2018-02-20
285
Он засмеялся.
—Я нахожусь в превосходной форме, Клэр. Просто нужно было увериться, что ты достаточно вынослива, чтобы не отставать от меня. — Он одарил меня злобной усмешкой, и я немедленно отвернулась и начала бежать.
Он был возле меня через секунды, и вместе мы побежали по грунтовой дорожке, над которой склонялись деревья. Мы бежали наравне друг с другом, ни разу не останавливаясь, чтобы отдышаться.
Время от времени я могла чувствовать его взгляд, возможно, он даже улыбался, но я была слишком сосредоточена на цели — добраться до конца дорожки.
Бег был моим способом успокоить нервы, заставлял почувствовать себя умиротворенной, и сложно было думать о чем-то другом, когда под ногами был асфальт.
Как только я пересекла пятимильный маркер, то остановилась и взялась за колени. Мне было слышно, как тяжело дышал стоявший рядом Джонатан.
— Большинство знакомых мне женщин не может пробежать и одной мили без остановки, уже не говоря о пяти... — Он казался впечатленным. — Ты всегда была бегуньей?
—Черта с два. — Я опустилась на землю и размяла ноги. — Я раньше очень не любила бегать... Просто делала это в течение последних четырех лет. Сколько времени ты бегаешь?
— Всю мою жизнь. — Он через голову снял свою, демонстрируявспотевшие кубики пресса. Затем сел рядом со мной. — Это — одна из нескольких вещей, в которых я очень хорош. — Казалось, его слова имели двойной смысл, и отчасти мне хотелось попросить, чтобы он объяснил их, но я помнила речь, которую произнесла себе ранее. Я не должна была совать нос в его личную жизнь, потому что не хотела производить на него неправильное впечатление.
Я откашлялась.
— О... Ну, звучит очень…
— Сколько лет твоим дочерям, Клэр? Если ты не возражаешь, что я спрашиваю.
— Шестнадцать.
— Они — близнецы? — Он поднял бровь. — Они на самом деле одинаковые?
Я кивнула.
— Да, я реально не могла их различить, пока им не исполнилось три года. Именно тогда у них начали развиваться свои собственные маленькие лица и…
Стоп. Это лишнее. Придерживайся основной информации...
— Ты планируешь закончить предложение? — Он улыбнулся.
Я не отвечала. Я была поймана в ловушку стекающими по его скульптурной груди каплями пота, великолепными глазами и улыбкой «я-чертовски-хорошо-знаю-что-ты-меня-хочешь» улыбкой.
Я медленно встала и стряхнула грязь с задней части моих штанов.
— Хм... Нам, вероятно, теперь надо вернуться. Думаю, нам следует снова пробежаться.
—Чтобы тебе не пришлось говорить со мной?
Да.
— Нет, не поэтому. Я уверена, что у тебя есть миллион других вещей, которые ты мог делать прямо сейчас, так что…
— Никаких. Я освободил все свое утро для тебя.
Проклятие...
— Это... — Я отвела взгляд. — Это очень мило с твоей стороны, но у меня есть время только для пробежки, поэтому…
— Клэр, вчера вечером ты сказала мне, что свободна, и я абсолютно уверен, ничего не изменилось с тех пор. Мы с тобой — на свидании, и так как у нас не будет ланча или ужина, мы пойдем назад вместе. Тогда наше «ужасное» свидание, на которое я, очевидно, вынудил тебя прийти, закончится, и ты сможешь притвориться, будто у тебя есть какие-то дела.
Я попыталась не улыбнуться, но не смогла справиться с этим.
—При условии, что мы закончим к полудню. У меня действительно есть кое-какие планы на сегодня.
— Например, какие?
— Я должна рассмотреть еще несколько идей для предстоящей кампании sPhone blue. Мистер Барнс хочет, чтобы мы к понедельнику выбрали фаворита, и он должен быть удивительным...
