Праздники древних египтян. Вкушение пищи и запреты

Вся жизнь египтянина подчинена была требованиям культа, особенно же важнейшее акты его жизни. Геродот отказывается даже перечислять бесчисленные обряды египтян. При рождении требовались омовения, как религиозный обряд, и, сверх того, обрезание, как необходимое средство для очищения. В книг мёртвых указывается на него, как на закон, данный Озирисом «для очищения и изглаженная скверны». О новорождённом осведомлялись по гороскопам, которые открывали его будущую судьбу. При всех важнейших предприятиях те же жрецы давали указания, как поступить, к ним же обращались и за толкованием снов. В особенности часто прибегал египтянин к богам и его служителям с просьбою о помощи – при телесных страданиях и повреждениях. Целительницею по преимуществу считалась Изида, богиня чародейства, которая, по мифологическому рассказу, сына своего Гора сделала бессмертным известными ей средствами. Ей приписывалась сила во сне открывать больному полезный для него лекарства. Сами жрецы также лечили известными им медикаментами, употребляя их вместе с заклинаниями богов и духов, и придавая своим действиям характер священных обрядов. В благодарность за исцеление, как показывают надписи на памятниках, делались вклады в храмы, или приносились подарки. Последнее иногда состояли в том, что на священное животное или на статую бога надевался, сделанный из металла, исцелённый чдевъ и составлялась роскошная надпись, свидетельствовавшая об исцелении. Особенно же смерть сопровождалась сложными церемониями. Погребение набальзамированнаго трупа или мумии состояло в принесении множества жертв. Судя по изображениям книги мёртвых, жрецы сопровождали труп до могилы. По принесении в жертву Озирису быка или плодов и по сожжении фимиама, в заключение от лица умершего, читалась особая молитва к богу Ра, в которой говорилось, что умерший, по возможности, соблюдал требования закона и не преступал его заповедей. С особенною помпою и многими жертвами совершалось обыкновенно погребете царей, этих «сынов Ра».

Требования религии касательно чистоты состояли, сверх обрезания, в омовениях, частичных, или цельных. Жрецы должны были, как представители религии, 2 раза в день и 2 раза в ночь совершать омовение. Для царя назначались с этою целью особые часы дня, к этому же в большей или меньшей степени обязывались и все египтяне. Предписывалось также избегать прикосновений к нечистому животному, при случайном прикосновении к нему требовалось очищение. Очищения состояли в намащённии благовониями. Требовалось, в тех же.. видах, воздержание от известных родов пищи, именно: свинины, морских рыб, бобов и других плодов с шелухой (жрецы вовсе отказывались от употребления рыб). Требования чистоты простирались и на одежду. Платье должно было быть непременно льняное, а на верх его надевался белый шерстяной плащ. Этот последней в храме снимали и не клали с трупом во гробе. Но, сверх этих, общих требований культа, обнимавшего собою всю жизнь египтянина, с её важнейшими моментами, были, как и везде, еще особенные, состоявшие в торжественных религиозных церемониях. В Египта религиозных празднеств много. Почти все дни года, разделявшегося на 12 месяцев с 30 днями, были посвящены имени какого-нибудь бога или воспоминания о мифических событиях из жизни богов. Каждое новолуние и каждый 7-й день недели посвящался религиозному празднеству, а также время возвышения воды в Ниле и дни жатвы. Но особенно много было частных празднеств в. честь отдельных богов, в отдельных, им посвящённых, храмах, куда во множестве собирался народ.

Особенность этих религиозных торжеств или церемонии, называемых у греков большими и малыми панигириями, составляли религиозные процессии, при которых статуи богов переносились гиеростолистами, облаченными в священные одежды, из храма в храм, из места в место, в сопровождении масс народа. Все жрецы местного культа являлись на эти процессии, следуя предписанному порядку и неся с собою знаки их честнейших священных занятий. Большею частью эти панегирии соединялись с общественным весельем, иногда переходившим границы умеренности и приличия. Формы празднеств были разнообразны, по характеру богов и их значению.

