Структурные основы гармонии архитектуры и природной среды

Так же как завершенность и целостность композиции любой предметной формы зависят прежде всего от совершенства ее структуры, так и основу гармонии архитектуры — «второй природы» определяют связи ее искусственного и естественного компонентов. Ясно прослеживаемые объемно-пространственные характеристики архитектурных структур: открытость, полуоткрытость, замкнутость; рассредоточенность, компактность, плотность —свидетельствуют о мере их взаимодействия с окружающей средой. И хотя эти характеристики относительны, порядок их перечисления отражает степень контакта с нею архитектурных структур по ландшафтно-климатическим зонам. Архитектурные структуры опосредованно, через человека «реагируют» на окружающую среду, что выражается в определенной их ориентированности к солнцу, свету, акваториям, к движению благоприятных или неблагоприятных ветров, свободному пространству, красивому виду на природу.

Приведенные градации архитектурных структур экологичны и проявляются они не локально, не изолированно, а в сложных сочетаниях, так как далеко не просты ландшафтно-климатические модификации природной среды.

В конкретизации структурных связей архитектуры и природной среды используются (участвуют) все их функционально-конструктивные и эстетические свойства.

Ниже будут рассмотрены взаимосвязи архитектурных и ландшафтно-климатических структур различной степени сложности в условиях юга, севера и средней между ними умеренной зоны.

С наибольшей наглядностью структурно-системные связи прослеживаются во взаимодействии обширных градостроительных и естественно-ландшафтных образований, Яркость проявления этих связей прямо зависит от масштаба синтезируемых форм.

В структуре ландшафтно-климатическои среды южного берега полуострова Мангы-шлак (восточное побережье Каспийского моря) новый город Шевченко занимает наиболее благоприятную в микроклиматическом отношении приморскую часть среди безводных, лишенных растительности, солончаковых равнин с изнуряющим летним зноем, пронизывающими ветрами и пыльными бурями. В создании комфортной и эстетичной среды города огромную роль играют приемы его связи с морем. Они выражены во всем: и в функциональном зонировании территории, и в планировочной системе, и в композиции застройки, определяющих среду города и его облик.

Функциональные зоны размещаются вдоль берега моря, имея благоприятные возможности для дальнейшего беспрепятственного развития в строгом соответствии с физико-гигиеническими и эстетическими характеристиками конкретных участков прибрежной территории: промышленная зона—на низинной и плоской части побережья, жилая — на возвышающейся над морем, более комфортной и живописной. Это—Меловой мыс, вдающийся в море красивыми обрывами открытых геологических напластований, и прилегающие к нему территории, пологим амфитеатром спуска-ющиеся к морю/ собственно береговая полоса вдоль селитьбы—зона отдыха и спорта.

Структурные связи с морем заложены в самой планировочной системе города, пронизанного сетью озелененных улиц, широких бульваров и пешеходных аллей— «зеленых каналов», которые служат притоку морской свежести и образуют вместе с системой озеленения живую ткань города в пустыне. В конечном счете это и преобразует вместе с архитектурой ландшафт пустыни в ландшафт современного города. С морем визуально, через приморский парк, связан ансамбль городского центра, размещенный на скрещении главных магистралей города.

Обращена к морю нарастающая по масштабам и выразительности формы застройка — галерейные жилые дома и общественные здания. Они целесообразно ориентированы по странам света. Лоджии связывают жилища с морем и предохраняют их от солнечного перегрева. Жилые здания мерными ритмическими рядами спускаются к морю, идут вдоль побережья, компонуются в крупные пластичные группы на высокой террасе обрывистого Мелового мыса. Контрасты между голубой подвижной гладью моря, открытой циклопической структурой геологических напластований Мелового мыса и индустриальной архитектурой обострены и формируют редкий по своебразию ансамбль.

Раскрытость композиции к морю сочетается с защитой города от сухого зноя пустыни. Достигается это ориентацией застройки и «зеленой архитектурой», которая снижает солнечную радиацию и, выделяя влагу, охлаждает и фильтрует воздух, противодействует пылеобразованию, уменьшает резкость блеска небосклона и почвы, рассеивает звук.

Гармоничной связи архитектуры с природой способствует золотисто-светлый колорит застройки. Его образует цвет ракушечника, применяемого как стеновой материал и как заполнитель в железобетоне конструкций сборных домов. В эту основную гамму включены яркие цвета ограждений лоджий и галерей. Золотисто-светлые тона архитектуры дополняют естественный колорит ландшафта, великолепно гармонируя с красками моря.

Характер природной среды Баку—контрастное сочетание моря и амфитеатра горных склонов'—обусловил большую выразительность композиционной связи города и природы. Город поражает согласованностью его общей пространственной системы со структурой ландшафта, с морской бухтой в оправе гор. Это—уникальная ар-хитектурно-ландшафтная композиция, впечатляющая единством гигантской формы города-амфитеатра. Зодчие развивают исключительные градостроительные возможности природной ситуации; вслед за Нагорным парком создан зеленый ансамбль Приморского бульвара, связавший море с панорамой города. Это своеобразный аккумулятор морской свежести и солнечного света.

