Гуманистическое направление в психотерапии 24 страница

Поэзия — искусство выразительной речи — основывается на способности поддерживать молчаливое сознава- ние потребностей, образов, чувств, памяти, в то время как слова возникают и складываются так, что из банальных стереотипов становятся пластически организующейся фигурой, заключающей богатый опыт. Такие слова выражают то, что имеет невербальную основу.

Прислушайтесь к своей внутренней речи и постарайтесь интерпретировать ее: ее ритм, тон, «ходовые» фразы. Кому вы говорите? С какой целью? Придираетесь и ворчите? Льстите кому-то? Не поворачиваете ли вы фразы так, будто что-то скрываете, — сами не знаете что? Стараетесь произвести впечатление? Или это блеф? Или вам нравится, как слова текут, цепляясь друг за друга? Есть ли у вашей внутренней речи постоянная аудитория?

Большая часть того, что вы считаете оценками и моральными суждениями, — это ваша внутренняя речь во внутренних драматических ситуациях. Если вы можете останавливать внутреннюю речь, поддерживать внутреннее молчание, вам будет яснее и проще оценивать факты и свое отношение к ним.

 

Упражнение 9- Интегрирующее сознавание

Если вы серьезно поработали над предыдущими упражнениями: над ощущениями тела, эмоциями и вербализацией, — вы уже чувствуете себя более живым и более спонтанно-выразительным. Вы все в большей и большей степени обнаруживаете, что для поддержания этого чувствования себя вовсе не нужно постоянного усилия, поначалу казавшегося необходимым. Вы не распадаетесь на части или на куски, не «сходите с ума», если ослабляете произвольное сдерживание, принудительное внимание, постоянное «думание» и активное вмешательство в черты вашего поведения. Наоборот, ваш опыт становится все более связным, организующимся в единое целое. Это и есть подлинная самоинтеграция, в отличие от принудительной, произвольной самоин- теграции, поддерживаемой намеренным подавлением каких-то тенденций поведения и принудительным «выдавливанием» из себя других.

Когда вы оставляете попытки сделать свое поведение соответствующим принятым условностям — более или менее фиксированным паттернам, перенятым у «авторитетов», — сознаваемые потребности и спонтанный интерес выходят на поверхность и открывают вам, кто вы на самом деле и что вам подходит. Это и есть ваша природа, ваша подлинная сущность, сердцевина вашей жизненности. Энергия и внимание, которые уходили на принуждение себя из-за ошибочного чувства «долженствования», часто направлялись против ваших собственных здоровых интересов. В меру вашей способности вновь обрести и по-новому направить эту энергию будут увеличиваться сферы восстановленной жизненности. Излечивает сама природа.

До сих пор наши упражнения ориентировали социальное внимание на различные сферы вашего опыта. Поскольку эти сферы, рассматриваемые отвлеченно, являются абстракциями целостного функционирования, давайте поработаем теперь над переходом из одной сферы в другую, замечая при этом, что ситуация остается той же, но вы выражаете ее по-разному, в зависимости от того, на какой аспект ситуации обращаете внимание.

На основе сознавания любой наличной ситуации попробуйте произносить фразы, более или менее адекватно выражающие эту ситуацию с точки зрения тела, чувств, речевых привычек, социальных отношений и т. д. Например: «Я стискиваю челюсти и напрягаю пальцы...Иными словами, я сержусь, но не даю своему гневу выразиться...Иными словами, мой голос звучит с нервной дрожыо, но он мягок и сдержан...Иными словами, в нашем обществе возможность длительного контакта между людьми зависит от определенных ограничений в их поведении...»

Каждая из этих формулировок — имеющий отношение к делу и существенный взгляд на живую ситуацию. Практикуйтесь в легкой смене точек зрения, это углубит и расширит вашу ориентацию в отношении того, где вы находитесь и что нужно делать.

