Историко-этнографическии музей и социокультурные проблемы 36 страница

соседним племенем вампаноагов.

Осенью 1621 года переселенцы собрали первый урожай и устроили

праздник, на котором присутствовали и их друзья-индейцы.

Попутно расскажем, что праздник был назван «благодарение», и

первое «благодарение» затянулось на целых три дня, в течение которых

пилигримы и их гости угощались жареной индейкой, тыквой и кукурузой.

С тех пор «благодарение» стал праздноваться довольно регулярно,

хоть и стихийно. Но в 1789 году президент Дж. Вашингтон узаконил

праздник специальным указом. Он стал называться Днем Благодарения,

а официально эта дата носит очень длинное название: «День благодарности за благословение прошедшего года, который исторически является национальным и религиозным праздником, начало которого было

положено пилигримами».

День Благодарения отмечают в последний четверг ноября. С тех пор

прошло почти 400 лет, но американцы стараются сделать так, чтобы

праздник был точь-в-точь таким, каким его придумали пилигримы. В

каждой семье он превратился в ежегодный ритуал, в котором не

должно быть никаких изменений.

Во всех жилищах Америки - от Белого дома до самого скромного

ранчо в Техасе - в этот день аппетитно пахнет жареной индейкой и

тыквенным пирогом. Пища, которую ели пилигримы, стала символом

праздника.

Вечером во многих американских домах встречают гостей: сначала

начинается обычная вечеринка с танцами, шутками, смехом. Но наступает минута - и все вдруг становятся серьезными!

Гости и хозяева усаживаются за стол, в центре которого лежит

лист мятой фольги, обрамленный веточками зелени. Он символизирует

собой Атлантический океан, а посредине его, будто на волнах, качается

бумажный кораблик. Он напоминает о «Майском цветке», на котором

прибыли в Новую Англию пилигримы. А у краев «океана» лежит камушек

с написанной на нем датой - 1620. Камень символизирует Плимутскую скалу, на которой высадились три с лишним века тому назад

переселенцы из Европы.

И вот - торжественный момент! Хозяин вносит индейку, начиненную хлебом, потрохами и специями, картошку, запеченную в сливках, и тыквенный пирог... Словом, все те яства, которыми потчевали

некогда друг друга пилигримы и индейцы.

К индейке подают клюквенный соус. Он тоже напоминает современным американцам славных колонистов и их друзей-индейцев, которые научили пилигримов разбираться в растениях...

Сейчас, конечно, на праздничных столах блюд гораздо больше, чем

в те стародавние времена. Но кто знает?! Может быть, без той индейки. тыквенного пирога и кукурузы история Америки была бы совсем

иной, чем та, которая начиналась, когда вокруг первой колонии спустя

десятилетия стало создаваться новое государство, известное теперь как

Соединенные Штаты Америки. Поэтому, наверное, Плимутская скала

и считается самой главной реликвией Америки.

На самой Плимутской плантации, среди лесистых холмов у океанического побережья, сейчас воссоздано поселение первых в здешних

местах европейских колонистов. Конечно, от первоначального поселения в Плимуте ничего не осталось, но воспроизведено здесь все так,

как было при пилигримах: и частокол ограды, и крепость, и дома

колонистов со всем их внутренним убранством, и даже засеянные

огороды и поля.

Уклад жизни первых поселенцев был очень нехитрым: низкие

темные домишки с маленькими окошками и подвешенными под потолок запасами сушеных овощей, массивная грубоватая деревянная

мебель и под стать ей посуда...

Но Плимутская плантация от подобных ей историко-этнографических деревень отличается тем, что она населена. По улочкам поселения ходят мужчины и женщины в костюмах начала XVII века,

огороды здесь обрабатываются так же, как это делалось 380 лет назад.

И главное - обитатели этого поселения говорят на языке того времени.