— Кстати говоря, почему ты так ненавидишь свою работу?
— Сказать генеральному директору, почему я ненавижу свою работу? Я так не думаю.
— Я не приму на личный счет. — Он показал мне жестом, чтобы я начала идти около него. — Я действительно хочу знать.
— Нет, не хочешь. — Я засмеялась.
— Скажи мне.
Я вздохнула.
— Вкратце: вознаграждения работникам оставляют желать лучшего, автомобили все время эвакуируются с парковки, директорам нужно разрешить сверхурочное время, по крайней мере, пятнадцать часов в месяц, а работать два года только для того, чтобы иметь право на одну неделю отпуска? Это смешно. О, и какой смысл предлагать бесплатный кофе, если его почти никогда нет, а когда есть, то на вкус он как дерьмо? Просто не предлагайте его никому и экономьте свои деньги. И давай не будем поднимать тему про того мотивирующего идиота, который заставил нас поставить кресла-мешки в наши кабинеты и дал нам «Дзен-дневники». Я могла бы предложить вам куда лучший способ потратить два миллиона долларов.
Джонатан прекратил идти и посмотрел на меня, прямо в мои глаза. Он был тих в течение долгого времени, а затем расхохотался.
— Ты всегда так груба?
— Ты попросил правду.
— Я думаю, что извлек урок. — Он улыбнулся и начал снова идти.
Я думала, что он задаст мне больше вопросов, или что я буду вынуждена попросить, чтобы он сделал нашу прогулку немного спокойней, но на самом деле я наслаждалась тишиной; и у меня было чувство, что он тоже.
Не успев опомниться,вдалеке я увидела автостоянку, а прямо перед собой — маркер в четверть мили.
Джонатан последовал за мной к моему автомобилю, и прежде чем я успела открыть дверь, он мягко схватил меня за плечи и развернул. Он снова изучал мои глаза.
— Я знаю, что мы немного говорили, но я прекрасно провел сегодня время, Клэр.
— Я тоже...
Тишина.
Я чувствовала, как он пальцами пробежался по моим влажным волосам, а потом и его накаченную грудь, прижатую к моей.
Мое сердце колотилось с абсолютно новым ритмом, и, независимо от моих попыток совладать с собой, оно билось все более дико.
—На этой неделе я собираюсь в Нью-Йорк на конференцию... — Он поправил мой напульсник. — Я могу пригласить тебя на ужин, когда вернусь в субботу?
НЕТ... Нет, ты не хочешь, чтобы он подумал, что все может пойти дальше... Это не должно превратиться в событие каждыхвыходных. Этого не произойдет... Отворачивайся от него и…
Он поднял бровь.
— Клэр?
Я кивнула.
— Мне нужно, чтобы ты сказала это вслух. — Он прижал мое тело к автомобилю.
Тишина.
Он улыбнулся.
— Что? Никаких комментариев умным ротиком об ужине в субботу?
— Я думаю, что мы должны платить каждый сам за себя... Я не хочу, чтобы у тебя сложилось неправильное впечатление.
— И какое впечатление могло бы у меня сложиться?
— Что я увлечена тобой, поскольку ничего не изменилось.
— Ты права. — Он обнял меня за талию. — Я не смел бы так думать. Так что, до субботы?
— Возможно.
Я услышала, как он рассмеялся, а затем почувствовала, как его губы коснулись моих — мягко, нежно, как будто он не то чтобы хотел целовать меня. Он медленно отпустил меня и отошел.
— Я позвоню тебе, когда буду в Нью-Йорке. Нам надо удостовериться, что «возможно» станет «да».
Глава 6
Джонатан
Зачем я вообще согласился ехать на эту конференцию?
Я сидел в первом ряду зала отеля «Четыре сезона» и вздыхал, поскольку другие производители программного обеспечения говорили об их восхождении к славе и о том, как они построили свои империи с нуля. В обычной ситуации я был бы взволнован рассказами такого рода, они бы меня вдохновили, но в этом году здесь были технари, с которыми я уже работал; я знал их истории успеха как свои пять пальцев.
