2018-03-09
479
К XIX в. Россия объединила огромное количество христианских, мусульманских, буддийских народов. Ущемлений по национальным признакам не существовало, хотя православное вероисповедание превалировало. Польша и Финляндия получили при Александре I конституции, признававшие своей главой русского царя, но там действовали собственные органы управления, законы, религии и т.д. Классовое и сословное деление российского общества дополнялось делением этническим.
Император возглавлял всю систему власти, опираясь наразветвленный чиновничий аппарат. После всего воцарения Александр I начал проведение реформы систему государственного управления. Преобразования были связаны с деятельностью М.М.Сперанского.В начале XIX в. наметилась дальнейшая централизация и бюрократизация государственного аппарата, параллельно углублялась специализация отдельных органов власти и управления.
До 1801 г. в качестве высшего совещательного органа действовал Совет при высочайшем дворе, его сменил Непременный совет, состоявший из 12 членов, который просуществовал до 1810 г. В 1810 г. в качестве высшего законосовещательного органа, разрабатывающего законопроекты, позже утверждаемые Императором, был создан Государственный совет.
Председателем Государственного совета являлся император, в его отсутствие в заседаниях председательствовал назначенный им член Совета. Члены Совета назначались императором или входили в него по должности (министры).
Государственный совет состоял из пяти департаментов: департамент законов, дел военных, дел гражданских и духовных, государственной экономии и дел Царства Польского (созданный после восстания в Польше 1830—1831 гг.). Он рассматривал и готовил различные правовые акты: законы, уставы, учреждения; цель - приведение всей правовой системы к единообразию.
Работа Государственного совета осуществлялась либо в форме общих собраний, либо в форме департаментских заседаний, канцелярией руководил государственный секретарь.
В 20-х годах XIX в. законотворчеством стала заниматься Собственная Его Величества канцелярия, возглавившая систему центральных отраслевых органов государственного управления.
С 20-х годов XIX в Сенат утвердился как высший судебный орган государства. Все департаменты Сената превратились в высшие апелляционные инстанции для судов губерний.
Дальнейшая централизация государственного управления потребовали пересмотра системы отраслевых органов государственного управления.
В 1802 г. был принят манифест "Об учреждении министерств", положивший начало новой форме отраслевых управленческих органов. В отличие от коллегий министерства обладали большей оперативностью в делах управления, в них усиливалась персональная ответственность руководителей и исполнителей, расширялись значение и влияние канцелярий и делопроизводства.
В 1802 г. образовано восемь министерств: военных сухопутных сил, морских сил, иностранных дел, юстиции, внутренних дел, финансов, коммерции, народного просвещения.
В задачи министерств входили: организация "сношений с местами", подготовка справок о текущих делах и отчетов. Они действовали на основе подготовленных для них инструкций, обобщали проделанную работу и подготавливали перспективные планы на будущее. Министры были обязаны ежегодно представлять в Сенат отчеты о своей деятельности.
В 1811 г. издается “Общее учреждение министерств“, документ, подготовленный М.М. Сперанским. На основании этого акта власть министров определялась как высшая исполнительная, непосредственно подчиненная верховной императорской власти. Министры и товарищи министров (заместители) назначались императором, высшие чиновники министерств назначались императором по представлению министра, низшие — назначались министром.
Аппарат министерств подразделялся на департаменты (присутствия, в которых принимались решения, организованные по направлениям деятельности) и канцелярии (где осуществлялось все делопроизводство). Департаменты и канцелярии возглавлялись директорами.
В составе министерства действовал Совет при министерстве, в который входили товарищи министра и директора департаментов (министерская совещательная коллегия). Для решения межведомственных вопросов могли созываться совещания министров. В 1812 г. они получают законодательное оформление в лице Комитета министров. В комитет входили по должности министры, председатели департаментов Государственного совета, государственный секретарь. Остальные члены Кабинета назначались императором.
Комитет рассматривал законопроекты, отчеты министерств, различные вопросы, связанные с управлением страной и подбором кадров чиновников. Все решения кабинета должны были утверждаться императором.
