2018-03-09
453
Применение мер ответственности является одним из существенных последствий одностороннего отказа от исполнения договора. Это связано прежде всего с тем, что для стороны, управомоченной на отказ от исполнения договора, важно восстановить свое нарушенное имущественное положение. Применение мер ответственности при реализации одностороннего отказа от исполнения договора направлено на то, чтобы в конечном счете был достигнут предусмотренный для исправной стороны при возникновении обязательства результат. Результат здесь понимается в экономическом смысле, то есть даже не получив реального исполнения, потерпевшая сторона получает возмещение убытков и в экономическом плане ставится в то положение, на которое она рассчитывала, вступая в обязательство, например заключая договор*(794).
Ответственность за нарушение прав и обязанностей в существующем обязательстве стимулирует активную деятельность субъекта обязательства, направленную на то, чтобы выполнить лежащие на нем обязанности и обеспечить соответствие поведения участников правоотношения его модели. Таким образом, ответственность как правовое последствие применения одностороннего отказа от исполнения договора, наряду с ее основной функцией - компенсационно-восстановительной, также выполняет стимулирующую, превентивную функцию - побуждение сторон договора к выполнению лежащих на них обязанностей, воздействие на их поведение с тем, чтобы стимулировать в дальнейшем надлежащее осуществление прав и выполнение обязанностей*(795).
Нарушение договора во Франции, так же как и в Англии, приводит к трем основным правовым последствиям: присуждению к исполнению обязанности в натуре, расторжению договора и возмещению убытков. При этом, как указывает Рене Давид, последнее средство правовой защиты может использоваться отдельно либо в сочетании с присуждением к исполнению обязательства в натуре или расторжением договора*(796). Для законодательства зарубежных стран и международного частного права весьма характерно совмещение расторжения договора и возмещения убытков как средств правовой защиты. В тех случаях, когда основанием для возникновения права на одностороннее изменение или расторжение договора выступает нарушение обязательства, управомоченная сторона обладает правом на возмещение убытков. Например, согласно п. 2 ст. 7.3.5 Принципов международных коммерческих договоров*(797) прекращение договора не лишает права требовать возмещения убытков за неисполнение. Из совместимости права требовать возмещения убытков и права расторжения договора исходит Французский гражданский кодекс (ст. 1184, ст. 1630). В английской судебной практике и доктрине в основном также признается, что потерпевшая сторона имеет право на взыскание убытков независимо от предоставления ей права на расторжение договора*(798). В ЕТК США право покупателя взыскать причиненные убытки не зависит от права отказаться от договора в связи с нарушениями продавца (ст. 2-711). В то же время в отдельных решениях суды общего права исходят из того, что эти правовые средства друг друга взаимно исключают*(799). Аналогичным образом этот вопрос урегулирован в ГГУ для случаев просрочки исполнения по двустороннему обязательству, когда сторона вправе либо требовать возмещения убытков, либо отказаться от договора (§ 326).
О.С. Иоффе указывал, что гражданско-правовая ответственность как санкция за правонарушение заключается в наступлении отрицательных последствий в виде лишения субъективных прав либо возложения новых или дополнительных обязанностей*(800). Он отмечает, что пока договор действует, взыскать уже возникший долг можно лишь в рамках основного регулятивного обязательства, эта обязанность не составляет для должника дополнительного обременения. Но если право кредитора требовать исполнения прекращается с момента расторжения договора, обязанность должника возместить стоимость полученного удовлетворения, которое не было предоставлено им в период действия договора, может рассматриваться в качестве нового, дополнительного обременения, т.е. в качестве меры ответственности. Таким образом, при одностороннем отказе от исполнения договора расторжение или изменение договора влечет прекращение возникших из договора одного или нескольких неисполненных регулятивных обязательств в полном объеме и возникновение охранительного правоотношения, если основанием расторжения договора явилось его нарушение. Ответственность как дополнительное обременение, существующее за пределами прекращенного договорного обязательства, является объектом нового правоотношения.
Гражданско-правовая ответственность является одной из разновидностей гражданских правоотношений. Как любое правоотношение, она представляет собой взаимосвязь субъективных гражданских прав и обязанностей ее участников. Но для перехода от абстрактно-возможных прав и обязанностей, которые закреплены в гражданско-правовых нормах, регулирующих данное правоотношение, к лично принадлежащим конкретным правам и обязанностям субъекта правоотношения необходимо наличие основания этого правоотношения, т.е. определенного юридического факта.
