Сфера действия статута

 

304. В юридико-техническом плане сфера действия статута неоднозначно определяется законодательством и международными договорами. Зачастую она выводится из отдельных коллизионных норм, касающихся однородных отношений, путем "сложения" их объемов. Этому варианту следуют, например, нормы разд. VI ГК РФ, посвященные личному закону физического лица (ст. 1196, п. 1 ст. 1197, ст. 1198, п. 1 и 2 ст. 1199). Но в ряде случаев такой способ формирования статута оставляет без ответа некоторые существенные вопросы, связанные с определением радиуса его действия, и тогда этот пробел восполняется с помощью специальных предписаний, объединяющих такие вопросы в своеобразный каталог. Последний вариант представлен правилами п. 2 ст. 1202, ст. 1215 и ст. 1220 ГК РФ, раскрывающими сферы действия соответственно личного закона юридического лица, статута договора и статута обязательства, возникающего вследствие причинения вреда.

305. Согласно п. 2 ст. 1202 ГК РФ на основе личного закона юридического лица определяются, в частности:

1) статус организации в качестве юридического лица;

2) организационно-правовая форма юридического лица;

3) требования к наименованию юридического лица;

4) вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства;

5) содержание правоспособности юридического лица;

6) порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей;

7) внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками;

8) способность юридического лица отвечать по своим обязательствам.

306. Правила ст. 1215 ГК РФ включают в сферу действия права, подлежащего применению к договору, в частности:

1) толкование договора;

2) права и обязанности сторон договора;

3) исполнение договора;

4) последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора;

5) прекращение договора;

6) последствия недействительности договора.

Сферу действия права, подлежащего применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, образуют, в частности:

1) способность лица нести ответственность за причиненный вред;

2) возложение ответственности за вред на лицо, не являющееся причинителем вреда;

3) основания ответственности;

4) основания ограничения ответственности и освобождения от нее;

5) способы возмещения вреда;

6) объем и размер возмещения вреда (ст. 1220 ГК РФ).

307. Близкие по значению статутообразующие положения приводятся (в разных сочетаниях) в законодательных актах о международном частном праве Венгрии, Италии, Румынии, Туниса, Швейцарии, во Вводном законе к ГГУ, Модели ГК для стран СНГ, гражданских кодексах ряда этих стран, основанных на Модели. Международные конвенции, унифицирующие коллизионное право международных коммерческих контрактов, содержат положения о сфере действия права, применимого к соответствующим контрактам, конструкция которых (положений) послужила прообразом конструкции упомянутого правила ст. 1215 ГК РФ*(137). К числу таких конвенций относятся Конвенция о праве, применимом к переходу праву собственности при международной купле-продаже товаров (движимых материальных вещей), 1958 г., Конвенция о праве, применимом к агентским договорам, 1978 г., Конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г., Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г.

Перечисление вопросов, подчиненных в указанных случаях (п. 2 ст. 1202, ст. 1215, ст. 1220 ГК РФ) соответствующему статуту, сопровождается словами "в частности" (например: "Правом, подлежащим применению к договору... определяются, в частности...") и, следовательно, не является исчерпывающим; возникающие при этом пробелы могут восполняться с помощью толкования, правоприменительной практики, методов сравнительного правоведения.

308. Значение статутообразующих правил разд. VI ГК РФ трудно переоценить: "разведение" статутов и решаемых ими коллизионных вопросов по специализированным нишам, определение сферы действия каждого статута, линий их размежевания и точек взаимодействия (1) позволяют систематизировать принимаемые решения, (2) повышают их определенность и предсказуемость, (3) способствуют единообразию судебной практики, ее стабильности. Следовательно, вид статута - величина постоянная, и определение того или иного права применимым к соответствующему отношению зачастую происходит в рамках его "статутных" характеристик*(138).

 

4. "Расщепление" статута, коллизии статутов

 

309. Практические аспекты использования категории "статут" связаны, в частности, с явлениями, именуемыми доктриной (1) "расщеплением" (раздвоением, дроблением и др.) статута и (2) коллизией статутов.

310. В ситуациях, когда из группы однородных отношений с общей коллизионной привязкой выделяется их "часть", подчиняемая особой коллизионной привязке, или когда группа однородных отношений может быть разграничена на "части", каждой из которой соответствует своя коллизионная привязка, говорят о феномене, называемом "расщеплением" статута. Наглядный пример "расщепления" статута являет собой коллизионное регулирование правилами разд. VI ГК РФ (ст. 1224) наследственных отношений. "Расщепление" (или в данном случае точнее - раздвоение статута) выражается в подчинении отношений по наследованию праву страны, где наследодатель имел последнее место жительства, "если иное не предусмотрено настоящей статьей"*(139), наследования же недвижимого имущества - праву страны, где находится это имущество, причем наследования недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, - российскому праву.

