Понятие доктрины и догмы права

Концепция цивилизма показывает, что социализм —не историческая ошибкаи не впустую затраченное время, что беспрецедентные жертвы нескольких поколений наших пред­шественников и соотечественников не пропали даром, что при социализме впервые созданы предпосылки (в виде социали­стической собственности) для перехода к более высокой, бо­лее справедливой, более гуманной ступени развития общече­ловеческой цивилизации.

Реальный опыт социализма и объективно-исторически под­готовленные в результате социализма предпосылки для пере­хода к цивилизму свидетельствуют о том, что искомое на протяжении тысячелетий "фактическое равенство" не абсолют­но, а относительно. Оно в действительности возможно лишь как момент "экономического равенства" в экономико-правовой форме и в пределах индивидуализированной равной граждан­ской собственности — единого для всех минимума собственно­сти, без ограничивающего максимума. И цивилизм, таким об­разом, тоже не конец исторического прогресса свободы и ра­венства, а лишь новая ступень в его развитии.

Идея гражданской собственности — главный вывод из все­го предшествующего социализма. До и без социализма, апри­орно и умозрительно, во времена Гегеля, Маркса или Лени-; на эту идею и такое направление развития истории невозмож­но было бы и придумать.

Коммунистическое требование "фактического равенства" отвергает ценности и достижения общецивилизационного про­цесса. Гражданская собственность — это исторически найден­ная форма удовлетворения и вместе с тем одновременно пре­одоления этих разрушительных требований в категориях самой цивилизации, т.е. в форме права собственности. Цивилизация при этом развивается благодаря тому, что она обогащается новым формообразованием свободы — неотчуждаемым пра­вом каждого на гражданскую собственность. Средствами до­социалистической цивилизации это всемирно-историческое, требование большего равенства, чем формально-правовое ра­венство, неразрешимо и неодолимо.

Концепция цивилизма обладает регулятивным потенци­алом и для капитализма. Это регулятивно-ориентирующее значение идеи цивилизма (в качестве нового категорическо-

Глава И. Перспективы постсоциалистического развития общества 373

го императива¹) можно в общем виде сформулировать так: от капитализма к цивилизму, минуя социализм. Более конкретно это означает: каждому —- неотчуждаемое право на граждан­скую (цивилитарную) собственность.

Концепция постсоциалистического цивилизма уже содер­жит адекватный правовой ответ коммунистическим требова­ниям масс. Этим ответом может (и объективно будет вынуж­дено) воспользоваться и капиталистическое общество, чтобы избежать мук реального социализма. Но для этого сложивших­ся социальных услуг бедным и так называемого "шведского социализма" в пользу несобственников окажется мало: необхо­димо будет каждого наделить неотчуждаемым правом на дос­таточный минимум собственности на средства производства, т.е. на персонально определенную равную долю в рамках общей собственности всех. Понятно, что размер этого минимума и самой общей собственности всех граждан будет зависеть от соотношения сил, претензий и интересов в соответствующем обществе, степени его богатства, уровня жизни населения и целого ряда иных факторов, которые в своей совокупности оп­ределят конкретное содержание соответствующего "обще­ственного договора" о гражданской собственности. Но это уже, как говорится, их трудности, проблемы для самого капи­тализма: как и каким конкретно способом может быть в усло­виях буржуазного общества создана такая общая собствен­ность, на базе которой можно Г>.ыло бы сделать каждого вла­дельцем равной гражданской сопс гвенности, найти свои путь к послекапиталистическому цивилизму, оставить тем самым со­циализм позади себя, избавиться от порождающих и сопровож­дающих его проблем и т.д.

При всех различиях между ними постсоциалистический цивилизм и посткапиталистический цивилизм обладают принципиальным единством и типологической общностью благодаря их единой основе —• неотчуждаемому праву каж­дого на гражданскую собственность. Лишь на такой принци­пиально новой основе может быть преодолен и снят антагонизм между коммунизмом и капитализмом. Коммунизм и капитализм могут встретиться и примириться лишь на базе цивилизма, т.е.

¹ У Канта, чье понятие мы здесь используем, отсутствует, разумеется, идея равной гражданской собственности, появление которой исторически и логически возможно лишь после социализма. Это, кстати говоря, очень хорошо демонстрирует апостериоризм реального содержания максим его категорического ммператийа, ограниченного социально-историческими границами формально-правового равенства и частной собственности.