В случаях нарушения договора основанием для возникновения охранительного правоотношения является не сам факт нарушения обязательства, а фактический состав из двух элементов:
1) нарушение договора;
2) односторонний отказ от исполнения договора.
В этом составе сделка по отказу выполняет функцию завершающего элемента. Это положение полностью соответствует данным современной юридической доктрины, в соответствии с которой охранительное правоотношение считается начавшимся с момента нарушения права*(801).
О.М. Роднова обращает внимание на то, что "право применить соответствующий способ защиты возникает с момента правонарушения, объективно-противоправного деяния либо оспаривания права, а также наступления других юридических фактов, предусмотренных гипотезами охранительных норм. Реализуются действия, составляющие содержание способов защиты, в рамках нового, ранее не существовавшего правоотношения - охранительного. Содержание способа защиты предопределяется тремя факторами: характером конфликтной ситуации, послужившей основанием применения мер защиты, характером нарушенных прав, правовым статусом лица, допустившего правонарушение"*(802).
Характер имущественных отношений обусловливается таким их свойством, как имущественно-распорядительная самостоятельность. Субъекты гражданского права своей волей и в своем интересе могут распоряжаться принадлежащими им правами. С.Н. Ведерникова указывает, что "действия по реализации этих прав являются необходимой и обязательной предпосылкой возникновения, развития и реализации имущественных отношений. Упомянутое обстоятельство предопределяет и содержание соответствующих правовых явлений - правоспособности, правоотношения"*(803).
Динамика договорного правоотношения при реализации одностороннего отказа от исполнения договора выражается не только во внешних проявлениях в виде возникающих правовых последствий применения отказа, но также и во внутреннем развитии, которое, по замечанию С.С. Алексеева, не сопровождается видимыми, внешне зримыми проявлениями, а затрагивает лишь его состояние, его юридические свойства*(804).
Существование охранительного правоотношения как последствия одностороннего отказа от исполнения договора может быть связано не только с нарушением договорных обязательств, но и с возникновением квазиделиктных обязательств по защите охраняемых законом интересов. При этом охранительное правоотношение существует до тех пор, пока существует правонарушение или квазиделикт по отношению к интересам управомоченной на отказ стороны договора. Если нарушение будет предотвращено, устранено или прекращено, то и правоотношение прекратит свое существование.
Положение о фактическом составе как основании возникновения охранительного правоотношения при одностороннем отказе от исполнения договора существенно важно при определении состава убытков, подлежащих возмещению.
Основания возмещения убытков как объекта охранительного правоотношения, которое является последствием реализации одностороннего отказа от исполнения договора, находятся в прямой зависимости от основания применения самого отказа.
В случаях нарушений договора, являющихся основаниями для применения одностороннего отказа от исполнения договора, сам отказ как односторонняя сделка имеет, как правило, две правовые цели:
1) изменение или прекращение договорного отношения;
2) возмещение убытков.
В этом смысле как сделка односторонний отказ от исполнения договора является правопрекращающим (правоизменяющим) юридическим фактом для основного договорного обязательства и правообразующим юридическим фактом для возникновения охранительного правоотношения по возмещению убытков. И в том, и в другом случае сделка по отказу представляет собой завершающий элемент фактического состава из двух юридических фактов: нарушение обязательств по договору и отказа от исполнения договора.
Поскольку прекращение обязательств при применении одностороннего отказа от исполнения договора имеет своим последствием изменение или расторжение договора, отказ должен быть квалифицирован в качестве меры защиты, осуществляемой в пределах основного договорного отношения.
Все взыскания убытков производятся в новом охранительном правоотношении.
При этом основным правомочием субъективного права в этом правоотношении является право требования потерпевшей стороны, управомоченной на отказ, которое осуществляется по аналогии с п. 2 ст. 450 ГК РФ в виде предъявления требования к контрагенту договора, и только в случае его отказа от исполнения возникших в результате применения одностороннего отказа от исполнения договора юридических обязанностей возмещения убытков их взыскание производится в исковом порядке.