Новый проект генерального плана превращает Баку в полицентрическую систему, подчиненную композиционной структуре его архитектурно-природной среды.

При открытой к морю общей структуре города характерной чертой композиции его жилых кварталов и уличной сети является прием ветрозащиты—формирование жилой застройки в виде системы полузамкнутых дворов. Учитывать норд-осты, резко снижающие комфортность жизненной среды, давно стало народной традицией архитектуры Баку.

Благодатная природа южного берега Крыма позволяет создавать архитектурные сооружения открытыми к морю и солнцу. Таков комплекс Нового Артека. На всем пятикилометровом протяжении вдоль берега моря от горы Медведь и дальше, за скалу Генуэзской крепости, многочисленные постройки комплекса, сгруппированные в шесть пионерских лагерей, созданы в полном соответствии с ландшафтными и микроклиматическими характеристиками занимаемых ими участков территории.

Это было достигнуто благодаря тщательному изучению и использованию природных условий местности. Исследовались во всем их многообразии микроклимат и ландшафт Артека. С помощью геодезической съемки были зафиксированы, учтены в проектировании, сохранены в процессе строительства и органично вошли в композицию комплекса складки рельефа, растительность.

Лагерь «Морской», построенный в субтропической зоне у самого моря, у подножья горы Медведь, скомпонован с учетом сохранения богатой субтропической растительности. Постройки живописно размещены на свободных от деревьев участках, но главным образом над береговой полосой (на стойках каркаса), благодаря чему

образовалась система затененных участков.

Лагерь «Прибрежный» расположен на целинном, лишенном растительности холмистом участке между речками Артек и Путанис. Местность не давала ясных естественных ориентиров для определения характера композиционной связи застройки с природой. Ансамбль не слагался, пока архитектор не постиг закономерности формообразования складок рельефа местности, подобно волнам набегающих и перекрывающих одна другую при движении к морю. Композиция четырех групп спальных корпусов в виде плавно изогнутых в плане цепочек, повторяющих волнообразные складки рельефа, позволила органично связать архитектуру с природной средой.

Выразительна композиция лагеря «Скальный», вписанная в обращенный к бухте естественный скальный амфитеатр.

Комплекс Артека в целом и его части отличают удивительная органичность и гармоническая связь с природой. Расположение зданий по рельефу террасами, спускающимися к морю; структура зданий —легких, поставленных на стойки каркаса и как бы оторванных от земли; прозрачные и в то же время защищенные от солнечного перегрева стены и, наконец, каскады открытых ажурных лестниц, пандусы-трапы, плоские крыши-палубы, навесы-паруса, как на морских лайнерах,—все это связывает архитектуру с морем, с пейзажем, создает целостный архитектурно-природный ландшафт.

Большое значение имеют выполненные из местных природных материалов малые формы—подпорные стенки, декоративные бассейны, живописные альпийские горки, а также включенные в композицию естественные формы — валуны, корневища деревьев и т. д. Индивидуальность этих элементов придает своеобразие скомпонованным с ними стандартным архитектурным формам.

И, наконец, для упрочения связи композиционной схемы Артека с местностью большое значение имела рациональная живописная сеть пешеходных маршрутов, проложенных пионерами, закрепленная в ансамбле в различных материалах покрытий.

Новый Артек — яркое воплощение творческой концепции авторов. Метод ва-рианности наделяет архитектуру чертами, свойственными органическим формам. Здания из стандартных элементов в обширных комплексах не воспринимаются одинаковыми. Они индивидуальны, подобны друг другу и благодаря этому слагаются в целостные архитектурные ансамбли и гармонируют с природой. Закон подобия форм лежит в основе архитектурных композиций мирового зодчества, по этому закону природа строит свои бесконечно многообразные и единые формы.

Большое своеобразие в формирование архитектурных структур вносят природные условия средних географических широт. Формы природы, объединенные общим понятием «зеленая архитектура», составляют неотъемлемую часть архитектурных систем любой сложности и масштаба. Градостроительным освоением естественного ландшафта особенно богата архитектурная практика Скандинавских стран. Архитекторы Финляндии утверждают, например, что современный рост урбанизации позволил им соединить город с природой: старые города, расширяясь, входят в природу, новые формируются во взаимосвязи с ней.

Для современного градостроительства характерно размещение городов в условиях нетронутой природы. Таковы, например, финский город Тапиола, Новосибирский Академгородок, а также город Харлоу в Англии.

Градостроители Тапиолы стремились не нарушать структур)? природного ландшафте, представляющего собой живописную холмистую местность, покрытую лесом, включающую водные рубежи. Сведение уличной сети до минимума, строгое обоснование ее направлений функциями и своеобразием ландшафта считалось одной из важнейших задач строительства этого города. Три крупные микрорайона, образующие город, перемежаются с участками нетронутого ландшафта. Структурно с ландшафтом связан каждый микрорайон—-его членение на жилые группы, их композиция. Трассировка проездов и пешеходных дорог, изолированных от городского транспорта, проходит по живописным лесным участкам микрорайонов и парков, вдоль спортивных площадок, между выходами скал и каменных глыб, соединяя микрорайоны между собой, с общественным центром и лесопарковой зоной города.