 

НАПРАВЛЕННОЕ СОЗНАВАНИЕ

 Упражнение 10. Превращение слияния в контакт

Итак, мы работали над чувствами, фантазиями и воспоминаниями, ощущениями тела и болями. Это сознавание было ненаправленным — в том смысле, что вам не предлагалось искать что-то определенное, вы просто замечали и обращали внимание на то, что само привлекало ваше внимание. Теперь мы переходим к направленному созиаванию, где мы сужаем и направляем фокусирование, чтобы выделить и сознать определенные блоки и слепые пятна. Для этого больший акцент должен ставиться на том, как ваша «самость» манипулирует телом и окружающим. Задача состоит в том, чтобы сознавать, как вы сами манипулируете собою и своей средой. Больше внимания следует уделять моторике, мышечной системе.

Обычно детям запрещают прежде всего явные мышечные движения и выражения, если они приносят слишком много беспокойства окружающим. Постепенно мы перестаем сознавать, что сами себе произвольно запрещаем их. Иными словами, поскольку они подавляются хронически и ситуация, по-видимому, будет стремиться к сохранению необходимости подавления, оно переходит в репрессию. То есть, поскольку мы перестаем удерживать на этом свое внимание, подавление становится бессознательным. А так как подавление мышечных действий имеет тенденцию подавлять ощущения и делать их неэффективными, мы постепенно теряем ориентацию. В наших упражнениях мы обращаем процесс, начиная с обострения чувствования того,' что мы есть и что мы ощущаем. Обретя вновь некоторую долю ориентации, мы можем начать возвращать себе способность двигаться и манипулировать собой и своим окружением конструктивно.

Рассмотрим, например, структуру какого-нибудь хронического запрещения. Предположим, что человек сдерживает рыдания посредством произвольного сокращения диафрагмы, и это действие становится привычным и неосознаваемым, а организм теряет обе функции: человек, который манипулирует своими функциями таким образом, не может ни рыдать, ни свободно дышать. Не будучи способным выплакаться, он не освобождается от своей печали, не может покончить с ней; он даже не может толком вспомнить, какая потеря вызывает его печаль. Тенденция рыдания и препятствующее этому сжатие диафрагмы образуют устойчивую линию борьбы действия и противодействия, и это продолжающееся состояние войны изолировано от остальной части личности.

Задача психотерапии, очевидно, состоит в том, чтобы вернуть демаркационную линию — сознавание частей как частей, в нашем примере — плача и сжатия диафрагмы. Плач — естественная потребность человеческого организма, пережившего потерю. Агрессия против плача — в данном случае сжатие диафрагмы — стала необходимой только из-за установления слияния с «авторитетами», которые говорят: «Большие мальчики не плачут». Разрушение запрещения требует вновь разделить конфлуеитную (находящуюся в слиянии) энергию противоположных частей, чтобы конфликт плача и агрессии-против-плача был оживлен в настоящем, в более благоприятных обстоятельствах, и разрешен. Разрешение должно включать не одну, а обе стороны конфликта. Печаль разрешится выплакиванием ее раз и навсегда. Агрессия против плача, противоречащая естественному функционированию, будет направлена против антибиологических «авторитетов».

Полезна привычка оставлять внимание свободным для нового и интересного. Было бы бессмысленным избавляться от всех привычек ради демонстрации способности меняться. Вместе с тем многие наши привычки приобретены не свободно и поддерживаются не из-за своей эффективности, но слиянием с кем-то, кто привил их нам, или моделями того или иного рода, абстрактными концепциями долга, правильности или полезности. Мы полагаем само собой разумеющимся, что они обретены спонтанно, однако попытка переменить их вызывает в нас настолько сильные сопротивления, что это, безусловно, является свидетельством нездорового слияния.

Отметьте некоторые свои привычки: как вы одеваетесь, как вы чистите зубы, как вы открываете или закрываете дверь, как вы печете пирог или режете салат. Если привычки не кажутся вполне эффективными или если изменения столь же привлекательны, а, кроме того, привносят разнообразие, — попробуйте изменить их. Что произойдет? Получите ли вы удовольствие, учась делать что-то ио-повому? Или вы встретитесь с сильным сопротивлением? Не опрокинет ли изменение одной какой-нибудь частности всю схему заведенного вами порядка? Что происходит, когда вы наблюдаете, как кто-то выполняет работу, похожую на вашу? Не раздражают ли вас отличия, хотя бы небольшие, от того, как это делаете вы сами?