Анализ судебной практики показывает, что основная масса случаев возмещения убытков при одностороннем отказе от исполнения договора осуществляется в юрисдикционном порядке. Это лишний раз подчеркивает, что возмещение убытков реализуется не посредством одностороннего отказа от исполнения договора, неюрисдикционный характер которого является одним из его специфических критериев. Поскольку с применением отказа обязательства прекращаются, то взыскание убытков должно осуществляться в отдельном от договорного правоотношении.
В случаях, когда основанием для применения одностороннего отказа от исполнения договора является нарушение обязательств по договору как правообразующий юридический факт, отказ может выступать как в виде односторонне-управомочивающей, так и в виде односторонне-обязывающей сделки.
Большинство конструкций одностороннего отказа от исполнения договора в этих случаях представляют собой односторонне-управомочивающие сделки, которые формируют у управомоченной на отказ от договора стороны субъективное право требования возмещения убытков. Однако закон предусматривает случаи, когда возмещение убытков устанавливается законодателем в виде юридической обязанности контрагента отказывающейся от договора стороны. Таковы, например, случаи отказа от договора поставки для государственных нужд (ст. 534 ГК РФ) и договора перевозки (п. 2 ст. 795 ГК РФ).
В случаях, когда основанием для реализации субъективного права на отказ является охраняемый законом интерес, односторонний отказ от исполнения договора всегда преследует правовую цель прекращения обязанностей в основном договорном правоотношении. В некоторых случаях, связанных с передачей имущества отказывающейся стороны контрагенту договора, односторонний отказ от исполнения договора также может иметь правовой целью возврат этого имущества титульному владельцу. В этих случаях возврат имущества следует относить к разновидности владельческой защиты, а не к применению мер ответственности.
Последствием реализации одностороннего отказа от исполнения договора на основании формирования законного интереса у управомоченной на отказ стороны договора, кроме прекращения или изменения договорного отношения, также может являться охранительное правоотношение. Однако в отличие от случаев применения одностороннего отказа от исполнения договора на основании нарушения условий договора основанием для возникновения такого правоотношения никогда не будет фактический состав, поскольку в этих случаях отсутствует юридический факт нарушения обязательства и формирование охраняемого законом интереса, которое хотя и может квалифицироваться в качестве квазиделикта, не должно рассматриваться как один из элементов, необходимых для формирования фактического состава как основания охранительного правоотношения.
В этих случаях односторонний отказ от исполнения договора выполняет функцию единственного правообразующего юридического факта для возникновения нового охранительного правоотношения.
Особенностью формирования этого правоотношения является то, что сделка по одностороннему отказу от исполнения договора в этих ситуациях выполняет функцию только односторонне-обязывающей сделки, направленной на формирование в первую очередь юридической обязанности, и лишь потом в связи с ее возникновением образуется субъективное право требования ее исполнения. Это право требования должно быть реализовано в разумные сроки. Например, заказчик, отказываясь от договора возмездного оказания услуг (п. 1 ст. 782 ГК РФ), обязан оплатить исполнителю фактически понесенные расходы. Представляется, что управомоченная на отказ от договора сторона (заказчик) должна осуществлять исполнение этой обязанности в течение одних суток после отказа. Если в течение этого срока эта обязанность не исполнена, контрагент по аналогии с п. 2 ст. 450 ГК РФ может реализовать право требования возмещения расходов, сначала обратив его к отказывающейся стороне (заказчику), а при отсутствии позитивной реакции с его стороны осуществить требования в исковом порядке.
Исполнение юридической обязанности производится в новом охранительном правоотношении, так как по смыслу п. 3 ст. 450 ГК РФ с момента восприятия информации об отказе основное договорное отношение считается прекращенным или измененным. Возникновение юридической обязанности в результате отказа носит выраженный защитный характер.
В зависимости от того, на что направлена такого рода защита, законом предусмотрены два варианта исполнения юридической обязанности как последствия прекращения договорного обязательства в результате одностороннего отказа от исполнения договора.
I. Юридическая обязанность по возмещению расходов стороной, управомоченной на отказ от исполнения договора. Как уже отмечалось, установление такой обязанности связано с желанием законодателя компенсировать неблагоприятные последствия для контрагента отказа, связанные с прекращением или изменением договорного отношения (п. 1, 2 ст. 782 ГК РФ, п. 2, 3 ст. 958 ГК РФ, ст. 776 ГК РФ).