С учетом эффективного использования природы и сохранения своеобразия местного ландшафта спроектированы жилые группы и здания, дифференцированные по типам и этажности. Башенные дома размещаются то на обширных лужайках, то в наиболее высоких по рельефу точках, господствуя над окружающей застройкой и зелеными пространствами, формируя выразительный силуэт города. Приемы композиции, направленные на сохранение природы, позволили свести к минимуму объем работ по вертикальной планировке территории, ее благоустройству и озеленению.

В структуре Приобского таежного ландшафта, где расположен Новосибирский академический городок, лучшими с точки зрения микроклимата и красоты ландшафта являются прибрежные территории водохранилища Обской ГЭС. Они имеют повышенные отметки рельефа, песчаный грунт и прекрасные сосновые леса. По мере удаления от акватории рельеф понижается, двойные леса сменяются лиственными, все более обширными становятся безлесные участки и, следовательно, снижаются гигиенические и эстетические качества территории. Функционально-структурное членение территории следует условиям местности. Начинаясь от акватории водохранилища, функциональные зоны городка располагаются в логической последовательности: отдых, селитьба, санитарно-защитная полоса, зоны научно-исследовательских институтов и коммунально-складская. В известной регулярности планировочной системы Академгородка, естественной на плоском рельефе, учтена структура лесного покрова: чередование лесных массивов и полян. Застройка вкомпонована в свободные от древесной растительности участки, благодаря чему в максимальной степени сохранены лесные массивы, занимающие половину селитебной территории.

Принцип связи с природой лежит в основе композиции всех элементов городка. В лесной ландшафт «вливаются» микрорайоны. Их жилые группы анфиладами хорошо инсолируемых дворов располагаются по контуру лесных участков, перемежаются с массивами леса и пространственно раскрываются в центральный микрорайонный зеленый массив. Микрорайонные массивы леса клиньями входят в жилые дворы и через разрывы в застройке соединяются с городскими парками и лесопарком, связывая жилища с лесом—зоной отдыха города. Этой же цели служат прогулочные маршруты — система автомобильных, велосипедных и пешеходных дорог и аллей. Академгородок строился с предварительной комплексной прокладкой дорог и инженерных коммуникаций, увязанных с ландшафтом, что позволило сохранить его в структуре современного города.

Спутник Лондона Харлоу представляет собой английский вариант использования принципов «органической архитектуры» в современном градостроительстве. Идеи приблизить человека к природе, пронизать город непрерывным «потоком ландшафта» сочетаются в новых городах с английской традицией ландшафтного искусства, в котором главенствующая роль принадлежит сохранению и развитию естественного ландшафта. Чтобы достигнуть этого, в процессе проектирования Харлоу внимательно изучался ландшафт местности. В опорном плане фиксировалась вся древесная растительность; застройка компоновалась с максимальным учетом существующего ландшафта и его преобразований.

Харлоу — система чередующихся жилых кварталов и зеленых пространств, непрерывный поток которых вливается в окружающие город сельские ландшафты и центральный парк города. Парк занял долину реки и склоны холма и также непрерывно связан с окрестными лесами; в нем традиционно сочетаются обширные лужайки со свободно размещенными выразительными группами деревьев. Законченную систему представляют ландшафты микрорайонов, слагающиеся из центральных парковых массивов и озелененных территорий, садов и лужаек при жилых домах и общественных зданиях. Жилые микрорайоны и места работы, центры обслуживания, зоны отдыха и спорта, пригородные леса и сельские местности связаны удобной сетью пешеходных аллей и велосипедных дорожек, проложенных по озелененным территориям изолированно от городского транспорта.

При искусственном формировании «зеленой архитектуры» ее непрерывное развитие в органической связи со структурой города и природной средой остается неизменным принципом. Это хорошо иллюстрирует г. Чандигарх в Индии, осуществленный по проекту Корбюзье.

Планировочно-пространственная структура Чандигарха сообразована с его местоположением в жарком влажном климате у южных отрогов Гималаев между двумя речками. Прямоугольная сетка улиц, членящая территорию города на равные секторы-микрорайоны прямоугольной формы, направлена в сторону предгорий—навстречу бризовой циркуляции воздуха с отрогов гор и в сторону русла речек — навстречу зимним и летним бризам, улавливая малейшее движение воздуха. Принятая структура оптимальна и в отношении других агрессивных природных факторов. Исключена наиболее неблагоприятная для застройки юго-западная ориентация. Направления магистральных улиц отклонены от палящих лучей высокостоящего солнца (на 30—40°) и на них создается надежный теневой режим.

По продольной и поперечной осям микрорайонов проложены взаимно перпендикулярные зеленые полосы; широкие продольные берут начало на отрогах гор и как своеобразные «зеленые каналы» равномерно пронизывают, вентилируют каменную ткань города.

