2018-03-09
330
323. Отсутствие в России закона о международном частном праве, кодификация коллизионного законодательства на основе отраслевых (ГК РФ, СК РФ) и комплексных актов (КТМ РФ) не способствует формированию общих для частноправовых отношений статутов. Но с принятием такого закона возможность их становления может быть реализована. Это касается прежде всего личного закона физического лица и статута договора.
324. Так, ст. 1195-1999 ГК РФ, включенные в гл. 67 "Право, подлежащее применению при определении правового положения лиц", определяют сферу действия личного закона физического лица, ограничивая ее, по понятным причинам, гражданско-правовыми отношениями. Раздел же VII СК РФ, используя коллизионные привязки к законодательству государства гражданства лица или государства его места жительства, о личном законе не упоминает. Между тем отечественная доктрина раскрывает содержание понятия "личный закон" в увязке с решением некоторых вопросов семейных отношений. Л.А. Лунц, перечисляя вопросы, которые доктрина международного частного права относит к области действия личного закона, называет, в частности, вопросы семейного права, и "в первую очередь вопросы внутренних условий брака и развода"*(151).
325. В рамках закона о международном частном праве представляется возможным обозначить сферу действия права, применимого к частноправовым договорным отношениям. Статут таких отношений мог бы учитывать, помимо соглашений о праве, применимом к гражданско-правовому договору (ст. 1210 ГК РФ и др.) и внедоговорным обязательствам (обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, неосновательного обогащения - п. 3 ст. 1219, п. 1 ст. 1223 ГК РФ), также соглашения о применимом праве, которые могут быть заключены в области семейных отношений (брачный договор, соглашение об уплате алиментов) и трудовых отношений (трудовой договор).
Глава 6. Применение коллизионных норм
§ 1. Последовательность действий
при решении коллизионного вопроса
326. Общие положения коллизионного права, раскрывающие его основные институты и понятия, срабатывают на разных стадиях решения коллизионного вопроса. Первые шаги в этом направлении связаны с выявлением самой потребности в коллизионной норме. Как уже было отмечено, обращение к коллизионному способу регулирования для определения права, применимого к вопросам, полностью урегулированным материально-правовыми нормами международного договора РФ, исключается. Вместе с тем так называемые строго императивные нормы российского законодательства подлежат применению независимо от действия коллизионной нормы, от предусматриваемой ею отсылки к иностранному праву.
327. Преодоление коллизионной проблемы начинается с выявления иностранного элемента, осложняющего частноправовое отношение, или, иными словами, с выявления особой правовой связи отношения с иностранным правопорядком, формирующей основание для постановки коллизионного вопроса и определения в качестве применимого иностранного права.
328. Необходимость обращения к коллизионному способу регулирования понуждает совершить следующий шаг: уточнить, какая именно коллизионная норма должна быть применена. Эта задача решается с помощью толкования юридических понятий коллизионной нормы, их квалификации.
329. На следующей стадии преодоления коллизии законов возникают и решаются вопросы, связанные с определением применимого права, в том числе в случаях, когда в стране, к праву которой отсылает коллизионная норма, действуют несколько правовых систем ("страна с множественностью правовых систем") или когда обращение к иностранному праву зависит от взаимности, от отношения к обратной отсылке и отсылке к праву третьей страны. Эта стадия завершается определением права, подлежащего применению к отношению, осложненному иностранным элементом, - применимого права. Норма иностранного права, к которому отсылает коллизионное правило, в исключительных случаях в силу оговорки о публичном порядке не применяется.
330. С выявлением применимого иностранного права возникает потребность в установлении содержания его норм. Содержание норм иностранного права устанавливается в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве, а процедура определения содержания таких норм регламентируется специальными правилами.
331. На конечной стадии решения коллизионного вопроса применяются материальные нормы права, к которым отсылает коллизионное правило, образующие статут соответствующего отношения.
