2018-03-09
838
Тема самовластия, как и тема собственности, постоянно была в центре внимания Щедрина-писателя. И если служение призраку собственности нашло свое выражение в романе “Господа Головлевы”, особенно в образе Иудушки, то служение призраку государства обрело аналогичное, классическое воплощение в “Истории одного города”, где писатель нарисовал целую галерею самовластных правителей, которую завершает зловеще монументальная фигура Угрюм-Бурчеева.
“История одного города” – история угнетения народа и решительное осуждение безропотного смирения, которое и сделало возможным существование насквозь прогнившего реакционного строя.
“История одного города” написана от имени глуповских летописцев, запечатлевших важнейшие деяния глуповских градоначальников с 1731 по 1825 год. Сам автор объявляет себя издателем найденной им в глуповском городском архиве объемистой тетради, поясняя и комментируя которую, становится в позу мнимого простодушия, что позволило ему выразить самые смелые мысли под видом наивных рассуждений недалекого провинциального архивариуса.
Хронологические рамки повествования достаточно условны. Сам автор вольно обращается с ними. Он то высмеивает монархическую легенду о призвании варягов, тем самым относя действие повествования к далеким временам основания Русского государства, то переносится к современным ему событиям.
В описи градоначальников, в разное время в город Глупов от российского правительства поставленных подчеркнуты такие свойства этих градоначальников, которые роднят их с реальными фигурами. Шаржированные, доведенные до гротеска образы щедринских администраторов воплощали черты современных автору исторических лиц. О статском советнике Грустилове, например, сказано: “Друг Карамзина. Отличался нежностью и чувствительностью сердца, любил пить чай в городской роще, и не мог без слез видеть, как токуют тетерева. Оставил после себя несколько сочинений идиллического содержания и умер от меланхолии в 1825 году”. Эта биографическая справка завершена кратким замечанием: “Дань с откупа возвысил до пяти тысяч рублей в год”. Можно говорить об императоре Александре I как историческом прототипе Грустилова. Но Грустилов в такой же мере злая насмешка над правлением Александра II.
Ограниченность и тупоумие начальства разливается в “Истории одного города” таким широким
потоком, что на этом фоне выглядит достоверно совершенно фантастический гротеск, когда градоначальником впопыхах был назначен Дементий Варламович Брудастый, в черепную коробку которого был вмонтирован несложный механизм, способный выкрикивать два слова: “не потерплю” и “разорю”. Однако это примитивное устройство не помешало органчику исправно исполнять главную обязанность: “привести в порядок недоимки, запущенные его предшественником”.
Изобразив все стадии глуповского распутства, Щедрин показывает, как аппарат самодержавной власти все более тупеет и разлагается. И как результат — вырождается в некое чудовище, сосредоточившее остатки своих сил, чтобы погубить народ.
Последний правитель, Угрюм-Бурчеев, “принадлежал к числу самых фантастических нивеляторов… Начертавши прямую линию, он замыслил втиснуть в нее весь видимый и невидимый мир, и при этом с таким непременным расчетом, чтобы нельзя было повернуться ни взад, ни вперед, ни направо”. Весь мир представлялся ему образцовой казармой. Чтобы достичь такого образца, он задумал не только остановить ход истории, но повернуть его назад. Угрюм-Бурчеев — это монументальный гротескно-сатирический образ, представляющий собой сочетание самых отвратительных, враждебных человеку качеств. Это человекоподобный истукан “с каким-то деревянным лицом”, который “всякое естество в себе победил”, для которого характерно “умственное окаменение”. Это “со всех сторон, наглухо закупоренное существо”, которому чужды любые “естественные проявления человеческой природы” и которое действует “с регулярностью самого отчетливого механизма”. Если в Брудастом было лишь нечто от вещи (органчик вместо мозга), то Угрюм-Бурчеев — целиком представляет собой некий бездушный автомат, стремящийся все живое вокруг уничтожить, землю превратить в пустыню, а людей — в обезличенные тени, способные лишь молча маршировать и исчезать в каком-то фантастическом провале. Вот почему Угрюм-Бурчеев — фигура не только комическая, но и страшная. “Он был ужасен” — эта фраза дважды повторяется в начале главы, посвященной всевластному идиоту. Обитателям города Глупова внешность и действия Угрюм-Бурчеева вселяли только одно чувство: “всеобщий панический страх”. Так в “Истории одного города” великий сатирик показал, что призраку государства служат главным образом люди ограниченные, и служение это приводит к тому, что они лишаются всяких индивидуальных черт и становятся если не бездушными рабами, то полными идиотами.
