Государство и Церковь в Древней Руси, X-XIII 6 страница

Существенны для нашей темы свидетельства и других письменных источников. Таков антиминс с упоминанием «Нифонта архиепискупа новгородьскаго» наряду с епископом ростовским Нестором и князем Юрием Долгоруким 1148 г.[222] Архиепископом называет Нифонта и математик Кирик в автобиографической приписке 1136 г. к «Учению, им же ведати человеку числа всех лет»[223](правда, этот памятник сохранился в поздних списках, отражающих позднейшую летописную традицию исконного архиепископского титула у новгородских архиереев). Вместе с тем в заглавии другого сочинения Кирика — его «Вопрошания» к Нифонту — последний в опубликованных списках называется епископом[224]. Также епископом называет этого деятеля в послании к нему, относящемся примерно к 1049—1050 гг., константинопольский патриарх Николай IV Музалон[225]. Таким образом, несомненно, что высокий титул архиепископа носил уже Нифонт (1131 —1156), причем он так именовался не постоянно, а по крайней мере в 1148 г., перед своим арестом Изяславом и митрополитом Климентом.

Историографическая традиция связывает появление титула архиепископа новгородского с оппозицией со стороны Нифонта поставлению Климента митрополитом киевским и поддержкой в этом позиции константинопольского патриарха. Эта концепция, высказанная Голубинским, сменила одну из названных выше летописных версий, существовавших еще в XIV в., об исконном именовании новгородских владык архиепископским титулом, хотя другая, зафиксированная в XV в., о том, что первым архиепископом был Илья, продолжала существовать. По Голубинскому, Нифонт, перешедший в противовес Клименту в непосредственную зависимость от патриарха, впервые получил от него новый титул, став «автокефальным архиепископом», т. е. епископом, подчиненным через голову своего митрополита патриарху. Последующие епископы, вернувшиеся под юрисдикцию киевского митрополита, утратили эту связь, но получили от своего митрополита за «приличные дары» только титул архиепископа, который ставил их выше или прежде других епископов[226]. Указанная концепция в модифицированном виде широко распространена в литературе XX в.[227]

По-новому поставил вопрос о возникновении архиепископского титула Янин. Обратив внимание на то, что с поставлением Ильи в 1165 г. складывается новый, республиканский порядок избрания владыки, исследователь показал, однако, что «коренного преобразования» Новгородской епископии в архиепископию в 1165 г. не было, так как новгородская кафедра знает архиепископов и до 1165 г. (Нифонт, Иоанн Попьян), и епископов после этого года. Он считает, что и пожалование титула архиепископа на протяжении всей второй половины XII в. носит личный, эпизодический характер и совершалось при хиротонисании не всегда[228]. С этим нельзя не согласиться, но мотивы такого выборочного характера присвоения титула документально выяснить не удается; остается предположение Голубинского о «приличных дарах» от богатых новгородцев или богатого владыки[229].

Феномен Иоанна Попьяна, который, будучи архиепископом, «отвержеся Новагорода» и имя которого не «поминают» в Софийском соборе за упокой, может по-новому осветить проблему возникновения архиепископского титула на Руси. Если этот деятель уже в 1110-х или 1120-х годах и был первым в Новгороде архиепископом, то появление интересующего нас титула нет оснований связывать со сменившим его Нифонтом и его проконстантинопольской позицией в конфликте 1147—1149 гг., но оно должно определяться церковно-политическими условиями Новгорода и Руси первой половины века. Иоанн находился на кафедре в течение двадцати лет, очень важных для формирования республиканского строя Новгорода, с этим временем связаны и активная деятельность по выбору князей, и организация их политических и экономических связей с городом, и значительное строительство — возведение нового Детинца, Николо-Дворищенского собора, Георгиевского собора Юрьева монастыря, церкви Ивана на Опоках, а также создание владычной летописи и др.[230] За то, что столь длительное и немало давшее формированию новгородской государственности время управления этим епископом церковной организацией не исключало и церковно-политических конфликтов, завершившихся громким уходом Иоанна от дел, говорит то, что Антоний Римлянин, получив благословение на устройство своего монастыря еще от его предшественника, епископа Никиты (умер в начале 1108 г.)[231], был поставлен игуменом его только после ухода Иоанна новым епископом Нифонтом в 1131 г.[232], хотя монастырь давно функционировал и застраивался церквами и другими зданиями[233].