Проснувшись утром, человек довольно скоро входит в привычный тон и привычную последовательность действий, что неукоснительно нейтрализует значительную часть доступных ему энергии и внимания.

Прежде чем встать с постели, подумайте о возможности чувствовать или действовать иначе, не так, как обычно. Не принимайте решений, которые должны быть непременно выполнены, просто живо визуализируйте возможные простые и легко осуществимые изменения в вашем обычном распорядке.

Люди, живущие в нездоровом слиянии друг с другом, не вступают в личный контакт. Это обычная болезнь браков и длительных дружб. Партнеры в таком слиянии способны перенести лишь мимолетное различие взглядов или вкусов. Если же оно более серьезно, они не могут проработать его до достижения подлинного согласия или согласия на разногласие. Они должны либо восстановить потревоженное слияние любыми возможными средствами либо разойтись до изоляции; при этом они будут дуться, сердиться, отворачиваться друг от друга, обижаться, раздражаться или любыми иными способами перекладывать на другого задачу примирения. Если же удается восстановить слияние, отношения становятся враждебными или пренебрежительными, партнер может лишиться права на внимание.

Чтобы восстановить потревоженное слияние, человек пытается либо приспособить себя к другому, либо подчинить другого себе. В первом случае он становится соглашателем, старается примириться, беспокоится по поводу малейших разногласий, нуждается в доказательствах полного приятия; он готов отказываться от собственной индивидуальности, ищет благосклонности, впадает в рабство. В противном случае, когда человек не выдерживает противоречий, он начинает уговаривать партнера, льстить ему, принуждать его или запугивать.

Если люди находятся в контакте, а не в слиянии, они не только уважают мнение свое и партнера, свой и чужой вкус, делят ответственность, но также приветствуют оживление и возбуждение из-за возникающих разногласий. Слияние ведет к рутине и застою, контакт — к волнениям и росту.

Наиболее важный случай личного слияния — неосознаваемая идентификация. Вся общественная солидарность опирается на отождествление с нашими близкими, с нашими профессиональными ролями, партиями, языком и т. д. Это составляет то самое «Мы», которое расширяет наше «Я». Как все ассимилированное, отождествления становятся неосознаваемыми; но они эффективны только в том случае, если при необходимости вновь могут быть замечены, осознаны, а затем подтверждены, изменены или отвергнуты.

Рассмотрите как можно больше своих «черт» — речь, одежду, поведение в целом и пр. — и задайте себе вопрос, подражая кому, вы их обрели. Друзьям? Врагам? Если вы одобряете в себе эту черту, чувствуете ли вы благодарность к ее источнику?

Межличностное слияние — разновидность транса или гипноза. Мы все суггестивны в этом смысле, но защитой является доступность внушаемого сознаванию и оцениванию эмоциональной привязанности к другому.

Понаблюдайте за своими реакциями на кинофильм или спектакль. Отметьте, насколько, обычно не замечая этого, вы отождествляетесь с действующими лицами. С какими именно? Не с теми ли, с кем, по вашему мнению, вам трудно было бы отождествить себя?

Способность вызывать такое отождествление публики обеспечивает артистический успех в создании реальности, точнее, иллюзии реальности. Популярность фильма или спектакля в значительной степени зависит от этого.

Рассмотрим чувство вины и чувство обиды как симптомы нарушенного слияния. Цель безосновательных претензий к себе (чувство вины) или к партнеру (чувство обиды) — восстановление нарушенного баланса и исправление невыносимой ситуации поврежденного слияния. В этом случае избегается актуальный контакт с другим человеком как личностью, примет ли этот контакт форму взрыва гнева, акта благородного понимания и прощения, радости чужой радостью, честности с собой или любого другого возможного действия, если оно не приведет к рабскому восстановлению статус-кво.

Вспомните, по отношению к кому вы чувствуете вину или обиду. Вызвали ли бы подобные действия то же чувство, если бы рпи принадлежали кому-нибудь другому? Теперь вспомните свои отношения с этим человеком в целом. В какой степени вы принимаете как само собой разумеющееся то, что, может быть, этим человеком вовсе не принимается как само собой разумеющееся? Хотите ли вы изменить статус-кво? Тогда, вместо того чтобы мучить себя чувствами вины или обиды, поищите пути расширения области контакта.