Замечательнейшее из праздников те, которые посвящены были главнейшим богам. Геродот по преимуществу упоминает о праздник Бубастиды в Бубастисе, Нейт – в Саисе, Латоны в Буто, Марса в Папримисе и Амона в Гелиополе. Но более всех замечательны торжества в честь Изиды и Озириса, общепризнанных и главнейших богов Египта, имевших глубокое, типическое значение для физической и нравственной жизни египтянина. На торжеств в Бубастисе мужчины и женщины во множестве разъезжали на судиях по реке, били вью бубны и пели песни. На пути они приставали к городам, лежащим на берегах, продолжая пляски и пение и иногда издеваясь над прибрежными жителями и обнажая себя. Но возвращении с увеселительной прогулки, в храме снова приносились жертвы богине. В этот день, замечает Геродота, вина издерживалось более, чем во все остальное время года На празднике Нейт в Саисе весь город иллюминовали, тысячи огней горели повсюду в ночь праздника (от чего и праздник назывался лихнокаиею, то есть горением светильников). Геродот не объясняет причины, по которой так праздновали богиню Нейт  но это была символика свойств богини, как матери бытая, из мрака которой возник свет жизни. В Гелиополе и Буто праздники состояли их одних жертвоприношениях, а в Например, бель странный обряд, состоявшей в том, что жрецы и на род вступали в бой при входе во храм, — в то время, как в него вносили кумир бога Арея.

Драка сопровождалась часто дурными последствиями. Геродоту говорили, в объяснение, что это воспоминание того, как Арей пришёл сюда – во храм к своей матери и как избил служителей, которые не признали его и не пускали къ ней

Но всех замечательнее были торжества в честь Изиды и Озириса. На них воспоминались скорбь богини, сетующей по умершем муже, смерть и погребение Озириса и победа Гора над их врагом Сетом. Богатое содержание мифов Озирисе и Изиде давало разнообразную форму этим празднествам, на которых воспроизводились или отдельные черты из легенд ценой жизни этих божеств, или в целом вся их трагическая история, оканчивающаяся торжеством их силы и могущества. Когда праздновали смерть Озириса (по преимуществу в городах, где, по мифическому преданию, были его гробы), то, среди этого скорбного торжества, в процессии носили «ящик с его телом». Сердце Озириса, как символ его неумирающей животворной силы, а вместе с тем и бессмертия всех его почитателей, было при этом предметом особенного поклонения. Иногда, как в Бузирисе, например, при храме Изиды воспоминалась скорбь самой этой богини. Мужчины и женщины по принесении жертвы, бичевали себя. Это было воспроизведете скорби Изиды, которая терзалась и мучилась, среди бесплодных поисков похищенного тела своего супруга. Иногда праздновалось нахождение Озирисова трупа и его разбросанных членов. Торжество это имело страстный, Фаллический характер. Это было обожание производительной силы, которой источником и типом служил Озирис. Были и празднества с более сложными и цельными воспроизведениями мифа. По свидетельству Геродота, в Саисе при гробнице Озириса на озере, которое было в ограде храма, ночью праздновались страдания Озириса. Озеро давало возможность представить в лицах всю историю Озириса и Изиды. Празднества эти в честь Озириса и Изиды Геродот называет «таинственными мистериями», особенно же последняя из них, совершавшаяся ночью на озере. Так называли их и сами египтяне. Он замечает только, что не может подробно говорить о них, хотя многое знает о них. В чем же состояло то сокровенное в этих мистериях, о чем не считал себя в праве сообщать греческий историк? Что предполагается в них за этими внешними обрядами и церемониями?

Прежде, в конца 18 и начал 19 столетия, под влиянием предвзятой мысли о тайнах мудрости, которою обладал древний мир, в мистериях вообще и египетских, как древнейших в особенности, думали видеть особое учение, которое возвышалось над народною верою и могло быть сообщаемо только образованным классам и притом под покровом тайны – в них предполагали, частное учение религии чистой, возвещавшей идею единого, премирного божества, которое признавали библейские патриархи. Из этой же таинственной египетской мудрости, которой, по словам книги Деянии, научен был Моисей, изводили и его закон, данный евреям, вместе с высокими воззрениями его на божество и человека. Теперь, при более обстоятельном знакомстве с религиями древности, подобные взгляды пали и почти не повторяются. Признавать раздвоение в религиозном учении древних, какое предполагается этими мнениями, нет никаких основании. Нет основании и в египетских мистериях видеть доктрину совершенно отдельную от обычных религиозных воззрении.