Неподалеку от плантации, среди леса, расположилось поселени

индейцев Хобомок, с которыми первые колонисты водили дружбу

Сегодняшние обитатели Хобомока выжигают каноэ из цельного ство

ла дерева, плетут циновки, выделывают шкуры и готовят нехитрук

пищу, включая пеммикан и тыквы

ТЕГЕРАНСКИЙ МУЗЕЙ КОВРОВ

Ковер с изображением

охоты Фрагмент

Тегеранский базар - это своего рода город внутри города, со

своими законами, обычаями и традициями, со своей особой философией и своим образом жизни Он представляет собой бесконечный

лабиринт тусклых сводчатых галерей и переходов Здесь и в XX веке

царит еще средневековье часто встречаются с ног до головы закутанные в темную ткань женщины, слышны резкие выкрики зазывал и

звон чеканщиков по серебру и меди Здесь встречаются торговцы и

покупатели самых различных городов и деревень Ирана говорящие

на самых различных диалектах и наречиях Горячие споры, неудержимый водопад новостей На тегеранском базаре можно найти все что

душе угодно мозаику Шираза и неповторимые ткани одежду отечественного и импортного производства пестрые и яркие ткани, шубы,

расшитые причудливой золотой вязью, кругом сверканье медных блюд,

ваз, кувшинов и ослепительный блеск ювелирных изделий

И, конечно, ковры, ведь нынешний Иран (в прошлом Персия) -

страна классических восточных ковров А также самое вероятное место

их происхождения, ведь традиции иранского ковроделия своими корнями уходят в древнее художественное творчество народа С незапамятных времен благодаря своей неповторимости изысканности узоров и высокому качеству они пользовались известностью во всем

мире Их ткали женщины - дома, у родника, готовясь к замужеству

или ожидая ребенка. Потом мыли, сушили и водворяли на почетное)

место в доме.

Есть что-то общее между ковром и восточной музыкой, каждый

завиток, как мелодия, вплетается в общий замысел Ковры, как музыка. создают разное настроение, бывают грустные и радостные, тревожные или спокойные. Старинные ковры бесценны. Вот почему так

кропотливо восстанавливают мастера их неповторимый орнамент

Музей ковров расположен в парке Лале в самом центре Тегерана.

и, наверное, он является одним из немногих в мире музеев такого

рода. В его залах, где всегда полно туристов, представлены ковры

различных школ и стилей, в частности, исфаганские, кушанские, кумские, керманские, тебризские, ширазские Случайный покупатель может

не заметить разницы между прекрасным керманским ковром и столь

же прекрасным ковром кушанским. Однако они так же отличаются

друг от друга, как чудесные стихи Саади от не менее прекрасных строф

Хафиза.

Любезный гид расскажет вам, что при оценке любого ковра вни-/

мание прежде всего обращается на его узор. Иранский ковер, напри-'І

мер, всегда имеет замкнутую композицию, ограниченную бордюром,

который состоит из нескольких полос орнамента различной ширины.

Основные мотивы коврового узора образуют арабеску, состоящую

из сложно переплетающихся растительных стеблей, цветов и листьев,

среди которых располагаются фигурки зверей и птиц. Чаше всего узор

иранского ковра - это декоративный образ цветущей природы, весеннего сада. А вообще узоры для ковров выбираются самые разнообразные: растительные орнаменты, сцены из дворцовой жизни, портреты правителей и прославленных поэтов, а также копии миниатюрных иллюстраций к известным поэтическим произведениям - «Шахнамэ» Фирдоуси, «Голестан» и «Бустан» Саади и другие.

С появлением и распространением в Иране ислама началось создание новых узоров, в которых используются такие элементы оформления, как михраб и минбар, минареты и купола мечетей. Такие ковры

стали называться молельными, ими обычно застланы полы в мечетях.

Небольшой такой коврик для совершения намазов старается приобрести себе каждый мусульманин.

