Литературные источники: Бероз, Санхониатон

К сожалению, религия, как и внутренний быт и культура этих народов, нам мало известна и мало сохранилась для истории. От них не осталось нам никаких, более или менее цельных литературных памятников, в роде индейских ведь или иранской Авесты, даже в роде египетской «книги мертвых». Самые замечательные из этих народов, каковы вавилоняне, известны были до- ныне в истории более всего с внешней стороны,— только своими войнами и роскошью в жизни. У них предполагалась, правда,, значительно развитая образованность, доступная древнему миру. У пророка Данинда говорится о халдейских книгах; но о литературе этих народов, о самом существовании у них науки, мы ничего почти не знали.

Источниками, из которых почерпались сведения о религии и культуре семитических народов, служили указания Библии; но библейские писатели говорят о быте и культе этих народов лишь настолько, насколько он соприкасался с историей евреев. Сохранились и известия классических писателей о Вавилоне и Ассирии, но они не так обильны, как сведения, сообщаемый ими, о персах, египтянах и других народах востока. Известные из этих народов имели, правда, и своих историков: халдейский историк Бероз и финикийский Санхониатон. Но их труды сохранились для нас лишь в самых незначительных отрывках. Берозъ, халдейский жрец эпохи Селевкидов, подобно египетскому Мането, написал на греческом языке несколько книг вавилонских древностей, на основании сведений, почерпнутых им из хранившихся в Вавилоне, от времен глубочайшей древности, св. сказаний «о небе и земле, о первоначальном происхождении вселенной и о царях древних и их деяниях». Но книги его до нас не дошли и сохранились в отрывках у Иосифа Флавия, Евсевия в его хронике и у Синкелла, принадлежащего уже 8 и 9 в. нашей эры. Евсевия и Синкелл, к тому же, не имели под руками истории самого Бероза, а брали свои отрывки из Александра Полигистора и Аполлодора. Трудно судить насколько точно и верно передан здесь сам Бероз. Другой историк Санхониатон, родившейся, как говорят, в Берите (Бейруте) и живший около эпохи Троянской войны, оставил историю Финикии, вместе с историею религии этой страны, на финикийском языке. По-видимому, он был, как и Бероз, жрец, и пользовался священными сказаниями своей страны и писаниями, хранившимися при храмах. К этому прибавляют еще важное свидетельство о том, будто Санхониатон, при изложении своей истории, руководился толкованиями одного из иудейских священников Бога Иеговы. И что его история Финики касалась истории и религи иудеев. Но и книга финикийского историка навсегда потеряна. В первые века христианства, она известна была по переводу ее, сделанному Филном (из Библоса), жившим во времена Андриана или Нерона. Но и этот перевод не уцелел до нас. Все, что мы знаем из Санхониатона, известно по тем отрывкам, какие приводит из него тот же Евсевия, который сохранил и часть известий из Бероза, пользуясь этим переводом Филона. У него же приведен отрывок и из неоплатоника Порфирия, который, по его словам, в своих возражениях на христианство, ссылался на книгу Санхониатон, находя в ней самую достоверную историю иудеев, подрывающую авторитет их национальных сказаний о их судьбе и положении среди других народов. Порфирий, как видно, пользовался тем же Филоном, и, по свидетельству Феодорита, с любовью изучал эту финикийскую историю, в видах противоборства христианству. Но и перевод Филона также исчез. Остались, только небольшие отрывки из этой неподлинной Санхониатоновой истории. К тому же, как видно из этих отрывков, Филон не был переводчиком только Санхониатон или его парафрастом, он делал свои собственные Прибавления и входил в суждения по поводу заимствованных из Санхониатон известий. Финикийские божества у него постоянно сравниваются с греческими и называются греческими именами; они сопоставляются также с богами Египта и Персии. В самой истории Финикии говорится и об истории Египта и других стран. Видно также, что он, кроме Санхониатон, пользовался и другими источниками. Словом, и здесь невозможна уверенность в том, что в отрывках из Филона передан точно и определенно смысл Санхониатоновых известий. Глубокая древность, приписываемая этому Финикийскому историку, неопределенность сказаний о нем издавна были причиною того, что самое существование его подвергали сомнению, обращая его в миф, хотя и без достаточных оснований. При таком отсутствии более или менее полных и определенных известий о религии семитических народов, трудно было и почти невозможно представить в системе их верование и изложить их с большею иди меньшею цельностью и последовательностью.

Только в самое последнее время начал открываться пред нами в тот, по-видимому, потерянный для истории, быт арамейских племен, с их своеобразною культурою. Наука пришла к убеждению, что здесь была в высшей степени сложная и развитая литература. Найдены указания на то, что халдейские книги содержали в себе не только религиозное учение: гимны, молитвы и св. предания древности, но и астрономию, медицину, философию, поэзию и политическую историю, что в Вавилоне была даже особая антирелигиозная литература. Историческая наука нашего времени не остается уже и с одними только указаниями на в ту древневавилонскую письменность. Недавно сделаны очень важная открытия в Вавилоне и Ниневии; особенно это нужно сказать о найденных Лэйярдом остатках библиотеки во дворце Ассурбанипала (Сарданапал Бероза) в Ниневии. В британский музей перевезено до 10 тысяч пронумерованных глиняных цшгандров и алебастровых плиток, из которых составлялись книги этой оригинальной библиотеки, помещавшейся во дворце. Содержание их касается главным образом истории и астрономии, общественных законов, естествознания и магии; но в них встречаются и мифологические отрывки, генеалогия богов, их различные имена, с объяснением их значения и вместе с описанием свойств богов. Другие из отрывков перечисляют кратко ассиро-вавилонский пантеон и указывают местные культы богам. Некоторые, наконец, представляют собою собрание свящ. гимнов. Но большая часть этих, вновь открытых, памятников вавилонской письменности еще не издана и не истолкована. Работы филологов над этими ассиро-вавилонскими книгами и другими, вновь открытыми надписями на остающихся памятниках Ассирии и Финиши, с каждым годом подвигаются вперед, и делает новые успехи; но они далеко не уяснили еще многого и не пришли к прочным результатами. Во всяком случае, отрывочное знакомство по надписям и случайно найденным остаткам письменности едва ли когда либо может заменить для нас относительно вавилонян и ассириян то, что осталось нам, не говорим от Греции и Рима, но и от Ирана, Индии, даже Египта.