Исполнение этой обязанности не носит характер мер гражданско-правовой ответственности, так как отсутствует юридический факт нарушения договора.
II. Юридическая обязанность контрагента отказа по возврату имущества стороне договора, управомоченной на отказ от его исполнения. Эта обязанность также не носит характера мер гражданско-правовой ответственности, а представляет собой одно из исключений из правила п. 4. ст. 453 ГК РФ, представляющее собой исполнение одной из обязанностей, как правило, согласованной сторонами договора при его заключении, но осуществляемой в новом правоотношении, так как по смыслу п. 3. ст. 450 ГК РФ ко времени осуществления этой обязанности основное договорное отношение уже перестает существовать (п. 2 ст. 837 ГК РФ, ст. 904 ГК РФ).
В связи с тем, что односторонний отказ от исполнения договора прекращает права и обязанности сторон договора (при этом не играет роли, расторгнут договор полностью или только изменен), в новом правоотношении у тех же самых субъектов, которые были субъектами бывшего договорного отношения, возникают совершенно другие субъективные права и обязанности, при этом объектом этого правоотношения является применение мер ответственности, а не объект основного договорного обязательства.
В случаях, когда активной стороной отказа от исполнения договора является кредитор по прекращенному договорному обязательству, не происходит инверсии субъективного права. Право требования по основному обязательству, трансформируясь в правомочие на активные действия при применении одностороннего отказа от исполнения договора, прекращается, и в связи с прекращением договорного обязательства у него возникает новое правомочие требования возмещения убытков или возврата исполненного от неисправного контрагента.
В случаях, когда активной стороной отказа от исполнения договора является должник по прекращенному договорному обязательству, с момента применения одностороннего отказа от исполнения договора происходит инверсия обязанностей по основному договорному отношению сначала в субъективное правомочие на активные действия по применению отказа от исполнения договора, а затем по факту его изменения или расторжения - в правомочие требования в новом правоотношении по применению мер ответственности.
В новом правоотношении по применению мер ответственности как правовом последствии одностороннего отказа от исполнения договора, основанием для применения которого служили нарушения договора контрагентом, управомоченной стороной всегда выступает бывшая отказывающаяся сторона. В большинстве случаев его право на активные действия перерастает в право требования. Необходимо подчеркнуть, что правомочие требования в этой ситуации претерпевает ту же самую динамику, которая характерна для расторжения договора в судебном порядке, то есть это требование сначала должно быть обращено к неисправному контрагенту договора, и только в случае его отказа исполнить это требование правомочие требования трансформируется в правомочие притязания, и меры ответственности применяются по решению суда. Возможность применения мер ответственности по решению суда и необходимость на первом этапе обращения к контрагенту расторгнутого или измененного договора существенно отличают применение мер ответственности от одностороннего отказа от исполнения договора и еще раз убедительно демонстрируют, что их осуществление реализуется путем отдельного от отказа автономного правоотношения.
Кроме того, законом предусмотрены ситуации, когда ответственность может возникать не в связи с требованием отказывающейся стороны, а как следствие установленного законодателем позитивного обязывания неисправной стороны договора в виде санкции. Например, в случае отказа пассажира от перевозки из-за задержки отправления транспортного средства перевозчик обязан возвратить пассажиру провозную плату (п. 2 ст. 795 ГК РФ). В этом случае предписанная законом обязанность возврата исполненного по договору существенно упрощает процесс восстановления нарушенного права и позволяет во многих случаях осуществить его без участия судебных инстанций.
Под действием отказа досрочно прекращается исполнение обязанностей должника, направленных на удовлетворение того интереса кредитора, который был в соответствии с принципом свободы договора установлен сторонами при заключении договора-сделки в качестве правовой цели договора.
Односторонний отказ от исполнения договора, прерывая исполнение, делает невозможным достижение указанной правовой цели, в связи с чем представляется, что договорное обязательство как правоотношение в момент полного отказа прекращает свое существование. В случае, если последствием реализации отказа от исполнения договора является охранительное правоотношение, правовой целью которого является не удовлетворение изначального интереса кредитора, а меры, направленные на восстановление нарушенного права, такое правоотношение, по нашему мнению, нельзя считать составной частью основного договорного обязательства.