Соответственно решены элементы городского плана. В середине города, в русле речки, создана общегородская зеленая зона—«долина досуга». «Долина» начинается с предгорий, от Капитолия, соприкасается с деловым центром, совмещенным с геометрическим центром города, и, как город в целом, «открыта» для дальнейшего развития.

В Чандигархе большое внимание уделено формированию элементов ландшафта, его разнообразию, законченности пейзажей. Последние согласованы с климатическими факторами, местной флорой и улучшают условия жизни и работы в городе.

Ландшафт Капитолия создавали с предварительным пластическим обогащением его территории искусственными холмами (использовался грунт, вынутый из котлованов), В композиции «зеленой архитектуры» учитывались высота деревьев, форма их кроны, цвет листвы.

Характерен архитектурно - природный ландшафт зеленого кольца Еревана.

Принцип расчленения города зелеными клиньями, идущими из лесопарковой зоны к центральным зеленым ансамблям, лежит в основе генерального плана Москвы.

На этом же принципе основаны структуры многих футурологических городов.

Как часть общей структуры города и одновременно как нечто самостоятельное осуществляется взаимосвязь с природой подсистем и элементов города, отдельных комплексов и зданий.

Положение о том, что для создания органично связанного с природой сооружения необходимо прежде всего его структурное единство со структурой или «архитектурой земли», на которой оно возводится, ярко раскрывается в утвержденном к строительству проекте грандиозного курортного комплекса в районе горы Машук в Пятигорске (авторы—архитектор А. Полянский и др.).

В клинообразном участке, огибающем вершину горы с юга и востока, архитектор выделяет три различные по ландшафту и микроклимату зоны и находит соответствующие им формы застройки, связанные единым композиционным замыслом. Так, вдоль внешней границы равнинной степной зоны участка с видом на Машук, на прилегающий обширный парк, «спиной» к господствующим ветрам он размещает пластично изогнутые вдоль складок рельефа санаторные корпуса, а функцию которых входит защита парковой зоны курорта от холодных ветров. Корпус огромной протяженности, как и весь курортный комплекс, пластично изгибается по рельефу, нарастает по высоте и массам, согласуясь с «движением» динамичной формы горы.

Поставленный на столбы, корпус не нарушает визуального единства курорта-сада. По контрасту к горизонтали длинных корпусов и водной глади образованного на р. Подкумок обширного искусственного водоема, вдоль него размещен ряд стройных высотных зданий. Это первый план ансамбля с его многообразием выразительных сочетаний с горой Машук.

В зоне южных и восточных пологих склонов, среди парка располагаются террасами, огибая Машу к, живописные группы малоэтажных санаторных комплексов в виде разнообразных и вместе с тем единых ячеисто-террасных структур. Они слагаются из сборных объемных блоков-комнат с индивидуальными озелененными двориками или садами на крышах нижележащих блоков. Обращенные на юго-восток, комплексы прекрасно инсолируются и имеют широкий обзор панорамы Кавказских гор.

По контрасту к распластанным структурам средней зоны в зоне высоких отметок рельефа создаются санаторные комплексы в виде ступенчато-ярусных высотных структур. Расположенные на значительных расстояниях друг от друга, они образуют впечатляющую пространственную композицию и явятся монументальной оправой архитектурного ансамбля при его восприятии с Машука.

Органично включить архитектуру в природу и, следовательно, сохранить значение элементов природы в новой системе особенно важно для строительства подобных комплексов, где природа—важнейший лечебный фактор. А композиционное единство архитектурных и природных форм усиливает выразительность архитектуры, делает массовое уникальным, неповторимым.

Как единая целостная динамическая структура формируется новый жилой район Тулуза-Ле Мирай (арх. Ж. Кандилис и др.). Он развивается подобно органической форме, как бы путем ее естественного деления и роста от крупных форм в центре системы к все более разветвляющимся, размельчающимся на периферии. В полном единстве с объемно-планировочной системой, еще более выявляя ее, формируется «зеленая архитектура». Как и подобает живым формам, она как бы «струится» от центра к периферии, расчленяя и соединяя застройку в органичное целое.

Авторы проекта Зеленограда, расположенного в лесопарковой зоне Москвы, отнеслись к условиям природной среды как важнейшей предпосылке создания индивидуального облика города. В наибольшей мере это относится к городскому центру, размещенному в особенно живописной его части —• на обращенном к югу пологом прибрежном склоне широкого искусственного водоема, образованного запрудой на р. Сходне. Используя небольшое понижение рельефа участка, авторы придают общественному центру эффектное террасное построение, органично связанное с естественной пластикой склона. Верхняя из трех террас, спускающихся к воде, как бы про-•должает бульвар Центрального проспекта и создает зеленую паузу между жилой застройкой и основными архитектурными объемами городского центра. Приняв одинаковую отметку эксплуатируемой кровли торгового центра (размещенного на средней террасе) и уровня верхней террасы, архитекторы организуют пешеходные и транспортные потоки в разных уровнях и, расширяя площадь верхней террасы, создают большие удобства для пешеходного движения и вместе с тем возможность для обозрения городского центра и красивых заречных панорам города.

