Как появились «500 дней»

Как только закончился июльский Пленум ЦК КПСС, М.С. Горбачёв исчез из Москвы. Позднее стало известно, что 15–16 июля он провёл на родине в горном селении Архыз, где вдали от посторонних глаз состоялась его встреча с канцлером ФРГ Г. Колем. Полного представления о содержании достигнутых там договорённостей мы не имеем. Известно лишь, что на этой встрече главы государств окончательно решили вопрос об объединении Германии, правильнее будет сказать - о включение ГДР в состав ФРГ и обсудили вытекающие из этого проблемы. В частности М.С. Горбачёв подтвердил право ФРГ на самостоятельное решение вопроса о членстве в НАТО и изъявил готовность ускорить процесс вывода советских войск из Германии [2656].

«Будь Горбачёв коммерсантом, - пишет уже известный нам И. Г. Земцов, - он бы без труда заработал для страны на своей внешней политике 100 млрд долларов за декоммунизацию Восточной Европы и объединение Германии. Именно такие суммы, которые Запад и прежде всего Германия готовы были заплатить Советскому Союзу, обсуждались на страницах прессы». «Можно было получить десятки миллиардов долларов за разоружение - на конверсию и реформы, если бы Горбачёв объяснил конечную цель преобразований - покончить с коммунистической системой» [2637].

«В начале восьмидесятых, - вспоминает бывший заведующий Международным отделом ЦК КПСС В.М. Фалин, - только за вывод советских войск и выход ГДР из Варшавского договора ФРГ предлагала нам безвозмездный кредит в 100 млрд марок. А Горбачёв в Архызе принял 14 миллиардов на новые казармы и дома для военных, даже не списав долги Советского Союза обеим Германиям - притом, что одно наше имущество в ГДР стоило под триллион» [2658].

Что скрывалось за такой политикой, предстоит выяснить. Но по существу это было государственное наступление.

30 июля с чувством выполненного долга М.С. Горбачёв отправился на отдых в Крым [2659]. А 2 августа Ирак напал на Кувейт [2660].

Казалось бы, эта война не имела к нашей стране никакого отношения. Однако не следует забывать, что к лету 1990 г.

иракская армия боле чем наполовину была оснащена советским оружием и имела в своих рядах несколько тысяч наших советников [2661]. По этой причине Москва, если не была инициатором этой войны, то, по крайней мере, знала о её подготовке. Знала, но ничего не сделала для её предотвращения.

Понять это нетрудно. Возникший на Ближнем Востоке политический кризис привёл к тому, что цена на нефть, колебавшаяся до этого на уровне 16–18 долл. за баррель (т.е. около 100 долл. за тонну) уже осенью подскочила до 40 долл., затем упала до 28 долл., в январе 1991 г., когда начались военные действия на территории самого Ирака, снова поднялась до 40 долл., после чего опять поползла вниз [2662].

Тем временем в Москве шла энергичная работа по подготовке экономической реформы. Когда 19 декабря 1989 г. Второй съезд народных депутатов СССР в целом одобрил концепцию радикальной экономической реформы, то поручил правительству подготовить к 1 сентября 1990 г. проект пятилетнего плана на 1991–1995 гг.

Проанализировав в начале следующего года складывающуюся в стране экономическую ситуацию, возглавляемая Л.И. Абалкиным Комиссия по экономической реформе пришла к выводу, что в условиях обостряющегося кризиса необходимо или возвращаться к прежней административно - командной системе, или же форсировать переход к рынку [2663].

Отмечая, что в верхах «продолжалось противоборство между двумя основными тенденциями» - традиционно - технократической и экономической, тяготеющей к рыночным реформам, М.С. Горбачёв считает, что на самом деле к началу 1990 г. выбора уже не было. «В первую очередь это поняли... Абалкин и Маслюков... Мне, - пишет Михаил Сергеевич, - стало известно, что во второй половине февраля в записке, представленной Рыжкову, они предложили осуществить крутой поворот к рыночной экономике, приблизить сроки осуществления практических шагов на пути к рынку» [2664].

Свои соображения на этот счёт Л.И. Абалкин представил Н.И. Рыжкову 17 февраля, приложив к письму на имя премьера две записки: «О предполагаемых мерах нормализации положения в экономике» (1 вариант) и «О путях преодоления экономического кризиса» (2 вариант). Сам Леонид Иванович и его соратники более предпочтительным считали второй вариант [2665].

11 марта 1990 г. Совет министров СССР принял постановление №257 «О подготовке материалов для осуществления перехода к планово - рыночной экономике» [2666]. К этому времени в комиссии Л.И. Абалкина наметились два способа решения этой проблемы: «одним ударом» уже с 1 июля 1990 г. или «с 1 января 1991 г.» [2667].

Сторонником немедленного перехода к рынку был ученик Л.И. Абалкина Григорий Алексеевич Явлинский, которому он доверил руководство одним из отделов Комиссии по экономической реформе [2668]. Не получив поддержи со стороны шефа, Г.А. Явлинский «вместе со своими коллегами и друзьями» наметил программу, которая предусматривала переход советской экономики к рынку примерно в течение года [2669]. Этими «коллегами» и «друзьями» были А. Михайлов (Институт Госкомцен СССР) и М. Задорнов (Институт экономики АН СССР) [2670].

«Мысль о разработке данного варианта, - пишет Григорий Алексеевич, - возникла в связи с идеей введения поста Президента СССР. Работа над материалами была закончена к середине февраля. Предполагалось, что высокая концентрация власти и авторитета Михаила Сергеевича Горбачёва в случае соответствующего политического решения позволят динамично и комплексно осуществить переход к рынку в ограниченный срок, с наименьшими социальными потерями» [2671].

Программа была названа «400 дней доверия. Концепция ускоренного перевода экономики СССР на рыночные начала», «...набросок её Григорий Алексеевич, - вспоминал Е.Т. Гайдар, - показал мне, кажется, в марте 90 - го года» [2672].

Выступая в апреле 1990 г. на XXI съезде ВЛКСМ, М.С. Горбачёв сказал: «Проанализировав обстановку, мы пришли к выводу о необходимости ускорить проведение экономической реформы, уже в этом году и в начале будущего года осуществить основные мероприятия в этом направлении, которые намечались на 1992–1993 гг.» [2673].

Чтобы понять смысл этого шага, необходимо напомнить, что согласно первоначальному плану в 1990–1992 гг. предполагалось добиться стабилизации в экономике и подготовить необходимые условия для перехода к рынку (законы, учреждения и т.д.), а в 1993–1995 гг. привести сам переход. Теперь было решено за год осуществить то, что планировать на три первые года.

Имеются сведения, что к этой работе союзного правительства были подключены западные эксперты.

«В последнее время, - признался лётом 1990 г. в одном из интервью Л.И. Абалкин, - по всем проектам мы проводим экспертизу с ведущими специалистами Запада. Наши решения по антимонопольному законодательству, малым предприятиям, акционерным обществам имеют очень хорошие заключения западных экспертов» [2674]. Не позднее 9 мая 1990 г. «о деятельности американских и западногерманских консультационных фирм» Л.И. Абалкин рассказал Ф.В. Кристиансу [2675].

В самом обращении к зарубежным специалистам нет ничего предосудительного. Более того, такой шаг со стороны советскою правительства можно было бы только приветствовать, так как у западной экономики есть чему поучиться. Однако в данном случае настораживает то, что упоминаемых Л. Абалкиным зарубежных экспертов советское правительство не приглашало и по этой причине за консультации ничего не платило. «Практически, - откровенничал вице - премьер, - мы не затрачиваем на это валюту» [2676].