332. Изложенные здесь соображения о стадиях преодоления коллизионной проблемы в известной мере носят характер общей схемы. Решение коллизионного вопроса может быть сопряжено - нередко в силу требований самой коллизионной нормы - с необходимостью сопоставления коллидирующих материально-правовых норм в целях определения правопорядка, теснейшим образом связанного с отношением, более благоприятного для стороны (сторон), с обоснованием или оспариванием выдвигаемых коллизионной нормой, практикой ее применения презумпций. Представляется, что рассматриваемая тема оставляет открытыми немало вопросов, ожидающих своего исследователя.
Взаимность
333. В широком плане взаимность - одно из начал международного сотрудничества, позволяющих обеспечивать на основе равенства и взаимной выгоды права и интересы граждан, организаций и государств. В международном частном праве взаимность приобретает особые формы выражения. Взаимность в этой области принято рассматривать в следующих аспектах:
взаимность и применение иностранного права, к которому отсылают коллизионные нормы;
взаимность и правовое положение иностранных субъектов права;
взаимность и вопросы международного гражданского процесса.
334. Обусловлено ли применение иностранного права, к которому отсылает российская коллизионная норма, взаимностью? Должен ли российский суд, прежде чем обратиться, следуя велению коллизионной нормы, к иностранному праву, установить, применяется ли в соответствующей зарубежной стране в сходной ситуации российское право? Зависит ли от этого обстоятельства решение суда: применить иностранное право или отказать в его применении?
Ответ на все эти вопросы опирается на начало, прочно закрепившееся в доктрине и практике: применение иностранного права, к которому отсылает отечественная коллизионная норма, носит безусловный характер. Выражением такого подхода к проблеме применения иностранного права являются правила ст. 1189 ГК РФ.
335. Одно из этих правил заключается в следующем: иностранное право подлежит применению в Российской Федерации независимо от того, применяется ли в соответствующем иностранном государстве к отношениям такого рода российское право, за исключением случаев, когда применение иностранного права на началах взаимности предусмотрено законом. Другое правило уточняет понимание такого исключения: в случае когда применение иностранного права зависит от взаимности, предполагается, что она существует, если не доказано иное. Законодательство ряда стран содержит пояснения, каким образом доказывается иное. В Венгрии предусмотрена выдача министром юстиции обязательного для суда или иного учреждения документа, подтверждающего наличие взаимности. Сходное правило закреплено в Законе Румынии 1992 г.: доказательства запрашиваются у министерства юстиции, которое посредством консультаций с министерством иностранных дел устанавливает наличие или отсутствие взаимности.
336. Некоторые международные договоры (в частности, Гаагские конвенции о коллизиях законов, касающихся формы завещательных распоряжений, 1961 г., о праве, применимом к дорожно-транспортным происшествиям, 1971 г., о праве, применимом к ответственности изготовителя, 1973 г.) исходят из того, что предусматриваемые ими коллизионные нормы подлежат применению независимо от требований взаимности.
337. Тема взаимности в международном частном праве не ограничивается сферой действия коллизионных норм, она включает и вопросы применения материально-правовых предписаний, и прежде всего правил, определяющих гражданско-правовое положение иностранных физических и юридических лиц на началах национального режима и режима наибольшего благоприятствования. В области частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, взаимности придается значение специального правового института, различающего "материальную" и "формальную" взаимность.
338. "Материальная" взаимность означает предоставление иностранным гражданам и юридическим лицам в стране пребывания правомочий, аналогичных тем, какие предоставляются местным гражданам и юридическим лицам в стране, к которой принадлежат эти иностранные лица. Различия в праве, естественно, ограничивают возможность сколько-нибудь широкого применения материальной взаимности.
339. "Формальная" взаимность предполагает уравнивание иностранцев в стране пребывания в правах и обязанностях с местными гражданами и юридическими лицами. В международном частном праве преобладает определение правового режима иностранцев на основе "формальной" взаимности.