Единственным отличием было то, что я был основным докладчиком, а тысячи школьников были приглашены на просмотр.
Когда гендиректор корпорации «Эппл» закончил свое выступление, я похлопал и удостоверился, что моя речь все еще была в нагрудном кармане.
— А сейчас, — сказал ведущий конференции, когда вышел на сцену, — заключительная речь вечера. Дамы и господа, я имею честь представить вам нашего основного докладчика. За последние девять лет он стал той движущей силой, с которой будут считаться в индустрии программного обеспечения — устанавливающий практически каждый раз рекорд продаж, когда дело касается новейших технологий. Его последний продукт, sPhone blue, появился только весной этого года и уже заработал пятьдесят миллионов долларов по предварительным заказам!
Зрители захлопали, и мое лицо появилось на огромных экранах проектора по бокам сцены.
— Дамы и господа, — продолжал ведущий, — человек, который не нуждается в дальнейшем представлении — генеральный директор «Стэтхем Индастриз», мистер Джонатан Стэтхем!
Я встал и пробрался на сцену, кивками отвечая на овации и ожидая, когда они стихнут.
— Спасибо всем огромное за приглашение на ежегодную конференцию по инновационным технологиям. — Я вытащил речь из кармана. — Это большая честь быть здесь, и я сделаю все возможное, чтобы не утомить вас в течение следующих двадцати минут.
Зрители рассмеялись.
Я читал свою речь с легкостью, поддерживая зрительный контакт с людьми, которых я знал, и готовился к худшей части бытности основным докладчиком: когда начнется много вопросов и ответов.
В течение трех часов я отвечал на вопросы, которые не имели ничего, абсолютно ничего общего со «Стэтхем Индастриз»: «Вы одиноки?», «Что вы ищете в женщине?», «Как часто вы качаетесь?», «Когда вы планируете жениться?».
Что еще хуже, так это то, что мои коллеги общались со студентами и вели себя так, словно эти вопросы были вполне нормальными; они даже задали мне несколько вопросов о женщинах и свиданиях с ними.
Когда этот ужас наконец-то закончился, я посетил небольшую встречу с лучшими студентами страны. Слава богу, я участвовал в разговорах, которые касались исключительно разработки компьютеров.
Было десять часов, когда я закончил и принял здравое решение исчезнуть на всю оставшуюся ночь.
Я поехал на лифте в пентхаус и отправился прямиком в кровать, проходя мимо нестандартной гостиной и кухни,состоящей из двух частей. Я снял пиджак и включил свет.
— Долго же ты! — Моя подруга Стейси спрыгнула с кровати, одетая в шелковое черное белье. — Я уже начала думать, что ты не придешь! — Я совсем забыл об этом...
Стейси была супермоделью международного класса, которую я встретил ранее в ходе развития своей карьеры. Тогда она работала только с местными журналами и рекламными роликами, но я взял на себя огромный риск и сделал ее главным лицом кампании первого ноутбука моей фирмы.
Кампания имела мгновенный успех и тем самым принесла ей суперславу. Вскоре после этого мы попытались построить какие-то отношения, но быстро поняли, что нам было лучше в качестве друзей — с определенными привилегиями.
— У меня есть со вкусом клубники, «Пинаколады», диких ягод и пряной корицы. Я лично предпочитаю дикие ягоды, потому что он намного более гладкий и не оставляет странное послевкусие, но я решила, что на этот раз позволю выбрать тебе. О! И угадай, что я еще принесла? — Она достала серебристый пакетик из бюстгальтера. — Ультра-ребристые для его и ее удовольствия! Сексуально, правда?
Я рухнул в кресло и рассмеялся.
— Звучит здорово, но сегодня вечером у меня нет для этого желания.
