Прекращение договора

 Нормальным способом прекращения договора являлось его исполнение (solulio). Договор признавался исполненным, если предоставлялось то, что было должно. Должное (надлежащее) исполнение включало в себя следующие элементы: - совершение указанных в договоре действий. Если, например, должник, получивший денежный заем, погашал его деньгами, обязательство считалось исполненным Предоставление вместо денег в том же примере земли или иного Имущества допускалось лишь с согласия кредитора и имело силу не исполнения, а так называемой дачи для исполнения. При таких обстоятельствах признание, договора исполненным требовало, чтобы кредитор либо оставил полученное имущество за собой, либо смог продать его по цене, равной предоставленной взаймы денежной сумме. Не разрешалось также исполнять, обязательство по частям, если такое исполнение не вытекало из договорных условии или если оно не производилось с согласия кредитора; исполнение самим должником. Указанное требование обусловливалось долгое время господствовавшим взглядом на обязательство как на сугубо личную связь. По мере преодоления этого взгляда сужалась сфера действия требования о личном исполнении, а в Уложении Юстиниана оно распространяется уже только на договоры, тесно связанные с личностью должника (например, принявшего имущество для безвозмездного хранения и потому обязанного заботиться о нем как о своем собственном имуществе). В остальных случаях должник имел право как исполнить договор лично, так и поручить его исполнение третьим лицам;

 - исполнение лично кредитору. Если кредитор состоял под опекой или попечительством; исполнение должно было вручаться опекуну или попечителю. И лишь при наличии в самом договоре или последующем присоединении к нему условия, именовавшегося - дополнение ради исполнения, исполнение производилось указанным кредитором третьим липам;

 - оформление исполнения. Нормы римского права признавали договор исполненным, лишь когда это удостоверялось в такой же форме, как и его заключение (contrarius actus - буквально "противоположное действие"). В результате строго формальные контракты становились для их участников вдвойне осложненными, а не связанные с особой формой обходились без нес и на стадии исполнения обязательства.

 К тому же эффекту, что и исполнение, приводил зачет. Если, например, обязанный уплатить по договору займа 50 сестерциев вправе получить от своего контракта такую же сумму по договору купли-продажи, то вследствие встречности обоих требовании можно было объявить погашенными каждое из них. Это и составляло зачет, определённый Модестином как взаимное погашение должного и причитающегося. Упрощая процедуру исполнения договора, зачет создавал также определенные преимущества тем его участникам, контрагенты которых ввиду несостоятельности могли рассчитаться по долгам не полностью, а лишь в определенной пропорции. Поскольку в совпадающих суммах встречных требований зачет производился полностью, благодаря ему от действия подобной пропорции уходил кредитор, получавший исполнение в форме зачета. Договор мог быть также прекращен при помощи рассмотренной ранее новации или посредством сложения долга. Но если новация на базе прекращенного создавала новый договор, то сложение долга полностью порывало обязательственные связи между договорными контрагентами. В древнейшие времена сложение долга оформлялось способом, противоположным стипуляции: не кредитор" а должник задавал вопрос, о том, освобождается ли он от ранее обещанного, и последовавший за этим положительный ответ кредитора означал, что обязательство прекращено. Позже аналогичный, результат мог уже быть достигнут путем торжественно произнесенного кредитором одностороннего заявления, если должник освобождался от обязательства безоговорочно и безусловно, не частично, а полностью, включая не только основные, но и дополнительные обязанности (например, как сумму первоначального долга, так и начисленные на нее проценты). Претор для тех же целей ввел соглашение о том, чтобы не требовать, который представлял собой бесформальное соглашение, достаточное для сложения долга полностью или частично безусловно или под определенным условием. Это соглашение могло быть личным или вещным. В первом случае от долга освобождался лишь рам должник, но- не его " наследники. Во втором случае долговое обязательство прекращалось для отношений с любыми лицами.

 Когда договор заключался под отменительным условием, он прекращал свое действие, если это условие наступало. Прекращение договора вызывалось, кроме того, слиянием кредитора и должника в одном липе - смертью или ограничением правового состояния любого из них, когда это влекло за собой утрату кредитором или должником. Слияние кредитора с должником могло явиться лишь результатом смерти одного из них и перехода, его имущества к другому по праву наследования. Смерть кредитора или должника, не становившихся наследниками один после другого, имела прекращающее действие для обязательства до тех пор, пока оно рассматривалось как сугубо личная связь. Отказ от этого взгляда повлек за собой передачу по наследству также таких имущественных прав и обязанностей, которые носили договорный характер. Ограничение кредитора или должника в правовом состоянии лишало обязательство принудительной, но не исключало добровольной исполнимости и, таким образом, превращало его в натуральное обязательство.