Трудно представить советских специалистов, которые совершенно бескорыстно отправились бы в другую страну делиться своими знаниями. Ещё труднее представить в такой роли зарубежных консультантов. Поэтому возникает вопрос: кто же оплачивал их работу? «...участие западных специалистов, - отмечал Л.И. Абалкин, - финансируют правительственные органы, банки, различного рода фонды - в частности, фонд Сороса» [2677].

Если это было действительно так, то речь шла не об использовании зарубежного опыта, а о таких рекомендациях западных экспертов, которые прежде всего соответствовали интересам представляемых консультантами иностранных фондов, банков и учреждений.

Как бы там ни было, 24 мая 1990 г. Н.И. Рыжков выступил на сессии Верховного Совета СССР с докладом «Об экономическом положении страны и концепции перехода к регулируемой рыночной экономике» [2678].

Рассмотрев два варианта перехода к рынку (один - в течение двух лет, второй - в течение пяти лет) и отвергнув первый вариант как более болезненный, Н.И. Рыжков обосновывал предпочтительность второго варианта, который отличался от декабрьского варианта тем, что сдвигал начало второго этапа с 1993 - го на 1991 г. [2679]. Критика первого варианта по существу была скрытой критикой программы «400 дней». Обсуждение доклада Н.И. Рыжкова продолжалось до 13 июня, когда Верховный Совет, одобрил концепцию реформы и предложил представить программу реформы к 1 сентября 1990 г. [2680].

Параллельно с разработкой программы перехода к рынку союзное правительство развернуло подготовку ряда важных нормативных документов. В июне 1990 г. Совет министров издал законы «Об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью», «О ценных бумагах», в августе - «О мерах по созданию и развитию малых предприятий», «О мерах по демократизации народного хозяйства», «О мерах по формированию общесоюзного валютного рынка и о налогах на экспорт и импорт» [2681].

Между тем после того, как программа «400 дней» прошла экспертизу за границей и получила там положительную оценку, она в виде ксерокопии стала гулять по кабинетам [2682], пока не попала к народному депутату Г.И. Фильшину. Б.Г. Фёдоров утверждал, что уже от своего имени Г.И. Фильшин предложил её «в обмен на должность вице - премьера» председателю Экономического Совета России М.А. Бочарову, которого именно в это время неведомые силы продвигали к руководству российским правительством [2683].

Изменив «400 дней» на «500 дней» и применив содержавшиеся в ней предложения не к СССР, а к России [2684], М.А. Бочаров при обсуждении в Верховном Совете РСФСР его кандидатуры на пост премьера представил её как результат собственного творчества под названием «О программе перехода к рыночной экономике. Программа минимум - мандат доверия на 500 дней» [2685].

Ознакомившись с этим документом, Г. Явлинский не только немедленно издал свою программу «400 дней доверия» (27 июля она была подписана к печати в виде брошюры [2686], 31 июля опубликована в еженедельнике «Деловой мир» [2687]), но и устроил М.А. Бочарову скандал [2688].

«Е. Ясин и Г. Явлинский, - пишет Б.Г. Фёдоров, - в свою очередь, обратились к Б. Ельцину с соответствующими разъяснениями. И, по сути, в обмен на отказ от раздувания скандала о плагиате они получили предложения войти в правительство, причём Г. Явлинский получил должность вице - премьера» [2689] и «портфель» «председателя Комиссии по экономической реформе», после чего «взял к себе А.Ю. Михайлова и М.М. Задорнова как членов комиссии в ранге замминистров» [2690].

Через десять дней после своего назначения заместителем премьера России Г.А. Явлинский обратился к М.С. Горбачёву и предложил на основе «500 дней» разработать общую программу перехода к рынку [2691].

27 июля Михаил Сергеевич встретился с Б.Н. Ельциным [2692]. Они решили создать совместную Государственную комиссию по экономической реформе. В тот же день президент СССР позвонил академику С.С. Шаталину и сказал: мы «решили поручить тебе с командой начать энергичное спасение советской экономики и перевод её на рыночную» [2693].

Обращение М.С. Горбачёва к С.С. Шаталину было неслучайным. «Где - то в конце 1988 - го - начале 1989 года, - пишет Михаил Сергеевич, - академик (Станислав Сергеевич Шаталин) стал моим неформальным советником по экономическим и не только экономическим вопросам. К зарождению концепции Явлинского Шаталин не имел прямого отношения. Он был подключён к этой работе, что называется, на ходу. С большим рвением отнёсся к новому поручению, и с этой точки зрения вполне обосновано, что «500 дней» стали называть программой Шаталина - Явлинского» [2694].

Как утверждают Н.И. Рыжков и Л.И. Абалкин, принятое решение для них было полной неожиданностью. Николай Иванович узнал о нём только тогда, когда ему прислали уже одобренное президентами России и СССР соглашение о совместной разработке экономической реформы [2695].

М.С. Горбачёв подписал распоряжение «О подготовке концепции союзной программы перехода на рыночную экономику как основы Союзного договора» 2 августа [2696].

В созданную на его основе рабочую группу вошли: Абалкин Л.И., Вавилов А.П., Григорьев Л.М., Задорнов М.М., Мартынов В.А., Машиц В.М., Михайлов А.Ю., Фёдорова Б.Г., Шаталин С.С., Шмелёв Н.П., Явлинский Г.А., Ясин Е.Г. [2697].

Итак, команду С.С. Шаталина составили 13 человек.

Опять чёртова дюжина.

Концепцию программы экономической реформы рабочая группа должна была представить «не позднее 1 сентября 1990 г.» [2698].

«Я, - отмечает Д. Сорос, - горячо поддерживал так называемый план Шаталина, известный как «Программа 500 дней». Я принимал в нём участие с самого начала. Я встречался с Николаем Петраковым, экономическим советником Горбачёва, в тот день, когда была сформирована рабочая группа» [2699].

Комиссия работала с 6 по 30 августа в доме отдыха Архангельское [2700].

«Я, - пишет Б.Г. Фёдоров, - присутствовал на первой встрече в пансионате «Барвиха» в номере у С. Шаталина (тогда члена Президентского совета), где он, Г. Явлинский, Н. Петраков (как помощник Президента), Л. Абалкин (как вице - премьер правительства СССР) и я обсуждали предстоящую совместную работу. Однако Л. Абалкин, видимо, уязвлённый ловким манёвром и напором своего бывшего ученика Г. Явлинского, с самого начала устранился от совместной работы. Это было началом конца нашего сотрудничества» [2701].

По утверждению Л.И. Абалкина, всё обстояло совершенно иначе. На первой общей встрече членов рабочей группы, которая состоялась 8 августа под руководством Б.Н. Ельцина и на которой Г.А. Явлинский предложил «план - проспект» своей программы, было решено, что после ознакомления с ним члены группы представят свои соображения по поводу этого документа. Затем на основании полученных замечаний и предложений рабочая группа в узком составе (3–4 человека) подготовит предварительный проект самой программы или её «болванку», которая после этого станет предметом общего обсуждения. Л.И. Абалкин утверждает, что свои соображения по поводу разрабатываемой программы он направил уже 11 августа [2702].

А поскольку постановление Верховного Совета СССР от 13 июня никто не отменял, одновременно под руководством Л.И. Абалкина продолжалась разработка другой программы реформ, на которой и были сосредоточены его основные усилия.

16 августа, после того как были получены первые замечания на «план - проспект», по предложению М.С. Горбачёва состоялась встреча «рабочей группы» с Н.И. Рыжковым и Л.И. Абалкиным. Во время этой встречи обнаружилось, что союзное правительство категорически не согласно с общей концепцией экономической реформы, предложенной группой С.С. Шаталина - Г.А. Явлинского [2703].