Попытку решения этой загадки на основе сфрагистического материала предложил Янин. Одну из анонимных новгородских епископских печатей на греческом языке, имеющую титул «священнослужителя (?????, по Янину — пастыря) Новгорода», он относит к этому Иоанну Попьяну, основываясь на том, что она примыкает по легенде к печатям Нифонта и Аркадия, но имеет архаичные черты, характерные для XI—первой четверти XII в., и снабжена изображением Иоанна Богослова. Это изображение, отличное от изображения Богоматери на всех епископских печатях, позволяет видеть в печати претензии его владельца «к автокефалии», к независимости от киевского митрополита[234]. Действительно, перед отставкой Иоанна конфликт между Новгородом и Киевом вступил в новую стадию и из Киева был прислан новый посадник, что было новой попыткой, как пишет Янин, «ликвидировать боярское посадничество Новгорода... ставленником киевского князя». Скандальная отставка Иоанна произошла, вероятно, в результате компромисса Новгорода с Киевом, когда новгородский князь Всеволод «ходи Кыеву к отцю». Последующие события — «отвержение» Иоанна, поставление и приход Нифонта и замена киевского посадника Данила на новгородского Петрилу —изложены в летописи как звенья одной цепи[235]. Так же оценивает церковно-политические отношения между Новгородом и Киевом и деятельность Иоанна, приведшую к его отставке, А. С. Хорошев[236].

Сложнее обстоит вопрос с оценкой позиции Ильи по отношению к Константинополю. Отнеся анонимную печать новгородского епископа к Иоанну Попьяну, Янин оценил ее как свидетельство стремления владельца буллы к «автокефалии», к независимости не только от киевского митрополита, но и от Константинополя, о чем говорит помещение на печати личной патрональной эмблемы, нарушающей существовавшие в это время нормы для епископских кафедр, подчиненных высокой церковной инстанции[237]. Структура церковных организаций не предполагала существования епископий, как и архиепископий, не подчиненных одному из традиционных высших церковных центров. Автокефальными в XII в. были только патриархи Востока и Рима; «автокефальными архиепископами» считались те главы местных епархий, которые подчинялись непосредственно патриарху (Константинополю), но и эти кафедры не были самостоятельными (автокефальными), так как и замещение их, и суд в высшей инстанции, и разрешение канонических и других вопросов зависело от патриарха. Поэтому, если и могут быть основания для того, чтобы в деятельности Иоанна Новгородского подозревать желание выйти из подчинения Киеву, хотя прямых указаний на это в источниках нет, то стремление у него к церковной самостоятельности и неподчинению Константинополю видеть вряд ли можно. Территории патриарших епархий были давно распределены, и изменение их границ приводило к значительным конфликтам между патриархатами, получившим отражение в источниках. Поэтому подозревать желание епископа выйти из юрисдикции одного патриарха и перейти к другому (Анти-охийскому, Александрийскому, например) также невероятно. В этих условиях нужно, видимо, объяснить помещение на печати епископа Иоанна изображения Иоанна Богослова в связи с другими обстоятельствами или относить эту печать к другому лицу и другому времени, когда такое изображение не свидетельствовало о стремлении к разрыву с Константинополем. Ведь из 15 епископов XII в. найдены именные печати только из Новгорода, Переяславля, Смоленска, Полоцка и Галича, причем новгородских, печатей XI—начала XII в. все еще нет и неизвестны их символы, а из остальных названных городов выявлены печати, принадлежавшие только одному из епископов каждого города.