Средняя терраса — Центральная площадь Зеленограда — вмещает основные здания городского центра, в композиции которых и связи их с природой участка много новаторства. Системой эстакад площадь соединяется с жилыми микрорайонами и городским парком, занявшим нижнюю террасу. Композиция городского центра в виде каскада террас, подсказанная структурой прибрежной территории, позволила создать пространственно-выразительный ансамбль с множеством видовых точек.

Ярким примером взаимосвязи форм архитектуры с природной средой является комплекс учебных зданий в Отаниеми.

Приемы согласования объемно-пространственной структуры сооружения и структуры ландшафта—многоплановость, сложная моделировка, динамизм н живописность взаимопроникающих архитектурных и природных форм, острое сопоставление подчеркнуто геометричных архитектурных форм и линий, рожденных техникой, с живыми формами и линиями природы.

Иные приемы взаимосвязи архитектурных и природных форм характерны для сооружений О. Нимейера. Открытый большой театр в г. Бразилиа, трактованный как усеченная пологая пирамида или холм, поднимаясь среди равнинного пустынного ландшафта, воспринимается как художественное целое с его окружением. Форма сооружения в данном случае отвечает предъявляемым к нему функциональным и эстетическим требованиям. Не противоречит функции открытого театра цельность •глухих плоскостей его объема. Художник использовал это качество формы, оставив ее предельно крупной, лишенной тонких модуляций. Он использовал также способность необработанного бетона равномерно отражать естественный свет и тем самым создавать наилучшие условия для восприятия объекта, независимо от местоположения зрителя и источника света. Кроме того, чем шероховатей фактура, тем интенсивнее тон. цвета. Естественный свет, отраженный громадными плоскостями сооружения, одухотворяет его лапидарную форму.

В здании Национального конгресса, которое также «работает» на огромные пространства пустынной территории, окружающей город, О. Нимейер так сильно подчиняет целому модуляцию формы, что она воспринимается как ее фактура. Здание Национального конгресса целостно как мегалитическая форма, как менгир.

Напротив, взаимосвязь композиции-Дворца президента с природным окружением достигается активным расчленением формы сооружения и модуляцией — преобразованием природного окружения.

ФОРМЫ ГАРМОНИЗАЦИИ АРХИТЕКТУРНО-ПРИРОДНЫХ СТРУКТУР

Средства или формы гармонизации — важнейший инструмент выявления композиционного взаимодействия интегрируемых архитектурных и естественно-ландшафтных структур.

Прежде всего ритм. Он отражает внутренние законы структурной организации в архитектуре и природе на основе строгой повторяемости или ритма функциональных процессов.

И в природе, и в архитектуре сущность проявления ритма заключается прежде всего в количественном изменении признаков формы, создающем «движение» композиции. Динамика ритма конкретизируется закономерным чередованием сопоставимых элементов формы: их акцентированием, повторением, нарастанием, убыванием. Большое значение при этом имеют системы гармонических пропорциональных и колористических отношений форм.

Ритм, как известно, — пространственно-временная категория композиции. Восприятие человека позволяет соединить пространственно разобщенные архитектурные и природные элементы ритма в обширную гармоничную систему — ансамбль.

Примеры: Чандигарх — закономерное ритмическое чередование застройки с непрерывными зелеными полосами, «каскадные» ритмы застройки на террасообраз-ной структуре естественного рельефа в Новом Артеке, Мурманске и др. Закономерно обращение к непрерывным органическим ритмам убывающих и возрастающих отношений структурных величин, к гибким и текучим ритмам архитектурных и природных форм. Индустриальная архитектура обретает это качество, основываясь на гибкой технологии производства и вариантных стандартах.

В вариантных композициях возникает вопрос об оптимуме разнообразия и силы художественной выразительности ритмических элементов. При обусловленности этого

вопроса многими конкретными задачами, в том числе закономерностями восприятия целого и частей, количество вариантных элементов, их форма и ритмический строй в ансамбле нужно прорабатывать весьма тщательно. Например, в проекте экспериментального района Тропарево на юго-западе в Москве ритмичные акцентные группировки зданий — многообъемные (3— 5 объемов) с двух-трехкратными повторениями; элементарные компоненты ансамбля повторяются 4—5 раз. Обоснованность этого принципа подтверждает и другой пример—композиционные «узлы» в районе Второй речки во Владивостоке, которыми являются гряды сопок, акцентируются группами из 3—5 башенных домов; чем важнее градостроительный узел —тем сильнее «аккорд» группы высотных зданий.

Полноценное решение функционально-эстетических задач архитектуры прямо зависит и от таких принципов гармонической связи форм архитектуры и природного ландшафта, как нюанс и контраст. Нюанс и контраст позволяют найти нужную меру сближения или противопоставления важнейших качеств архитектурных и природных форм: массы, структуры, пластики, фактуры, цвета, тона, света. От этого зависит, будет ли архитектурная композиция аморфной и растворится в естественном ландшафте, вызовет ли тонко нюансированные зрительные впечатления или, напротив, создаст острый, яркий образ экспрессивного, динамичного ансамбля.