«Однажды в неудачной попытке «примирения» в Архангельское с большой помпой приехал Н.И. Рыжков, - вспоминал Б.Г. Фёдоров, - с ним был Л. Абалкин и некоторые другие члены союзного правительства. Предполагалось, что все наши дискуссии закончатся солидным совместным обедом (трапеза сближает). Однако обе стороны - российская и советская - заняли неверную позицию. Уязвлённый молодёжной «конкуренцией», Л. Абалкин говорил о том, что наша программа ведёт чуть ли не к развалу страны. Сегодня я согласен, что предполагалось дать слишком много полномочий республикам, но сами академики ничего не предлагали. Развал СССР уже шёл полным ходом...» [2704].

По свидетельству М.С. Горбачёва, «совместная работа над программой фактически так и не была начата. Группа Шаталина - Явлинского продолжала работать сама по себе, отдельно от союзного правительства. А правительство Рыжкова - Абалкина трудилось над собственной программой перехода к рынку в соответствии с поручением Верховного Совета» [2705].

«Полемика между ними, - отмечает М.С. Горбачёв, - выплеснулась в широкую печать [2706]. В ряде газет началась настоящая травля союзного правительства и его руководителя. Обстановка накалялась. И я принял решение вернуться в Москву до окончания отпуска» [2707].

Что же представляла собою разрабатывавшаяся программа «500 дней» и почему вокруг неё возникли столь острые разногласия?

Прежде всего следует отметить, что авторы этого документа исходили из признания полной независимости союзных республик и по этой причине ставили задачу создания Экономического союза. При этом допускалось, что в нём должны участвовать только те республики, которые пожелают этого. Причём для некоторых из них допускалась возможность участия только в качестве ассоциативных членов [2708].

В связи с этим в программе специально подчёркивалось: «Суверенные республики имеют исключительное право на законодательное регулирование владения, пользования и распоряжения всем национальным богатством, находящимся на их территории». И далее: «Все функции и полномочия членов Союза реализуются исходя из принципа верховенства законодательств суверенных республик и эффективного разделения функций республиканского и союзного управления» [2709].

В программе были названы следующие основные направления реформы: 1) приватизация государственной собственности, 2) формирование рынка, 3) демонополизация экономики, 4) постепенная либерализация цен, 5) «жёсткая денежно - кредитная и финансовая политика, направленная на ограничение денежной массы в обращении», 6) создание на переходный период «системы социальной поддержки и гарантий для населения», 7) изменение инвестиционной политики с целью замедления роста производства средств производства и ускорения производства средств потребления [2710]. Сюда следует добавить ещё одно направление, не выделенное авторами специально, но присутствующее в их программе: либерализацию внешнеэкономической деятельности.

Переход к рынку планировалось осуществить в четыре этапа.

Первый этап (100 дней) предполагалось начать с «введения законодательных актов, закрепляющих основные принципы экономической реформы». Затем планировалось принять «пакет законодательных актов, необходимых для функционирования рыночной экономики». Координация этой деятельности и руководство проведением реформы возлагалось на Межреспубликанский экономический комитет, создаваемый «при Президенте СССР с участием полномочных представителей всех республик» [2711].

По замыслу авторов реформы, на первом этапе необходимо было провести «инвентаризацию государственного имущества, финансовых активов и всех видов резервов» и приступить к «реализации этого имущества в собственность граждан». Одновременно предусматривалось объявление «земель колхозов и совхозов» «суммой наделов их работников» и предоставление им права выхода из колхоза или совхоза с закреплением за ними предоставленных им земельных участков [2712].

Важное место на первом этапе отводилось принятию мер «по оздоровлению финансов и денежного обращения». С этой целью было намечено приостановить денежную эмиссию и до возможного минимума сократить дефицит бюджета. Предлагалось сокращение расходов Министерства обороны на 80 процентов, помощи другим государствам - на 75 процентов. Кроме того имелись в виду сокращение нового строительства и дотаций, а также распродажа «на мировом рынке части задолженности других стран СССР» [2713].

«Ускоренными темпами» предполагалось создание «рыночной инфраструктуры», «чтобы уже в 1991 г. она смогла взять на себя основную нагрузку по регулированию товарных потоков». Предусматривалось преобразование всех государственных банков в акционерные, отказ государства «от административного повышения розничных цен», начало движения по пути их постепенной либерализации [2714].

Шла также речь об изменении структуры импорта с целью увеличения в нём «доли потребительских товаров и сырья для их производства». Намечалось сделать первый шаг для превращения рубля в конвертируемую валюту и ввести новые тарифы, которые позволили бы «выровнять соотношения внутренних и мировых цен».

Понимая, что переход к рынку больно ударит по населению, авторы программы рекомендовали ввести в действие систему индексации доходов и повысить «процентные ставки по вкладам населения в Сбербанке» [2715].

Как отмечалось в программе, основное содержание второго этапа (101–250 дни) - «снятие государственного контроля за ценами на широкий круг продукции производственно - технического назначения, потребительских товаров и услуг и сдерживание с помощью средств финансовой и кредитной политики инфляционных процессов. В этом периоде дефицит бюджета должен быть сведён к нулю при неизменной величине совокупной денежной массы». Одновременно планировалось расширение «масштабов разгосударствления, приватизации небольших предприятий» и дальнейшее развитие «рыночной инфраструктуры» [2716].

Главная задача третьего этапа (251–400 дни) заключалась в том, чтобы «добиться, в основном, стабилизации рынка как потребительских товаров, так и средств производства». На этом этапе планировалось:

а) довести долю акционированных или же сданных в аренду предприятий «до 30–40 процентов» в промышленности, «до 50 процентов» в строительстве и автомобильном транспорте, «не менее 60 процентов» в торговле, общественном питании и бытовом обслуживании;

б) снять «государственный контроль над ценами примерно по 70–80 процентам продукции и услуг», сохранив его лишь «на основные первичные ресурсы» (например, нефть и нефтепродукты, газ), а также «ограниченный перечень потребительских товаров первой необходимости» (например, хлеб, мясо, молоко, сахар), транспортные тарифы, тарифы на коммунальные услуги;

в) добиться окончательного решения «ключевой проблемы перехода к рыночной экономике - проблемы внутренней конвертируемости рубля» [2717].

На заключительном этапе реформы (последние 100 дней) планировалось перенести «центр тяжести работы» на дальнейшее «продвижение в разгосударствлении, приватизации и демонополизации экономики, на активизацию структурно - инвестиционной политики».

К концу этого этапа доля приватизированной или же сданной в аренду собственности должна была достигнуть «не менее 70 процентов» в промышленности, «80–90 процентов» в строительстве, автомобильном транспорте, оптовой и розничной торговле, общественном питании и бытовом обслуживания [2718].

К реализации программы предполагалось приступить 1 октября 1990 г. [2719]

«Далеко не всё в программе вызывало единодушное согласие участников, - вспоминал Б.Г. Фёдоров. - Я прекрасно помню, что Г. Явлинский и Н. Петраков проповедовали идею массовой иностранной помощи (товарные интервенции, финансовые «инъекции»)... Я же выступал против опоры на помощь извне, и этот раздел удалось существенно смягчить» [2720].

«На последнем этапе нашей работы, - читаем мы далее в воспоминаниях Б.Г. Фёдорова, - возник вопрос о том, что будет какое - то секретное приложение к программе. Делал его Е. Ясин по согласованию с Г. Явлинским, а от меня его утаивали. Тогда я потребовал показать мне это приложение и был удивлён, что под эффективным «секретным оружием» подразумевалась тривиальная конфискационная денежная реформа. Со времён И. Сталина денежную реформу у нас всегда считали сильным методом коррекции экономической ситуации» [2721].

21 августа М.С. Горбачёв вернулся из Фороса в Москву [2722]. Когда его встречали в аэропорте, Н.И. Рыжков, по свидетельству А.С. Черняева, «до побледнения» «сцепился с авторами программы «группы тринадцати». Горбачёв разнимал» [2723].