311. Внимание доктрины и практики привлекали вопросы, связанные с подчинением разнонациональным правовым системам отдельных частей частноправового договора, с "расщеплением" коллизионной привязки (depecage). Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г. разрешает сторонам, осуществляя выбор применимого права, договариваться о праве, подлежащем применению к договору в целом или только к его части. Это положение нашло отражение - в рамках универсальной международно-правовой унификации - в Конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г. Сходные правила предусматриваются в Модели ГК для стран СНГ и п. 4 ст. 1210 ГК РФ. В Конвенции 1980 г. установлено также, что в отсутствие выбора права сторонами к договору применяется право страны, с которой он имеет наиболее тесную связь. Если же какая-либо часть договора имеет наиболее тесную связь с другой страной, такая часть договора может, в виде исключения, регулироваться правом этой другой страны. Указанные правила Конвенции 1980 г. в своей основе были восприняты Межамериканской конвенцией о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г.

312. Отмечалось, что одновременное применение к договору права различных стран, основанное на принципе автономии воли сторон, сопряжено с определенными опасностями, поскольку это "таит в себе немалый риск возникновения противоречий в регулировании отношений сторон из-за несовпадения разнонациональных норм права и может привести к полному или частичному непризнанию юридической силы соглашения о выборе права ввиду наличия неустранимых пороков содержания"*(140). Представляется обоснованным мнение о том, что в случаях, когда "договор может быть разделен на отдельные части, выбор должен быть логически согласующимся..."*(141).

313. Поиски компромисса между критериями определения национальности юридического лица (критериями инкорпорации и оседлости) с целью адаптации их к условиям современных интеграционных процессов, и в частности для урегулирования вопросов перенесения компаниями места нахождения своих органов (см. гл. 8 книги), привели к появлению теорий, обосновывающих потребность в расщеплении статута юридического лица, подчинения его разнонациональным правопорядкам. Одна из них, под названием die Uberlagerungs theorie (Uberlagerung - наслоение) предложена немецким ученым О. Сандроком*(142). В России эта теория получила первоначально наименование теории наложения*(143). О.В. Кадышевой в отечественную литературу введен новый термин для обозначения этой теории - "теория суперпозиции"*(144), ставший, по-видимому, более известным. Суть этой теории состоит в том, что "если юридическое лицо имеет фактическое место нахождения своих органов вне пределов государства, где выполнены формальности по его учреждению, то в отношении вопросов, регулируемых на основании личного закона юридического лица, подлежат применению императивные нормы государства пребывания. Следовательно, теория суперпозиции допускает, что личный статус юридического лица может быть подчинен нескольким правопорядкам"*(145).

314. Подвержен "расщеплению" и статут деликтного обязательства. ГК штата Луизиана (США) определяет общее коллизионное правило, которому подчиняются вопросы деликтных и квазиделиктных обязательств. Но вопросы, относящиеся к стандартам поведения и безопасности (issues of conduct and safety), вопросы рассмотрения ущерба и финансовой защиты (issues of loss distribution and financial protection), ответственности за товар (products liability), штрафные убытки (punitives damages) и др. подчиняются самостоятельным коллизионным решениям. Известный американский коллизионист С. Симеонидес, комментируя нормы Закона, замечает, что феномен, известный американской коллизионной литературе под французским наименованием depecage, не является аномалией, как это может показаться. В действительности, dececage - общее явление, свойственное американской практике, хотя и не часто обозначаемое этим словом. "Тем не менее, время от времени, depecage становится опасным. Его неразборчивое использование может иметь своим результатом беспринципную эклектику"*(146).

315. В ряду "конфликтов", разрешаемых средствами международного частного права, находятся и коллизии статутов. Речь идет о ситуациях, когда один статут, расширяя сферу своего действия, как бы отбирает у другого статута часть его "компетенции". Например, дееспособность физического лица (п. 1 ст. 1197 ГК РФ), включая его способность отвечать по своим обязательствам, подчиняется личному закону лица. Способность юридического лица отвечать по своим обязательствам также определяется по его личному закону (п. 2 ст. 1202 ГК РФ). Но специальная (по отношению к упомянутым положениям) норма ст. 1220 ГК РФ, раскрывая сферу действия права, подлежащего применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда (т.е. статута такого обязательства), относит к ней способность лица нести ответственность за причиненный вред. На основе той же модели (соотношение общей и специальных норм) преодолевается в разд. VI ГК РФ коллизия статутов, которым подчиняются вопросы гражданской дееспособности физического лица, с одной стороны, и вопросы "сделкоспособности" и "завещательной дееспособности" - с другой. Физическое лицо, не обладающее гражданской дееспособностью по своему личному закону, не вправе ссылаться на отсутствие у него дееспособности, если оно является дееспособным по праву места совершения сделки (т.е. по статуту сделки), за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона знала или заведомо должна была знать об отсутствии дееспособности (п. 2 ст. 1197 ГК РФ). Способность лица к составлению и отмене завещания, в том числе в отношении недвижимого имущества, определяется по праву страны, где завещатель имел место жительства в момент составления такого завещания (п. 2 ст. 1224 ГК РФ), а не его личным законом.