Виноватый и обижающийся по большей части переплетены друг с другом. Они зависят друг от друга. Эти люди боятся, что если определенное слияние будет разорвано, то они останутся полностью и непоправимо лишенными питания.

 

Упражнение 11. Превращение тревожности в возбуждение

Освобождение от чувства вины и тревожности всегда считалось одной из основных психотерапевтических задач. Вина и обвинение являются функциями слияния: вина — это стремление наказать себя, когда человек принимает на себя ответственность за прерываемое слияние, обвинение и обида — это требование, чтобы другой человек чувствовал себя виноватым. И то и другое есть сопротивление по отношению к контакту, сознаванию и дифференциации. Они прилипают к объекту в изоляции от остального опыта. И то и другое пронизывает собою всякий невроз.

Тревожность — преимущественно невротический симптом. Даже если сам человек ее не ощущает, она тем не менее будет очевидной для каждого наблюдательного глаза, проявляясь в беспокойстве, учащенном пульсе, поверхностном дыхании. Теоретизированиям по поводу тревожности нет конца. Травма рождения, придушенность широкой грудью матери, «конвертированное» либидо, задерживаемая агрессия, стремление к смерти — все это и многое другое представляется различным авторам центральным феноменом в тревожности. По мнению же Перл- са, тревожность — это переживание трудности дыхания во время заблокированного возбуждения. Это переживание попытки набрать побольше воздуха в легкие, скованные мышечным сжатием грудной клетки. При возбуждении всегда возникает усиление метаболического процесса окисления накопленных пищевых субстанций и потому — насущная потребность в большом количестве воздуха. Здоровый организм реагирует на это просто учащением дыхания и увеличением его амплитуды.

Невротик же обязательно пытается контролировать возбуждение, и его основным способом контроля является вмешательство в дыхание. Он старается для себя и для других сделать вид, что безразличен, что остается «спокойным и холодным», не теряет власти над собой; вместо спонтанного углубления дыхания — как вдохов, так и выдохов — он произвольно, намеренно пробует продолжить дышать так, как было уместно перед возбуждением с его усиленными окислительными процессами. Затем, вопреки самому себе, он сжимает грудную клетку, чтобы усилить выдох, чтобы избавить легкие от углекислого газа (продукта окисления), чтобы создать вакуум, в который может войти свежий воздух. Тревожность возникает вместе с непроизвольным сжатием груди, возникает во всех случаях, Когда организму не хватает кислорода, и, таким образом, не является симптомом невроза; в неврозе тревожность — это чрезвычайное состояние, обусловленное конфликтом между сильным возбуждением и боязненным. самоконтролем.

Тревожность следует отличать от страха, хотя обычно ощущаемая между ними связь легко может найти объяснение. Страх вызывается некоторым опасным объектом в среде, и нужно либо с ним что-то делать, либо избегать его. Тревожность же — внутриорганическое переживание, ' не имеющее прямого отношения к внешним объектам. Без сомнения, возбуждение страха, если оно подавляется, вызывает тревожность, но тревожность вызывается подавлением и любого другого возбуждения. В действительности многие ситуации рождают страх, но в нашем обществе «сильная» личность старается не проявлять его, и таким образом устанавливается тесная связь между тревожностью и страхом.

Чтобы предотвратить взрыв гнева или крик ярости, человек сдерживает дыхание. Это действие выполняет двойную функцию: с одной стороны, возбуждение лишается своего топлива — кислорода, с другой — задерживается то, что было бы выражено, если бы человек позволил себе свободный выдох. Также во время мастурбации или полового акта человек может, стыдясь своей «животности», подавлять возбуждение, шумное дыхание. При искусственном сосредоточении и «глазении» тоже сдерживается дыхание, что является частью подавления вызывающего опасение отвлекающего фактора.