340. Наделение иностранных граждан и иностранных юридических лиц равными с российскими гражданами и российскими юридическими лицами правами и обязанностями (п. 1 ст. 2 ГК РФ), т.е. предоставление им национального режима, также носит по общему правилу безусловный характер и, таким образом, не зависит от взаимности. Следовательно, и в этом случае российский суд не должен входить в обсуждение вопроса о наличии взаимности в соответствующем иностранном государстве, если иное не предусмотрено федеральным законом или международным договором РФ.
341. Как следует из п. 5 ст. 18 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств"*(152), временно проживающие в Российской Федерации иностранные граждане имеют право на получение компенсационных выплат в случае, если в соответствии с законодательством этого иностранного государства аналогичное право предоставлено гражданам РФ.
342. В области международного гражданского процесса применение начала взаимности может быть связано с обращением к таким институтам, как исполнение иностранных судебных поручений, признание и исполнение иностранных судебных и арбитражных решений. Согласно Федеральному закону от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"*(153) при отсутствии международных договоров РФ решения иностранных судов по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом.
Реторсии
343. С вопросом о взаимности связано введение так называемых ответных ограничений (реторсий), целью которых является, в частности, восстановление принципа взаимности. Реторсии являются правомерными с точки зрения международного права принудительными действиями государства, совершаемыми в ответ на дискриминационные акты другого государства. Речь идет именно о дискриминационных актах - т.е. об актах, специально нарушающих права и интересы граждан и организаций государства, вынужденного прибегнуть к реторсии, либо права и интересы самого государства. Ответные ограничения должны быть соразмерны, адекватны ограничениям, введенным дискриминационным актом. В соответствии со ст. 1194 ГК РФ Правительством РФ могут быть установлены ответные ограничения (реторсии) в отношении имущественных и личных неимущественных прав граждан и юридических лиц тех государств, в которых имеются специальные ограничения имущественных и личных неимущественных прав российских граждан и юридических лиц. Из указанной статьи следует, что реторсии:
могут быть установлены высшим органом исполнительной власти РФ, а не судебными или иными органами государственной власти;
устанавливаются в виде ответных ограничений и, следовательно, не могут носить упреждающего характера;
устанавливаются в ответ на специальные, т.е. дискриминационные, ограничения имущественных и личных неимущественных прав российских граждан и юридических лиц.
344. В отечественной литературе в качестве примера нечастого обращения к реторсиям приводилось Постановление СНК СССР от 26 ноября 1937 г. N 2079 "Об имуществе иностранцев, не проживающих на территории Союза ССР"*(154), принятое в ответ на действия ряда государств, дискриминировавшие советских граждан в праве на недвижимое имущество, находившееся на территории этих государств. Упоминались также случаи обращения к ответным мерам, относящиеся как к давнему прошлому (Декрет 1873 г. о конфискации во Франции имущества испанских подданных в ответ на аналогичную меру испанской короны, Закон США 1887 г. о рыбной ловле, последовавший за действиями канадских властей), так и к современным "винным", "текстильным" и иным экономическим "войнам"*(155).
345. Некоторые федеральные законы предусматривают возможность принятия ответных мер, в том числе за рамками гражданско-правовых отношений. В соответствии с Законом о регулировании внешнеторговой деятельности меры ограничения внешней торговли товарами, услугами и интеллектуальной собственностью (ответные меры) могут быть введены, в частности, в случаях, если иностранное государство:
предпринимает меры, которые нарушают экономические интересы российских физических и юридических лиц, являющихся участниками внешнеторговой деятельности, в том числе меры, которые необоснованно закрывают российским лицам доступ на рынок иностранного государства или иным образом необоснованно дискриминируют российских лиц;
не предоставляет российским лицам адекватную и эффективную защиту их законным интересам в этом государстве, например защиту от антиконкурентной деятельности других лиц;
не предпринимает разумных действий для борьбы с противоправной деятельностью физических или юридических лиц этого государства на территории России.