В жанровом отношении произведение стилизовано под историческую хронику. Образ автора-повествователя назван в нем «последним архивариусом-летописцем». Жанр произведения «История одного города» - сатирический роман. Он представляет собой некое хронологическое обозрение о выдуманном местечке Глупов. Судьба его записана в летописях, которые находит автор и издает, сопровождая их собственными комментариями.
Также к данной книге можно применить такие термины, как «политический памфлет» и «сатирическая хроника», но она лишь вобрала в себя некоторые черты этих жанров, а не является их «чистокровным» литературным воплощением.
3. Раскройте смысл названия рассказа А.И.Куприна «Сирень».
Сирень в рассказе Куприна – это образ-символ, так как именно куст сирени приносит героям счастье. Сирень – сюжетообразующая деталь. Существует легенда, в которой рассказывается, что богиня цветов Флора с приходом весны решила разукрасить землю. Она смешала солнечные лучи с радугой и стала щедро разбрасывать их по земле. Всюду распускались цветы – красные, желтые, оранжевые, голубые. Но по мере продвижения вместе с весной на север, краски стали кончаться, и, когда Флора достигла северных земель, у нее остались только белая и сиреневая краски. Богиня окропила ими мелкий кустарник северных земель и на нем появились мелкие белые и сиреневые цветочки. В русской лирике сирень служит символом раннего расцвета природы (весна – это пора влюбленных, поэтому можно предположить, что сирень – это цветок влюбленных).
Союз героев рассказа «Куст сирени» Николая и Верочки выдержал испытание на прочность. Воплощением этого союза, любви, готовности к взаимопомощи, к преодолению трудностей для блага любимого человека, становится сирень. После того, как история с посадкой кустов сирени закончилась благополучно, Алмазов и Верочка идут домой счастливые. Дома за чаем они вновь возвращаются к разговору о кустах сирени и Верочка признается, что сирень с этих пор будет ее самым любимым цветком. Невольно верится, что Верочка и Николай будут счастливы, пройдут весь свой жизненный путь, взявшись за руки, и цветы благоухающей сирени будут для них залогом счастья.
Билет № 27
1. В чем заключается смысл мистического финала повести Н.В. Гоголя «Шинель»?
Финал большинства гоголевских произведений - преодоление реальности, вторжение в текст высшего начала, смысл которого - нравственный суд над героями, прорыв к пониманию философских - законов бытия: добра и зла, правды и лжи, жизни и смерти, будущего. Как происходит этот выход в повести «Шинель»?
Финал повести автор наполняет ощущением почти мистического холода. По ночному городу ходит призрак, он наказывает тех, кто равнодушен к чужой боли, отгородился стеной благополучия от чужой беды. Фантастика нужна Н. В. Гоголю как напоминание о высшей правде, о том, что стремление к материальному благополучию -всего лишь суета. Появление на страницах повести «мертвеца-чиновника» - это не описание мести, не наказание страхом, а напоминание каждому человеку о Высшем суде, о неотвратимости справедливого возмездия и наказания.
Фантастическую фигуру мертвеца-чиновника никто толком не видел. Узнать Акакия Акакиевича в мертвеце дано только «значительному лицу». Это субъективное впечатление возникает у человека с неспокойной совестью. Таким образом автор пытается заставить людей думать о тех, кого они обидели. Может быть, именно так можно объяснить мистический финал повести.