Полный цикл дыхания включает выдох-и-вдох. В нормальных условиях выдох не требует усилия, он сводится к «отпусканию», расслаблению мышц, поднимающих ребра и опускающих диафрагму. Выдох, разумеется, не менее важен, чем вдох, поскольку он очищает и опустошает легкие для новой порции воздуха. Количество воздуха, которое может быть выдохнуто, очевидно, зависит от того, сколько его вошло со вдохом. Если имеют место интерес и возбуждение, а также какое-либо мышечное усилие, глубина дыхания образуется сама собой вполне адекватно, без помощи искусственных упражнений.

Свободное дыхание рассеивает тревожность, однако невротик, страдающий ею, просто не может последовать совету вдыхать и выдыхать, то есть дышать не может, потому что неосознаваемо и из-за этого неконтролируемо мешает своему дыханию системой двигательных напряжений, таких как напряжение диафрагмы, направленное против тенденции рыдать или выражать отвращение, напряжение горла против тенденции кричать, выпячивание груди, чтобы казаться внушительнее, сдерживание агрессивного движения плеч и множество подобных напряжений. Невротик совершенно не способен к полному невынужденному выдоху. Его выдох осуществляется неровными порциями, как бы «лесенкой», и может закончиться, словно наткнувшись на стену, задолго до освобождения легких.

Лечение тревожности по необходимости вынуждено быть косвенным. Требуется определить, какие возбуждения человек в настоящее время не может принять как свои собственные. Поскольку они возникают спонтанно, они должны быть связаны с подлинными потребностями организма. Следует найти пути удовлетворения этих потребностей без опасности для других функций организма. Нужно выяснить также, каким образом различными структурами мышечных напряжений человек останавливает полный выдох. Частичное облегчение в каждом приступе тревожности может быть достигнуто, как это ни парадоксально, посредством еще большего сжимания груди, а не расслабления. Иными словами, поддайтесь двигательному импульсу, который вы чувствуете, и последуйте ему (но не добавляйте других). Основа для достижения более глубокого и длительного улучшения дается в следующих двух заданиях на мышечное сосредоточение и развитие.

Обратите внимание на ваше дыхание независимо от того, сознаете вы в данный момент тревожность или нет. Представьте и почувствуйте себя дышащим. Вспомните, что само слово «психодогия* происходит от греческого слова «душа», которое первоначально означало «живое дыхание». Может быть, вам сначала будет легче наблюдать за дыханием других: за его частотой, глубиной, возможными нерегулярностями, остановками, зеванием, тяжелыми вздохами, покашливанием, сопением, хмыканьем, чиханьем, пыхтением и т. д. Теперь посмотрите, можете ли вы в собственном дыхании различить части этого сложного процесса. Можете ли вы почувствовать, как воздух входит в ваш нос, проходит через горло и шею в бронхи? Можете ли вы почувствовать, как ваши ребра расходятся, когда вы вдыхаете, как растягивается спина, как увеличивается пространство, которое вы занимаете, когда вы расширяете грудь? Можете ли вы прочувствовать выдох как эластичное, без всякого усилия, возвращение ребер и мускулов в состояние покоя, предшествующее следующему вдоху?

Утреннее зевание и потягивание восстанавливает рабочий тонус мышц, расслабленных во время сна. В других случаях это энергичное раздувание и затем уменьшение объема — спонтанная попытка организма освободиться от сжимания при произвольном сдерживании чего-то.

Скука — это состояние неопределенного ожидания. В ситуациях, когда приходится с нетерпением поглядывать на часы, каждый знает, что скука исчезнет, как только удастся освободиться и начать делать то, что кажется интересным. В ситуации, когда человек, по видимости, свободен, но «не знает, что с собой делать», он сам блокирует потребности и интересы от сознавания. При ожидании начала экзамена или выхода на сцену человек возбужден, но должен ждать сигнала к началу действия.

Все это ситуации подавляемого возбуждения. Подавление достигается напряжением мышц, поверхностным дыханием и, таким образом, иммобилизацией организма. Чтобы предотвратить или хотя бы смягчить сжимание, организм проявляет спонтанные и здоровые тенденции к зеванию и потягиванию. Но на подавлении и этих тенденций настаивают те, кто рассматривает такое действие со стороны других как показатель того, что скуку вызывают они сами. И даже если вы считаете необходимым при определенных обстоятельствах, в определенном обществе следовать этим принципам вежливости, по крайней мере, в других случаях вы можете сделать зевание и потягивание постоянной практикой — на радость и пользу вашему организму.