374 Раздел IV. Общество, право, государство

на почве и в условиях будущего принципиально нового строя Концепция цивилизма тем самым демонстрирует ошибочность и иллюзорность представлений о конвергенции между капи­тализмом и социализмом. Речь на самом деле должна идти не о конвергенции капитализма и социализма, а о преодолении и социализма, и капитализма, о переходе и от социализма, и от капитализма к цивилизму. •

В контексте исторического прогресса свободы можно уве­ренно сказать, что порожденный и подкрепленный реальной историей социализма категорический императив о неотчуж­даемом праве каждого на общеобязательный минимум граж­данской собственности преодолеет сопротивление сложивших­ся отношений в сфере собственности и подчинит их своему регулятивному воздействию. В исторических масштабах вектор развития общественной практики совпадает с направлением и ориентирами прогресса идей.

Идея цивилизма как новой ступени исторического разви­
тия демонстрирует, что новое в истории (как и вообще но­
вое) — это, вопреки поговорке, не хорошо забытое старое, а
до поры до времени отсутствующее, невидимое и неизвестное
очередное будущее. Его нельзя придумать или сконструировать
лишь из материала прошлого и настоящего, потому что глав­
ное и конституирующее в э'гом будущем, т.е. собственно новое,
всегда находится за пределами видимости всех прежних пред­
ставлений о будущем. Можно сказать, что историческое про­
странство, как и пространство.физическое, искривлено и
увидеть, что нового за предстоящим большим историческим
поворотом, можно лишь после того, как такой поворот уже
реально исторически подготовлен и возможен. И на поверку
оказывается, что говорящие о "конце истории", по существу,
признают, что для них действительно предстоящее будущее
еще не видимо, не знаемо, не известно.,

Применительно к философско-историческим концепциям Гегеля и Маркса можно сказать, что вне поля их видения и теоретического осмысления неизбежно оказалась открывшаяся лишь после реального социализма (радикального антикапита­лизма, послекапиталистического строя без свободы, права и собственности) объективно-историческая возможность форми­рования неотчуждаемого права каждого на равную цивильную.собственность и в целом движения к цивилизму как более вы­сокой ступени в прогрессе свободы и права.

Наш интерес (под углом зрения цивилизма) к подходам Ге­геля и Маркса вызван еще и тем, чте именно их позиции до сих пор остаются двумя наиболее развитыми и вместе с тем

Глава 11. Перспективы постсоциалистического развития общества 375

типологически радикально противоположными трактовками капитализма и посткапитализма (как коммунизма) с точки зрения диалектики социально-исторического прогресса во все­мирной истории. При этом, конечно, речь идет не о гносеоло­гическом или моральном упреке в адрес Гегеля или Маркса как идеологов соответственно капитализма и коммунизма, а преж-. де всего о неизбежной объективно-исторической ограниченно­сти их представлений о путях последующего исторического развития, о будущности права, свободы, собственности и.т.д.

Каждая концепция по-своему абсолютизировала относи­тельное, выдавая конец видимого отрезка истории за конец истории вообще. Такой видимой частью истории для гегелевс­кой концепции является капитализм, для марксизма — анти­капитализм. И каждая из этих концепций трактовала невиди­мую ей часть истории как простое и прямое продолжение (до дурной бесконечности — до "конца истории") видимой части истории. Отсюда и неизбежное историческое мифотворчество о неизвестном будущем, находящемся за невидимым грядущим очередным большим поворотом истории.

Современная перепроверка — с позиций концепции циви-лизма — прошлых представлений об историческом прогрессе свободы и права позволяет выявить в них верное и познава­тельно ценное, отделить их от исторически обусловленных иллюзий, искажений, недоразумений (а всякий миф в своей основе — это в буквальном смысле не-до-разумение, т.е. еще адекватно не понятое, пока что не доступное разуму).

Так, с точки зрения концепции цивилизма очевидна мифо-логичность гегелевских и современных представлений о капи­тализме как вершине и конце прогресса свободы, права, соб­ственности и т.д. Но вместе с тем в этих представлениях (осо­бенно глубоко и ярко — у Гегеля) присутствует та верная мысль, что свобода, „собственность и т.д. возможны лишь в правовой форме, что исторический прогресс — это по сути правовой прогресс и что, следовательно, выход за границы капитализма, его отрицание — это одновременно отрицание права, свободы, собственности вообще. Реальный (антикапита^ диетический) социализм XX в. выразительно подтвердил это.