Вместе с постоянно действующими центральными органами власти и управления в первой половине XIX в. действовал ряд временных комитетов (секретных органов). Они создавались императором для решения важных, неотложных, не нуждающихся в
огласке вопросов.
В результате работы комитетов по упорядочению управлений государственными крестьянами (1837—1838 гг.) в губерниях были учреждены палаты государственных имуществ, в уездах — окружные управления государственных имуществ, которым подчинялись выборные волостные управления.
После декабрьских событий 1825 г. правительство предпринимает ряд мер, направленных на усиление государственной и политической безопасности. Это коснулось прежде всего сети специальных карательных и политических органов. Еще в 1801 г. была упразднена Тайная экспедиция, а в 1802 было создано Министерство внутренних дел, возглавившее систему полицейских органов. В 1810 г. из него было выделено особое Министерство полиции, наделенное чисто полицейскими полномочиями, но уже вскоре (в 1819 г.) вновь было включено в состав Министерств внутренних дел. В 1826 г. Особая канцелярия Министерства внутренних дел (занимавшаяся вопросами политической
и государственной безопасности) включается в структуру Собственной Его Величества канцелярии: именно тогда возникает известное Третье отделение Собственной Его Величество канцелярии. В задачи Отделения входило руководство полицией, борьба с революционерами, сектантами и раскольниками, высылка и размещение "подозрительных людей", управление тюрьмами и наблюдение за иностранцами.
В 1827 г. был создан специальный жандармский корпус, составивший вооруженную и оперативную опору Третьего отделения. В 1836 г. было принято "Положение о корпусе жандармов". Создавалась сеть жандармских округов, подчинявшихся главному жандармскому управлению. На местах создавались губернские жандармские управления и городские команды жандармов (в губернских, портовых городах и крепостях).
В задачи жандармских команд входило: "усмирение буйства и восстановление нарушенного повиновения", "рассеяние законом запрещенных скопищ".
В 1837 г. реорганизуется система полицейских органов: в связи с делением уездов на более мелкие административно-территориальные единицы (станы) появляется полицейская должность станового пристава. Тем самым полицейская сеть распространя-ется в сельские районы страны. Становой пристав опирался в своей деятельности на сельскую выборную полицию: сотских и десятских и на вотчинную полицию помещиков.
В первой половине XIX в. создается разветвленная сеть тюремных учреждений. Государственные преступники, содержались в политических тюрьмах. Совершившие церковные преступления заключались в монастырские тюрьмы (Соловецкий монастырь, Кирилло-Белозерский монастырь). Остальные преступники содержались в общеуголовных тюрьмах.
В первой половине XIX в. были упразднены верхний земский суд, губернский магистрат и верхняя расправа. Судами второй инстанции в губерниях стали палаты уголовного и гражданского суда. Палата гражданского суда выполняла также функции нотариата. С 1808 г. стали образовываться коммерческие суды, рассматривавшие вексельные дела, дела о торговой несостоятельности и пр. Действовали ведомственные суды: военные, морские, горные, лесные, духовные, путей сообщения, волостные крестьянские суды. В столицах действовали надворные суды по делам сословий. Судебное управление осуществляло образованное в 1802 г. Министерство юстиции. Вся судебная система строилась на сословных
48. Систематизация российского законодательства во второй четверти Х1Х в.
1) основные государственные законы;
2) учреждения (центральные, местные, устав о государственной службе);
3) «законы правительственных сил» (устав о повинностях, устав о податях и пошлинах,
устав таможенный, уставы монетный, горный и о соли, уставы лесной, оброчных статей и счетные);
4) законы о состояниях;
5) законы гражданские и межевые;
6) уставы государственного благоустройства (уставы духовных дел иностранных
исповеданий, кредитный, торговый, промышленный; уставы путей сообщения, почтовый, телеграфный, строительный, положения о взаимном пожарном страховании, о сельском хозяйстве, о найме на сельские работы, о трактирных заведениях, о благоустройстве в казачьих селениях, о колониях иностранцев на территории империи);
7) уставы благочиния (уставы о народном продовольствии, об общественном призрении, врачебный, уставы о паспортах, о беглых, цензурный, о предупреждении и пресечении преступлений, о содержащихся под стражей, о ссыльных);
8) законы уголовные.