Нюансные гармонические связи достигаются сближением выразительных качеств форм архитектуры и природной среды. Для этих композиций характерны нюансные отношения форм, пластики, цвета, тона. Практика дает яркие примеры архитектурных композиций, созданных в единой гамме отношений с преобладающим строем форм и линий природного ландшафта, например горизонтальность форм и линий архитектурного объекта, отвечающая таким же свойствам природного ландшафта. Та-

ковы композиции Э. Сааринена, созвучные четко выраженной горизонтальности участков. Гармония с равнинными просторами, окружающими озеро Мичиган, характеризует созданный им ансамбль зданий Технического центра компании «Дженерал Моторс» в Детройте, получивший название «промышленного Версаля». Распластанная форма обширного пространственного комплекса, соответствующая производственной функции зданий цехов, органично сочетается с горизонтальным строем форм ландшафта, с зеркальной гладью большого водоема. В эту композицию архитектор БРОДИТ контрастирующую форму—сферический объем здания Атомного центра.

Убедительный пример двуединства архитектурно-ландшафтной композиции — амфитеатр Ред Роке в Денвере (Штат Колорадо, США), расположенный на естественном скальном образовании и гармонично повторяющий его формы и линии.

Вертикальный строй архитектурных форм оказывается композиционно закономерным в условиях высокого рельефа, т. е. того же порядка строя естественных форм земли. В этом смысле редкими по силе гармонии с природным окружением являются средневековые сооружения, своими архитектурными формами как бы продолжающие естественную форму скал. Таково аббатство Мон-Сен-Мишель на скальном острове.

Вместе с тем нюанс как форма гармонии не означает абсолютного равенства композиционной роли архитектурных и природных элементов в их ансамбле. Это тем более не означает, что архитектурные объекты должны слиться с ландшафтом или «раствориться» в нем.

Контрастные гармонические связи достигаются противопоставлением, подчеркиванием важнейших выразительных качеств форм архитектуры и природной среды. Если для нюансных отношений характерно совместное, как бы параллельное действие идентичных композиционных свойств архитектурной формы и ее окружения, то гармония контраста основана на их противоположных свойствах. Применение этого композиционного средства имеет целью создание активно-динамичных архитектурных композиций. На основе этого принципа компоновались, например, ансамбли русских кремлей и монастырских комплексов, что позволяло создавать мощные архитектурные аккорды в кульминационных пунктах этих ансамблей.

В контрастных противопоставлениях архитектурных и природных форм выявляются наиболее характерные художественно-эстетические качества объединяемых элементов, образующих в результате двуединую архитектурно-ландшафтную форму. Например, сопоставление вертикального объема здания с горизонтальной плоскостью участка обостряет восприятие того и другого компонента, создавая яркий синтетический образ. Лучшей иллюстрацией этого положения является композиция центра г. Бразилиа (арх. О. Нимейер).

Принципы контраста архитектурных форм и форм живой природы использовали в своем творчестве Мне ван дер Роз, Рихард Нейтра и др. Четко очерченные геомет-ричные объемы зданий контрастируют с живописностью природы. Прозрачные стеклянные стены позволяют воспринимать природу и внутренние пространства зданий в ярко контрастном сопоставлении и придавать реальным архитектурным пространствам иллюзорно безграничный характер.

Принципы нюанса и контраста — тонкий инструмент усиления выразительности сопоставляемых в ансамбле форм. Чтобы достигнуть контрастирующих или ((созвучных» отношений форм архитектуры и природы, необходимо отчетливо осознать композиционные потенции природной среды; гармоничное единство форм делает необходимым их соответствие и вместе с тем субординацию в ансамбле.

Пропорциональная гармония и масштабные связи устанавливают меру в соотношениях количественных (размерных) величин объектов архитектуры, природного окружения и человека. Гармонизация пропорций особенно важна на современном этапе индустриального строительства с его жесткими повторениями одинаковых сгармони-зированных величин. Поиски архитектурной гармонии не могут ограничиваться только законом тождества отношений формы.

Отношения целого и части к целому могут возникнуть только тогда, когда вещи не тождественны и не вполне отличны друг от друга, но когда они подобны друг другу ". Природа строит свои композиции на основе закона подобия, взаимоувязывая отдельные части в целое непрерывной прогрессией отношений. Отсюда признание «естественности» и «органичности» строя природных форм, призывы проектировщиков, теоретиков строить композиции по закону подобия, выражающему единство в разнообразии. Это положение закономерно и по отношению к материалам, фактуре, колориту и т. д. Ибо пропорции, как указывал Леонардо да Винчи, обретаются не только в числах и мерах, но также и в звуках, тяжестях, временах и положениях, в любой силе, какая бы она ни была ',

В индустриальном строительстве с его элементарными отношениями архитектурных деталей особое значение приобретает пропорциональная гармонизация архитектурных форм и открытых пространств — элементов сохраняемого или искусственно формируемого ландшафта. Объемно-пространственная гармонизация — соразмерность построек и открытых ландшафтных пространств (как единого целого) — должна основываться на системах подобных пропорциональных отношений, формализуясь как гармоническая последовательная прогрессия. В этом случае возможности применения пропорциональных отношений с любыми иррациональными выражениями, в том числе «золотого сечения», не ограничены. При этом возникает и обратная связь. Архитектурные формы выступают как пропорцнонально-масштабный модулятор природной среды, естественного ландшафта, приближая и соизмеряя его с человеком.

