Ф. А. Фонфайек. Дорога к рабству

На протяжении 25 лет мы неуклонно удалялись от фундаментальных идей, на которых было построено здание европейской цивилизации. Путь развития привел нас прямо к ужасам тоталитаризма.

Мы последовательно отказались от экономической свободы, без которой свобода личности и политическая в прошлом никогда бы не существовали. И хотя мыслители 19 в. утверждали, что социализм означает рабство, мы медленно продвигались в направлении к социализму. Теперь, когда у нас на глазах появились новые формы рабства, оказалось, что мы забыли эти предостережения и не можем увидеть связи между этими понятиями (социализм и рабство).

На протяжении всего периода новой истории Европы гене­ральным направлением развития было освобождение индивида от раз­ного рода норм, сковывающих его повседневную жизнедеятельность. И только когда этот процесс набрал достаточную силу, стало расти понимание того, что спонтанные и неконтролируемые уси­лия индивидов могут составить фундамент сложной системы экономи­ческой деятельности.

Социализм вытеснил либерализм и стал доктриной, которой придерживаются сегодня большинство прогрессивных деятелей. Теперь редко вспоминают, что вначале социализм был откро­венно авторитарным. Французские мыслители, заложившие основы современного социализма, ни минуты не сомневались, что их идеи можно воплотить только с помощью диктатуры. Корнем всех зол общества 19 в.они считали свободу мысли.

Лишь под влиянием мощных демократических течений социализм начал искать союза со свободолюбивыми силами. Между тем, демократия и социализм находятся в непримиримом противоречии. Демократия утверждает непримиримую ценность каждого человека, социализм превращает человека в простое средство, в цифру. Лишь одно общее есть у этих двух понятий: равенство. Но демократия стремится к равенству в свободе, то социализм - к равенству в рабстве и принуждении. Обещание свободы стало одним из важнейших орудий социалистической пропаганды, посеявшей в людях уверенность, что социализм принесет освобождение.

Многие стали замечать поразительное сходство условий, порождаемых фашизмом и коммунизмом. Макс Истмен называл коммунизм сверхфашизмом: «Сталинизм – это не только не лучше, но хуже фашизма, ибо он гораздо более беспощаден».

Термин Социализм неред­ко используют для обозначения идеалов социальной справедливости, большего равенства, социальной защищенности, т.е. конечных целей социализма. Но социализм — это ведь еще и особые методы, с помощью которых большинство сторонников этой доктрины надеются этих целей достичь, причем методы эф­фективные и незаменимые. Социализм в этом смысле означает упразд­нение частного предпринимательства и создание системы «плановой экономики», где вместо предпринимателя, работающего для достиже­ния прибыли, будут созданы централизованные планирующие органы.

Обращать внимание на то, что демократия находится под угрозой, стало модно, и в этом таится некоторая опасность. Отсюда происходит ошибочное и безосновательное убеждение, что, пока высшая власть в стране принадлежит воле большинства, это является верным средст­вом от произвола.

Граждане тоталитарного государства совершают аморальные дейст­вия из преданности идеалу. Однако, их действия являются бескорыстными, в отличие от их руководителей. Им надо быть готовым преступать любые нравствен­ные законы, если этого требуют высшие цели. Поскольку цели устанав­ливает лишь верховный вождь, то всякий функционер, будучи инстру­ментом в его руках, не может иметь нравственных убеждений. Главное, что от него требуется, — это безоговорочная личная преданность вождю, а вслед за этим полная беспринципность и готовность букваль­но на все. Но из этого следует, что высокие должности вряд ли привлекут людей, имеющих моральные убеждения, направлявшие в прошлом поступки европейцев. Единственная жажда, которую можно утолить этими безнравственными действиями, — это жажда власти как таковой. Можно упиваться тем, что тебе повинуются и что ты — часть огромной мощной машины, перед которой ничто не устоит.