316. Еще один пример преодоления конфликта статутов демонстрируют правила п. 1 ст. 1206 и п. 1 ст. 1210 ГК РФ. Из п. 1 ст. 1206 ГК РФ следует, что возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяются по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для возникновения или прекращения права собственности и иных вещных прав, если иное не предусмотрено законом. Иное предусмотрено, в частности, в п. 1 ст. 1210 ГК РФ, в соответствии с которым выбранное сторонами право, подлежащее применению к их правам и обязанностям по договору, применяется к возникновению и прекращению права собственности и иных вещных прав на движимое имущество без ущерба для прав третьих лиц. Впрочем, проблему преодоления коллизии статутов, на наш взгляд, в данном случае вряд ли можно считать полностью решенной. К сожалению, вопрос о том, применим ли статут договора к возникновению и прекращению права собственности и иных вещных прав на движимое имущество, составляющее предмет договора, при отсутствии соглашения сторон о применимом праве, оставляется в ст. 1211 ГК РФ без ответа. Высказано мнение: "...более обоснованно исходить из того, что правило, предусмотренное ст. 1210 ГК, должно использоваться и в случаях, когда применимое право определяется судом на основании ст. 1211..."*(147).

317. В число статей, на базе положений которых в разд. VI ГК РФ определяется статут договора, входит и ст. 1213 о праве, подлежащем применению к договору в отношении недвижимого имущества. При отсутствии соглашения сторон о праве, подлежащем применению к такому договору, применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Но статут договора в отношении находящихся на территории Российской Федерации земельных участков, участков недр, обособленных водных объектов и иного недвижимого имущества образует российское право.

318. Вопросы соотношения статутов, сфер их применения (например, статута договора и личного закона юридического лица, статута договора и статута формы сделки) нередко оказывались в поле зрения международного коммерческого арбитража. Так, обращалось внимание на то, что МКАС в 2004 г., "как и в прежние годы, исходил из общепризнанного в доктрине и судебно-арбитражной практике понимания (которое нашло отражение и в ст. 1202 ГК РФ), согласно которому допускается выбор сторонами применимого права в отношении обязательств по внешнеэкономическим сделкам (то есть выбор обязательственного статута), а не выбор применимого права для определения правоспособности юридического лица, которая определяется его личным законом. Соответственно нормами личного закона юридического лица определялся весь комплекс вопросов, связанных с его правоспособностью, и в частности с полномочиями его должностных лиц"*(148). И далее: "...при разрешении спора между российской организацией и кипрской фирмой (дело N 125/2000, решение от 9 июня 2004 г.) вопреки возражениям ответчика, считавшего, что этот вопрос должен решаться на основании норм английского права, которое, по его мнению, регулирует отношения по контракту в силу соглашения сторон, состав арбитража решил вопрос о правомочиях должностного лица российской организации на основании норм российского права, являющегося личным законом этой организации"*(149).

 

5. Основной и субсидиарный статуты, отсылка к статуту,
регулирующему иные частноправовые отношения

 

319. В практике МКАС нередки ситуации, когда основной статут частноправовых отношений образуют нормы Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., а в качестве субсидиарного статута соответствующих отношений выступает национальное право. Как предусмотрено в п. 2 ст. 7 Конвенции, вопросы, относящиеся к предмету регулирования Конвенции, если они прямо в ней не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых она основана, а при отсутствии таких принципов - в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права, т.е. национальных коллизионных норм. В решении МКАС от 12 ноября 2004 г. по делу N 174/2003 по спору между российской организацией и венгерской фирмой отмечалось, что правила основного и субсидиарного статутов по вопросам, урегулированным основным статутом, не могут применяться одновременно. Когда основным статутом является упомянутая Конвенция 1980 г., нормы национального законодательства могут использоваться при разрешении споров только в случаях, прямо предусмотренных в п. 2 ст. 7 Конвенции*(150).

 

6. Статут и общие институты и понятия
коллизионного права

 

320. Преодоление коллизионной проблемы неразрывно связано с обращением к общим институтам и понятиям коллизионного права. Трудно переоценить их значение и для формирования статута частноправовых отношений. Не будет преувеличением утверждение об исходной роли в этом процессе института квалификации юридических понятий коллизионной нормы (ст. 1187 ГК РФ).

Квалификация осуществляется на начальной стадии преодоления коллизии законов (решение так называемых скрытых коллизий) и позволяет, соотнося фактический состав конкретных отношений с соответствующими нормами той или иной правовой системы, выявлять коллизионную норму, посредством которой будет определено применимое право, а затем определять само это право, статут отношения.

321. Надлежащему формированию статута, основанного на нормах иностранного права, отвечают требования к установлению содержания его норм. Согласно ст. 1191 ГК РФ при применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве (по требованиям, связанным с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, бремя доказывания содержания норм иностранного права может быть возложено судом на стороны).

322. Институты взаимности, обратной отсылки, строго императивных норм, оговорки о публичном порядке, каждый по-своему взаимодействуя с коллизионными нормами, уточняют содержание и пределы действия статута соответствующего отношения.