Масштабные связи архитектурной формы и ее пропорциональный строй — важнейшие предпосылки масштабности интегральной среды, ее связи с человеком. Урбанистические архитектурные формы все более выходят за рамки соизмеримости с человеком. И формы природы призваны выполнять здесь не только служебную функцию оздоровления архитектурной среды, но и роль масштабного посредника между урбанизированной средой и человеком. Установлению соответствия архитектуры человеку помогает масштабность форм природы, колорит и мягкость их пластики, гармоничные переходы от малых форм к большим и грандиозным, целесообразная красота.

Используя общепсихологический закон контраста, согласно которому предмет и каждая его часть воспринимаются в соотношении с окружающими элементами, а также оптическое свойство природных форм создавать иллюзии больших и меньших расстояний и пространств в зависимости от силы тона (темного или светлого на первом или втором планах), можно достигнуть ярких эффектов зрительного преувеличения или уменьшения архитектурных пространств и объемов.

Например, высокие деревья могут уменьшить масштаб пространства, здания (здание читальни а Паланге); сопоставление карликовых деревьев с постройкой иллюзорно увеличивает ее масштаб (б. дворец Тышкевича в Паланге). Небольшие мемориальные сооружения сельских поселений Казахстана обретают значительность и даже величие в степном ландшафте, в свою очередь, подчеркивая огромные просторы степей.

Колорит и светопластика архитектурных форм н форм естественного ландшафта—важнейшие составляющие рассматриваемой проблемы. Здесь имеется в виду единство колорита архитектурного ансамбля и окружающей среды, основанное на закономерностях цветовой гармонии.

Колористическая композиция архитектурной формы не безразлична господствующему колориту окружающей природной среды — ее основным константам — почве, растительности, акватории, сфере неба, атмосфере и солнечному свету—весьма различным по климатическим зонам, зависящим также от времени года и суток. Учет их имеет не только эстетическое значение, от них зависят комфортные, физико-гигиенические параметры архитектурной среды. Действительно, соответствующей окраской внешних плоскостей зданий можно снизить влияние солнечной радиации, температуру помещений и раздражение зрения в южных широтах и, напротив, аккумулировать тепло солнечных лучей в субарктических районах. Цветовая гармония в архитектуре не может быть достигнута без учета монотонного однообразия снежного покрова и угнетающего сумеречного освещения на Крайнем Севере. Зеленые тона растительности, рассеянный свет или туманная атмосфера средних широт страны, цвет песчаных пустынь, темно-синее небо и ослепительно солнечный свет Средней Азии—реальный фон для колористических композиций в архитектуре.

Для цветовой композиции в субарктических районах закономерны интенсивные цвета теплой гаммы и черный цвет как лучший аккумулятор тепла. Создавая оптическое (психофизиологическое) ощущение тепла и тональный контраст к господствующему в природе колориту, цвета этой гаммы позволяют нарушить цветовое однообразие заснеженных пространств. Напротив, в субтропических районах предпочтительнее цвета холодной гаммы с интенсивностью тона, компенсирующей его ослабление ярким солнечным светом. Наибольший эффект в архитектурной колористике достигается здесь сочетанием цвета с рельефными или офактуренными плоскостями наружных стен. Давая мягкую светотень, фактура противодействует высветлению красок и одновременно ослабляет раздражающую яркость освещенных плоскостей. Этому учит, например, опыт классических периодов среднеазиатского зодчества.

Пастельные тона светлой гаммы, нейтральный серый и белый цвета в средних широтах позволяют полнее отражать неяркий здесь солнечный свет в архитектурных формах и тем оживлять их.

Не эфемерна ли колористическая гармония архитектуры и природной среды, если формы и колорит архитектуры статичны, а природы — изменчивы, зависят от времени дня, года, погоды? Но с изменением времен года в природе не наступает дисгармония: на смену одних форм гармонии приходят другие. Не дисгармония, а новые гармоничные контрасты возникают между элементами архитектуры, которые стабильны во все времена года, и природы, резко меняющими свою колористическую индивидуальность.

Найденные формы гармонии между архитектурой и природой для одного состояния природного окружения не будут дисгармонировать с этим окружением в другие времена года. Подтверждением тому является русская архитектура (барокко, классицизм), произведения которой гармонируют и с нарядной многоцветностью летней природы, и с предельно обобщенной светлой гаммой — зимней. Установлению новых связей архитектуры с меняющимся светоколоритом природного окружения помогают нейтральные серый и белый цвета в архитектуре и природе, вступающие в гармонические отношения со всеми цветами. И, наконец, решающим фактором является солнечный свет: он обогащает и объединяет светоцветовую композицию архитектурно-природной среды, Наибольшее значение в этом случае имеют белый цвет и мягкие светлые пастельные тона: они полнее отражают солнечный свет, сообщая зданию многообразные, меняющиеся колористические оттенки. Действительно, на рассвете белые дома становятся бледно-розовыми или перламутровыми, в полдень — желтыми или серовато-голубыми, на закате —- оранжевыми или пурпурными. Короче говоря, в лучах солнечного света белый цвет бывает любым цветом, кроме белого.