Охранительное правоотношение имеет тот же субъектный состав, что и основное договорное обязательство, однако его содержанием становятся совершено иные права и обязанности, его объектом является восстановление нарушенного права, а основанием его возникновения выступает не договор-сделка, а либо юридический факт самого одностороннего отказа от исполнения договора (если основанием его реализации является охраняемый законом интерес), либо фактический состав, элементами которого являются нарушение обязательств по договору и сделка по отказу (в случаях, когда основанием применения отказа служат нарушения условий договора, предусмотренные законом или условиями договора).
Как было продемонстрировано выше в ходе рассмотрения влияния одностороннего отказа от исполнения договора на договорное обязательство полный отказ стороны, имеющей на то субъективное право, влечет за собой расторжение договора. Поскольку договорного обязательства больше не существует, то возврат покупной цены, возмещение убытков, оплата фактически понесенных расходов и другие предусмотренные законом последствия не могут входить в содержание договорного обязательства. Целью договора как соглашения сторон был определенный правовой результат (например, переход права собственности на товар). В этой связи названные последствия нельзя также считать целью договора: это противоречило бы принципу реального исполнения обязательства.
Кроме того, необходимо иметь в виду также и то обстоятельство, что договорное обязательство как правоотношение изначально возникло с одним определенным объектом (возникло по поводу товаров, работ или услуг), а односторонний отказ от исполнения договора создает для одной из сторон некие имущественные последствия, явно не совпадающие с первоначальным объектом правоотношения. Представляется, что смена объекта правоотношения и его содержания (очевидно, что изменяются права и обязанности сторон) при сохранении субъектного состава влечет прекращение правоотношения. В.Б. Исаков считает, что "разграничение качественных состояний правоотношения - изменения и прекращения - должно быть связано со степенью изменения его структуры"*(805). Он предлагает считать изменением правоотношения изменение не более одного его элемента (например, объекта или содержания правоотношения, но не изменение его субъекта, которое практически всегда влечет прекращение данного правоотношения и возникновение такого правоотношения для другого субъекта). Изменение же двух и более элементов правоотношения "столь значительно, что по общему правилу влечет прекращение прежнего правоотношения и возникновение нового"*(806).
Вместе с тем необходимо признать, что проблема соотношения изменения и прекращения правоотношения является спорной для отечественной науки. Поэтому позиция, в соответствии с которой исполнение позитивных обязываний, вытекающих из одностороннего отказа от исполнения договора, будет являться содержанием прежнего договорного правоотношения (возможно, нового его этапа), имеет право на существование. Такая позиция может быть основана на убеждении в том, что смена объекта правоотношения влечет лишь его изменение*(807).
Представляется уместным в этой связи сравнить односторонний отказ от исполнения договора с таким основанием прекращения обязательства, как отступное. При отступном взамен исполнения (которое являлось целью первоначального соглашения сторон) будут уплачены деньги, передано имущество и т.п. Смена объекта правоотношения со всей очевидностью влечет прекращение обязательства. То же самое происходит и, например, в случае применения п. 2 ст. 782 ГК РФ, когда взамен реального исполнения - оказания услуги - исполнитель полностью возместит заказчику убытки. Разница между этими двумя случаями состоит в том, что для отступного требуется соглашение сторон, а отказ является односторонним. Почему же нельзя считать, что и в том, и в другом случае одинаковым образом происходит прекращение прежнего правоотношения и возникновение нового?
Таким образом, односторонний отказ от исполнения договора может повлечь за собой прекращение возникших из договора одного или нескольких неисполненных регулятивных обязательств в полном объеме и возникновение нового охранительного правоотношения. Разные формы дополнительных обременении (возмещение убытков, оплата фактически понесенных расходов, уплата части цены договора), существующие за пределами прекращенного договорного обязательства, являются объектами нового правоотношения - правоохранительного, возникающего между бывшими сторонами договора.
Представляется, что из этой идеи следуют весьма благоприятные выводы. Если правоотношение, возникающее в связи с полным отказом стороны от исполнения договора, является самостоятельным, новым, то его исполнение начинается с момента, когда отказ считается состоявшимся.
Это означает, в частности, что для проявления правовой инициативы и реализации субъективного права на односторонний отказ от исполнения договора нет необходимости вначале исполнять предусмотренные законом обязанности, связанные с отказом.