В любом случае появление титула архиепископа на Руси есть все основания относить к деятельности Иоанна Попьяна и связывать его с формированием республиканской конституции Новгорода, противостоящей традиционным правам и княжеской власти, и киевского митрополита.

О том, что новгородский иерарх в XII—XIV вв. имел титул архиепископа, не данный и не признанный Константинополем, т. е. не свидетельствующий о его подчинении непосредственно патриарху, а данный и признанный только Киевом, говорят не только отсутствие Новгорода в названных выше перечнях архиепископий, но и обращения патриарха к главе новгородской церкви во всех известных случаях именно как к епископу, а не как к архиепископу. Таково послание патриарха Николая IV Музалона к епископу Нифонту около 1149—1150 гг., сохранившееся в русском переводе, где патриарх обращается к нему как к «господину епископу Великого Новаграда Нифонту»[238]. Таковы послания патриархов к новгородским владыкам Моисею (1354) и Алексею (1370) с именованием их епископами и указанием, что они должны оказывать каноническое повиновение митрополиту киевскому и всея Руси[239].

5. Епископское управление на местах

Вскоре после формирования церковной организации на Руси она взяла на себя административные и судебные функции в политических центрах, где были учреждены епископии, распространяя эти функции и в ширину, на новые города, и в глубину, на те общественные явления, которые прежде не были в ведении публичной власти. Христианизация территории Руси — в первые столетия христианизация городов с пригородами, княжеских и боярских усадеб — наряду с постройкой церквей и увеличением числа священно- и церковнослужителей при них приводила к возникновению и распространению епископских чиновников, практически осуществлявших от имени епископов эти функции.

Возможно, что вначале при формировании митрополии и епископии отсутствие или недостаток церковных чиновников восполнялись деятельностью княжеских людей, занимавшихся по поручению князя вместе с епископами не только проведением христианизации, организацией епархий, постройкой церквей, но и снабжением епископии десятиной, исполнением церковных наказаний по нормам нового церковного права, тесно связанного с традиционным княжеским правом Русской Правды. Об этом может говорить сохранение в текстах Устава Ярослава XII—XIII вв. указаний на участие княжеских чиновников в исполнении наказаний — слов «а князь казнить» в статьях об умыканиях, распу-стах (разводах), избиениях и пр. Такими княжескими чиновниками были, вероятно, емец и мечник, упоминаемые в 41-й статье Краткой Правды, а также (емец) на новгородских деревянных цилиндрах X в.

Со временем, однако, с появлением у кафедр широкой юрисдикции, необходимых средств и нужного штата, складывается соответствующая церковная система управления и суда.

Церкви и монастыри строились и функционировали во многих других городах Руси, где кафедр не было. Среди городов, где известны каменные церкви до середины XIII в., большая часть, такие, как Вышгород, Овруч, Лучин, Путивль, Новгород Север-ский, Трубчевск, Вщиж, Муром, Нижний Новгород, Ярославль, Переславль Залесский, Юрьев Польской, Дмитров, Старая Русса, Старая Ладога, Псков, Изборск, Дорогобуж, Вязьма, Рославль, Мстиславль, Витебск, Минск, Новогрудок, Гродно, Волковыск, Васильев, Звенигород, Вельск, Мельник, Дрогичин[240], не имея епископий, должна была в церковном отношении управляться постоянными или приезжими епископскими чиновниками. И такие города, как Смоленск, Галич, Рязань, Владимир Суздальский, Луцк, до того, как в XII—XIII вв. в них появились кафедры с соответствующим штатом, также управлялись из Киева, Переяславля, Ростова и других древних центров.

Важнейшим органом церковного управления стали владычные наместники. Они впервые упоминаются в источниках 20—30-х годов XIII в. Это послание епископа Симона к Поликарпу 1225— 1226 гг. в составе Киево-Печерского патерика, где «наместник» в списке ОИДР заменяет слово «съпрестолник» в других списках[241], т.е. здесь говорится о высокой церковной должности помощника епископа в столичных городах Владимиро-Суздальской земли. В записи писца на евангелии, которые И. И. Срезневский относил ко времени до 1232 г., называется заказчик Иаков — «наместник владычен»[242]. Правило Владимирского собора 1273 г. содержит запрещение ставить наместника за плату («на мзде»)[243]. Эта выгодная церковная должность привлекала, вероятно, много желающих. «Лаврентий наместник владычинь» назван среди свидетелей в Смоленске при подписании грамоты 1284 г. о торговле Смоленска с Ригой[244].