Мифом оказалось и представление о том, будто отрицат ние капитализма (частной собственности, правового равенства и т.д.) освобождает людей, дает им большее, "фактическое равенство", ведет к полному коммунизму и т.п. Но многие кри­тические положения этого подхода (критика недостатков час­тной собственности, указание на ограниченный характер фор­мально-правового равенства и т.д.) по существу верны, хотя и

376 Раздел IV. Общество, право, государство

искажены коммунистической мотивацией, критериями и ори­ентирами этой критики. Реально-историческим подтверждением основательности этой критики является фактическая ликвида­ция капитализма в XX в. в целом ряде стран в духе именно марксистско-пролетарского антикапитализма.

Хотя этот антикапитализм (в реальной истории — социа­лизм) не привел к прогнозированному "полному коммунизму", однако его всемирно-историческое место в качестве переход­ного периода между капитализмом и цивилизмом не менее значимо, чем его роль в качестве первой ступени доктриналь-но предсказанного коммунизма. С точки зрения прогресса сво­боды и права смысл социализма — в подготовке необходимых условий для перехода к цивилизму.

В контексте изложенной диалектики исторического про­гресса свободы и права (от капитализма — через социализм — к цивилизму) можно сказать, что с исторических и теорети­ческих позиций и Гегеля, и Маркса (да и вообще —- до совре­менного кризиса социализма) цивилизм не только не виден, но и вообще не вообразим, поскольку его тогда и за потенци­альным историческим горизонтом мысли и реалий еще не было. Ограниченная позитивная диалектика Гегеля в действитель­ности упирается в капитализм, радикальная, негативная диа­лектика Маркса завершается антикапитализмом. Концепция цивилизма продолжает диалектику исторического прогресса, преодолевая ограниченность Гегелевой и негативизм Марк-совой версий диалектики историческбго развития.

Таким образом, цивилизм как более высокая ступень раз­вития права (свободы, равенства и справедливости) — это пре­одоление прежних концепций (в том числе — концепций Гегеля и Маркса) диалектики всемирной истории и выражение новой (индивидуально-правовой, либертарной, либертарно-правовой) концепции диалектики, диалектического "снятия" нового не­гативного (коммунистического отрицания права) и утвержде­ния нового позитивного (цивилитарного права). При этом новый синтез (цивйлитарное право) диалектически амбивалентен к предшествующим моментам позитивного и негативного — к буржуазному праву и коммунистическому нёправу. Цивйлитар­ное право признает (и утверждает) в буржуазном праве пра­во (правовое начало) и преодолевает его буржуазность (буржу­азную ограниченность). В отношении к коммунистическому не­праву цивйлитарное право отрицает (и преодолевает) это не­право (коммунистическое отрицание права), но признает (ив преобразованной, правовой форме утверждает) правовые фор­мы преобразования (юридической трансформации) итогов тако-

Глава 11. Перспективы постсоциалистического развития общества 377

го коммунистического отрицания предшествующего (в том числе буржуазного) права. Цивилизм и цивилитарное право невозможны как без докоммунистического права, так и без его коммунистического отрицания.

Если даже реальный социализм XX в. упустит объектив­ную возможность для перехода к цивилизму, то это вовсе не будет означать ни потери самой идеи цивилизма (и ее автоном­ного регулятивного воздействия — и без прямой практической ее реализации, в концептуально "чистом" виде), ни уже на­всегда открывшегося пути к нему. Без перехода к цивилизму ни коммунистическую идеологию, ни новые попытки ее реали­зации преодолеть невозможно.

4. Итоги и перспективы российской истории: цивилизм как национальная идея

Социализм как переходный строй между капитализмом и цивилизмом — такова диалектика всемирной истории и тот

всемирно-исторический контекст, в рамках которого только и можно адекватно уяснить координаты российской истории XX в., понять⁴ откуда и куда мы идем, какая будущность нас ждет, каковы предпосылки и условия нашего перехода к праву, к экономически, юридически и морально свободной личности, гражданскому обществу, товарно-рыночным отношениям, пра­вовому государству, каково, наконец, отклонение нашего ре­ального'движения от наших объективных возможностей идти к цивилизму.

Очевидно, что до появления соответствующих объектив­но-исторических реалий периода упадка и кризиса практически сложившегося социализма не было и самой возможности для уяснения его будущности. Так что ни в XIX в., йи в I половине XX в. не было еще условий для формирования даже представ­лений о цивилизме как будущности социализма.

Между тем тот или иной смысловой образ будущего, то или иное представление о будущности соответствующего объекта, явления (в нашем случае — о будущности социализ­ма) играет существенную роль в процессе познания и преобра­зования практики, в понимании и оценке прошлого и совре­менности.

