Использования средств морфемики

При анализе морфемного уровня особое внимание обращают на себя слова с приставками, несущими значение законченности действия: ото снилась, о сыпались, за вяли, рас таяло. Они усиливают впечатление безысходности, завершенности чувства, невозможности его продлить или повторить.

В нескольких существительных поэт использует уменьшительно-ласкательные суффиксы: кот енок. лап к ой. Есенин таким образом передает нежные чувства к любимой девушке, которые растворились и были перенесены на природу.

4. Эволюция отношения Есенина к революции и социальным идеям, политике больше­виков

В первые послереволюционные месяцы поэт был полон энтузиазма, надеялся, что теперь осуществит­ся вековая мечта крестьянина о свободном, радостном патриархальном труде на своей земле. В духе времени богоборческие и богостроительские мотивы ненадолго входят в его стихи 1918 года. Реальное развитие рево­люции обернулось разрушением всех основ националь­ной жизни. Все это привело к изменениям политиче­ской позиции Есенина. Иными в 1920-1921 годах ста­новятся настроения его стихов.

В маленьких поэмах «Сорокоуст», «Исповедь хули­гана», стихотворениях этих лет возникает образ «же­лезного гостя», символизирующий безжалостное раз­рушение «милого, родного», живого мира.

В стихотворении «Мир таинственный, мир мой древ­ний…» Есенин размышляет о судьбах крестьянства. Враг побеждает, крестьянский мир обречен:

Зверь припал… и из пасмурных недр

Кто-то спустит сейчас курки…

Вдруг прыжок… и двуногого недруга

Раздирают на части клыки.

Народная, крестьянская Россия противостояла си­лам разрушения до конца. В этом стихотворении поэт говорит о своем кровном, смертном единстве с этим ми­ром, единстве в любви и ненависти.

О, привет тебе, зверь мой любимый!

Ты не даром даешься ножу.

Как и ты — я, Отвсюду гонимый,

Средь железных врагов прохожу.

Как и ты — я всегда наготове,

И хоть слышу победный рожок,

Но отпробует вражеской крови Мой последний, смертельный прыжок.

Есенин был человеком цельного душевного пережи­вания. А состояние его души определялось прежде все­го восприятием происходящего на родной земле. Ли­рико-философские миниатюры, стихотворения иной жанрово-стилевой принадлежности приобретают пе­чально-элегическое звучание:

Я теперь скупее стал в желаньях,

Жизнь моя, иль ты приснилась мне?

Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне.

(«Не жалею, не зову, не плачу…»)

Важный образ этого стихотворения созвучен цен тральному в «Сорокоусте»: «розовый конь» — «красногривый жеребенок». Судьба родины и состояние души поэта неразделимы. Он пел, «когда был край Moй болен», мог выразить нездоровые настроения сам. Но нравственных ориентиров не терял. И это позволяло надеяться на понимание и прощение.

Я хочу при последней минуте Попросить тех, кто будет со мной, —

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,

За неверие в благодать Положили меня в русской рубашке Под иконами умирать.

(«Мне осталась одна забава…»)

После возвращения из-за границы в жизни поэта был недолгий период возрождения надежд на окончание со­циальной бури. Мира, покоя хотелось не только лирическому герою стихотворений Есенина, но всему народу.

Попытки вглядеться в жизнь новой России, осмыслить собственное место в ней отражены в стихотворениях «Возвращение на родину», «Письмо к женщине», «Русь советская». Весьма противоречивые чувства наполняют лирические стихи Есенина 1924-1925 годом.

Он с радостью готов запечатлеть приметы возрождаю­щейся жизни: «Несказанное, синее, нежное… / Тих мой край после бурь, после гроз…» Но крепнет грустная уверенность, что ему места в новой жизни нет.

Одним из лучших по глубине чувства и совершенству его поэтического воплощения стало стихотворение «От­говорила роща золотая…». Оно написано в традицион­ной для Есенина манере. Жизнь души лирического героя

слита с миром природы. Шелест увядающих листьев, шум осеннего ветра, крики улетающих птиц лучше слов говорят о состоянии и переживаниях героя. Он не видит утешения в собственном прошлом и настоящем:

Я полон дум о юности веселой,

Но ничего в прошедшем мне не жаль.

И только природа родного края по-прежнему дарит успокоение измученному духу, зовет к пониманию, прощению, прощанию:

Как дерево роняет тихо листья,

Так я роняю грустные слова.

И если время, ветром обметая,

Сгребет их все в один ненужный ком… Скажите так… что роща золотая Отговорила милым языком.

Анализ стихотворения Есенина «Мир таинственный, мир мой древний…»

Тема противостояния патриархального деревенского мира и «железной» цивилизации определяет идейное содержание стихотворения 1921 г. Стремясь передать остроту и серьезность момента, поэт прибегает к развернутым метафорическим образам: уподобляет конфликт физической борьбе, «схватке жестокой» или облаве на волчью стаю. С каждой из авторских ассоциаций связан собственный идейно-мотивный комплекс, что позволяет разделить композицию стихотворного текста на две части.

В первом фрагменте лирическое «я» представляет обе стороны конфликта: деревню и город, загадочный «древний» мир и агрессивную новую реальность. Для традиционного жизненного уклада характерны тишина, безмолвие и пассивность, для современного — энергичность, напористость, жестокость. Уверенное наступление на старые идеалы выражено при помощи причудливых гротескных образов: шоссе сдавливает шею деревни, а поле давится телеграфными столбами. Коварный враг, город не ограничивается физическим воздействием, дополняя его психологическим давлением. Стремясь морально унизить противника, он использует оскорбительные штампы, сниженную лексику.

Позиция героя отличается однозначностью. Субъект речи принадлежит к традиционной среде, крестьянскому обществу и природному началу. Особенности положения предполагают активное участие героя в противостоянии, и во втором четверостишии он выражает готовность не только бороться, но и погибнуть, защищая патриархальный уклад.

Пассивный крестьянский мир, ранее пребывавший в дремоте, обнаруживает новые качества: он внутренне крепок, жилист и готов постоять за себя.

Сцена охоты на волка открывает вторую часть текста. Здесь также на первый план выходит элемент неожиданности: хищник бросается на вооруженного человека, норовя разодрать «двуногого недруга». Субъект речи горячо сочувствует зверю, определяя его поведение как подвиг, сознательное самопожертвование.

Лирическое «я» сравнивает себя с волком. Двух героев объединяют общие качества — отверженность и постоянная готовность отразить опасность. Сравнение завершается отождествлением: в финальных строках субъект речи преображается в хищника. Предчувствуя гибель, он желает закончить жизнь отчаянной борьбой, «смертельным прыжком». Уверенность в грядущем возмездии сглаживает трагическую концовку.