В тот же день состоялась третья встреча рабочей группы, занимавшейся составлением сводной программы экономической реформы. «Она происходила напряжённо, нервно, - отмечает Л.И. Абалкин, - но позволила многое прояснить в позиции, раскрыть внутренний замысел готовившейся программы. В ходе беседы мы постепенно обнаружили её скрытую идею. Замысел состоял в том, чтобы, как говорится, втихую ликвидировать Союз ССР, заменив федеративное государство экономическим союзом самостоятельных государств» [2724].

«Втихую» - это не совсем неверно. Новое руководство Российской Федерации открыто заявляло, что стремится к превращению СССР в. конфедерацию или же содружество независимых государств. 14 августа 1990 в Свердловске Б.Н. Ельцин заявил: «Наше мнение такое, что надо каждую республику назвать суверенным государством со своей конституцией, идти на конфедерацию» [2725].

«Идея, на которой был основан план Шаталина, - признаёт Д. Сорос, - состояла в том, чтобы Советский Союз передал суверенитет республикам, а в то же время республики передали некоторые элементы суверенитета новому органу - Межреспубликанскому совету» [2726]. Межреспубликанский совет должен был состоять из 13 человек {какая - то чертовщина: опять 13 - А.О.): Горбачёв и 12 представителей республик. Это значит, авторы «500 дней» исходили из того, что Прибалтики в составе конфедерации не будет [2727].

«Программа, - признаётся А.С. Черняев, - (я её изучил) - это даже не европейский «Общий рынок», а скорее ЕАСТ. От Союза мало что остаётся. Но, скорее всего, теперь другого пути сохранить такую видимость, как «СССР», нет. Впрочем, Ельцин предложил в качестве верховной власти образовать Совет президентов, в котором не должно быть ни больших, ни малых» [2728].

Характеризуя эту программу, И. Клямкин писал: «Если бы в масштабах нашей огромной страны её стали бы реализовать, то она провалилась бы и, кстати, привела бы к распаду СССР без всякого путча» [2729].

Таким образом, и тот вариант реформирования партии, который был намечен лётом 1990 г., и тот проект экономической реформы, который готовился тогда же, исходили из одной общей идеи - разрушения СССР.

Вокруг «500 дней»

«Когда Михаил Сергеевич получил программу Шаталина - Явлинского «500 дней», - вспоминает А.Н. Яковлев, - он позвонил мне и сказал, что пришлёт этот документ (у меня он уже был). И добавил, что программа читается как фантастический роман. Чувствовалось, что он воодушевлён и снова обретает рабочее состояние. Наутро снова позвонил и спросил: «Ну, как?». Я сказал всё, что думаю, сделав упор на том, что вижу в этой программе реальную возможность выхода из экономического кризиса. Особенно мне понравилась идея экономического союза. Для меня было ясно, что организация экономических связей на рыночных принципах неизбежно и позитивно скажется и на политических проблемах» [2730].

«Но, - писал А.Н. Яковлев, - прошло совсем немного времени, и Горбачёв потускнел». «Программа не получила поддержки в Совете министров. Рыжков упорно отстаивал свои вариант, грозил отставкой» [2731].

«Программа правительства, - пишет М.С. Горбачёв, - исходила не только из экономического союза между республиками, но также из сохранения единого союзного государства с регулирующими функциями и того, что можно назвать основами социалистического строя. Программа же Шаталина - Явлинского, признавая необходимость экономического союза республик, оставляла за скобками саму проблему сохранения политического союза и была лишена чёткого социального содержания, в ней не было даже упоминания о новом Союзном договоре». «Непредвзятый анализ показывал, что программа фактически исходит из перспективы прекращения существования Союза как единого государства» [2732].

«К сожалению, - пишет Л.И. Абалкин, - М.С. Горбачёв не сразу понял это, а поэтому первоначально выразил полную поддержку предложенной С. Шаталиным программы» [2733]. Однако Н.Я. Петраков утверждает, что, ещё находясь в Крыму, Михаил Сергеевич уже понимал, что в основе программы «500 дней» лежит идея превращения СССР в экономический союз и выражал своё отрицательное отношение к ней [2734].

Кого из них он дурачил, известно только ему одному.

Не ранее 21 - не позднее 23 августа к встрече М.С. Горбачёва с Б.Н. Ельциным была составлена записка, которая обосновывала необходимость взять за основу программу «500 дней» и рассматривала два варианта последующих действий: а) представление её Верховному Совету СССР с предложением о формировании нового правительства или б) заключение нового Союзного договора и тоже создание нового правительства. Второй вариант характеризовался как более предпочтительный. Для окончательного решения данного вопроса предлагалось созвать 24 августа совместное заседание Президентского Совета и Совета Федерации [2735].

«В конце августа, - вспоминает Б.Г. Фёдоров, - начались многочасовые встречи с М. Горбачёвым, которые тогда произвели на меня глубокое впечатление (с Б. Ельциным была только одна). Казалось, что он внимательно прочитал нашу программу и задаёт крайне осмысленные вопросы («На такой - то странице вы говорите о том - то, почему?»). Мы тогда очень воодушевились, наше уважение к М. Горбачёву резко возросло. Однако в глубине души я, честно говоря, никогда не верил, что из этой затеи выйдет что - то путное. Слишком свежи были воспоминания о моей работе у М. Горбачёва в ЦК КПСС. Предчувствия оправдались» [2736].

30–31 августа состоялось совместное заседание Президентского Совета и Совета Федерации, в котором вместе с руководителями экономических ведомств, народными депутатами и учёными принимало участие «около 200 человек» [2737]. Собравшимся были предложены две программы перехода к рынку: программа Совета министров СССР, разработанная под руководством Н.И. Рыжкова, и программа С.С. Шаталина - Г.А. Явлинского, получившая известность как программа «500 дней» [2738].

«Руководители республик, как и следовало ожидать, - пишет М.С. Горбачёв, - высказали своё предпочтение программе Шаталина - Явлинского». Объяснение этого Михаил Сергеевич видит в том, что в программе говорилось не о едином союзном государстве, а об экономическом союзе, потому и не упоминался федеральный налог [2739].

В то же время высказывались опасения, что «заключив экономический союз», республики «откажутся от союза политического» [2740].

Во время этого заседания М.С. Горбачёв предложил объединить обе программы и создать компромиссный вариант. Однако Б.Н. Ельцин заявил, что сделать это всё равно, что «соединить амперы и километры» [2741]. В конце концов обе стороны договорились «об отсрочке внесения программы экономической реформы на Верховные Советы Союза и Российской Федерации» [2742].

Вопреки этому 3 сентября программа «500 дней» была представлена Верховному Совету Российской Федерации [2743]. Предваряя её обсуждение, Борис Николаевич заявил: «По сути, мы начинаем с вами работу по выработке и реализации нового политического курса. Курса на возрождение России». «Суть нашей экономической политики - воссоздание когда - то разрушенных мощных механизмов её саморазвития, таких как рынок, конкуренция, деловой расчёт» [2744].

Через день изложение этой программы было обнародовано на страницах «Известий» и «Комсомольской правды» [2745]. Тогда же, в начале сентября, вспоминал Б.Г. Фёдоров, «чтобы не допустить замалчивания или её исчезновения, второй чистовой вариант документа был направлен в издательство». По иронии судьбы этим издательством оказалась «Детская литература» [2746].

«На следующий же день,.. - пишет М.С. Горбачёв, имея в виду 4 сентября, - я провёл детальное обсуждение и сопоставление двух программ, на которое были приглашены их авторы... Оно не поколебало оценки программы «500 дней» как предпочтительной, но главный предмет разногласий и разночтений находился за пределами экономики, был заключён в выборе будущей модели нашего общества» [2747].

Признав, что «ни одна из предложенных программ не может быть принята в том виде, в каком она представлена», М.С. Горбачёв на совещании 4 сентября предложил «сесть двум группам вместе под «арбитражем» Абалкина и создать интеграционный документ» [2748].

