Система коллизионного права и ее особенности

69. Конституцией РФ (п. "п" ст. 71) в российское законодательство введено понятие "федеральное коллизионное право". Вряд ли можно сомневаться в том, что законодатель, обращаясь к этому понятию, имел в виду не только коллизионные нормы международного частного права. Скорее всего, можно предположить, что в центре внимания законодателя находились правовые предписания, позволяющие преодолевать противоречия при определении предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов, полномочий государственных органов, решать коллизии между актами законодательства Федерации и ее субъектов, равно как и между отдельными нормативными правовыми актами. Но образуют ли все эти правовые предписания систему норм - коллизионное право?

70. Попытки ответить на этот вопрос предприняты в работах Ю.А. Тихомирова, посвященных юридическим коллизиям и коллизионному праву*(63). Автором выдвинута "новая концепция коллизионного права", в основе которой "понимание коллизий как комплексных противоречий между правовыми взглядами, между правовыми актами и нормами, между действиями государственных и иных структур, между государствами"*(64). Концепция исходит из понимания коллизионного права как суперотрасли, как нового правового комплекса, который "ни в коей мере не обедняет и не ставит под сомнение традиционные отрасли права"*(65). Равным образом это не означает "прощания с традиционным коллизионным правом в виде международного частного права. Оно сохраняет самостоятельное существование в рамках суперотрасли"*(66). Тем не менее попытки обосновать практическое значение или хотя бы познавательную ценность понятия, способного объединить столь разнообразные явления в некое подобие единства, вызвали замечания, суть которых можно было бы обозначить, учитывая основные направления, по которым пускаются "критические стрелы", двумя стихотворными отрывками: "открылась бездна звезд полна, звездам числа нет, бездне - дна" и "в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань". Впрочем, некоторые возражения охватывали как первые, так и вторые доводы. В частности, замечено: "конструирование подобной "суперотрасли" невозможно не только практически, поскольку она не располагает идентифицируемым предметом, но даже умозрительно - ввиду смешения чрезвычайно несхожих элементов, принадлежащих к разным правовым системам"*(67).

71. Размышления на тему о перспективах формирования "метаколлизионного" права оказались не чуждыми и работам в области международного частного права. Отслеживая тенденции и противоречия в развитии современного международного частного права, А.Н. Жильцов и А.И. Муранов писали: "Существует даже большой соблазн объявить традиционное право коллизий законов и юрисдикций одной из основополагающих частей некоего метаконфликтного (метаколлизионного) права, закладывающего общие основы решения всевозможных юридических конфликтов в самом широком смысле этих слов и тем самым являющегося своего рода первоосновой всех правовых отраслей"*(68). Уклоняясь от такого соблазна, несостоятельного, как считают авторы, с методологической точки зрения, они продолжают: "...Вся история цивилизации - история всевозможных конфликтов, причем все они могут быть рассмотрены сквозь призму права, но это вовсе не является основанием для того, чтобы, выходя за пределы социологии и философии права, конструировать некую суперправовую отрасль. В противном случае, например, всю правовую историю можно будет объявить историей коллизионного права, а не историей развития отдельных областей юриспруденции, а для анализа различных юридических противоречий в самом традиционном праве коллизий законов пришлось бы обращаться к такому суперколлизионному праву, и это вряд ли можно признать удачным..."*(69).

72. И все же идея выстраивания многообразия конфликтных ситуаций в праве в общий ряд может быть востребована практикой. В самом деле, разве не выражена эта идея в известной конституционной формуле "федеральное коллизионное право"?

Если вопрос о "системообразующей силе" отнести к коллизионным нормам, формирующим международное частное право, то утвердительный ответ на него вряд ли может быть оспорен.

73. Как представляется, системообразующие свойства коллизионных норм международного частного права обусловлены:

1) однородным характером отношений, на которые воздействуют эти нормы (частноправовые отношения, осложненные иностранным элементом, или, как еще принято их обозначать, гражданско-правовые отношения в широком смысле слова, возникающие в условиях международной жизни);

2) общим назначением таких норм, состоящим в преодолении коллизионной проблемы, сопутствующей указанным отношениям;

3) общим способом воздействия на соответствующие отношения (способ правового регулирования);

4) единообразным специфическим для этих норм строением, не повторяющим структуры других нормативных предписаний.

Коллизионное право - не только основообразующая, но и системообразующая структура международного частного права.

74. С введением в действие разд. VI "Международное частное право" ГК РФ российское законодательство вышло на важные рубежи в формировании системы коллизионного права, структурированной подобно пандектной системе гражданского права, в виде общей и специальной частей. Одно из наиболее заметных достижений, связанных с этим разделом, - кодификация развернутым образом коллизионных норм, подлежащих применению к гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом. Но система коллизионного права в целом, ее общая и особенная части должны быть соотносимы с любыми частноправовыми отношениями, включая собственно гражданско-правовые, семейные, трудовые отношения. Решить эту задачу, как и задачи восполнения пробелов (например, в коллизионном регулировании трудовых отношений) и устранения имеющихся противоречий, можно было бы, приняв федеральный закон о международном частном праве (см. гл. 15 книги).