Владычные наместники осуществляли свои функции как в крупных городах епархии, так и при самом епископе, как видно по приведенным свидетельствам. Эта должность возникла, вероятно, в XII в. или несколько раньше[245]. Возможно, что она появилась при кафедрах специально для отправления суда в пору значительного расширения церковной юрисдикции на Руси, которое происходило в XII—начале XIII в. Владычные наместники терминологически не связаны с византийскими патриаршими должностями, и это также позволяет видеть в них институт, вызванный местными особенностями, причем появившийся не с начала возникновения церковной организации, когда заимствовалась греческая терминология, а со времени ее развития в новых условиях политической структуры второй половины XI—XII в. О том, что термин «наместник» не имел прямого греческого эквивалента, говорит греческая запись конца XIV в. на книге Псалтирь Мала-хии, «????????????????????????????5??????????????????? '??????????????????» (иеромонаха и наместника Владимира в верхней Московской Руси»)[246]. Можно думать, что наместник в крупных городах епархии вне столицы не обязательно мог быть только эмиссаром, присылаемым на время, но и главой особого наместнического округа, которые создавались в отдельных частях епархии[247].

В Новгороде владычные наместники появляются поздно. В Синодальной редакции Устава Владимира о десятинах (конца XIII в.) вставлено запрещение судить княжеские суды без «вла-дычня наместника»[248]. В позднем Крестининском изводе той же редакции первой половины XIV в. вместо «наместника» называется «судья»[249], что говорит о судебном характере деятельности этого церковного чиновника. По Новгородской и Псковской судным грамотам XV в. владычный наместник осуществлял суд наряду с посадником[250], причем в Новгороде он имел собственных судей[251].

Печати новгородских владычных наместников сохранились с конца XIII в. Наряду с наместниками при архиепископе, ведавшими владычным судом, в Новгородской земле, как определил Янин, в конце XIII в. возникает институт наместников на периферии Новгородской земли, осуществляющих государственную власть от имени республиканского правительства. Это Ладожское наместничество, возникшее при архиепископстве Климента (1276—1299) и просуществовавшее до 1316 г., когда в Ладоге была восстановлена власть светских институтов республики. Его сменило после 1316 г. Новоторжское наместничество, где владычный наместник осуществлял власть совместно с великокняжеским наместником по широкому кругу дел, включающему и поземельные отношения[252]. Наместничеством новгородского архиепископа в церковном отношении было и Псковское княжество. Известны «печати архиепископа новгородского», которые по сфрагистиче-скому типу отнесены к XIV—XV вв., а по месту находок — только к Пскову. Их считают принадлежащими владычным наместникам в Пскове[253]. Однако эти особые новгородские церковные институты относятся ко времени, выходящему за пределы настоящего исследования.

Хозяйственной деятельностью в епископии занимался владычный тиун. Тиун при епископе упоминается уже в XII в. в записи на книге, написанной в Новгороде «при епискоупе Аркадии и при тиуне Тупочеле»[254]. Аркадии находился на новгородской кафедре в 1156—1163 гг. За то, что это тиун епископский, а не княжеский или боярский, известные по Русской Правде, говорит характер записи и самой книги. Это стихирарь со знаменной нотацией, предназначавшийся для использования в кафедральном Софийском соборе, где книга и сохранялась до XIX в. Она писалась, вероятно, по поручению самого тиуна. Имя тиуна — Тупочело, — представляет собой, скорее всего, его насмешливое прозвище, но то, что он указал именно это прозвище, а не свое христианское имя, свидетельствует, пожалуй, о том, что он — светское лицо. Так считал и Голубинский[255]. Б. Д. Греков полагал, что этот владычный тиун — «должность, занимаемая человеком несвободным», но в то же время отмечал, что «это должность немаловажная, так как имя тиуна ставится рядом с именем владыки для обозначения времени». Греков сопоставляет также тиунов с ключниками, которые при дворе новгородского владыки занимали выдающееся положение[256].