Указанные меры вводятся в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами РФ и в пределах, необходимых для эффективной защиты интересов российских лиц. Решение о введении ответных мер принимается Правительством РФ. До введения ответных мер Правительство РФ может принять решение о проведении переговоров с соответствующим иностранным государством. В связи с ранее действовавшим Федеральным законом от 13 октября 1995 г. N 157-ФЗ "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности"*(156), ст. 34 которого предусматривала ответные меры в области внешнеторговой деятельности, было принято, в частности, Постановление Правительства РФ от 14 июля 2001 г. N 532 "О введении специальных пошлин на отдельные товары, происходящие из Венгерской Республики"*(157). Принятие его было вызвано введением Венгерской Республикой мер, нарушающих экономические интересы Российской Федерации и российских предприятий, невыполнением в отношении Российской Федерации принятых обязательств по международным договорам. В последующем, с прекращением применения Венгерской Республикой таких мер, указанное постановление было признано утратившим силу.
346. Как предусмотрено Федеральным законом от 24 мая 1999 г. N 99-ФЗ "О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом"*(158), несоблюдение иностранным государством общепризнанных принципов и норм международного права в области основных прав и свобод человека и гражданина в отношении соотечественников является достаточным основанием для принятия органами государственной власти РФ предусмотренных нормами международного права мер по защите интересов соотечественников.
347. Установление Правительством РФ ответных ограничений в отношении иностранных лиц допускается в ч. 4 ст. 398 ГПК РФ и ч. 4 ст. 254 АПК РФ, посвященных процессуальным правам и обязанностям иностранных лиц.
348. Созданию лучших условий доступа российских товаров на зарубежные рынки, преодолению дискриминационной практики в отношении российских товаропроизводителей и экспортеров будет способствовать присоединение России к ВТО, совершенствование законодательной базы для защиты их интересов.
§ 4. Квалификация юридических понятий коллизионной нормы и
"предварительный" ("побочный") коллизионный вопрос
349. Применению коллизионной нормы, как и любой другой нормы права, предшествует ее толкование. Особенности толкования коллизионных норм объясняются их назначением - решить коллизионную проблему, определить применимое право. От точного и единообразного применения коллизионной нормы зависит эффективность защиты субъективных прав участников частноправовых отношений. К толкованию понятий коллизионной нормы, или, как принято говорить, к их "квалификации" понуждает прежде всего необходимость решать специфическую для международного частного права проблему преодоления "скрытых коллизий", или "конфликта квалификаций" (термины, обязанные своим происхождением в конце XIX в. соответственно Ф. Кану в Германии и Е. Бартэну во Франции).
350. Суть проблемы состоит в том, что одна и та же коллизионная норма с одноименными юридическими понятиями, формулирующими основные элементы ее структуры - объем и привязку, нередко понимается и применяется в разных странах по-разному - с более или менее существенными отличиями. Так, понятия "собственность", "правонарушение", "недвижимость", относящиеся к объему коллизионной нормы, даже в странах с правовыми системами, принадлежащими к одной "правовой семье", могут толковаться далеко не одинаково. От квалификации понятий, входящих в объем коллизионной нормы, зависит главным образом выбор той или иной коллизионной нормы для определения применимого права. Например, в зависимости от того, подпадает ли конкретная вещь под понятие "недвижимость" или не подпадает, отношения по договору купли-продажи этой вещи (если стороны не воспользовались возможностью выбрать применимое право) будут регулироваться правом "страны, где находится недвижимое имущество" (п. 1 ст. 1213 ГК РФ) или правом страны продавца (пп. 1 п. 3 ст. 1211 ГК РФ).