Эта позиция позволяет, например, в случае отказа заказчика от исполнения договора возмездного оказания услуг решить вопрос о моменте выплаты причитающейся исполнителю суммы фактически понесенных им расходов. Использованный в ст. 782 ГК РФ оборот "при условии" применительно к последствиям отказа не должен означать, что отказ заказчика невозможен, если им не предоставлена соответствующая сумма исполнителю в момент заявления об отказе. Иными словами, исполнитель не может продолжать исполнение, ссылаясь на то, что заказчик не оплатил расходы. В противном случае такое поведение исполнителя, вне всякого сомнения, могло бы быть расценено как злоупотребление правом. Однако главный аргумент состоит в том, что подобный подход к одностороннему отказу сводил бы на нет саму его возможность, поскольку реализация субъективного права на односторонний отказ зависела бы от поведения контрагента.
Основываясь на идее нового правоохранительного отношения, можно аналогичным образом прокомментировать положение ст. 717 ГК РФ. Как в ней сказано, заказчик может отказаться от исполнения договора, уплатив часть цены пропорционально выполненному объему работы. Уплата данной суммы является содержанием вновь возникающего после одностороннего отказа правоотношения, ее нельзя рассматривать в качестве предварительного условия, необходимого для совершения одностороннего отказа. Выше в работе уже приводился пример, когда заказчик отказался от исполнения договора подряда со ссылкой на ст. 717 ГК РФ, а подрядчик считал, что поскольку заказчик имеет задолженность по оплате работ, договор не может считаться расторгнутым*(808). Если поддержать позицию подрядчика, придется признать его право на продолжение исполнения после получения извещения об отказе. Таким образом, подрядчик, успевший выполнить весь объем работ с момента получения сообщения заказчика об отказе до момента выплаты, претендовал бы на всю цену договора, заведомо зная, что результат заказчику уже не нужен. Подобное решение ситуации по меньшей мере абсурдно.
А вот в ст. 806 ГК РФ законодатель использовал более удачный словесный оборот: "сторона, заявившая об отказе, возмещает другой стороне убытки". Становится ясно, что сторона уже отказалась от исполнения договора транспортной экспедиции, но убытки возместит позже. Представляется, что ответственность за неисполнение вновь возникших у бывшей стороны договора обязанностей должна возлагаться (при наличии на то условий), если возмещение убытков не было произведено в тот же день, что и отказ от исполнения договора. Меры ответственности, применяемые к стороне, не возвращающей вещь, не предоставляющей в соответствии с требованиями закона возмещение убытков или не оплачивающей расходов (части цены договора и пр.), могут применяться лишь в рамках нового правоотношения. Таким образом, например, проценты за пользование чужими денежными средствами, начисляемые на сумму убытков, причитаются стороне с момента неисполнения обязанности по уплате убытков.
По одному из судебных дел было установлено, что заказчик молчаливо отказался от исполнения договора возмездного оказания услуг. Был заключен контракт, определяющий условия участия заказчика в видеоярмарке, по которому исполнитель должен был разместить информацию о заказчике, а заказчик оплатить эти услуги*(809). Факт неоплаты счетов заказчиком и непринятия участия в ярмарке суд верно расценил как отказ от исполнения договора возмездного оказания услуг. Исполнитель требовал от заказчика выплаты предусмотренных договором денежных сумм и процентов за пользование чужими денежными средствами. Для разрешения вопроса о взыскании процентов важно установить, с какого момента они могут причитаться бывшей стороне договора. В данном случае суд, исследовав обстоятельства дела, установил, что исполнитель не потребовал от заказчика возмещения фактически понесенных расходов (п. 1 ст. 782 ГК): "ни счет на их оплату, ни претензия ответчику не направлялись". Исходя из концепции вновь возникшего охранительного обязательства необходимо прийти к выводу, что возмещение фактически понесенных расходов - объект субъективного права исполнителя. Это право возникает в момент одностороннего правомерного отказа заказчика от исполнения договора. Осуществление данного субъективного права (как и других гражданских прав) производится исполнителем своей волей и в своем интересе. Непредъявление им требования к бывшему заказчику по договору свидетельствует об отсутствии интереса к возмещению понесенных расходов. По этой причине о процентах за пользование чужими денежными средствами может идти речь только при заявлении бывшей стороной по договору соответствующего требования. Надо отметить, что без какого бы то ни было обоснования кассационная инстанция пришла к аналогичному выводу о невозможности начисления процентов за период, прошедший с момента исполнения обязанностей по договору.
