред­метную организацию как отдельного философского дискурса, так и весь процесс возникновения, становления и воспроизводства фило­софского знания? Такой дискурсивный алгоритм уже не может отли­чаться от всех других одной лишь предельной «чистотой». Он дол­жен обладать целым набором качеств, универсальных по отноше­нию к своей предметной сфере и уникальных по отношению ко всей совокупности иных предметных сфер. Только в этом случае стано­вятся мыслимыми любые жанровые трансформации, независимо от того, происходили ли они в далеком прошлом в рамках классичес­кой философской традиции или же происходят в наши дни в рамках постмодернизма.

Классическая форма философствования становится проблемой с того времени, когда границы между философией и наукой, филосо­фией и искусством, философией и словесностью как таковой начина­ют не только нарушаться, но и исчезать. В связи с этим возникает еще один вопрос, можно ли найти «конец» жанровым трансформациям n жанровому творчеству философии? Что делает некоторые жанры словесности уже сейчас не только открытыми в будущее, но и сохраняющими для будущего эвристическую функцию философии, ее твор­ческие возможности? Если такие творческие возможности сохраня­ются в некоторых новейших жанрах, принадлежность которых к философии далеко не однозначна и просматривается только в принципе, то уже сейчас на будущее философии можно смотреть как минимум с надеждой.

Глава IX