Различным образом часто определяются и понятия, составляющие привязку коллизионной нормы. Так, существуют различия в определении правом разных стран места заключения контракта (место получения акцепта оферентом или место отправки акцепта), места причинения вреда (место совершения вредоносного действия или место наступления вредных последствий) и т.д. В таких случаях расхождение в содержании соответствующих понятий может, в зависимости от их квалификации, привести к совершенно различным результатам при определении применимого права, несмотря на то, что данное определение будет осуществляться на основе одной и той же коллизионной нормы. Например, в зависимости от того, как национальный закон определяет понятие "место жительства физического лица", от того, какую страну на основе этой квалификации следует считать его местом жительства, решается вопрос о применимом праве в целом ряде коллизионных норм (п. 3-5 ст. 1195, п. 2 ст. 1212, ст. 1217 ГК РФ и др.).
От принадлежности правового института к сфере материального или процессуального права зависит сама возможность постановки коллизионного вопроса.
351. Квалификация осуществляется на начальной стадии преодоления коллизии законов*(159) и позволяет, соотнося фактический состав конкретного отношения с той или иной правовой системой, выявлять коллизионную норму, посредством которой будет определено применимое право, а затем определять само это право, статут отношения.
352. Один из примеров, связанных с квалификацией понятий привязки коллизионной нормы, отсылает нас к старейшему коллизионному правилу, действующему в области деликтных обязательств, - закону места совершения деликта. На территории штата Оклахома от искры паровоза, следовавшего по территории штата Канзас, загорелся жилой дом на ферме истца. По мнению М. Вольфа, французская доктрина объявила бы местом деликта Канзас, а германский суд решил бы, что деликт был совершен в обоих штатах и что истец может ссылаться на любую из двух правовых систем*(160).
353. Отечественная судебная практика в прошлом не раз обращалась к проблеме квалификации в связи с рассмотрением в судах вопроса о возможности применения иностранных сроков исковой давности. Известно, что в странах романо-германской правовой системы исковая давность определяется как институт материального права. Аналогична квалификация этого института и по российскому гражданскому праву - исковой давности посвящена гл. 12 (ст. 195-208) ГК РФ. Право этих стран признает возможность возникновения коллизии законов, содержащих материальные предписания по вопросам об исковой давности, и допускает применение в силу коллизионных норм как отечественных, так и иностранных законов, относящихся к исковой давности. Квалификация исковой давности как процессуального института характерна для англо-американского права; следствием такого подхода является подчинение вопросов исковой давности юрисдикции страны суда, "вынесение" проблемы за рамки коллизионного права. В 1984 г. в Великобритании был принят Закон "Об иностранных сроках исковой давности", который отказался (в тех случаях, когда речь в суде идет о применении в соответствии с правилами международного частного права иностранных сроков исковой давности) от традиционной для английского права квалификации ее как процессуального института, по существу придав этому институту в соответствующих случаях материально-правовое значение*(161).
Может ли российский суд применить иностранные сроки исковой давности, квалифицируемой как институт процессуального права? Согласно ст. 1208 ГК РФ исковая давность определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему отношению, и таким правом может быть право, придерживающееся процессуальной квалификации исковой давности. Вопрос о применении английских сроков исковой давности обсуждался во ВТАК при ТПП СССР при рассмотрении дела по иску британской фирмы "Хьюсон, Чэпмен энд Ко Лтд" к В/О "Экспортлес" (1966 г.). Контракт был заключен в Лондоне, и арбитражная комиссия применила английский шестилетний срок исковой давности, отклонив возражения ответчика, основанные на доводе об истечении трехлетнего срока исковой давности, предусмотренного советским законом*(162). Решение ВТАК опиралось на обобщенное понимание исковой давности как срока, истечение которого препятствует принудительному осуществлению права, на использование категорий сравнительного правоведения.
Но к решению вопросов, которые по российскому праву рассматриваются как процессуальные, иностранное право, по общему правилу, не применяется.