Единство архитектурных и природных форм предполагает также ограниченное число цветовых тонов и укрупненный масштаб цветовых «пятен", связанных строгой цветовой гармонией и находящихся в тональном и световом различии с господствующими тонами природной среды, а не тональную дробность и пестроту красок. Это определяющий принцип колористического единства архитектурных форм и природного окружения в любом его сезонном состоянии. Золотисто-желтые, коричнево-желтые, серо-желтые тона и нейтральный белый цвет форм архитектуры более всего согласуются с колоритом природы и особенно «зеленой архитектуры».

Необходима последовательная связь архитектурных форм, их пластики, колорита и освещенности с характером окружения. Так, размещение светлых по колориту высотных, акцентирующих объемов зданий и светлой по колеру растительности на повышенных частях рельефа участка, а невысоких зданий и растительности, темных по тону, — на пониженных, подчеркивая пластику рельефа местности, усиливает эсте-

тическую выразительность ансамбля в целом.

Кроме того, использование оптических свойств тональности цвета в архитектуре и геоботанических формах земли позволяет зрительно усилить или ослабить рельефность, глубинность пространственных композиций.

В композиции архитектурно-природной среды большое значение имеют эффекты света и тени: их балансирование, чередование в определенной последовательности в архитектурно-ландшафтных композициях. В условиях лесного ландшафта выразительны световые эффекты: контрасты открытых пространств (поляны, водоемы) с массивами леса; в открытых ландшафтах—теневые; продуманное размещение зеленых массивов, групп и отдельных деревьев на освещенных пространствах газонов.

Особое значение в современной урбанистике приобретают визуально-пространственные композиционные связи архитектуры, природы и человека. Непрерывный рост городов, уплотнение застройки все более изолируют жилую среду от природного окружения. Значение этого рода композиционных связей обусловливается также градостроительным освоением районов с суровой природой.

При застройке на пересеченном рельефе создаются неограниченные возможности для раскрытия пейзажей и визуального включения их в архитектурные композиции. Многоплановость этих пространств, их пластическая и колористическая насыщенность позволяют наделить ансамбли типовых зданий неповторимой индивидуальностью.

Особую роль в композициях на сложном рельефе приобретает правильный учет дистанции, масштаба и формы визуально соединяемых архитектурных структур и элементов природного окружения, проблема гармонии архитектурного плана и панорамы природы.

Создание оптического контакта между архитектурными и природными формами, которые могут быть соединены в единое целое только визуально, представляет сложную композиционную проблему. Чтобы с наибольшей результативностью решить эту задачу, необходимо тщательно изучить свойства природного ландшафта участка и

его окружения. С большим совершенством делают это архитекторы Японии '.

В нашей практике встречаются, как исключение, примеры, когда при архитектурном проектировании изучается композиционный строй природных форм и их потенциальные возможности в формировании будущих ансамблей. Это делают в ЦНИИП градостроительства (проект г. Набережные Челны), в ЦНИИЭП лечебно-курортных зданий, а также проектировщики Мурманска, городов Армении, Баку, Ижевска.

Прием визуальной связи важных элементов города, которые никаким иным путем композиционно не объединяются, хорошо использован в Тапиоле. Например, в одной панораме компонуются башенные дома западного микрорайона, размещенные на бровке холма, и общегородской центр и т. д.

Решая вопрос об эстетической роли ориентации архитектурных пространств, необходимо учитывать возможность их оптической связи с окружающей природой, т. е. строить архитектурные пространства «изнутри — наружу».

Учет визуальных связей — одна из характерных особенностей композиции жилых массивов на пересеченном рельефе в Скандинавских странах. Она имеет глубокую традицию.

Работая в условиях сложного рельефа, архитектор уподобляется скульптору. Он ни на минуту не забывает о сложных визуальных связях создаваемых архитектурных форм с окружением, о поисках их пластического, колористического и масштабного соответствия. В этом смысле представляет интерес макет застройки 3-го микрорайона во Владивостоке, размещенного на сопке. Архитектура и горный рельеф трактуются как единая пластическая форма. И наиболее выразительна панорама застройки юго-восточного склона, обращенного к Амурскому заливу.

Для усиления визуально-пространственных связей архитектурных и природных форм в их ансамбле используются конкретные приемы акцентирования этих связей. Нередко создаются специальные решетки-экраны, благодаря которым сложные ландшафтные композиции расчленяются и воспринимаются как ряд сюжетно связанных картин или фресок в архитектурном пространстве. Эти приемы подчеркивают эстетическую, смысловую роль оптической ориентации архитектурных пространств на природное окружение.