За то, что владычный тиун был, однако, свободным, а не зависимым лицом, говорят сама эта характеристика должности Грековым и свидетельства о владычном тиуне XIV в. Сохранились две западноукраинские грамоты 1366 и 1378 гг., связанные с тиуном перемышльского епископа Иваном Губкой. В 1366 г. «владычен тивун» Иванко Губка выступает свидетелем при утверждении купчей грамоты на землю вместе с другими свидетелями, среди которых «владыка Ларивун и с крылошаны перемышльский»[257]. В 1378 г. этот же Иван Губка, уже протодьякон клироса церкви св. Ивана, со своим братом Ходором и со своими детьми купил у Хоньки Васковой жены (вдовы?) и ее детей Калеников Успенский монастырь для своего клироса[258]. Владычный тивун стал священнослужителем и представителем клироса, начав свою деятельность с близкой к епископу привилегированной должности тиуна.

Хозяйство епископа требовало и других служителей. В Туровской уставной грамоте XIV в. упоминается «владычен мытник», который две недели в году, во время ежегодной Петровской ярмарки, собирал пошлины от пользования эталонными весами для монеты (серебра) и воска, а также мерного локтя[259]. Существовала ли эта должность раньше, сведений нет.

Правила собора 1273 г. среди епископских чиновников называют также десятинника, поставление которого «на мзде», как и наместника, запрещалось[260]. Более ранние сведения об этой должности неизвестны, но она упоминается в документах XIV— XV вв.[261], в частности в Кирилло-Белозерской (Ефросиновской) переработке Устава Владимира 1470-х годов («и наших судов не судити без судии митрополича или владычня десятинника»[262]), где два последних слова являются нововведением. По смыслу этого упоминания десятинник — епископский чиновник, участвующий в княжеском суде и получающий десятину от судебных пошлин.

Данных о том» что десятинниками уже в домонгольской Руси называли сборщиков десятины «с казенных податей и оброков», как полагал Голубинский[263], источники не дают.

Примечания

[1] ПСРЛ. М., 1962. Т. 1. Стб. 151, 153; СПб., 1908. Т. 2. Стб. 139, 141.

[2] Шахматов А. А.Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 44.

[3] Приселков М. Д.Очерки... С. 84.

[4] Там же. С. 77.

[5] «…И цьркъвь святую заложи камяну и устави митрополию» (Шахматов А. А.Указ. соч. С. 415, со свидетельством: «ср. в Новгор. своде XI в.»).

[6] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 151; Т. 2. Стб. 139.

[7] Ярослав бился с печенегами там, «идеже стоить ныне святая Софья, митрополья русская; бе бо тогда поле вне града» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 151).

[8] НПЛ. М.; Л., 1950. С. 15, 180; то же известие в Тверской, Львовской и Никоновской летописях.

[9] «...Archiepiscopus civitatis illius... hos advenientes honoravit in sanctae monasterio Sofhiae quod in priori anno (miserabiliter) casu accidente combustum esb (Thietmari chronicon//MGH Scriptores. В., 1935. Bd. 9. S. 488—489. VIII, 32); см. также: Назаренко А. В.События 1017 г. в немецкой хронике начала XI в. и в русской летописи//Древнейшие государства на территории СССР 1980 г М., 1981. С. 181 — 183.

[10] Du Cange Ch.Glossarium ad scriptores mediae et infimae latinitatis. Graz 1954. T. V. P. 457; Poppe A.The Bilding of the Church of St. Sophia in Kiev// Journal of Medieval History. 1981. N 7. P. 16 51

[11] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 142; Т. 2. Стб. 130.

