Трещины во льду под ногами Фрэнка расширились

— Быстрее! — сказал он Хейзел. — Нужно оттащить Алкионея миль на десять на север!

Он вскочил на грудь гиганта — и Арион пустился с места в карьер, потащив за собой Алкионея, как самые уродливые в мире салазки.

Скачка продолжалась недолго.

Арион скакал по леднику, как по шоссе, мчался по льду, перепрыгивал через трещины, несся вниз по склонам с такой скоростью, от которой и у сноубордиста глаза бы на лоб вылезли.

Фрэнку не нужно было слишком часто стучать по голове Алкионея, потому что она и без того все время билась об лед. Они неслись с сумасшедшей скоростью, позолоченный гигант бормотал что-то похожее на детскую песенку.

Фрэнк и сам был ошарашен. Он только что превращался в орла, в медведя. Фрэнк чувствовал, как жидкая энергия струится по его телу, словно оно пребывает в состоянии, промежуточном между твердым и жидким.

И дело было не только в этом: они с Хейзел освободили Смерть и при этом оба остались живы. А Перси… Фрэнк подавил тревогу. Перси упал вместе с ледником, спасая их.

«Сын Нептуна со льда упадет, и рыбам пойдет на корм…»

Нет. Фрэнк не мог поверить, что Перси мертв. Не для того они проделали весь этот путь, чтобы потерять друга. Фрэнк найдет его. Но сначала они должны покончить с Алкионеем.

Он вообразил карту, которую разглядывал в поезде, когда они ехали из Анкориджа. Приблизительно он себе представлял, куда они направляются, но на вершине ледника не было ни вешек, ни маркеров. Ему придется действовать наугад.

Наконец Арион направился в пространство между двух гор, в долину, заполненную льдом и камнями и напоминавшую громадную чашку с замерзшим молоком и шоколадными шариками. Золотистая кожа гиганта побледнела. Фрэнк почувствовал слабые вибрации в собственном теле, словно камертон приложили к его груди. Он понял, что оказался на дружественной территории — домашней территории.

— Здесь! — закричал Фрэнк.

Арион резко ушел в сторону. Хейзел перерезала веревку, и Алкионей по инерции заскользил дальше. Фрэнк спрыгнул с него, перед тем как гигант врезался в камень.

Алкионей тут же вскочил на ноги.

— А? Что? Где?

Нос у него был свернут на сторону. Его раны затянулись, но золотистая кожа потеряла часть блеска. Он оглянулся в поисках своего железного посоха, оставшегося на леднике Хаббард. Потом он оставил поиски и ударом кулака размолотил в прах ближайший камень.

— Ты осмелился использовать меня как санки? — Он напрягся и принюхался. — Этот запах… так пахнут умершие души. Неужели Танатос на свободе? Впрочем, это не имеет значения. Гея по-прежнему контролирует Врата смерти. Ну, так зачем ты вытащил меня сюда, сын Марса?

— Чтобы убить, — сказал Фрэнк. — Еще вопросы?

Гигант прищурился.

— Никогда не думал, что дети Марса могут менять свою форму, но это не означает, что ты можешь меня победить. Ты думаешь, твой папаша, этот идиот-солдафон, наделил тебя достаточной силой, чтобы победить меня? В поединке?

Хейзел вытащила меч.

— А если двое против одного?

Гигант зарычал и бросился на Хейзел, но Арион проворно отскочил в сторону. Хейзел полоснула мечом сзади по ноге гиганта. Из раны хлынула черная нефть.

Алкионей споткнулся.

— Вам меня не убить, на свободе Танатос или нет!

Хейзел сделала хватательное движение свободной рукой. Невидимая сила подхватила драгоценности, вплетенные в волосы гиганта, отчего те встали торчком. Хейзел налетела на него и ударила мечом по другой ноге, бросилась прочь, прежде чем он успел выровняться.

— Прекрати! — закричал Алкионей. — Это Аляска. Я бессмертен на своей земле!

— Понимаешь, — сказал Фрэнк, — у меня для тебя плохие новости на этот счет. Мой отец дал мне еще кое-что кроме силы.

Гигант зарычал:

— Что ты мелешь, ублюдок?

— Тактика, — сказал Фрэнк. — Вот тот дар, который я получил от Марса. Победу можно одержать, даже не начиная битву, если выбрать правильное место. — Он показал через плечо. — Мы пересекли границу — она в нескольких сотнях ярдов. Ты больше не на Аляске. Неужели ты этого не чувствуешь, Ал? А если хочешь вернуться на Аляску, то тебе придется пройти мимо меня.

Понимание медленно засветилось в глазах гиганта. Он недоуменно посмотрел на собственные раненые ноги. Нефть продолжала вытекать из рассеченных голеней, зачерняя лед.

— Это невозможно! — взревел гигант. — Я… я… А-а-а!

Он бросился на Фрэнка, исполненный решимости пересечь международную границу. На долю секунды Фрэнк усомнился в реализуемости своего плана. Если ему не удастся еще раз воспользоваться своим даром, если он останется на месте, то он погиб.

«Лучше, если ты будешь хорошо знать это существо». Есть.

«Еще лучше, если тебе будет грозить смертельная опасность, например в бою». Тоже есть.

Гигант надвигался на него. Двадцать ярдов. Десять ярдов.

— Фрэнк! — с тревогой в голосе крикнула Хейзел.

Фрэнк не двинулся с места.

— Все под контролем.

Перед тем как Алкионей врезался в него, Фрэнк изменился. Он всегда чувствовал себя слишком большим и неуклюжим. Теперь он воспользовался этим чувством. Тело его увеличилось в размерах. Кожа уплотнилась. Руки превратились в мощные передние ноги. Изо рта выросли бивни, нос удлинился. Он превратился в того, кого очень хорошо знал, — в животное, которое любил, кормил, купал и у которого один раз даже вызвал несварение желудка.

Алкионей врезался в мощного десятитонного слона. Гигант пошатнулся. Он закричал от неудачи и снова бросился на Фрэнка. Но тут он оказался не в своей весовой категории. Фрэнк с такой силой боднул его, что Алкионей упал на спину и распростерся на льду.

— Ты меня… не можешь… убить, — прорычал Алкионей. — Не можешь…

Фрэнк снова принял человеческую форму, подошел к гиганту, истекавшему нефтью, от которой поднимался пар. Драгоценные камни попадали из его волос и зашипели в снегу. Его золотистая кожа стала разлагаться, отслаиваться ломтями.

Хейзел спешилась и подошла к Фрэнку, держа наготове меч.

— Можно мне?

Фрэнк кивнул. Он заглянул в горящие ненавистью глаза гиганта.

— Прими совет, Алкионей. Когда в следующий раз будешь выбирать себе дом в крупнейшем штате, не обосновывайся в месте, ширина которого всего десять миль. Добро пожаловать в Канаду, идиот!

Меч Хейзел опустился на шею гиганта, и Алкионей мгновенно превратился в груду очень дорогих камней.