Кодификационная работа проводилась следующим образом:
Из государственных сенатских, коллежских архивов были собраны реестры всех
узаконений, на их основе был составлен единый реестр, а уже после этого обратились к первоисточникам. Было прорецензировано 3000 книг, содержащих сенатские протоколы, важнейшие постановления сверялись с подлинниками. Однако собрание узаконений не предполагалось использовать в практических целях. Таким образом, в первое «Полное собрание законов» было помещено более 30 тысяч различных указов, нормативных актов, постановлений, начиная с «Соборного уложения» и до вступления на престол Николая I.
Неоспоримым достоинством этого собрания для того времени было прежде всего то, что он во многих частях не был абстрактным произведением. «Свод» включал в себя множество начал, выработанных и проверенных жизнью. Законы, ранее известные главным образом только немногим юристам, стали доступны для многих. Обширные научно- критические, исторические и иные работы, касавшиеся богатейшего материала, заключенного в «Полном собрании законов» и в «Своде законов», значительно содействовали оживлению юридической мысли и, несомненно, подготовили почву для создания в будущем «Уложения».
19 января 1833 г. состоялось заседание Государственного совета, обсудившего представленный «Свод законов». Было принято решение пользоваться текстами существующих законов до 1 января 1835 г., а затем должен был вступить в силу в полном объеме в качестве общего «Свода законов Российской империи». В целом, данную попытку кодификации российского права можно считать успешной, во многом это заслуга величайшего российского реформатора М.М. Сперанского.
Разработка «Уложения о наказаниях» началась сразу после создания «Свода законов» и велась первоначально в Министерстве юстиции, а затем во II отделении Императорской канцелярии. При разработке проекта был использован том XV «Свода законов». Но авторы «Уложения» не ограничились российским опытом. Они изучили многочисленные западноевропейские уголовные кодексы, даже проекты некоторых кодексов.
Проект Уложения и объяснительная записка к нему были готовы к 1844 г. Их размножили для предварительного обсуждения. После рассмотрения проекта в Государственном совете «Уложение» было утверждено императором в августе 1845 г. и введено в действие с 1 мая 1846 г.
«Уложение о наказаниях» было громадным законом. Оно содержало более 2000 статей, разбитых на 12 разделов, имеющих сложную структуру.
Такая громоздкость закона объяснялась тем, что его авторам не удалось преодолеть казуальность, свойственную прежним феодальным уголовным сборникам. Законодатель стремился предусмотреть все возможные виды преступлений, не полагаясь на обобщающие формулировки. Отчасти это объяснялось низким профессиональным уровнем российских судей, которые не могли бы разобраться в юридических абстракциях и, которым нужно было показать состав преступления как можно проще и нагляднее.
Впервые в российском законодательстве «Уложение» содержало Общую часть, функции которой выполнял первый раздел закона. Уложение делило правонарушения на преступления и проступки, граница между которыми была проведена не слишком четко. В первом разделе говорилось о вине как основании ответственности, о стадиях развития преступной деятельности, о соучастии, обстоятельствах, смягчающих и устраняющих ответственность. Военнослужащие не подпадали под действие Уложения о наказаниях. Для них существовал изданный в 1839 г. Военно-уголовный устав, заменивший собой Артикул воинский.