354. В зарубежной доктрине было выдвинуто несколько концепций, определявших подходы к решению проблемы квалификации и выбора с этой целью надлежащей правовой системы. Метод автономной квалификации понятий коллизионной нормы (квалификации, осуществляемой независимо от материальных норм внутреннего права, на основе обобщения понятий разнонациональных правовых систем) был предложен известным немецким правоведом Э. Рабелем и нашел поддержку в отечественной доктрине*(163). Иное, критическое отношение встретила позиция М. Вольфа, предпочитавшего решать проблему квалификации на основе lex causae, т.е. в соответствии с понятиями того права, к которому отсылает коллизионная норма: ведь такое право еще предстоит определить.
В отечественной литературе были высказаны разные точки зрения по вопросу о способах преодоления "конфликта квалификаций" в отношении понятий объема и привязки коллизионной нормы. В частности, квалификацию понятий, образующих привязку коллизионной нормы, предлагалось осуществлять (в отличие от квалификации понятий объема коллизионной нормы, для которой рекомендовалось использовать категории сравнительного правоведения), руководствуясь законом суда, путем обращения к понятиям, содержащимся во внутреннем гражданском (семейном, трудовом) праве данной страны, поскольку здесь требуется устанавливать точные признаки для выбора закона*(164).
355. Сложность преодоления "скрытых коллизий", противоречивые оценки в теории объясняют сравнительно немногочисленные случаи включения норм о способах квалификации в общие положения законодательных актов зарубежных стран. Не в последнюю очередь это связано с регламентацией в соответствующих законодательных актах специальных вопросов квалификации применительно к отдельным институтам коллизионного права. Осуществлять квалификацию по закону суда требуют ГК Испании 1889 г. и Закон Румынии 1992 г. Законодательные акты Венгрии, канадской провинции Квебек, Туниса подчиняют, по общему правилу, квалификацию закону суда, допуская обращение для целей квалификации в ограниченных пределах к иностранному праву. Этот подход нашел отражение в Модели ГК для стран СНГ и позднее воспринят ГК РФ.
356. Положение п. 1 ст. 1187 ГК РФ о толковании понятий по российскому праву является основным, исходным. Это общее требование ограничено установленным в том же пункте изъятием - "если иное не предусмотрено законом". "Иное" включает не только норму, установленную в п. 2 этой статьи, но и случаи квалификации, предусмотренные в других статьях разд. VI (например, положение ст. 1208 ГК РФ, исходящее из квалификации lege causae понятия "исковая давность") и иных федеральных законов.
357. В практике МКАС традиционно исходят из того, что при юридической квалификации отношений, для которых должно быть определено применимое право, "следует основываться на толковании юридических понятий в соответствии с российским правом, если только иное не предусмотрено законом или не вытекает из международного договора"*(165).
358. Квалификация юридических понятий при определении права, подлежащего применению, может осуществляться исходя из норм иностранного права. Основания для обращения к иностранному праву, указанные в п. 2 ст. 1187 ГК РФ, охватывают случаи, когда юридические понятия, требующие квалификации, не известны российскому праву или известны в ином словесном обозначении либо с другим содержанием и не могут быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом. Таким образом, установленный разд. VI Кодекса режим преодоления "скрытых коллизий" не сводится исключительно к требованию применять для квалификации российское право.
359. Нормы п. 1 и 2 ст. 1187 ГК РФ определяют общие для российского коллизионного права, действующего в сфере гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом, способы квалификации понятий коллизионной нормы. Во-первых, их объединяет единое назначение (квалификация) и одна и та же конечная цель (определение применимого права). Во-вторых, правила ст. 1187 ГК РФ рассчитаны на применение независимо от того, гражданско-правовые отношения какого вида, осложненные иностранным элементом, и какие соответствующие им коллизионные нормы вызывают "конфликт квалификаций". В-третьих, правилами ст. 1187 ГК РФ проблема квалификации решается в отношении понятий как объема, так и привязки коллизионной нормы, исходя из единых, тождественных критериев.