Так, ясно, что ни гегелевское учение, ни представленная в марксистской доктрине концепция социализма с коммунисти­ческой будущностью по сути своей не могут допустить после буржуазной частной собственности, буржуазного права, бур-

378 Раздел IV. Общество, право, государство

жуазного товарно-рыночного хозяйства, буржуазного граж­данского общества и буржуазного правового государства како­го-то нового (послебуржуазного) типа индивидуальной соб­ственности на средства производства, нового типа права, рын­ка, гражданского общества и государства, поскольку все эти институты, согласно доктрине, будут "отмирать" по мере продвижения от социализма (как первой фазы коммунизма) к полному коммунизму.

И только в концепции цивилизма, отрицающей одновре­менно и коммунистическую и капиталистическую перспективы для социализма, впервые обосновывается объективно-истори­ческая возможность нового (постсоциалистического и вместе с тем небуржуазного) типа индивидуальной собственности, права, рынка, гражданского общества и правового государства.

Как идейно-теоретический итог российского опыта XX в. цивилизм (в своей непосредственной причастности к судьбам России и российской истории) является современным выраже­нием (в общезначимых для цивилизации категориях всемирно-исторического прогресса свободы и права) того, что традици­онно именуется русской национальной идеей¹. Ведь только концепция цивилизма оправдывает усилия столь тяжкого про­шлого (с его мессианством, энтузиазмом, самопожертвовани­ем и неимоверными лишениями во имя будущего), придает всемирно-исторический смысл и адекватную будущность уни­кальной по своей напряженности российской истории XX в.

В концепции постсоциалистического цивилизма прошлое и будущее России приобретают взаимосвязанный и осмыбленный характер как ступени единого, прогрессивно развивающегося исторического процесса. Только благодаря этому можно кон­цептуально, а не голословно утверждать, что у России есть не только прошлое, но и будущее, что у нее есть своя история, которая имеет собственное продолжение.

Идеология ошибочности и тупиковости российской истории XX в., будучи по сути своей антиисторичной, навязывает Рос­сии и ее народам стойкий комплекс исторической неполноцен­ности и отбрасывает страну на периферию социально-истори­ческого развития.

Между тем ясно, что социализм XX в. —- это именно русская история. Более того —■ это, по критериям всемирной истории, самое существенное во всей истории России. Тот

¹ См.: Нерсесянц B.C. Цивилизм как русская идея // Рубежи. 1996. № 4. С; 129—153. См. также: Пивоваров Ю., Фурсов А. Послесловие к "Цивилиз-му" B.C. Нерсесянца // Там же. С. 154—158.

Глава 11. Перспективы постсоциалистического развития общества 379

звездный случай, когда национальная история выполняет, как
говорил Гегель, "поручение всемирного духа" и напрямую
делает дело всемирной истории. Делает потому, что способна
это сделать и видит в этом свое собственное дело и свою все­
мирно-историческую миссию. По ошибке, обману и т.д. такие
дела не делаются. Именно в России проделана вся черновая
работа всемирной истории, связанная с реализацией и прак­
тической проверкой общечеловеческой коммунистической идей.
Ответ найден -г— цивилизм с неотчуждаемым правом каждого
на гражданскую собственность. Это и есть русская идея сегод­
ня и на будущее, российский вклад во всемирно-исторический
прогресс свободы и равенства людей. '

Диалектика всемирной истории и всемирно-исторического прогресса свободы, права и справедливости продолжается.

Концепция цивилизма, таким образом, демонстрирует
ошибочность возврата назад — к социализму или капитализ­
му. ~,

Так, совершенно ясно, что новый тоталитаризм, левый или правый, всякого рода попытки восстановления социализ­ма и т.д. лишь радикально ухудшат ситуацию и отодвинут ре­шение исторически назревших и жизненно важных для насе­ления проблем утверждения в стране всеобщих основ свободы, права, собственности и государственности. Повивальной бабкой искомого нового состояния общества здесь могут быть лишь мирные реформы конституционно оформленных властей, а не революционно-насильственные мероприятия. Вместе с тем ясно, что в близкой перспективе в России качественно более совершенной (с точки зрения юридического правопонимания) Конституции и более развитой социально-политической и эко­номико-правовой действительности не будет.и не может быть. Поэтому необходимо сберечь достигнутое, подкрепить его курсом более справедливых и отвечающих правовым ожидани­ям общества реформ, приостановить сползание к гражданской войне и удержать ситуацию в мирном режиме, выиграть вре­мя для осмысления, подготовки и осуществления качественно новых — цивйлитарно ориентированных — общественных и государственно-правовых преобразований. Будет время для реформ, будут и правильные реформы.