Введите себе в привычку зевать и потягиваться при любой возможности. Возьмите за образец кошку. Начиная зевок, дайте нижней челюсти опуститься, как будто она совсем падает. Наберите побольше воздуха, как будто нужно наполнить. не только легкие, но и все тело. Дайте свободу рукам, распустите локти, отведите назад плечи, насколько это возможно. На вершине натяжения и вдоха отпустите себя и дайте всем напряжениям, которые вы создали, расслабиться.

 

ИЗМЕНЕННАЯ СИТУАЦИЯ

До сих пор предлагаемые упражнения касались сознавания процесса, фундаментального для интегрированного функционирования человеческого организма. Это имело отношение к каждому. Теперь мы переходим к упражнениям, адресованным к процессам, хронически возникающим только тогда, когда организм работает неправильно, то есть при патологии. Если эти «анормальные» процессы преобладают в поведении человека, то его называют «невротиком» или даже «психотиком». Речь идет в данном случае о психическом расстройстве. Однако из-за определенных условий воспитания и определенных жизненных ситуаций, в которые каждый человек так или иначе попадает на своем жизненном пути, эти «анормальные» процессы в той или иной степени неизбежны. Сейчас многие исследователи признают, что в нашем обществе практически каждому человеку свойственны более или менее выраженные «невротические тенденции», или «области неприспособленности», «сферы дезадаптации». Разногласия возникают не по поводу распространенности невротических нарушений, а по поводу того, что тут можно и должно предпринять.

Основная проблема всех форм психотерапии — мотивировать пациента сделать то, что должно быть сделано. Пациенту приходится возвращаться к «незаконченным делам», которые он оставил в прошлом, поскольку они были столь болезненными, что ему пришлось бежать от них, и теперь, когда ему предлагают вернуться и закончить незаконченное дело, его опять посещает страх испытать прежнюю боль. Его страдания реактивируются, и, с сиюминутной точки зрения, их по-прежнему необходимо избегать. Как можно заставить пациента выполнять поставленные перед ним задачи, если они требуют переживания огромного количества душевной боли?

Большинство людей полагают, что все образуется, если мир будет считать их нормальными. Меньший контингент лиц ощущает, по крайней мере временами, смутное чувство собственной ответственности за владеющее им страдание, но не владеет техникой работы с ним и ограничивается пресловутым решением «стараться быть лучше», или моральной максимой. Лишь немногие обращаются со своей проблемой к эксперту в надежде, что тот произнесет нужную магическую формулу, и их личный дьявол будет изгнан.

Большинство из тех, кто начинает лечение, бросают его. Лечение прерывается не психотерапевтом, а самим пациентом. Многие, не получив магической формулы у одного психотерапевта, переходят к другому, потом к следующему и так далее. Многие пациенты, если не все, хотят предписать психотерапевту, как следует их лечить, и это предписание не предполагает их страданий в процессе лечения.

Однако поскольку именно сам пациент, изменив свое поведение, должен осуществить собственное излечение, все методы психотерапии сталкиваются с тем, что на профессиональном жаргоне называется «реакцией разочарования» и появляется обычно тогда, когда пациент понимает: врач ждет от него проделывания трудной работы и претерпевания боли. Фактически клиенты, может быть, надеются получить от врача нечто прямо противоположное, а именно — наилучший способ избежать и работы, и боли. Предложение вместо этого испытать в концентрированной дозе то, чего человек пытается избежать, кажется ему абсурдным.

В благоприятном случае пациент (прежде чем разовьется реакция разочарования, достаточно сильная, чтобы заставить его прервать лечение) начинает понимать, что ожидаемая от него тяжелая работа — не просто «лошадиный труд». Каким бы далеким ни казалось ему теперь то, чего он хотел бы, — он постепенно обретает ориентацию и перспективу. Для него становится очевидным, что определенные симптомы — это всего лишь поверхностное проявление более общей и сложной системы неправильного функционирования. Хотя теперь работа выглядит большей и более длительной, чем думалось поначалу, она начинает обретать смысл.