Иранские мастера используют богатую красочную гамму - десятки красок при огромном разнообразии их оттенков. Неповторимую

прелесть расцветке придает ворс из шерстяных и шелковых нитей,

иногда с добавлением золота и серебра. Ворс - это не только бархатистая поверхность ковра, это еще и богатство тоноз и оттенков цвета

В Музее вам расскажут и покажут, как вяжутся узлы «гиордес» и

«сеннэ», об их количестве на каждый квадратный дециметр: чем больше узлов, тем ковер дороже. В шелковых коврах количество узлов на

квадратный дециметр порой превышает восемь тысяч, поэтому они

самые дорогие. Но зато и качество у них отменное: такие ковры не

испортятся, не износятся, не протрутся полвека Если они этот срок

выдерживают, они становятся «антиками» и цена их еще больше

возрастает. В Тегеранском музее ковров можно увидеть несколько

таких «антиков», которые являются гордостью Музея.

На другом стенде - другой экспонат, ведь ковры различаются еще

и тем, в каких комбинациях при их производстве используются шерсть,

хлопок, шелк, лен, пенька и джут. В Музее можно узнать, что шерсть

получается из верблюжьего, овечьего или козьего волоса, она бывает

разного достоинства - короткой, сравнительно тонкой, длинной и

глянцевитой. Причем во многом это зависит от местности, в которой

разводят этих животных. И даже от той части их тела. с которой эта

шерсть состригается. Ну и, конечно, от выделки!

Много секретов ковроткачества откроют любознательному человеку стенды Тегеранского музея ковров. Например, использование растительных пигментов. Некоторые из них способны при крашении

давать такие глубокие и мягкие тона, которые даже при большой

интенсивности не кажутся кричащими. А зависит многое от климата

и характера той почвы, на которой произрастают красильные растения. Рецепты крашения до сих пор составляют тайну профессионального мастерства, передаются по наследству, как и вообще все ремесленные хитрости.

Самый старый из всех иранских ковров с узором был обнаружен в

ледниковом ущелье Пазирик вблизи российско-монгольской границы. И обнаружил его российский профессор С.И. Руденко. Этот

ковер теперь так и называется «Пазирик», длина его составляет два

метра, ширина - 184 сантиметра. Проведенные исследования показали, что он был соткан еще в эпоху ахеменидских царей Кира и Дария

(558-330 годы до н. э.). «Пазирик» сейчас хранится в Эрмитаже, но

он является наглядным свидетельством 25-вековой истории иранского ковроткачества.

В Тегеранском музее хранится и первый в мире объемный ковер,

который создал искусный мастер из Тебриза. Ковер выткан одним

куском в форме чаши для розовой воды. Высота ковра - 45 сантиметров, диаметр - от 15 до 165 сантиметров. Мастер использовал для

работы 11 стоек собственного изготовления. Для изготовления мини

488 100 ВЕЛИКИХ МУЗЕЕВ

атюр были взяты сорок цветов, цветы и кусты роз, а основание ковра

прошито золотыми нитями. Крышка этой чаши-ковра выполнена в

трех цветах флага исламской Республики Иран

На изготовление этого ковра у иранского умельца ушло три года,

а после него он решил создать ковер на новый сюжет - «Древо

жизни», на который его вдохновили бирюзовые изразцы «Синей мечети» в Тебризе.

ВЛАДИМИРСКИЙ МУЗЕЙ «ЧАСЫ И ВРЕМЯ»

Часы! Они «ходят», «спешат», «отстают», «бьют». Словно живые

существа, они измеряют ход времени, ход жизни, ход самой истории

Порой они становятся свидетелями значительных событий и деятельности выдающихся людей. Например, часы «Лэндмарк Ралли» были

созданы специально для ралли «Париж - Дакар» Циферблат этих

часов дополнительно защищен прозрачной крышкой с защелкой, чтобы песок не попадал на основное стекло циферблата Наружное стекло

у этих часов - сапфировое, ему не страшны царапины, а след на нем

может оставить только алмаз.