«Мне было известно, - пишет М.С. Горбачёв, - что работа над сведением двух программ шла туго, главным образом из - за нежелания Абалкина принимать в ней участие. Всё же она была завершена и направлена в Верховный Совет Союза и российскому руководству. Надо сказать, в новом документе за основу была взята программа Шаталина - Явлинского, но при этом устранены те её положения, которые предвосхищают будущее решение проблем в Союзном договоре, - снят тезис о верховенстве республиканского законодательства, предусмотрено создание собственной финансовой базы Союза в виде федерального налога и т.д.» [2749].

Первоначально предполагалось начать переход к рынку с 1 января 1991 г. Так М.С. Горбачёв заявлял, уходя в отпуск [2750]. 9 сентября он сообщил Д. Бушу: «Планируем начать реализацию программ с 1 октября... Для первоначальной стабилизации экономического положения потребуется месяцев пять (т.е. до 1 марта 1991 г. - А.О.). А само вхождение в рынок займёт около полутора лет» (т.е. до 1 апреля 1992 г. - А.О.) [2751].

Что подтолкнуло М.С. Горбачёва на такой шаг, остаётся загадкой. Одним из этих факторов могли быть надежды уже в 1990 г. получить под программу перехода к рынку финансовую поддержку Запада, другим - обострение экономического кризиса в стране.

Имеются сведения, что к началу 1990 г. существовал перечень 1100 товаров, которые должны были быть в продаже в 150 городах СССР. Между тем из них в наличии было только 56 наименований, всё остальное составляло дефицит [2752].

9 сентября 1990 г. историк Г. Иоффе записал в своём дневнике: «В первые сентябрьские дни разразился «табачный кризис». У табачных ларьков - очереди в несколько витков (получившие название «петля Горбачёва» - А.О.). В основном стояли мужики. Стояли тихо, спокойно, переговаривались негромко. И вот теперь - «хлебный кризис». В нашем районе некоторые булочные вообще закрыты. На Б. Грузинской «завезли». Ринулись. Тут уже не то что за табаком и сигаретами. Вот - вот и побоище начнётся» [2753].

По мнению первого секретаря МПС Ю.А. Прокофьева, этот кризис во многом имел искусственный характер. «Меня до сих пор удивляет, что никто не понял этой очевидной вещи. Когда при плановом хозяйстве вдруг одновременно закрываются на ремонт четыре табачные фабрики, или сразу все заводы по производству моющих средств, или предприятия по производству комбикорма для птицефабрик - то это происходит не само собой, это кто - то такое решение принимает. Я уверен, что это была диверсия. Я знаю, например, что осенью девяностого года на подъездных путях около Москвы стояли составы с мясом и маслом, но кто - то их не пускал в Москву. Кому - то было выгодно, чтобы Москва голодала» [2754].

Такого же мнения на этот счёт придерживается и М.С. Горбачёв. «Вокруг Москвы 150 составов стояло с товарами, но надо было довести людей до того, чтобы они были готовы избавиться от Горбачёва, по крайней мере, потеряли к нему интерес. Я думаю, что надо было бы сделать то, что Шмелёв говорил. Надо было бы нам найти 10–15 миллиардов долларов, занять в долг, купить товаров, в 6 раз дороже здесь их продать, и «съесть» эти 50–70 миллиардов рублей, которые висят и давят на наш рынок» [2755].

М.С. Горбачёв обвиняет во всём номенклатуру, которая пыталась таким образом натравить народ на реформаторов. Номенклатура обвиняла в этом реформаторов. И те и другие говорили о теневом капитале. Кто же прав? На мой взгляд, все, так как в этом кризисе было очень много заинтересованных.

Перед лицом обостряющегося экономического кризиса президент СССР активизировал свои международные встречи. «И одновременно, - пишет А.С. Черняев, - почти перед каждым таким собеседником, перед всеми Горбачёв ставил вопрос о кредитной поддержке» [2756].

В таких условиях произошло событие, которое несомненно заслуживает внимания, но о котором мы до сих пор имеем очень смутное представление. По утверждению генерала А.И. Лебедя, «вечером 8 сентября 1990 г.» командующий Воздушно - десантными войсками генерал - полковник В.А. Ачалов приказал ему «привести дивизию» в состояние повышенной боевой готовности по «южному варианту». В таком состоянии дивизия находилась около суток. 9 сентября в 20.00 поступил приказ совершить марш - бросок и в 6.00 10 - го сосредоточиться под Москвой «на парадной площади аэродрома имени Фрунзе» [2757].

В ночь с 9 на 10 сентября была поднята по тревоге и направлена к Москве Рязанская воздушно - десантная дивизия, 10 сентября началось передвижение Псковской воздушно - десантной дивизии [2758]. Были приведены в состояние боевой готовности Белградская, Каунасская, Кировобадская дивизии [2759].

«По тревоге, - вспоминает бывший начальник штаба ВДВ генерал Е. Подколзин, - были подняты три десантные дивизии, две из которых в бронежилетах при полном боевом комплекте были высажены в Кубинке и на Чкаловском, а третья, Тульская, переброшена прямо в Москву, в Тушино. Белгородская и Псковская дивизии маршем прошли до МКАД и уже готовились войти в Москву, когда разразился скандал. В Верховном Совете СССР обвинили Горбачёва в том, что он готовит заговор» [2760].

По воспоминаниям Р.Г. Пихоя, именно в эти дни в столице в гостинице «Москва», где жили народные депутаты, вдруг исчезли обычные горничные, вместо них появились «крепкие парни - прапорщики в форме, с пистолетами на поясах» [2761]. А.И. Лебедь утверждает, что некоторые народные депутаты стали спешно покидать гостиницу, «усеяв коридоры оторванными пуговицами и домашними тапочками» [2762]. Р.Г. Пихоя относит эту информацию к жанру «охотничьих рассказов» [2763].

Что скрывалось за этими военными «манёврами» - до сих пор остаётся тайной. Разумеется, ни интервью В.А. Ачалова, который объяснил перемещение войск подготовкой к параду [2764], ни заявление Д.Т. Язова, будто бы десантников перебрасывали для уборки картофеля [2765], не заслуживают доверия.

Ранее уже отмечалось, будто бы ещё в марте А.И. Лукьянов заявил о возможности введения в стране чрезвычайного положения. По этим сведениям, тогда же им были названы условия (если не удастся «обуздать Россию») и ориентировочный срок («сентябрь 1990 г.») [2766].

Отмечая, что «в начале сентября» М.С. Горбачёв собирался в Финляндию, генерал В. Подколзин в уже упоминавшемся интервью заявил: «Ещё за месяц до отъезда (т.е. в начале августа - А.О.) он поставил перед министром обороны Язовым задачу устранить от власти Верховный Совет СССР и ввести в стране военное положение» [2767]. Из этого явствует, что команда о подготовке к этим «военным манёврам» была дана в конце июля - начале августа [2768]. Но с какой целью, можно только предполагать.

Видимо, не понимая смысла игры, в которой ему пришлось участвовать, а, может быть, не желая играть в подобные игры, вскоре после этих событий Д. Язов поставил перед М.С. Горбачёвым вопрос об отставке и начал готовить в качестве своего наследника генерала В.А. Ачалова [2769].

Вероятно, следует отметить, что 9–10 сентября М.С. Горбачёв находился в Финляндии на встрече с Д. Бушем [2770], а в Москве в Верховном Совете Российской Федерации 10 сентября, вопреки первоначальной договорённости, началось обсуждение программы Шаталина - Явлинского, причём уже 11 - го (т.е. фактически почти без обсуждения) она была одобрена [2771].

Само по себе это решение не имело практического значения, так как принятая программа могла быть реализована только при двух условиях: или при участии союзного центра (в его прежнем или обновлённом виде), или же после выхода России из состава СССР.