[12] «В лето 6525. Ярослав иде к Берестию. И заложена бысть святая София Кыеве» (НПЛ. С. 15, 180).

[13] Шахматов А. А.Указ. соч. С. 416—417.

[14] ПриселковМ. Д.Очерки... С. 82—84.

[15] Лихачев Д. С.Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 62—75; ПВЛ. М.; Л., 1950. Ч. 1. С. 60—95; Рыбаков Б. А.Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М.; Л., 1963.

[16] «И праздноваше светло праздникы господьскыя, три тряпезы поставляше: первую митрополиту с епископы, и с черноризьци, и с попы...» (Зимин А. А.Память и похвала Иакова Мниха и Житие князя Владимира по древнейшему списку // КСИС. М., 1963. Вып. 37. С. 70).

[17] Около 1087 г. (см.: Gelzer H.Zur Zeitbestimmung der Notitia episcopatuum //Jahrbucher fur protestantische Theologie. Leipzig, 1886. Bd. XII. S 538— 540).

[18] Darrouzes J.Notitiae episcopatuum ecclesiae Constantinopolitanae. P., 1981. P. 343, 349, 381, 388.

[19] Ibid. P. 341, 347, 379, 387.

[20] Ibid. P. 398, 401, 413.

[21] Grumel V.Les regestes des actes du Patriarchal de Constantinople. P., 1932. Vol. 1. F. 1—3. N 804, 806, 827; Laurent V.Le corpus des sceaux de 1'Empire Byzantin. P., 1963. T. V. Pars IA. P. 595, 598, 613.

[22] Poppe A.Panstwo i Kosciot na Rusi w XI wieku. W-wa, 1968. S. 25—28.

[23] Розен В.Император Василий Болгаробойца // Зап. имп. Академии наук. СПб., 1883. Т. 44. Прил. С. 24; Kawerau P.Arabische Quelle zur Christianisierung Ruplands. Wiesbaden, 1967. S. 15—20.

[24] Patrologia graeca. P., 1862. T. 146. Col. 1196 C; Honigmann E.Studies in Slavic Church History. A. The Foundation of the Russian Metropolitan Church according to Greek Sources // Byzantion. Bruxelles, 1944/45. Vol. 17. P. 146— 158.

[25] Laurent V.Op. cit. T. V, pars I A. P. 600. N 781.

[26] Янин В. Л.Актовые печати Древней Руси X— XV вв. М., 1970. Т. 1. С. 51

[27] Poppe A.Panstwo i Kosciol. S. 16—20.

[28] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 108; Т. 2. Стб. 108—109.

[29] Зимин А. А.Указ. соч. С. 72.

[30] Thietmari chronicon. VII, 74. S. 488—489; Назаренко А. В.Указ. соч. С. 184.

[31] «Владычня матере церкви божественная, в ней же поистиньне честное твое тело лежа, аки солнце просвящает вселенную» (Бегунов Ю. К.Русское слово о чуде Климента Римского и кирилло-мефодиевская традиция // Slavia. Praha, 1974. Ч.42. С. 34—36).

[32] «Онофрий же черниговьскии рече: аз сведе: достоить ны поставити, а глава у нас есть святаго Климента. Яко же ставять греци рукою святаго Ивана и тако сгадавше епископи главою святаго Климента поставиша митрополитом» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 341).

[33] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 109.

[34] См.: Щапов Я. Н.Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI—XIV вв. М., 1972. С. 120. Ст. 3.

[35] Зимин А. А.Указ. соч. С. 74.

[36] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 131.

[37] «Да празднует светло блаженный твой клирос, яко старей всего клироса твоим ходатайством, яко и свойствена тебе служа» (Бегунов Ю. К.Указ. соч. С 36).

[38] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 410; Т. 2. Стб. 545; см.: Каргер М. К.Древний Киев М.; Л., 1961. Т. 2. С. 11.

[39] Щапов Я. Н.Княжеские уставы и церковь. С. 138.