Некоторые экземпляры часов овеяны тайнами и легендами Рассказывают, что в 1805 году французский часовых дел мастер АбрахамЛуи Бреге изготовил часы, которые выполняли 25 функций В небольшом корпусе было заключено множество выдающихся изобретений: минутный репетир, турбийон, уравнение времени, заводной механизм, вечный календарь. Часы были заказаны еще Марией-Антуанеттой, но, пока мастер работал над ними, королева была казнена на

гильотине Часы поспели только к коронации Наполеона Бонапарта...

То, что время бесконечно, - это аксиома Но имело ли оно начало?

Вот извечный философский вопрос, на который отчасти можно ответить, узнавая и изучая музейные экспонаты.

Владимирский музей «Часы и время» расположился в отреставрированной Михайлово-Архангельской церкви - архитектурном памятнике конца XIX века. Коллекция часов Владимирского музея очень

разнообразна и интересна, но, к сожалению, далеко не полная, чтобы

составить из нее подробную историю часовых механизмов и строить

экспозицию в хронологическом порядке. Поэтому создатели Музея

пошли по другому пути, да и само помещение своим пространством

диктовало условия планировки и размещения экспозиции

Для размещения коллекции выбрали шесть арочных ниш, украшающих стены круглого куполообразного зала. Создатели и оформители

Музея решили в каждой нише соорудить оригинальную, как бы театрализованную декорацию, чтобы выявить и художественно преподнести посетителям особенности часов разных эпох.

Настрой всей экспозиции задает уже уличная афиша Музея, оформленная в виде открытого часового механизма в срезах различных

эпох. Это как часы во времени - уходящие в перспективу детали и

тающие в ней циферблаты

В первой нише музейного зала скульптурно рассказывается о начальных шагах хронометрии. И если мы не можем ответить на вопрос:

«Было ли у времени начало?», - то с полной определенностью можем

сказать, что у часового механизма оно, конечно же, было. В музейной

композиции как раз и рассказывается о первых часах человечества.

Здесь представлены выполненные из фанеры и левкаса копии первых

измерителей времени, основанных на естественных природных процессах: солнечные часы с фасада страсбургского собора, водяные и

песочные часы, китайские средневековые огненные часы. Последняя

модель вызывает у посетителей наибольший интерес. Это очень редкостный механизм, действие которого основано на принципе равномерного сгорания однородного вещества. На веревочных жгутах, которых касается медленно тлеющая палочка, висят каменные гирьки.

Перегорает очередной жгут - и гирька падает в металлический поднос. Удар раздавался каждые полчаса, видимо, в отсчете более коротких промежутков времени не было нужды.

Завершают композицию первой ниши механические башенные часы

XVII века из Александровской слободы. Они кажутся немного примитивными, грубоватыми, от них как будто веет старой кузницей и

создавшим их могучим молотом. А рядом выставлены колокола. Ведь

первые часы были не карманными, а всеобщими и располагались на

культовых и общественных зданиях. Они объединяли людей единым

временем и звоном своим созывали их на общинные дела.

Вторая ниша Музея раскрывает новую тему. Здесь рассказывается

об изобретателях, внесших самый существенный вклад в создание и

совершенствование часовых механизмов. На стенде, собранном из

кругов разных диаметров, разместились портреты Галилео Галилея

(он открыл законы колебания маятника), голландского математика,

астронома и физика Христиана Гюйгенса (он впервые применил маятник для регулировки хода часов), английского часового мастера

Джона Гаррисона - создателя морских часов, выдающегося русского

механика-самоучки Ивана Кулибина - создателя уникальных часовых механизмов.

В центре второй композиции представлены одни из самых древних

часов всей коллекции. Их оригинальность и необычность заключаются в том, что они имеют лишь одну стрелку - часовую. По своему

назначению эти часы комнатные, но являются уменьшенной копией

огромных башенных часов.