Несмотря на то что врач продолжает вести пациента как раз к тому, чего тот хотел бы избежать, он, как правило, мягче и заботливее относится к больному, чем сам пациент или его друзья и родные, которые обычно требуют, чтобы он покончил с этим, перестал нянчиться с собой и взял барьер, каков бы он ни был, с разбегу. Врач же, напротив, не менее заинтересован самим по себе избеганием, чем избегаемым. Как бы ни выглядело дело на поверхности, но если есть тенденция избегать чего-либо, то у нее должны быть свои основания. Работа и будет состоять в том, чтобы рассмотреть данные основания и осознать их. Это называется «анализом сопротивления». Понимание и описание таких оснований самим пациентом меняются, иногда драматически, в процессе лечения. С изменением — не того, как он говорит, а того, как он в действительности ощущает и переживает свои проблемы, — он может делать все новые и новые «заходы», если он чувствует инициативу и силу, пока он не разрешит свои невротические трудности раз и навсегда.

По большей части работе пациента не помогают и не сочувствуют те, с кем он имеет дело в повседневной жизни. Может быть, правда, ему повезло иметь друзей или знакомых, которые сами успешно прошли терапию, что, конечно, увеличивает его веру в ценность и нужность этой работы. Если же родные, с которыми он живет, видят в его действиях намек на неудовлетворительность семейных отношений, или считают «слабостью» лечиться от чего-то «психического», или по мере его продвижения обнаруживают, что им все труднее доминировать, эксплуатировать, защищаться или осуществлять какое-либо иное невротическое слияние с ним — ему придется бороться со скрытым или явным давлением, требующим, чтобы он прекратил эту «глупость». Многие пациенты не выдерживают подобного эмоционального шантажа их «нормальных» близких.

Вербальное понимание того, что такое психотерапия и в чем ее смысл, часто возможно лишь на почтительном расстоянии, пока дело не доходит до реального вмешательства в действительную жизнь, вроде изменения отношений с другом или с родными, или до намерения «самому попробовать»; в этом случае он будет сопротивляться в той мере, в какой является невротиком, — потому что терапия агрессивна по отношению к невротическому способу жизни. Сопротивление невротика психотерапии — это его контрагрессия против психотерапии. Он чувствует угрозу с ее стороны. И в определенной мере так оно и есть. Что может быть более естественным, чем его ответная война?

В непосредственной работе, при выполнении наших упражнений, вам будут даваться конкретные инструкции. При полном следовании им вы получите возможность разыграть то, что происходит в процессе терапии, в своем собственном лице. Трудность заключается лишь в мотивации продвижения вперед.

Весьма вероятно, что уже в предыдущей работе по ориентации себя вы обнаружили сильные сопротивления продолжению этой работы. Вне всякого сомнения, вы столкнетесь с еще более сильными возражениями против дальнейших упражнений, потому что они предлагают сделать следующий шаг, предпринять решительное действие в актуальной жизненной ситуации.

Вам уже стало ясно: такая работа приводит к открытию того, что человеческий организм функционирует не всегда в согласии с принятыми условностями. Эти традиционные установки, однако, настолько сильно привиты нам и настолько нагружены чувством моральной правильности, что их изменение кажется заслуживающим осуждения, даже если мы сталкиваемся с необходимостью такого изменения в непосредственном опыте.

В следующих упражнениях речь пойдет о поведении, которое вкратце может быть описано так: различные возбуждения, окрашенные удовольствием, агрессией или болью, пробуждают энергию организма к контактированию и приспособлению к окружению. В чувствах и в контакте организм растет и расширяет свои границы. Каждый невротический механизм есть прерывание определенного рода возбуждения. Как объяснялось ранее, тревожность — следствие такого прерывания. Вместо того чтобы рисковать погрузиться в новый, неизвестный контакт, невротик замыкается в бесконтактном (неосознаваемом) слиянии со своим «безопасным», привычным функционированием.