Билет № 18

1. Защита владения

2. Обеспечение договоров

3. Личные и имущественные взаимоотношения между супругами

Защита владения.

 Поскольку владение является одним из правомочий собственника, то защита права собственности обеспечивала также защиту владения. Ясно, например, что когда предъявляется виндикационное требование, его цель в том как раз и состоит, чтобы изъять вещь из незаконного обладания ответчика и возвратить ее в правомерное владение истца. Но для удовлетворения этого требования должно быть доказано, что у истца имеется право собственности на спорную вещь. Здесь возникал, следовательно, спор не о факте, а о праве, не о владении как определенном фактическом состоянии, а о праве собственности, на которое это фактическое состояние опирается. И так как иск о праве собственности или любом ином вещном праве назывался actio petitoria, то обеспечиваемая им защита владения получила наименование петиторной защиты. Наряду с этим со времени преторского права появляется другая форма защиты владения. Она прямо и называется владельческой или поссессорной защитой. Суть ее состояла в тому что защитой обеспечивался сам факт владения, без необходимости доказывают его правовых оснований и даже независимо от того, существовали ли такие основания вообще. При этом конкретное содержание поссессорной защиты разнообразилось соответственно двум несовпадающим ситуациям ее практического применения.

 Первая ситуация характеризовалась тем, что, хотя вещь фактически находилась в обладании одного субъекта, на владение ею притязало также другое лицо. В это?.! случае в защиту владельца мог быть применен преторский интердикт об удержании владения. Согласно указанному интердикту, владение должно оставаться неприкосновенным, если не доказано, что оно возникло вследствие насилия, тайным образом либо получения веши в пользование с обязанностью-возвратить ее по первому требованию другой стороны. Напротив, при доказанности любого из перечисленных обстоятельств у другой стороны появлялись основания для возражения о порочности владения и требования о передаче вещи в ее собственное обладание.

 Вторая ситуация отличалась от первой тем.что субъект, во владении которого вещь находилась раньше, к моменту спора уже не владел ею, так как лишился владения вследствие насилия или иных противоправных действий другой стороны, в обладание которой вещь затем перешла. В таком случае в защиту владельца мог быть применен преторский интердикт о восстановлении владения. Согласно указанному интердикту, владение должно быть восстановлено, если удалось доказать, что оно существовало в прошлом и подверглось нарушению каким-либо из упомянутых в интердикте недозволенных способов. Напротив, при недоказанности любого из названных обстоятельств, владение сохранялось за тем, кто осуществлял его фактически к моменту рассмотрения спора.

 Какой бы, однако, интердикт ни применялся, спор не должен был выходить за чисто, фактические границы. Перенесение его из сферы факта в область права не допускалось. Не исключено, например, что вещь насильственно отобрана у владельца ее собственником, который хотя не отрицает факта насилия, но возражает против возвращения вещи владельцу, ссылаясь на принадлежащее ему право собственности. Это возражение не могло приниматься во внимание и не оказывало никакого воздействия на ход владельческого (поссессорного) процесса. Последний завершался в пользу владельца. А если такой исход владельческого спора не соответствовал правовой позиции его участников, заинтересованная сторона (в приведенном примере -сторона, считающая себя собственником) могла затем возбудить другой, петиторный процесс и, доказав принадлежность ей права на спорную вещь, получить ее в свое владение уже по этому правовому, а не чисто фактическому основанию.

 Возникает вопрос: имел ли вообще поссессорный процесс какой-либо практический смысл, раз он не исключал последующего петиторного процесса с вытекающей из него возможностью прямо противоположного разрешения спора между сторонами?

 Во-первых, петиторный процесс - это спор о праве, бремя доказывания которого лежит на том, кто не владеет вещью, но лишь притязает на нее. Владеющий же от представления каких-либо доказательств освобождается, так как в его пользу говорит сам факт владения. Но отмеченная расстановка участников петиторного процесса зависела от исхода процесса поссессорного: его завершение в пользу одной стороны переносило бремя доказывания целиком на другую сторону, пытавшуюся факту владения вещи противопоставить свое право на нее. Практический смысл поссессорного процесса и состоял прежде всего в том, что благодаря ему происходило соответствующее распределение бремени доказывания между участниками будущего петиторного процесса:

 Во-вторых, хотя поссессорный процесс не исключал петиторного, зачастую спор между сторонами дальше поссессорного процесса не шел. И это вполне объяснимо. Ведь в петиторном процессе факту владения вещью нужно противопоставить право на нее. Между тем в подавляющем большинстве случаев даже собственник не может подтвердить свое право никакими другими доказательствами, кроме ссылки на владение. А благодаря тому, что владение обеспечено защитой, такой ссылки при возникновении спора оказывалось вполне достаточно, что бы было также защищено и право собственности.