360. Отсутствие в российском праве соответствующих понятий еще не означает невозможности во всех случаях их толкования по российскому праву. Не исключено, что "правовой вакуум" может быть восполнен с помощью таких известных российскому гражданскому законодательству институтов, как аналогия закона и аналогия права (ст. 6 ГК РФ). Менее вероятно обращение для толкования к российскому праву в ситуациях, когда понятия российского и иностранного права, внешне совпадая, имея одну и ту же словесную "оправу", состоящую из общих или сходных терминов, тем не менее понимаются и применяются различным образом. Речь в таких случаях идет о глубинных, сущностных отличиях. В то же время ситуации, когда юридические понятия российского и иностранного права разнятся лишь своим словесным обозначением, терминологической "оболочкой", не содержат, очевидно, препятствий для применения российского права с целью их толкования. Вопреки языковым различиям термины могут выражать одно и то же юридическое понятие, и поэтому сопоставление их при определении права, применимого к преодолению "конфликта квалификаций", может быть сопряжено с нахождением приемлемых семантико-правовых эквивалентов.
361. Следует иметь в виду оценку доктриной институтов и понятий, связанных с обновлением российского договорного права на основе ГК РФ. Так, отмечалось, что новый для нашего законодательства агентский договор в англо-американском праве "заменяет собой традиционные для континентальной правовой системы договоры поручения и комиссии"*(166). Обращалось внимание на то, что договор доверительного управления имуществом "не имеет ничего общего с передачей имущества в "доверительную собственность" ("траст"), которую пытались навязать отечественному правопорядку путем прямого, буквального заимствования аналогичного института англо-американского права (п. 1 Указа Президента РФ от 24 декабря 1993 г. N 2296 "О доверительной собственности (трасте)"*(167))*(168). Термин "коммерческая концессия", обозначающий в ГК РФ новый для российского законодательства вид договора, охарактеризован в литературе как достаточно условный по названию, но наиболее близкий по смыслу к английскому franchising*(169).
362. Если преодоление "конфликта квалификаций" с целью определения подлежащей применению коллизионной нормы ("первичная квалификация") осуществляется, как это предусмотрено в п. 1 ст. 1187 ГК РФ, в соответствии с российским правом, а в установленных в п. 2 этой статьи случаях к квалификации может быть применено иностранное право, то в последующем, после решения коллизионного вопроса, при уяснении содержания понятий соответствующей коллизионной нормы, не являющемся предпосылкой его решения ("вторичная квалификация"), исходным признается право, к которому отсылает эта коллизионная норма. Иными словами, после того как решен коллизионный вопрос и определено применимое право, правовая характеристика соответствующих отношений должна основываться на нормах этого права. Как предусмотрено в ст. 1191 ГК РФ, при применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве.
363. Особая тема - квалификация понятий коллизионных норм международных договоров. Международные договоры РФ применяются к отношениям, регулируемым гражданским законодательством, непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта (п. 2 ст. 7 ГК РФ). Будучи имплементированными в национальное право, став частью правовой системы страны, нормы международного права, включая нормы международных договоров, не растворяются в ней, а занимают особое положение*(170). С одной стороны, они применяются в соответствии с целями и принципами воспринявшей их правовой системы, а также в установленном ею процессуальном порядке (если иное не следует из самих норм), а с другой - сохраняют связь с международным правом, толкуются и применяются с учетом его предписаний*(171).
364. Толкование понятий международного договора осуществляется на основе норм международного права и условий соответствующего договора. Раздел 3 "Толкование договоров" Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. определяет общие правила толкования, дополнительные средства толкования, а также правила толкования договоров, аутентичность текста которых была установлена на двух или нескольких языках. Разъяснения по вопросам применения норм международных договоров РФ, включая их толкование, арбитражными судами и судами общей юрисдикции содержатся в Постановлении Пленума ВАС РФ "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" и Постановлении Пленума Верховного Суда РФ "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации". Вопросам применения и толкования международно-правовых норм арбитражными судами посвящен разд. I Информационного письма Президиума ВАС РФ от 16 февраля 1998 г. N 29 "Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц"*(172).