Дело не только в том, что на территории России имело место сосуществование республиканской и союзной собственности, но и в том, что в руках российского правительства не было ни собственных денег, ни таможен, ни магистрального транспорта, ни энергетики. Да и российские законы по действующей конституции могли иметь силу только в том случае, если не противоречили союзным.

Поэтому принятие Россией программы «500 дней» в условиях конфликта с союзным центром означало не что иное, как заявку на выход из СССР Видимо, в связи с этим в первой половине сентября появились слухи, будто бы ельцинское правительство планирует полностью взять власть на территории России в свои руки [2772].

Тогда же, 10 сентября, «открылась сессия Верховного Совета Союза» [2773], на которой 11 - го Н.И. Рыжков представил доклад «О подготовке единой общесоюзной программы перехода к регулируемой рыночной экономике и выработке мер по стабилизации народного хозяйства» [2774].

«Да, - пишет по этому поводу М.С. Горбачёв, - россияне нарушили договорённости, но зачем же на неверный шаг отвечать столь же неверным действием? Пришлось сделать перерыв в дискуссии» [2775].

Подобная пауза была неслучайной.

Ещё в июле 1990 г. в американском городе Хьюстоне состоялась встреча лидеров «семёрки» [2776], на которой было решено направить в СССР «для ознакомления» с состоянием советской экономики «группу международных экспертов» [2777]. Одновременно в Москву направилась «авторитетнейшая делегация делового мира Соединённых Штатов, возглавляемая двумя министрами» [2778].

13 сентября М.С. Горбачёв принял Государственного секретаря США Д. Бейкера, министра торговли США Р. Мосбахера и «группу ведущих американских бизнесменов» [2774]. В этот же день Р. Мосбахера, американского посла Д. Мэтлока и американских бизнесменов, среди которых были Д. Андреас, К. Дерр, Д. Кендалл, Дж. Мэрфи, принял Н.И. Рыжков [2780].

В связи с этим в обсуждении доклада Н.И. Рыжкова на заседаниях Верховного Совета СССР был сделан перерыв. Обсуждение экономической реформы возобновилось 17 сентября [2781].

На следующий день, 18 - го, в то самое время, когда в правящих верхах развернулась острая борьба вокруг вопроса о путях перехода к рыночной экономике и в связи с этим особое значение приобрёл вопрос о судьбе СССР, в качестве приложения к газете «Комсомольская правда», а затем (19 - го) к «Литературной газете» появилась статья А.И. Солженицына «Как нам обустроить Россию? Посильные соображения». В этой статье автор не только обосновывал необходимость разгосударствления экономики, но и открыто предлагал начать это с ликвидации союзного государства [2782].

Поскольку статья была издана тиражом в 27 миллионов экземпляров, её публикация представляла собою масштабную идеологическую акцию, организованную правительством.

Выбор времени публикации был неслучайным. В этот день в Верховном Совете СССР предполагалось начать обсуждение нового Союзного договора [2783].

21 сентября на страницах печатного органа Верховного Совета СССР газеты «Известия» появилась статья А. Миграняна «Союз нерушимый? О перспективах советской государственности». В ней утверждалось, что после принятия Россией декларации о суверенитете распад СССР стал необратимым. Поэтому стоящая сейчас перед руководством Союза задача заключается только в том, чтобы не допустить стихийного развития этого процесса [2784].

Так было положено начало открытого обсуждения данной проблемы, в том числе на страницах советской печати и в других средствах массовой информации. А поскольку в это время почти все типографские мощности находились в руках государства и государство контролировало радио и телевидение, это означало, что руководство партии и правительства начали крупномасштабную обработку общественного мнения в указанном направлении.

25–26 сентября обсуждение статьи А.И. Солженицына состоялось в Верховном Совете СССР [2785]. Верный самому себе, М.С. Горбачёв в ходе этого обсуждения дал ей негативную оценку. Но буквально на следующий день в интервью «Комсомольской правде», высоко оценив личность писателя, никак не отреагировал на его призыв к разрушению СССР [2786], что можно было понять как демонстрацию солидарности.

Через три недели, 15–16 октября, когда дискуссия на тему, следует ли сохранять Советский Союз, шла уже полным ходом, в Риме состоялась конференция «Национальные вопросы в СССР: обновление или гражданская война». Её инициаторами были независимый университет Вашингтон - Париж - Москва, журналы «Континент» и «Юность», газета «Комсомольская правда» [2787].

В конференции приняли участие Евгений Аверин, Чингиз Айтматов, Виктор Астафьев, Александр Афанасьев, Григорий Бакланов, Иосиф Бродский, Василь Быков, Игорь Виноградов, Наталья Горбаневская, Андрей Дементьев, Сергей Залыгин, Владимир Крупин, Игорь Золотусский, Дмитрий Лихачёв, Эдуард Лозанский, Владимир Максимов, Эрнст Неизвестный, Леонид Плющ, Владимир Солоухин, Анатолий Стреляный, Владислав Фронин, Михаил Шемякин, Элиу Эдлис [2788].

Что же собрало их вместе? Может быть, желание спасти гибнущую родину? Ничего подобного. На американские деньги они констатировали приближающуюся смерть Советского Союза как «одной из величайших империй в истории человечества» и договорились способствовать «полной и окончательной ликвидации тоталитарной системы», т.е. Советской власти [2789].

«Римское обращение» разошлось массовым тиражом: его опубликовали «Комсомольская правда» [2790], «Литературная газета» [2791], академическая газета «Поиск» [2792].

Таким образом Советский Союз был приговорён не только Западом, не только партийно - бюрократической номенклатурой, не только национальной оппозицией советских республик, но и русской творческой элитой, как либералами, так и частью патриотов.

Оставалось только привести приговор в исполнение.

Примечания:

Медведев В.А. У перестройки был свой шанс // Прорыв к свободе. О перестройке двадцать лет спустя. Критический анализ. М, 2005. С. 67.

Их не смог привести даже Е.Т. Гайдар. См: Гайдар Е.Т. Гибель империи. М., 2006.

Яковлев А.Н. Нам приходилось лгать и лицемерить // Вечерняя Москва. 2001. 11 июля.

Волкогонов Д.А. Семь вождей. Галерея лидеров СССР. Кн. 2. Леонид Брежнев. Юрий Андропов. Константин Черненко. Михаил Горбачёв. С. 1997. С. 304–305.

Перестройка десять лет спустя (апрель 1985 - апрель 1995). М., 1995. С. 19.

Харт Г. Россия потрясает мир. Вторая русская революция и её воздействие на Запад. М., 1992. С. 104.

Свободное слово. Интеллектуальная характеристика десятилетия. 1985–1995. М., 1996. С. 212.

Островский А.В. Кто поставил Горбачёва? М., 2010. С. 210–246.

Лигачёв Е.К. Рождение и смерть перестройки // Куранты. 1991. 17 января. С. 5.

165

Громыко Анатолий. В лабиринтах Кремля. С. 117.

198

Выступление по французскому телевидению 30 сентября 1985 г. // Там же. С. 543.

233

Валюты стран мира. Справочник. М., 1987. С. 13.

234

Постановление Пленума Центрального комитета Коммунистической партии. Советского Союза «О созыве очередного XXVII съезда КПСС» // Правда. 1985. 24 апреля.

235

Распутин В. Пожар // Наш современник. 1985. № 7. С. 3–38.

236

Запись беседы с В.М. Фалиным. Переделкино. 19 октября 2009 г. // Архив автора.

238

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 289–290.

249

Харт Г. Россия потрясает мир. С. 182–183 (интервью А.Г. Аганбегяна).

250

Гришин В.В. От Хрущёва до Горбачёва. М., 1996. С. 295.

251

Воротников В.И. А было это так. С. 80.