В системе преступлений на первом месте стояли преступления и проступки против религии, государства, порядка управления, должностные преступления. «Уложения» предусматривало обширную и сложную систему наказаний. Они подразделялись по разрядам, родам и степеням. Все наказания за преступления и проступки делились на уголовные и исправительные. К уголовным относилось лишение всех прав состояния, соединенное со смертной казнью, каторгой или ссылкой. Исправительными наказаниями считались потеря всех особенных личных и сословных прав и преимуществ, соединенная со ссылкой в Сибирь или другие места, заключение в крепости, в смирительном доме, тюрьме, кратковременный
арест и некоторые другие. Сохранялся сословный принцип применения
наказаний: все преступники делились на тех, к кому могли применяться
телесные наказания, и на тех, к кому они не применялись, предусматривалась такая
мера наказания, как лишения сословных прав и привилегий.[10]
Вывод: Таким образом, организация работы именно по систематизации
законодательства, накопленного за полтора столетия развития Российской империи, принадлежала целиком самому Императору. Приняв дело к своему ведению, Николай I обеспечил, во-первых, привлечение к организационно-методическому руководству работой Второго отделения Канцелярии выдающегося деятеля российской администрации в лице М. М. Сперанского. Во-вторых, этим шагом он обеспечил успех главной задачи своего царствования - ":направления политики государства по пути консервативного и бюрократического образа действия, поддерживая существующее с помощью чиновников"[11]. И, наконец, в-третьих, Николай I, опираясь на М.М. Сперанского, обеспечил совершенствование законов и правоприменительной практики царской России, оказавшее позднее значительное влияние на развитие как советского законодательства, так и законодательства новой России. Это бесспорное достижение русской правовой культуры будет находиться в центре внимания нашего исследования.
49. Развитие наследственного права XI-XVIII вв.
Первым источником, в котором мы обнаруживаем нормы, регулирующие наследственные правоотношения, является «Русская правда» (XI в.). Наследство в «Русской Правде» носит название «остатка» или «задницы», т.е. того, что оставляется позади себя умерший. Среди вещей, переходящих в порядке наследования, упоминаются только движимое имущество, дом, двор, товары, рабы и скот. О землях не говорится ни слова, поскольку, не являясь еще частной объектом собственности, она не могла переходить по наследству. Наследование по завещанию не отличается от наследования по закону (обычаю).
В случае смерти наследодателя «без ряду» (т.е. в случае если последний не оставил завещания), ему наследовали члены семьи и только они. «Русская Правда» говорит лишь о наследовании после родителей. После отца наследуют дети от жены, а не от рабынь. Из детей сыновья исключали дочерей, которые вступают в наследство только за отсутствием первых. Дочери до замужества оставались в доме, а на братьев возлагалась обязанность снабдить их приданым «како си могут». Наследство, в случае отсутствия завещания, разделялось поровну между детьми без преимуществ старшинства. Более того, дом со двором переходил к младшему сыну[1]. Псковская судная грамота, памятник права более позднего периода (XIV-XV вв.) различает наследство, оставленное по завещанию («приказное») и наследство, переходящее без завещания («отморшина»). Прежнее отношение между обоими основаниями нарушается и каждое получает самостоятельное значение. Появляется в правах и ответственности тех и других наследников. Завещание, называемое «рукописанием» или «поряной», составляется в письменной форме. Круг лиц, призываемых к наследованию по закону, расширяется путем включения в него боковых родственников – племянников («ближнее племя»). Наследственные права признаются не только за женой после мужа, но и обратно и притом на пользование всем имуществом. Грамота призывает к наследованию и восходящих родственников, отца и мать. В дальнейшем, вплоть до периода царствования Петра I, мы видим дальнейшее развитие института наследования по закону - развитию наследования по завещанию законодатель практически не уделял внимания. Указом о единонаследии Петр I в 1714 году установил переход всего имущества к одному сыну. Петром двигали прежде всего фискальные мотивы, поскольку раздробление имений при разделе наследства уменьшало их экономическую ценность, что в свою очередь приводило к уменьшению сумм податей, поступивших в казну. Вотчины им поместья сливаются в одно понятие недвижимого имущества. Если наследодатель не назначал сам наследника из своих сыновей, то имущество переходило к старшему из них. Таким образом, завещательное право возвратилось к исходному пункту – свобода завещателя состояла только в выборе члена семьи и завещания в пользу посторонних лиц не допускались. Встретив сопротивление в тогдашнем русском обществе, указ о единонаследии 1714 года был отменен Анной Иоанновной в 1731 году.