Применение принципа "сначала - отказ, а затем - его последствия" позволяет в полной мере реализовать функции одностороннего отказа от исполнения договора как оперативного способа защиты гражданских прав или интересов. Напротив, рассмотрение позитивных обязываний (не относящихся к процедурным требованиям о порядке совершения отказа) в качестве предварительных условий для его совершения отрицает саму возможность отказа и извращает его смысл. Если, например, исполнитель отказался принимать оплату фактически понесенных им расходов, заказчик, не уплатив этих денег, не считался бы отказавшимся от договора. При таком подходе односторонний характер отказа становится весьма сомнительным.
Возникновение охранительного правоотношения является одним из существенных последствий применения одностороннего отказа от исполнения договора. Как отмечалось, односторонний отказ от исполнения договора - один из способов защиты гражданских прав, следовательно, его целью может являться восстановление нарушенного имущественного положения. Применение вышеназванных мер при реализации одностороннего отказа от исполнения договора направлено на то, чтобы в конечном счете был достигнут предусмотренный для исправной стороны при возникновении обязательства результат. Результат необходимо понимать в экономическом смысле. Даже не получив реального исполнения, потерпевшая сторона получает обратно свое имущество, может претендовать на возмещение убытков (возмещение расходов и пр.) и "в экономическом плане ставится в то положение, на которое она рассчитывала, вступая в обязательство, например, заключая договор"*(810).
При одностороннем отказе от исполнения договора первоначальное обязательство прекращается и возникает новое, охранительное правоотношение. Однако в данном случае речь не всегда идет о гражданско-правовой ответственности, поскольку в правоотношении зачастую отсутствуют ее характерные черты. Например, не является ответственностью возмещение убытков в силу п. 1003 ГК или оплата исполнителю фактически понесенных им расходов на основании п. 1 ст. 782 ГК.
Главным аргументом в данном случае является то обстоятельство, что основанием для применения защитных мер является не правонарушение, а факт одностороннего отказа от исполнения договора (зачастую не требующего объяснения причин). Более того, не все применяемые в соответствии с законом меры защиты при одностороннем отказе от исполнения договора по своей природе относятся к мерам ответственности.
Даже убытки, взыскиваемые, например, на основании п. 2 ст. 782 ГК, в данном правоотношении формой ответственности не являются.
Таким образом, анализируемое самостоятельное правоотношение, возникающее в результате полного отказа от исполнения договора в одностороннем порядке, является охранительным.
В случае, когда основанием для отказа послужило нарушение контрагентом обязательства, применяемые в результате отказа меры следует считать мерами гражданско-правовой ответственности. Так, например, такое нарушение со стороны покупателя, как непредоставление отгрузочной разнарядки, дает поставщику право отказаться от исполнения договора поставки и потребовать возмещения убытков, причиненных в связи с непредставлением отгрузочной разнарядки (ст. 509 ГК).
В других случаях предусмотренные законом меры представляют собой иные меры защиты гражданских прав, имеющие целью восстановление нарушенного права. Представляется интересным рассмотрение с этой точки зрения ст. 904 ГК РФ. Как уже отмечалось, односторонний отказ от исполнения договора должен признаваться состоявшимся при наличии волеизъявления управомоченной на то стороны, о котором стало известно контрагенту. Следовательно, поклажедатель, реализуя право, предоставленное ему ст. 904 ГК, не связан в своем желании вернуть свою вещь с волей хранителя.
Следует заметить, что вновь возникшее охранительное правоотношение, о котором идет речь, не относится к обязательствам вследствие неосновательного обогащения. Во-первых, не все из предусмотренных на случай одностороннего отказа от исполнения договора защитных мер представляют собой возврат неосновательного обогащения или его стоимости. Во-вторых, что представляется более важным, для выплаты сумм, причитающихся кредитору правоохранительного отношения (или применения иных мер, связанных с односторонним отказом от исполнения договора), существует предусмотренное законом основание. Обязательство из неосновательного обогащения возникает, когда неосновательное обогащение не имело никакого основания, предусмотренного законом, иным правовым актом или договором.