Корзухина Г. Ф.К реконструкции Десятинной церкви // СА. 1957. № 2. С. 85, 86.

[40] Каргер М. К.Указ. соч. Т. 2. С. 36—59; Комеч А. И.Древнерусское зодчество конца X—начала XII в. М., 1987. С. 168—178.

[41] Каргер М. К.Указ. соч. Т. 2. С. 74.

[42] Повстенко О.Катедра св. Софи у Киев! // Анали Украинской вшь-ноГ Академп наук у США. 1954. Т. III—IV. С. 196—197; см.: Каргер М. К.Указ. соч. Т. 2. С. 42—47

[43] Каргер М. К.Указ. соч. Т. 2. С. 42. Рис. 12.

[44] Корзухина Г. Ф.К реконструкции Десятинной церкви // СА. 1957. № 2. С. 85, 86.

[45] Каргер М. К.Указ. соч. Т. 2. Вклейка между с. 36 и 37. Рис. 9.

[46] Врунов Н. И.Рецензия на книги М. К. Каргера об исследованиях древнего Киева//ВВ. М., 1953. Т. VII. С. 300; см.: Каргер М. К.Указ. соч. Т. 2. С. 41.

[47] Корзухина Г. Ф.Указ. соч. С. 86.

[48] Там же. С. 87.

[49] ПСРЛ. М., 1977. Т. 33. С. 28—29; Татищев В. Н.История российская. М.; Л., 1962. Т. 1. С. 112. Свидетельства о шести епископах см.: Янин В. Л.Летописные рассказы о крещении новгородцев (о возможном источнике Иоакимовской летописи) // Русский город. М., 1984. Вып. 7. С. 49.

[50] НПЛ. С. 160, 163, 473; см. также с. 551 (Троицкий список) и в Новгородской V (ПСРЛ. Пг., 1917. Т. 4, ч. 2, вып. 1. С. 88—89) и других летописях. Перечень епископов см. Прил. II в настоящей книге.

[51] ПСРЛ. Пг., 1915. Т. 4, ч. 1, вып. 1. С. ИЗ; Л., 1925. Т. 5, вып. 1. С. 130; НПЛ. С. 473.

[52] О пожаре этой церкви в 1049 г. сообщает Новгородская I летопись (НПЛ. С. 16, 181). «Список городов русских, дальних и ближних» и младший извод Новгородской I летописи сообщают, что церковь до пожара имела «13 верхов» (Там же. С. 475, 181). Н. Г. Бережков, анализируя даты пожара старого деревянного храма и закладки нового каменного по спискам Новгородской I летописи, высказывает предположение, что строительство новой церкви в 1045 г. на новом месте не было связано с пожаром старой в 1049 г.: «...старая сгорела несколько лет спустя после закладки новой» (Бережков Н. Г.Хронология русского летописания. М., 1963. С. 226).

[53] Успенский сборник XII—XIII вв. М., 1971. С. 62.

[54] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 207—208; Т. 2. Стб. 199.

[55] Высоцкий С. А.Древнерусские надписи Софии Киевской XI—XIV вв. Киев, 1966. С. 45—46. № 10.

[56] Свидетельство Никоновской летописи: ПСРЛ. СПб., 1862. Т. 9. С. 65.

[57] Darrouzes I.Op. cit. P. 367.

[58] В сообщении 1072 г. белгородский епископ вообще не упомянут.

[59] Щапов Я. Н.Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI—XIII вв. М., 1978. С. 189—190.

[60] Голубинский Е. Е.История русской церкви. 2-е изд. М., 1902. Т. 1, 1-я пол. С. 668—669; см. также: Рорре A.Panstwo i Kosciot. S. 160.

[61] Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 60.

[62] Приселков М. Д.Очерки... С. 156.

[63] См.: Щапов Я. Н.Византийское и южнославянское правовое наследие. С. 149—150.

[64] Такое предположение выдвигает Поппэ в названной в предыдущей сноске книге.

[65] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 706—707; СПб., 1863. Т. 15. Стб. 230.