— Прости? У тебя нет желания? Это третий раз, когда ты в Нью-Йорке и снова отказываешь мне?
— Если моя память мне не изменяет, то это ты отказала мне два других раза.
— Они не в счет. Мы были пьяны, а я не занимаюсь пьяным сексом. — Она подошла ко мне и притворилась, будто проверяет мой лоб на жар. — Подожди минуту. Вы с Одри снова вместе?
— Нет.
— Ладно... Ты недавно заявил о своих гомосексуальных наклонностях? Ты гей?
— Прости?
— Боже мой! Все бы обрело смысл! Все эти годы! Вот почему ты бросил Одри, не так ли? И тот факт, что я стою тут полуголая, а ты даже не возбудился, делает его еще более очевидным! Итак, кто же этот счастливчик? — Она начала надевать свою одежду обратно.
— Стейси, я далеко не гей. Поверь мне. Я просто не хочу этого.
— Эм-м… хм-м-м. — Она скрестила руки на груди и поджала губы. — Тогда как же ее зовут?
— Кого ее?
Она закатила глаза и вытащила меня из кресла.
— Если мы не будем ничем заниматься, то самое малое, что ты можешь сделать, так это купить мне выпивку, крепкую, и рассказать, кто лишил меня шанса на хороший секс сегодня вечером.
Я поднялся с ней на лифте на крышу, в бар, и заказал нам пару бокалов крепких напитков.
В любой другой вечер мы бы с ней вернулись в мой гостиничный номер и занимались сексом на каждой поверхности, болтали бы о всякой всячине, о том, что происходило в наших жизнях. Мы бы смеялись над тем, чего не понимали в карьере друг друга: я никогда не понимал, почему так серьезно относятся к модной индустрии, а она никогда не могла понять шумихи вокруг инновационных технологий.
Но сегодня, когда я увидел, что она стоит полуголая в моей спальне, единственное, о чем я мог думать, так это о Клэр и ее умничающем ротике.
— Ты когда-нибудь встречалась с более молодым парнем, Стейси? — Я вылавливал ложкой дольку лимона из своей водки.
— Да. Два раза.
— И что случилось?
— Первому парню был двадцать один год, в то время как мне было двадцать шесть, а второму парню было двадцать три года, когда мне было двадцать восемь. Вот что было... А сколько ей лет?
— Ей только что исполнилось сорок, в прошлую пятницу.
— Вау…
— Что вау?
— Ничего, просто — вау... Я на самом деле думаю, что вариант «зрелая женщина — молодой парень» довольно-таки горячий. Поскольку она старше, то, может, научит тебя каким-нибудь приемчикам в постели.
— Я никогда не получал каких-либо жалоб.
— Это была шутка, Джонатан. — Она закатила глаза. — В любом случае, почему тебя заботит ее возраст?
— Меня — нет. Ее заботит.
Стейси кивнула.
— Это понятно. Ну, просто покажи ей, что это не имеет значения. Я имею в виду, это же просто секс, верно? Я уверена, что когда вы переходите к нему, то ваш возраст — это последнее, что у нее на уме, поэтому…
— У нас не было секса.
— Что? — Она приложила руки к груди. — Джонатан Стэтхем, который привел в порядок ее машину, потратил тысячи долларов на цветы и украшения, ссорился с ней два раза, но не имел секса? Кто ты?
— Во-первых, я не жадный. Во-вторых, я действительно хочу заняться с ней сексом, но… Почему я вообще обсуждаю это с тобой?
— Она тебе нравится, не так ли?
Я вздохнул. Я не хотел продолжать этот разговор.
— Каково это — быть на обложке «Спортс Иллюстейтед» второй год подряд? Мне понравилось красное бикини на тебе. Это было что-то.
— Тебе нужно позвонить ей сегодня вечером. Ты не должен делать все эти «жди неделю» вещи с взрослой женщиной. Она просто спишет тебя со счета, поэтому …
— Я собираюсь позвонить ей сегодня вечером.