252

Там же. Зенькович Н.А. Самые закрытые люди. С. 158.

253

Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1981 г. М., 1981. С. 565–611.

254

Там же. 1983 г. М., 1983. С. 559.

255

Там же. С. 568.

256

Там же. С. 592.

257

Там же. 1984 г. М., 1987. С. 584.

258

Там же. 1986 г. М., 1986. С. 565.

259

Зенькович Н. Самые закрытые люди. С. 343.

260

Там же. С. 348.

261

Там же. С. 405.

262

Четветая сессия Верховного Совета СССР (одиннадцатого созыва), 26–27 ноября 1985 г. Стенографический отчёт. М., 1985. С. 292–298.

263

Информационное сообщение о пленуме Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза // Правда. 1985. 16 октября.

264

Шестая сессия Верховного Совета СССР (одиннадцатого созыва), 17–19 ноября 1986 г. Стенографический отчёт. М., 1986. 361–367; Информационное сообщение о Пленуме ЦК КПСС // Правда. 1986. 7 марта.

265

Восьмая сессия Верховного Совета СССР (одиннадцатого созыва), 19–20 октября ноября 1987 г. Стенографический отчёт. М., 1987. 259–266; Информационное сообщение о Пленуме ЦК КПСС // Правда. 1987. 22 октября.

266

Одиннадцатая сессия Верховного Совета СССР (одиннадцатого созыва), 27–28 октября 1988 г. Стенографический отчёт. М., 1988. 286–293; Информационное сообщение о Пленуме ЦК КПСС // Правда. 1988. 1 октября.

267

Ненашев В. Последнее правительство СССР. Личности. Свидетельства. Диалоги. М., 1993. С. 40 (интервью Н.И. Рыжкова).

268

Смирнов Г.Л. Уроки минувшего. С. 164. Этот факт подтверждает и дневник А.С. Черняева (Черняев А.С. Совместный исход. С. 657).

269

Смирнов Г.Л. Уроки минувшего. С. 164.

270

Черняев А.С. Совместный исход. С. 657.

271

Яковлев А.Н. Омут памяти. С. 242.

272

Впервые А.Н. Яковлев предал эту записку гласности в 1994 г. в своей книге «Горькая чаша. Большевизм и Реформация в России» (Ярославль, 1994. С. 17–23). См. также: Омут памяти. С. 242–246.

273

Первые извлечения из этой записки были опубликованы в январе 1994 г.: Наивность демократии беспредельна. Фрагмент из новой книги А.Н. Яковлева «Реформация в России и большевизм» // Общая газета. 1994. №4. 28 января - 3 февраля. С. 4. См. также: Яковлев А.Н.: 1) Горькая чаша. С. 205–212; 2) Омут памяти. С. 246–251; 3) Перестройка: 1985–1991. Неизданное, малоизвестное, забытое. М., 2008. С. 28–38.

274

Яковлев А.Н. Омут памяти. С. 250–251.

275

Яковлев А.Н. Нам приходилось лгать и лицемерить // Вечерняя Москва. 2001. 11 июля.

276

Яковлев А.Н. Сумерки. С. 373.

277

Там же. С. 250.

278

Жирнов Е. Он хотел обвести партию вокруг пальца // Коммерсант - Власть. 2000. №10. 14 марта. С. 53–56 (интервью А.Н. Яковлева).

279

Смирнов Г.Л. Уроки минувшего. С. 169–170.

1652

Там же. Л. 3.

1989

Островский А.В. Солженицын: прощание с мифом. С. 398.

2335

О событиях в Литве 1990–1991 гг.: Кучеров И. Открою ещё одну тайну // Гласность. 1993. 11–17 марта. С. 3.

2349

Cenckiewicz Slawomir, Gontarczyk Piotr. SB a Lech Walesa: przyczynek do biografii. Gdansk: Instytut Pamieci Narodowej - Komisja Scigania Zbrodni przeciwko Narodowi Polskiemu, 2008. Букчин С. Спор о Валенсе // Неприкосновенный запас. 2009. №1. С. 305–308.

2350

Павлов B.C. Упущен ли шанс? С. 155.

2363

История антикоммунистических революций конца XX века. Центральная и Юго - Восточная Европа. С. 47.

2364

Валаева Е.Л., Зудимов Ю.Ф. Болгарский вариант «нежной революции» // Революция 1989 г. в странах Центральной (Восточной) Европы. Взгляд чрез десятилетие. М., 2001. С. 186.

2389

Буковский В.К. Московский процесс. С. 458.

2494

К союзу суверенных народов. Сборник документов КПСС, законодательных актов, деклараций, обращений и президентских указов, посвящённых проблеме национально - государственного суверенитета. Сост. А.И. Доронченков. М., 1991. С. 155–161.

2495

Ваал Т. Чёрный сад. С. 132. Гусейнов В. Алиев после Алиева // Независимая газета. 2004. 19 марта. С. 10–11.

2496

Горохов А., Окулов В. Рассвет после ночи - так можно охарактеризовать нынешнюю обстановку в столице Азербайджана // Правда. 1990. 2 февраля.

2497

Хлыстун В. 10 баллов по шкале Политбюро // Труд - 7. 2001. 1–7 февраля. С. 9.

2498

Воротников В.И. А было это так. С. 344.

2499

Любарев А. Выборы в Москве: опыт двенадцати лет. 1989–2000. М., 2001. С. 100–101.

2500

Создан избирательный блок «Демократическая Россия» // Огонёк. 1990. №6. С. 17–18. Шейнис В.Л. Взлёт и падение парламента. Т. 1. С. 255–264.

2501

Там же; Любарев А. Выборы в Москве: опыт двенадцати лет. С. 101.

2502

Харичев И. Избирательная кампания С. Станкевича и другие истории. Беседовал А. Пятковский. Апрель 2005 г. http://www.igrunov.ru/vin/vchk - vinn_ http://igrunov.ru/vin/vchk - vinn_ histor/remen/1114673915. html.

2503

Афанасьев Ю.Н. Я должен это сказать. С. 290–305.

2504

Там же. См. также: Романов В. Чёрное оперение. По поводу интервью Ю.Н. Афанасьева журналу «Шпигель» // Советская Россия. 1990. 25 апреля.

2505

Попов Г.Х. Что делать? О стратегии и тактике демократических сил на современном этапе. М., 1990. С. 3–6.

2506

Ельцин Б.Н. Исповедь на заданную тему С. 70.

2507

Веприцкий В. Программа Ельцина // Уральский рабочий. Свердловск, 1990. 31 января.

2508

Тверяков А.Ю. Белое на красном. Политический портрет одного из лидеров оппозиции // Русская мысль. Париж, 1990. 16 февраля.

2509

Веприцкий В. Программа Ельцина // Уральский рабочий. Свердловск. 1990. 30 января.

2510

2511

В Политбюро ЦК КПСС... С. 501; Союз можно было сохранить. 2 изд. С. 83.

2512

Гефтер М.Я. Из тех и этих лет. М., 1991. С. 376.

2513

Островский А.В. Кто поставил Горбачёва. С. 404.

2514

Голик Ю., Энгвер Н., Бабурин С., Шашиашвили И. Агенты влияния. Кто и что скрывается за этими таинственными словами // Советская Россия. 1992. 21 ноября; Вокруг агентов влияния // Там же. 24 декабря; Султанов Ш. «Советский Союз должен быть уничтожен» - сказал Роберт Крибл Борису Ельцину в мае 1991 г. // День. 1993. №47. 22–28 октября.

2515

Robert Н. Krieble // http://www.nndb.com/people/891/000162405/.

2516

Loctite Corporation // http://www.fundinguniverse.com/comp any - histories/Loctite - Corporation - Company - History.html. См. также: Butterworth. K.W. The Loctite Story. N.Y., 1988.

2517

Robert H. Krieble // http://www.nndb.com/people/891/»000162405/.