75. Значение понятий и институтов, формирующих общую часть системы коллизионного права, трудно переоценить. Сегодня широко признается, что коллизионная норма отсылает не к отдельному, изолированному предписанию иностранного права, а к иностранной правовой системе в целом, включая официальное толкование правовых норм этой системы, практику их применения и доктрину в соответствующем иностранном государстве. Реже обращается внимание на то, что в установлении применимого права участвует не отдельная, изолированная коллизионная норма, а коллизионная норма, взаимодействующая с правилами, определяющими общие институты квалификации, взаимности, обратной отсылки, строго императивных норм, оговорки о публичном порядке и др. Задействование этих институтов в механизме коллизионного регулирования проявляется в самых разных его аспектах, корректируя результаты преодоления коллизионной проблемы.

Особенная часть коллизионного права представлена коллизионными нормами, обращенными к отдельным видам частноправовых отношений; состав этих норм характеризуется широким рядом взаимосвязанных предписаний, определяющих статуты частноправовых отношений.

76. Упоминание в составе источников коллизионных норм российских законов и международных договоров РФ нуждается в пояснении. Лишь федеральные законы (а не федеральные подзаконные акты и не законы или иные нормативные правовые акты субъектов РФ) могут быть источниками коллизионных правил (в том виде, как они понимаются и применяются в международном частном праве). Коллизионные нормы, источниками которых являются федеральные законы, относятся к федеральному коллизионному праву.

Равным образом источниками коллизионных норм могут быть только те международные договоры, решения о согласии на обязательность которых для Российской Федерации приняты в форме федерального закона.

77. Чем объяснить столь "высокое", основанное на федеральных законах, происхождение коллизионных норм? Очевидно, тем, что, как уже было замечено, коллизионная норма, допускающая применение иностранного права, - не что иное как проявление самоограничения принявшего ее суверена, которое обусловлено потребностями международного гражданского оборота. Воля к такому самоограничению должна быть выражена в форме акта, обладающего высшей юридической силой, т.е. в форме федерального закона. Ведь результатом самоограничения является допущение применения иностранного закона, опосредующего волю иностранного суверена, в отечественном правовом пространстве. Приводимая здесь характеристика коллизионных норм не колеблет утверждения о принадлежности этих норм к сфере частного права, определяющего их способность отсылать к нормам иностранного права, придавая им эффект экстерриториальности. Но, как будет далее замечено, действие коллизионных норм может быть ограничено посредством, в частности, таких "механизмов", как сверхимперативные нормы, оговорка о публичном порядке, функционирующих на пограничье частного и публичного права.

78. Коллизионные нормы международных договоров РФ, решая в обозначенных ими пределах специальные вопросы, занимают обособленное место в системе российского коллизионного права, его особенной части. Взаимодействие коллизионных норм международных договоров РФ с коллизионными нормами внутренних законов отличается от взаимодействия между последними.

79. Обособленность коллизионных норм международного договора РФ в системе российского коллизионного права проистекает из того, что коллизионная норма договора, реализуемая в конечном счете в сфере частноправовых отношений, сохраняет свою международно-правовую природу, понимается и применяется в соответствии с договором и нормами международного права. В случае если коллизионной нормой международного договора РФ установлено иное правило, чем предусмотренное коллизионной нормой закона, применяется коллизионная норма международного договора. Вместе с тем обособленность коллизионных норм международных договоров РФ не должна быть абсолютизирована.

80. А.Н. Макаров, исходя из принципа "раздельности" двух правопорядков, полагал, что национальный суд может применять только систему национальных норм, суд международный - только систему норм международных*(70). Из этой теоретической предпосылки следовал вывод, что нельзя заполнять пробелы внутреннего коллизионного права правовыми началами международного коллизионного права, и обратно: пробелы международного коллизионного права - правовыми началами национальной коллизионной системы*(71). Сегодня, в условиях всеобщего признания основообразующего значения коллизионного критерия "наиболее тесной связи", этот тезис едва ли может быть выдержан. Достаточно напомнить о правиле п. 2 ст. 1186 ГК РФ, которое в отсутствие возможности определить - в том числе на основании международного договора РФ - право, подлежащее применению, санкционирует обращение к праву страны, с которой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано. Современным кодификациям коллизионного законодательства известны различные формы взаимодействия национальных и международно-договорных коллизионных норм, и особенно отсылка первых ко вторым. К коллизионным нормам международных договоров отсылают, в частности, нормы Закона Италии 1995 г., Вводного закона к ГГУ, Закона Швейцарии 1987 г. В последнем, кстати, установлено, что при исключении сторонами возможности оспаривания решения, которое должно быть приведено в исполнение на территории Швейцарии, Нью-Йоркская конвенция от 10 июня 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений применяется по аналогии.

81. И коллизионные нормы, основанные на российском законе, и коллизионные нормы международного договора РФ принадлежат в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ к правовой системе Российской Федерации. Конституционная формула "дает основания для такой "прописки" общепризнанных принципов и норм и международных договоров Российской Федерации в российской правовой системе, при которой эти принципы, нормы, договоры, не вторгаясь прямо во внутригосударственный нормативный комплекс, в российское законодательство, взаимодействуют с ним в правоотношениях, в правоприменительном процессе, в структуре правопорядка"*(72). Коллизионные нормы международных договоров РФ, как и коллизионные нормы российских законов, применяются судами и иными органами, компетентными применять иностранное право, к которому отсылают эти нормы. Содержание норм иностранного права, подлежащего применению в силу коллизионных норм, устанавливается, если иное не вытекает из международного договора РФ, на общих основаниях в соответствии с правилами ст. 1191 ГК РФ, ст. 166 СК РФ, ст. 14 АПК РФ, которые носят в основном процессуальный характер.