Издание в 1832-1833 гг. ч. 1 т. X Свода законов Российской империи явилось итогом систематизации законодательства в области наследственного права за предыдущий период.
Легально определение завещания мы встречаем в т. X ч. 1. ст. 1010 Свода, где указывается, что завещание есть законное объявление воли владельца о его имуществе на случай его смерти. Воля эта должна быть выражена лично самим завещателем и поэтому представительство в завещательном акте не допускалось. Кроме того, что завещание было предсмертным распоряжением об имуществе, закон допускал возможность наличия в завещании распоряжений, направленных на другие предметы: назначение опекунов к малолетним наследникам (т. X ч.1 ст. 227 Свода), назначение душеприказчика, распоряжение на счет похорон и т. п. Допускалось, что содержание завещания могло исчерпываться распоряжением о назначении опеки.
Законом определялось, что все завещания должны были быть составлены в здравом уме и твердой памяти (т. X ч.1 ст. 1016). Действительность завещания предполагала также наличие дееспособности у завещателя в момент составления завещания (т. X ч.1 ст. 1018). Не обладали дееспособностью несовершеннолетние (лица, не достигшие 21 года). Это значительно ущемило завещательные права лиц, вступивших в брак до 21 года и призванных с 20 лет на военную службу.[2]
Лицо, в пользу которого было составлено завещание, должно было уже родиться или быть зачатым к моменту открытия наследства (т. X ч.1 ст. 1026, 1106 п.2 Свода). Завещательные распоряжения в пользу лиц, которые могли родиться в неопределенное время признавались недействительными.
Г. Ф. Шершеневич поставил вопрос о возможности завещания в пользу еще не существующих юридических лиц (организация за счет средств наследодателя санатория, музея и т.п.). На основании анализа действовавшего в то время в России законодательства он дает отрицательный ответ, поскольку согласно требованию закона лица, в пользу которых производится завещательное распоряжение, должны были быть четко обозначены (т. X ч.1 ст. 1026)[3].
В русском дореволюционном наследственном праве мы сталкиваемся с законодательным ограничением воли наследодателя. В условиях отсутствия в русском дореволюционном наследственном праве института обязательной доли интересы семьи охранялись с помощью института родовых имуществ, выступившего в качестве своеобразного суррогата обязательной доли. Суть этого института состояла в том, что родовые имения не принадлежали свободному распоряжению собственника ни по завещанию, ни по дарению. Распорядиться родовым имуществом собственник мог лишь в двух случаях:
1) если он не имел ни детей, ни иных нисходящих по прямой линии родственников и в этом случае, минуя своих ближайших наследников и не взирая на степени родства, лицо могло составить завещание в пользу любого родственника, но лишь «того рода, из которого досталось завещаемое избранному или наследнику имущество» (т. X ч.1 ст. 1068 п.2 Свода);
2) при наличии нисходящих по прямой линии родственников, завещатель был вправе оставить свое родовое имение или часть его некоторым нисходящим и даже одному из них(т. X ч.1 ст. 1058 п.1 Свода).
Законодатель, впрочем, предусматривал возможность завещания родовых имуществ тем лицам, которые получили бы это имущество и без завещания. Подводя итог, отметим, что в дореволюционный период отсутствовал законодательный запрет условных и срочных завещаний. Лишь в отношении родового имущества уловные и срочные завещания были недопустимы в силу того, что право на них принадлежало наследникам в силу самого закона. Внешним условием действительности завещания является соблюдение установленном формы:
- общей формы (нотариальное и домашнее завещание), либо
- особенной форма, которая являлась исключение из первой и допускалась лишь в установленных законом случаях при наличии определенных условий. Во всех случаях признавалась лишь письменная форма и словесные завещания никакой силы не имели (т. X ч.1 ст. 1023 Свода).
Помимо указанных общих форм завещаний Русское дореволюционное наследственное законодательство допускало и особые формы завещаний: военно-походное, военно-морское, госпитальное, заграничное, крестьянское, сущность которых легко определить исходя из их названия.