В одном из случаев заказчик по договору подряда отказался от договора и потребовал выплаты ему сумм неосновательного обогащения*(811). Вместе с тем суды первой и второй инстанции ошибочно полагали, что расторжения договора не произошло, а потому уплаченный аванс не подлежит возврату. Кассационная инстанция со ссылкой на ст. 717 ГК указывала на применение специального последствия одностороннего отказа - уплаты подрядчику части установленной цены пропорционально части работы, выполненной до получения извещения об отказе заказчика от исполнения договора. Очевидно, что превышение суммы аванса той части цены работы, которая должна быть выплачена при отказе заказчика, и есть неосновательное обогащение подрядчика, подлежащее возврату.
В другом случае клиент обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с экспедитора сумм, перечисленных ему ранее по договору транспортной экспедиции, на основании ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Из материалов дела следовало, что договор расторгнут по требованию клиента. Одностороннее расторжение договора в соответствии с его условиями допускалось. До расторжения договора клиент перечислил экспедитору денежные средства в счет оплаты будущих услуг, однако эти услуги не были оказаны.
Ответчик не оспаривал факт получения оплаты. Отказывая в удовлетворении иска, он ссылался на п. 4 ст. 453 ГК РФ, в соответствии с которым стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон. Ответчик также полагал, что на основании абз. 2 ст. 806 ГК РФ при одностороннем отказе от исполнения договора транспортной экспедиции сторона, заявившая об отказе, имеет право требовать только возмещения убытков, вызванных расторжением договора.
Кроме того, по мнению ответчика, ст. 1102 ГК РФ не могла применяться, так как она не содержит указания на то, что неосновательное обогащение имеет место и тогда, когда основание, по которому приобретено имущество, отпало впоследствии.
Арбитражный суд указал, что положения п. 4 ст. 453 ГК РФ и абз. 2 ст. 806 ГК РФ не исключают возможности истребовать в качестве неосновательного обогащения полученные до расторжения договора денежные средства, если встречное удовлетворение получившей их стороной не было предоставлено и обязанность его предоставить отпала.
При ином подходе на стороне ответчика имела бы место необоснованная выгода. Основания для удержания перечисленных клиентом денежных средств отпали при расторжении договора, поскольку в связи с этим прекратилась обязанность экспедитора по оказанию услуг. Суд удовлетворил заявленное требование на основании ст. 1102 ГК РФ, указав, что в данном случае получатель средств, уклоняясь от их возврата клиенту несмотря на отпадение основания для удержания, должен рассматриваться как лицо, неосновательно удерживающее средства*(812).
Представляется, что при частичном отказе от исполнения договора существуют два параллельных правоотношения: договорное и правоохранительное. В этом заключается большое преимущество одностороннего отказа от исполнения договора, который позволяет избирательно, в соответствии с интересом отказывающейся стороны прервать лишь часть обязательств, сохранив оставшиеся неизменными. Поскольку прекращенные обязательства перестают существовать, а соответственно, и прекращаются права требования их исполнения, то односторонний отказ от исполнения договора, который играл роль правопрекращающего юридического факта для прекращенной части обязательств, является правообразующим юридическим фактом для возникновения нового правоотношения по возмещению убытков.
При буквальном толковании норм права, касающихся возмещения убытков и уплаты расходов вследствие отказа от исполнения договора, можно заключить, что право требования возмещения убытков возникает не раньше, чем совершается такой отказ. Следовательно, этому праву требования соответствует обязанность уплаты расходов или возмещения убытков, которые и являются содержанием нового, отличного от основного, договорного правоотношения. Объектом этого правоотношения является возмещение убытков, а не исполнение прекращенной части обязательств; правой целью сделки по отказу, кроме прекращения основного правоотношения, также является возмещение убытков и восстановление нарушенного права, а не надлежащее исполнение, как в основном договорном обязательстве.
Таким образом, можно заключить, что вновь возникшее правоотношение является отдельным от основного договорного обязательства. При этом основное договорное обязательство в "урезанном" виде продолжает существовать вплоть до надлежащего исполнения, что соответствует интересам управомоченной на отказ стороны договора.