[66] «Олекса Полотьскыи епископ и ина 2 епископа Белгородьскыи и Гюргев-скыи» (Там же. Т. 1. Стб. 456).

[67] Неофит, митрополит черниговский, в Сказании о перенесении мощей Бориса и Глеба (Успенский сборник. С. 62). На этом основании М. Д. Приселков и за ним А. Н. Насонов считали, что Чернигов (как и Переяславль) получил кафедру в эпоху триумвирата Ярославичей до 1072 г. См.: Приселков М. Д.Очерки... С. 117—121; Насонов А. Н.«Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 32, 199.

[68] Рорре A.Panstwo i Koscioi. S. 164.

[69] «Колики епископов в Руси. Первое в Киеве, славная митрополия, а по ней Новгородьская архиепископья, таже Черниговьская, Переяславльская, Белго-родьская, Володимерьская, Юрьевская, Ростовьская, Полотьская, Смоленьская» (Щапов Я• Н.Восточнославянские и южнославянские рукописные книги в собраниях Польской Народной Республики. М., 1986. Вып. II. С. 140; см. также: Вып. I. С. 51).

[70] Коринный Н. Н.Переяславская земля в X—первой половине XIII в.: Автореф. дис.... канд. ист. наук. Киев, 1984

[71] Рорре A.Panstwo i Kosciot. S. 165.

[72] ПСРЛ. Т. 9. С. 69.

[73] Там же. Т. 1. Стб. 281.

[74] Слово о полку Игореве. М.; Л., 1950. С. 26.

[75] Алексеев Л. В.Полоцкая земля: (Очерки истории северной Белоруссии) в IX—XIII вв. М., 1966. С. 199; Раппопорт П. А.Русская архитектура X—XIII вв Л., 1982. С. 94 (В. А. Булкин).

[76] Кучинко М. М.Древний город Владимир на Волыни // Древнерусский город. Киев, 1984. С. 68.

[77] Тихомиров М. Н.Древнерусские города. 2-е изд. М., 1956. С. 315—316.

[78] Успенский сборник. С. 96.

[79] Рорре A.Chronologia utworow Nestora hagiografa // Slavia Orientalis W-wa, 1965. R. XIV, N 3. S. 292—297

[80] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 211.

[81] По мнению М. Д. Приселкова, это было после 1089 г. (см.: Очерки... С. 155—156). Поппэ относит создание кафедры к 1078—1085 гг.

[82] Рорре A.Panstwo i Kosciol. S. 178.

[83] НПЛ. С. 60, 261. О дате см.: Бережков Н. Г.Указ. соч. С. 260. Митрофан был встречен в. Новгороде 17 марта 1219 г., но Антоний мог быть поставлен в Киеве на перемышльскую кафедру и ранее, зимой 1218/19 г.

[84] НПЛ. С. 64, 269; Бережков Н. Г.Указ. соч. С. 269.

[85] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 793.

[86] Podskalski G.Christentum und theologische Literatur in der Kiever Rus> (988—1237). Munchen, 1982 (Anhang Ib (zusammengestellt von A. Poppe)). S. 296; см. также Прил. I в настоящей книге.

[87] Раппопорт П. А.Указ. соч. С. 112. №201. Длугош упоминает епископскую кафедру в церкви Иоанна под 1104 годом.

[88] Крип'якевич I. П.Галицько-Волинське князiвство. Киiв, 1984. С. 17—18, 30—31.

[89] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 731; Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М.; Л., 1950. С. 200; /Срия'якевич /. П.Указ, соч С 89

[90] Татищев В. Н.Указ. соч. М.; Л., 1964. Т. 3. С 88

[91] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 731.

[92] Там же. Т. 1. Стб. 445.

[93] Theiner A.Vetera monumenta historiam Hungariae sacram illustrantia Roma, 1859. T. 1. N 65; Грушевський М.Iсторiя Украiни — Pyci. Львiв 1905 Т. III. С. 42; см.: Крип'якевич I. П.Указ. соч. С. 91.