2518

Ibid.

2519

Хлебников П. Крёстный отец Кремля Борис Березовский, или История разграбления России. М., 2001. С. 60.

2520

Виноградов А.Е. Тайные битвы XX столетия. С. 312.

2521

Горбачёв М.С. Понять перестройку. С. 197.

2522

1939 год в российской и мировой истории. Первый съезд народных депутатов СССР: 20 лет спустя. 1989–2009: пути Европы. М., 2010. С. 233 (выступление М.С. Горбачёва).

2523

Тимофеев Л. Чёрный рынок как политическая система. Публицистическое исследование. Вашингтон - Москва, 1993. С. 157.

2524

Гдлян обвиняет. Листовка // Архив автора.

2525

Медведев Р.А. Когда средства порочат цель. Рецидив сталинской «юриспруденции» (интервью С. Кредова) // Рабочая трибуна. 1990. 17 февраля.

2526

Корягина Т. Я знаю достаточно много // Совершенно секретно. 1990. №9(16). С. 6.

2527

Черняев А.С. Совместный исход. С. 845.

2528

Там же.

2529

Сорокин И. Заявление Президенту Горбачёву. 28 марта 1990 г. // Советская молодёжь. Рига, 1990. 11 апреля.

2530

Гдлян Т. X, Иванов Н.В. Кремлёвское дело. С. 369.

2531

Там же. С. 369.

2532

Там же. С. 370.

2533

Там же. С. 370–371.

2534

Что за молчанием? Н.В. Иванов - Президенту СССР М.С. Горбачёву. 21 марта 1990 г. // Советская молодёжь. Рига. 1990. 4 апреля.

2536

Иванов Н.В. Что за молчанием? Н.В. Иванов - Президенту СССР М.С. Горбачёву. 21 марта 1990 г // Советская молодёжь. Рига. 1990. 4 апреля.

2537

Запись выступления Н.В. Иванова по ленинградскому телевидению 6 апреля 1990 г. // Архив автора.

2538

Гдлян Т.X., Иванов Н.В. Кремлёвское дело. С. 372; Сенин В. Признание в соучастии. С. 281–287.

2539

О ставропольской истории 70 - х годов см.: Островский А.В. Кто поставил Горбачёва. С. 340–350, 393–395.

2540

Откровенный разговор с комсомольским делегатами // Правда. 1990. 12 апреля.

2541

В Прокуратуре СССР // Известия. 1990. 8 мая.

2542

Гдлян Т. X, Иванов Н.В. Кремлёвское дело. С. 375.

2543

Тимофеев Л. Чёрный рынок как политическая система. Публицистическое исследование. Вашингтон - Москва, 1993. С. 157. См. также: Казначеев В. Последний генсек. М., 1996. С. 15.

2544

Запись беседы с Ю.А. Прокофьевым. Москва. 23 сентября 2010 г. // Архив автора.

2545

Сегодня - выборы народных депутатов Узбекской ССР и в местные советы // Правда Востока. Ташкент. 1990. 18 февраля.

2546

В республиканской избирательной комиссии // Советская Литва. 1990. 1 марта.

2547

Выбор сделан. Ждём результатов // Известия. 1990. 27 февраля.

2548

Россия, Украина, Белоруссия выбирают своих народных депутатов // Там же. 5 марта.

2551

Об итогах выборов народных депутатов Армянской ССР, состоявшихся 20 мая 1990 г. // Коммунист. Ереван. 1990. 1 июня.

2552

Ответ дадим мы - избиратели // Бакинский рабочий. Баку, 199. 30 сентября.

2553

В этот обычный воскресный день // Заря Востока. Тбилиси, 1990. 30 октября.

2554

Шейнис В.Л. Взлёт и падение парламента. Т. 1. С. 265.

2555

Впереди - второй тур и повторные выбора // Известия. 1990. 14 марта.

2556

Выборы в России // Там же. 22 марта.

2557

Гражданские движения в Литве. Т. 1. С. 165–166.

2558

Адамкус В. Имя судьбы - Литва // Дружба народов. 2000. №4. С. 163–182.

2559

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 264.

2560

Там же. С. 265–267.

2561

Там же. С. 267–269.

2562

Выбор сделан. Ждём результатов // Известия. 1990. 27 февраля.

2563

Третий внеочередной съезд народных депутатов СССР. 12–15 марта 1990 г. Стенографический отчёт. Т. III. С. 177.

2566

Цит. по: Легостаев В. «Теневик демократии» // Завтра. 1998. №49.

2567

Мэтлок Д. Смерть империи. С. 293.

2568

Шахназаров Г.Х. С вождями и без них. С. 348.

2569

Эстония: контуры этнополитической эволюции. 1988–1993 гг. Очерки, документы, материалы. Т. 1. М., 1994. С. 123; Бронштейн М. На рубеже эпох. С. 56.

2570

Первая сессия Верховного Совета Латвийской ССР двенадцатого созыва. Информационное сообщение // Советская Латвия. Рига. 1990. 5 мая.

2571

Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., 1991. С. 67–73.

2572

Шейнис В.Л. Взлёт и падение парламента. Т. 1. С. 273–276, 280.

2573

Первый съезд народных депутатов РСФСР. 16 мая - 22 июня 1990. Стенографический отчёт. Т. I. М., 1992. С. 3.

2574

Шейнис В.Л. Взлёт и падение парламента. Т. 1. С. 281.

2575

Первый съезд народных депутатов РСФСР. 16 мая - 22 июня 1990. Стенографический отчёт. Т. I. М., 1992. С. 343.

2576

Там же.

2577

Там же. С. 347.

2578

Филатов С. А. Совершенно несекретно. С. 52–53.

2579

Павлов B.C. Август изнутри. Горбачёв - путч. С. 26.

2580

Филатов С. А. Совершенно несекретно. С. 52–54.

2581

Первый съезд народных депутатов РСФСР. 16 мая - 22 июня 1990. Стенографический отчёт. Т. I. С. 445.

2582

Сидоренко Ю.С. От потрясённого Кремля до... (записки председателя Счётной комиссии). Ростов - на - Дону, 1990. С. 27–31.

2583

Первый съезд народных депутатов РСФСР. 16 мая - 22 июня 1990. Стенографический отчёт. Т. I. С. 445.

2584

Визит Президента СССР в Канаду и США. Встреча на авиабазе Апленд // Известия. 1990. 31 мая. Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 191.

2585

СССР - США: Второй день встречи в верхах // Известия. 1990. 2 июня.

2586

Совместная пресс - конференция М.С. Горбачёва и Дж. Буша // Известия. 1990. 6 июня.

2587

Шеварднадзе Э.А. Я не хотел быть министром иностранных дел (беседу вёл В. Каждая) // Политический журнал. 2005. №14. 18 апреля. С. 66–67.

2588

Шенин О., Крючков В., Варенников В. Процесс по делу ГКЧП. Махачкала, 1995. С. 60.

2590

Цит. по: Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. С. 671.

2591

С.Г. Кремль арендует тренера // Час пик. Л., 1990. 2 июля.

2592

Громыко А.А. В лабиринтах Кремля. С. 200.

2593

С.Г. Кремль арендует тренера // Час пик. Л., 1990. 2 июля.

2594

Там же.

2595

Харт Г. Россия потрясает мир. С. 283.

2596

Декларация о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Принята первым Съездом народных депутатов РСФСР // Советская Россия. 1990. 14 июня.

2597

Бобков Ф.Д. КГБ и власть. С. 392.

2598

Черняев А.С. Логика «перестройки» // Свободная мысль. 2005. №4. С. 122–123.

2599

Новиков И. Союз государств: концепция Президента // Советская Россия. 1990. 14 июня.

2600

Там же.

2601

В Политбюро ЦК КПСС... С. 575.

2602

Там же. С. 599–601.