Третий раздел Музея посвящен рассказу о часовом деле XVIII-

начала XX веков. В центре его, под стеклянным колпаком, собран

своего рода натюрморт из тонких и благородных инструментов часового мастера. Они показывают, что часовое дело - неспешное и

требует точности и аккуратности. Инструменты окружены часами,

ими выполненными.

В XIX веке часы все чаще стали украшать жилища состоятельных

людей, постепенно они превращаются в произведения декоративного

искусства. В четвертом разделе экспозиции собраны часы, выполненные в стилях ампир, псевдобарокко, классицизм. Создатели Музея

сами называли эту композицию «ротондой». В центре ее, возле богатого кресла, лежат длинный чубук и распластанная медвежья шкура,

очень оживляющие всю композицию. Посетитель сразу догадывается,

кому могли принадлежать все эти сверкающие и блестящие часовые

механизмы: человеку богатому, помещику-аристократу, сибариту.

Время движется вперед, и часы со временем тоже видоизменяются.

Из предмета роскоши они превращаются в предмет широкого обихода, появляются часы наручные. Об этом - пятый раздел Музея, в

котором как бы сами экспонаты говорят о прагматизме их использования. Все они размещены на аскетичных, ничем не украшенных

полках большого шкафа. Мелкие по размерам теснятся в ячейках

коробки, напоминающей кассу для типографского набора. Самый

значительный экспонат этого раздела - циферблат и механизм часов

владимирского банка. В стекле прорезано кассовое окошечко, а рядом

висит рекламное объявление начала века.

Шестой раздел экспозиции полностью отдан Владимирской земле.

В нем представлены часы, которые выпускают заводы «Эталон» и

«Точмаш» бытовые и для промышленных нужд, электронно-механические и кварцевые датчики времени, которые используются на метрополитене, радио и телевидении Заканчивается эта экспозиция слайдом со знакомой всем заставкой телевизионной программы «Время»

В центре зала разместилась еще одна экспозиция, посвященная

знаменитым владимирцам которые каждый по своему формировали

и отражали время Здесь можно увидеть напольные часы из имения

Алябьевых - родственников А С Грибоедова Знаменитый поэт и

дипломат, приезжая в гости в село Братилово, не раз сверял по ним

время

Посетители с интересом рассматривают карманные часы, вмонтированные в центр декоративного морского штурвала Они принадлежали Краснову - матросу с легендарного крейсера «Аврора» Рядом

выставлены мемориальные наручные часы владимирского поэта-революционера Г Фейгина, погибшего в 1921 году на кронштадтском

чьду

А вот черная тарелка репродуктора военных лет, студийный микрофон и наручные часы-хронометр По ним в годы войны хронометрировал время перед выходом в эфир известный диктор Ю Левитан,

родившийся и долгое время живший во Владимире

На одном из стендов Музея выставлен маленький, по нынешним

временам вроде даже какой-то несолидный хронометр Но он напоминает посетителям о суровом 1941 годе и о салютном 1945 Именно

этот студийный хронометр поведал всему миру в апреле 1961 года о

первом полете в космос Ю А Гагарина А по соседству с ним выставлен крупный, с множеством делений и стрелок сверхсовременный

секундомер летчика-космонавта В Кубасова, побывавший вместе с

ним на околоземной орбите

ФРЕГАТ «ВАЗА» - КОРАБЛЬ-МУЗЕЙ

Стокгольм

Вид на набережную

Работа XII Международного конгресса морских музеев начиналась

в Стокгольме В ней приняли участие 210 специалистов из 22 стран,

которые представляли более ста морских музеев самого разного ранга-от общественного музея малых суденышек под открытым небом

в гавани Пирей (Греция) до огромного Морского музея на восточном

побережье США (г Мистик)

Почему именно в Стокгольме9 Здесь 16 августа 1990 года открылся

совершенно новый музей в чрезвычайно оригинальном по архитектуре здании Необычно оно и по функциональному внутреннему устройству Музей посвящен известному шведскому фрегату «Ваза», который в 1628 году затонул вместе с командой в течение 10 минут на