Судя по тому, что говорит Геродот о таинствах Озириса и Изиды, это были просто священные церемонии, в которых изображалось в лицах содержание мифа об этих богах. Это была священная драма из мифического сказания об Озирисе и Изиде, отличавшаяся от обычного богослужения своею театральностью и символизмом и совершавшаяся ночью. и не в храме г. Этим. Но из некоторых других свидетельств известно, что в Египте мистерии имели предварительную инициацию, что адепты их посвящались в них особенными обрядами, и что посвящённым предварительно прочитывалось что-то из какой-то таинственной книги. Есть основание предполагать, что в описанных нами мистериях или св. обрядах, к ним принадлежащих, заключалась только внешняя сторона мистерии, не более, только внешней аппарат свящ. таинств в строгом смысле слова. Если была особая доктрина мистерии, то она могла состоять только в более отвлечённом понимании народных верований, в их философском смысле. В мистических или теософических теориях, но она не могла быть в противоречии с народною религией. Предполагать, что мистерии имели целью закрыть от народа высший смысл религиозной доктрины, совершенно расходившейся с обыденной на родной верой, значило бы допускать внутреннее противоречие в значении мистерий, умножая своих адептов, они постепенно открывали бы народу то, что должно было быть скрытым. Мистическое значение мифа об Озирисе это иное дело. Оно могло иметь свой эффект, в смысле высшего учения, в существе согласного с общим народным воззрением. Миф об Озирисе и Изиде был предметом разнообразных мистических толкований. Озирис – это универс, взятый в своём происхождении и в целом жизненном процессе. Он прототип человека, его нравственной жизни и будущей судьбы. Словом, и здесь было тоже, что в мистериях Митры в Иране, где от представления о чувственном свете восходили к понятиям о светоче жизни нравственной и о надежде на жизнь в небе. Если были или могли быть у жрецов взгляды, совершенно расходившиеся с религией народа, то они не могли быть предметом мистерии, а были делом немногих личностей, передававших в секрете свое отрицательное учение...

О времени происхождения мистерии Озириса и Изиды неизвестно ничего положительного. Вероятно, они возникли из прежних, менее сложных и совершенно открытых обрядов в честь Озириса в эпоху развития мистического учения об этом боге. Необычные священнодействия, вновь введенный, с широким, всеобъемлющим смыслом, были сначала, новостью и до конца удержали свою таинственность, вследствие самой своей обстановки...

Таков культ, служивших выражением свое-образных идей египетской религиозной доктрины.

Чего же достигал и к чему стремился в своей нравственной жизни египтянин, ища близости к божеству и ожидая соединения с ним?

Взгляд на нравственное совершенство и идеал его» не выяснен, не определён. По-видимому, он был невысок, он исходил из требований чистоты, но эта чистота, как и в Иране, понималась больше внешним образом, и более под формами чистоты физической, чем нравственной. Иначе и не могло быть, когда и здесь, как там, не было ясного сознания о нравственном повреждении человеческой природы. Если даже было здесь верование о том, что человек есть падший дух, то все таки не было чисто нравственного взгляда на это падение. Обычные натуралистическая понятия преобладают в воззрении на нравственную деятельность. Чувственность, и не редко очень грубая и страстная, вводится в сам культ и делается, как на праздниках в честь Озириса, одним из видов богопочитания в нравственном отношении, это знание религиозное постижение тайн божественной жизни, приближающее человека к богам. Тайна и благоговение пред тайною характерное явление в психической жизни египтянина. «Уразуметь таинственные имена богов» - великое приобретение для души. Во имя этого знания дается свобода от мучений в Кер-Нетер и доступ к богам. Мудрость религиозная считалась нравственным совершенством.