Вместе с тем с максималистских позиций цивилизма (как выражения требований более высокой ступени прогресса пра­ва) очевидны все те существенные недостатки и противоре­чия, которые порождаются в процессе реализации избранного курса капитализации социализма. Но с тех же цивилитарных позиций, —- поскольку они опираются именно на юридическое

380 Раздел IV. Общество, право, государство

правопонимание, выражают ценности правовой свободы и не­обходимость перехода от неправового социализма к постсоци­алистическому праву, — тоже ясно, что всякое движение (даже окольное и не в том направлении, как в нашей дейст­вительности) от неправа к праву — это благо, и что даже "плохое" право (в том числе и пока что реально складываю­щееся у нас типологически неразвитое, добуржуазное право) лучше "хорошего" неправа (включая и по-своему весьма раз­витые и эффективные антиправовые средства тоталитарной регуляции).

В юридической литературе и средствах массовой инфор­мации процесс современного развития в стране начал права, собственности и т.д. (на путях так называемого "разгосударств­ления" и приватизации социалистической собственности) под­вергается критике с разных сторон: от полного отрицания это­го процесса (радикальные коммунистические силы) до призы­вов форсировать его (радикальные пробуржуазные силы). Та­кая поляризация позиций ведет к обострению противостояния и борьбы в обществе, что вообще может перечеркнуть рефор­мистски-правовой путь развития страны.

Установка на капитализацию социализма, построение "народного капитализма" и т.д. (оставляя в стороне вопрос о реализуемости таких замыслов) — это, по природе, своей, конфронтационный путь к собственности, праву, правовому государству и т.д. в силу Игнорирования именно тех глубинных причин, совокупность которых учтена и выражена в концепции цивилизма и цивилитарного права. Именно поэтому данная кон­цепция и позволяет лучше понять силу и слабость сторонников и противников движения от социализма к капитализму, фак­торы, содействующие и противодействующие такому движе­нию, объективную природу и глубинный смысл современного раскола и борьбы (идеологической, социальной, политической, национальной и т.д.) в стране, обществе, государстве.

Смысл цивилитарно-юридического подхода к происходяще­му определяется логикой отношений между типологически бо­лее развитой и менее развитой формами права (свободы, соб­ственности, общества, государства и т.д.) на общеправовой ос­нове и в перспективе правового прогресса. Поэтому цивилитар-но-юридическая критика реально складывающегося в стране неразвитого права ведется с позиций содействия его развитию, с ориентацией на более высокие стандарты права, объектив­но возможные в постсоциалистических условиях и крайне необходимые для обеспечения мирного, реформистского, кон­ституционно-правового пути преобразований. Во всех своих

Глава 11. Перспективы постсоциалистического развития общества 381

проявлениях (научно-объяснительных, программно-ориентиру­ющих, критических, юридико-мировоззренческих и т.д.) кон­цепция цивилизма выступает как теоретическое обоснование и выражение абсолютного смысла категорического импера­тива всей постсоциалистической эпохи — идеи и требования движения к более высокой, чем это было в прошлой истории, ступени правового равенства, свободы и справедливости.

Этим в конечном счете и определяется научно-познава­
тельное и идейно-ориентирующее значение цивилизма и ци-
вилитарной концепции права и юриспруденции для любого
направления (школы) постсоциалистической юриспруденции,
исходящей из того или иного варианта юридического (антиле-
гистского, антиэтатистского, антипозитивистского) типа право-
понимания. ^

Раздел V. Доктрина и догма позитивного права: основные понятия и концепции

Глава 1. Доктрина и догма права: понятие и типы

Под догмой права традиционно имеются в виду общепри­нятые в юриспруденции (в правовой доктрине той или иной юридической Школы, направления и т.д.) исходные основные положения о позитивном праве, его установлении и действии.

Учение о догме права (разработка и обоснование ее общей концепции, системы в целом и отдельных положений) приня­то именовать доктриной права (доктриной позитивного права). "Доктрина права" — это собирательное понятие для обозначе­ния всей совокупности юридико-научных трактовок и суждений о позитивном праве, составляющих основы догмы права.