глазах у сотен зрителей

Почти 380 лет назад шведский король Густав II Адольф отдал

приказ о постройке на судостроительной верфи Стокгольма четырех

военных кораблей В 1628 году первый из них был готов В честь

короля Швеции Густава Вазы, основателя единого национального

государства, его назвали «Вазой»

Ему готовилась завидная судьба Он должен был стать флагманским кораблем королевского флота Швеции Главное - он должен

был обладать невиданной для того времени скоростью и обгонять

любые корабли Сам доблестный король принимал деятельное участие

в его постройке Это он настоял на том, чтобы судно было максимально узким - не шире двенадцати метров За счет этого оно значитель

но увеличило бы свою скорость и стало маневреннее Много еще

интересных предложений внес король, которые, конечно же, учли при

постройке, хотя некоторые из них и вызывали опасение у инженеров.

Но кто бы осмелился спорить с королем?

Такие корабли еще никто никогда не строил. Даже Франция, претендовавшая на звание первой морской державы, не имела ничего

похожего. Высокая корма «Вазы» была пышно украшена резьбой, а в

центре ее сверкал герб Густава II Адольфа.

Благодаря своей конструкции «Ваза» должна была стать гордостью

Швеции, грозой морей, и король, удачливый воитель и любимец

шведов, возлагал на корабль большие надежды; вместе с «Вазой»

Швеция должна была вернуть себе героический морской дух, вновь

обрести былую славу своих предков-викингов и стать владычицей

морей.

Шла Тридцатилетняя война. Англия, Франция и Нидерланды

стремились перетянуть Швецию на свою сторону, чтобы она выступила в войне против Германии - своего давнего морского соперника. Густав II Адольф понимал, что без мощного флота с Германией

не справиться.

В воскресный августовский день 1628 года, казалось, весь Стокгольм устремился к набережной. Всем хотелось увидеть торжественный момент, когда корабль отправится в свое первое плавание - к

острову Бекхольм. И, конечно же, сам король с пышной свитой

собирался присутствовать на этом торжественном событии.

И вот наступил момент, когда трехмачтовое судно распустило свои

белоснежные паруса. Погода стояла достаточно ветреная, но море

оставалось спокойным. Загремела якорная цепь, оркестр заиграл гимн,

с берега неслись оглушительные приветственные крики. По давно

заведенному церемониалу в честь первого отплытия, как первого

водного крещения, сначала должны были выстрелить с берега портовые пушки. А затем уже, в открытом море, ответный залп из всех

своих 64 орудий сделает «Ваза».

Все и произошло по давней традиции. Стоило только кораблю

отойти от причала, как прозвучал мощный залп береговой батареи.

Когда дым рассеялся, все присутствующие увидели, что красавецкорабль «Ваза» как бы застыл на рейде, все его пушечные порты на

всех трех палубах были открыты: на фрегате готовились к ответному

залпу. Толпа замерла в ожидании, что сейчас раздастся грохот

64 бронзовых пушек.

И выстрелы прозвучали. Это был такой неимоверный грохот, что

многие дамы от неожиданности зажали уши. Весь корабль окутался

белым пороховым дымом. А потом... случилось что-то невероятное.

После ответного залпа корабль стал как-то неестественно наклоняться

левым бортом, послышались тревожные крики, и вдруг раздался странный грохот. Очевидно, пушки стали стремительно перемешаться на

левый борт, а концы мачт опускались все ниже и ниже. Когда вода

попала в открытые пушечные порты нижней палубы, судно еще сильнее накренилось и в то же мгновение образовался водоворот. Корабль

завалился полностью и буквально исчез под водой. На поверхности

остались только концы мачт, доски да торчали головы нескольких

плававших моряков. «Ваза», так и не сумев выйти в первое морское

плавание, погружалась на дно.

Кроме экипажа, на корабле находились жены и дети некоторых

офицеров, которые должны были сойти на берег перед выходом «Вазы»

в открытое море. Все, кто был на судне, погибли...

Вопрос о подъеме судна встал сразу же, но глубина была довольно

значительной - 32 метра, и многочисленные попытки оказались

безуспешными. В 1664 году швед Трейлебен с помощью примитивного водолазного колокола сумел поднять с затонувшего корабля 53 из

64 пушек. А потом о «Вазе» забыли почти на три столетия.

Только в 1956 году в Швеции развернулась национальная кампания за подъем фрегата. Появилось, как это всегда бывает, много

Проектов, некоторые из которых были довольно курьезными. Так,

например, одни предлагали заполнять корпус судна шариками от

Пинг-понга до тех пор, пока оно не всплывет на поверхность. Другие

считали, что надо заморозить «Вазу» в огромный кусок льда и вместе

с ним поднять корабль на поверхность. Однако вскоре остановились

на более реалистическом варианте.

Балтийское море отличается от других своей относительно несоленой водой. Ее плохо переносят морские червячки, поедающие

древесину. Это в какой-то мере помогло дубовому корпусу судна

остаться в относительной сохранности. И все же древесина потеряла

свою первоначальную прочность, поэтому при подъеме действовали очень осторожно, чтобы корпус фрегата окончательно не разрушился.

С помощью сжатого воздуха водолазы завели под судно тросы.

Постепенно, в несколько этапов, судоподъемные понтоны передвинули корабль на более мелкое и удобное для работ место - на глубину

7 метров. В апреле 1961 года включили гидравлические машины, и вот

после трех столетий нахождения под водой остов «Вазы» появился

перед тысячами зрителей, собравшихся на берегу.

Фрегат был немедленно отбуксирован в док, где и началась очистка

судна. Археологи осторожно извлекали из грязи и тины, забившей

отсеки и каюты корабля, различные предметы. В общей сложности их

оказалось около 24 тысяч. Большая часть найденных вещей была

сделана из дерева, меди, бронзы, стекла, олова, кожи и ткани. Единственным золотым предметом, найденным на «Вазе», было золотое

кольцо с печаткой.

«Ваза» - большой корабль даже по современным масштабам: длина его с бушпритом составляла около семидесяти метров. Экипаж его

состоял из 405 человек - 3 офицера и 12 старшин, 300 матросов и

90 артиллеристов. На борту корабля не имелось даже какого-либо

подобия удобств. Матросы должны были спать на голых досках палубы, тогда не применялись даже гамаки (они появились только в

XVII веке). Офицерские помещения находились на корабле. ^

В камбузе «Вазы» были найдены бочки с соленой рыбой, солониной, мукой, пресной водой и горшок с маслом. Археологи обнаружили

и своеобразную аптечку - узел с некоторыми сохранившимися лекарствами. В те годы на кораблях еще не было судовых врачей, и

обязанности медика исполнял один из членов экипажа, который хоть

как-то умел оказывать самую элементарную помощь.

В нескольких деревянных сундуках хранились имущество и одежда экипажа. В одном из дубовых ящиков была найдена шляпа с

кожаной лентой, мягкие рукавицы, несколько пар обуви и инструменты для ее ремонта. Во многих корабельных помещениях исследователи нашли посуду - глиняную, деревянную, оловянную, стеклянную и даже серебряную. Было также обнаружено много монет

чеканки 1624-1627 годов.

В сентябре 1961 года археологические работы на корабле завершились, и фрегат, помещенный в огромный алюминиевый контейнер,

был отбуксирован на постоянную стоянку. В этом контейнере для

консервации корабля всегда поддерживалась высокая влажность воздуха, чтобы обеспечить постепенную просушку «Вазы» и избежать

появления трещин в деревянном корпусе. В течение целого десятилетия корпус корабля круглосуточно (с короткими интервалами) поливался консервационной жидкостью, которая тоже предохраняла деревянные части фрегата от усадки. Консервация проводилась для сохранения остова корабля, чтобы зрители могли близко подходить для его