Доктрина права разрабатывает и обосновывает определен­ные юридико-познавательные формы (принципы, понятия, термины, конструкции, способы, средства, приемы и т.д.), трактовки позитивного права (его источников, системы и структуры, его действия и применения, его нарушения и вос­становления и т.д.). Совокупность таких юридико-познаватель-ных форм трактовки позитивного права и составляет содержа­ние догмы права.

С помощью этих юридико-познавательных форм доктрина права логически упорядочивает противоречивый и хаотичный эмпирический материал действующего права в виде целостной и внутренне согласованной системы позитивного права (с соот­ветствующими структурными элементами, их взаимосвязями и т.д.). Доктрина, таким образом, создает определенную юриди-ко-логическую (мыслительную) модель позитивного права — модель (логико-теоретичесйую конструкцию, схему, способ и метод) как для надлежащего доктринального пбнимания и тол­кования позитивного права, так и для его фактического уста­новления и действия в реальной действительности.

Такая модель позитивного права формулируется с помо­щью специфического доктринально-юридического словаря, т.е.

Глава 1. Доктрина и догма права: понятие и типы 383

определенной системы логически взаимосвязанных специаль­ных понятий, категорий, терминов, словесных конструкций, дефиниций и т.д.

Содержательно-смысловая особенность профессионально­го юридического языка (доктринального языка права) обуслов­лена тем, что он, определяя и характеризуя логику общеобя­зательных требований (правил, норм) позитивного права, вы­ражает юридически должное. Поэтому юридический язык не просто описывает то или иное фактическое состояние, но трактует (интерпретирует) его с позиций юридически должно­го, т.е., по существу,, предписывает рассматриваемому факти­ческому состоянию соответствующее ему юридически должное. Иначе говоря, юридический язык (доктринальный язык права), как и язык самого права, носит по своему смыслу не дескрип­тивный (описательный), а прескриптивный (предписывающий) характер. Ведь и язык законодатели (язык, на котором выра­жается создание и действие позитивного права) — это обще­принятый юридический язык, созданный доктриной права и выражающий общую нормологическую природу и доктрины права, и самого действующего права.

Поэтому овладение и надлежащее пользование професси­ональным юридическим языком, точность и четкость в употреб­лении соответствующих юридических понятий, терминов, сло­весных формулировок, дефиниций, характеристик, оценок и т.д. являются одной из первичных целей юридического образо­вания и вместе с тем одним из непременных требований соблю­дения юридической культуры во всех сферах теории и прак­тики права.

Долгое время доктрина права (так называемое "право
юристов") являлась в различных системах права (например в
римском праве, в системах романо-германского права, в му­
сульманском праве) одним из основных, а в ряде случаев и
главных, источников действующего (позитивного) права. И се­
годня она продолжает играть существенную роль во всем про­
цессе установления и применения позитивного права, а в не­
которых системах права она и официально признается в каче­
стве источника действующего права...

В целом доктрина права своей юридико-логической трак­товкой позитивного права не только отражает, но и выража­ет, определяет его, т.е. активно соучаствует в процессе его создания и осуществления. Без правовой доктрины нет и опре­деленной системы позитивного права, и даже там, где право­вая доктрина официально не является источником действую­щего права, ее положения фактически присутствуют в содер-

384 Раздел-V. Доктрина и догма позитивного права

жании позитивного права, во всех формах его действия и
применения. <

Отсюда вытекает существенное значение и догмы права как совокупности общепринятых доктринальных положений о позитивном праве. Под такой "общепринятостью" имеется в виду традиционная формула: "communis opinio doctorum" ("об­щее мнение докторов", т.е. учителей, профессоров, ученых-юристов). При этом имеется в виду "общее мнение" (согласие) по существу доктрины и ее основных положений — при всех прочих разнотолках, различиях в подходах и т.д.

Та или иная правовая доктрина (и соответствующая догма права) разрабатывается применительно к конкретной системе действующего права и отражает присущие ей особенности. Отсюда и различия между разными правовыми доктринами (и догмами права), каждая из которых имеет в виду прежде всего трактуемую в ней определенную систему права.

Правовые доктрины (и соответствующие догмы права) не­которых современных национальных систем права во многом идентичны (в силу общих исторических корней этих систем права, сходных условий их эволюции и т.д.). Такое доктриналь-ное единство является одним из важных критериев для объе­динения нескольких однородных систем права в определенную группу (так называемую "правовую семью"), например в рома-но-германскую (континентально-европейскую) правовую семью, правовую семью общего права и т.д.¹.