— Блин. Все даже хуже, чем я думала. — Она засмеялась. — Все же я рада за тебя. В любом случае пришло время выпить еще. Мне нужно как минимум семь порций.
— Как скажешь.
Ей потребовалось намного больше, чем семь порций, чтобы почувствовать себя удовлетворенной, и после того как она упала в обморок во время питья, мне пришлось отнести ее к ней в комнату.
Как только я отнес ее в кровать и удостоверился, что ее не будет рвать, я вернулся к себе в номер и позвонил Клэр.
— Алло? — Она подняла на третьем гудке.
— Привет, Клэр.
— Эм... Привет. — Она казалась удивленной. — Как твоя конференция?
—Я не знаю. Я не обратил внимания. Как дела в корпорации?
— Весьма хорошо. Сегодня была памятка от генерального директора про то, что в парковочных зонах больше нет ограничений по времени. Здесь все довольно взволнованы, ведь он наконец-то вытащил голову из задницы и перестал игнорировать проблемы.
Я засмеялся.
— Ты практикуешься воскорблении людей или от рождения хороша в этом?
— Я тренируюсь по пять часов в день.
— Время, потраченное с пользой. Насчет ужина в субботу вечером…
— Что насчет него?
— Что я должен сделать, чтобы заставить тебя сказать да?
Она вздохнула.
— Разрешить мне заплатить за ужин.
— И зачем мне это делать?
— Потому что это устанавливает границы между нами, и он не будет похож на свидание.
— Это и есть свидание.
— Ну, этого не должно быть. Я знаю, что ты изменил политику компании по поводу свиданий, но наше времяпрепровождение вне стен офиса не идет ни в какие ворота, независимо от того, думаешь ты так или нет.
— Так ты хочешь, чтобы я уволил тебя?
— Что! Нет, я не хочу, чтобы ты…
— Потому что я так и сделаю, если это потребуется.
Она вздохнула.
— Ты можешь просто позволить мне заплатить за ужин?
Нет...
— Конечно, Клэр. Я могу позволить тебе сделать это. Я заказал нам столик в ресторане Майкла Мина на восемь часов. Могу ли я заехать за тобой или это тоже вне рассмотрения?
— Я буду ждать тебя там. Я знаю, где это.
Конечно...
— Хорошо, я с нетерпением жду вечера. Ты случайно не наткнулась еще на какую-нибудь хорошую идею для кампании?
— Да. — Раздался шорох бумаг на заднем плане. —«Розы — красные, «sPhones»— синие. Я собираюсь купить его, и тебе следует поступить так же».
— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.
— Нет, это было хорошей идеей. Оно явно найдет свое место на дне моей мусорной корзины.
— Отличное решение.
Она прочистила горло.
— Так что, мне считать, что твоя конференция о…
— Я не хочу говорить о работе, Клэр. И я уверен, тебе это тоже не интересно. Давай поговорим о тебе.
Она помолчала несколько секунд.
— Ладно... Что ты хочешь знать?
— Расскажи мне, что ты любишь делать в свободное время.
В течение нескольких часов я слушал, как она рассказывала о своем любимом хобби — тщательный анализ журналов по дизайну интерьера, изучение мостовой архитектуры, бег и чтение книг. Было довольно освежающе поговорить с кем-то, чьи интересы не ограничиваются новостямио знаменитостях или новейшими реалити-шоу.
В то время как она рассказывала про свою мечту пробежать марафон, я услышал ее зевок и посмотрел на часы. Пять часов.
— Думаю, пора закругляться... Я не осознавал, что уже так поздно. — Я откинулся на своей кровати.— Между прочим, ты можешь звонить мне всякий раз, когда я появлюсь в твоих мыслях.
— Ну, если это когда-нибудь произойдет, я так и сделаю. До свидания, Джонатан.
— До свидания, Клэр.
Я знал, что она не собиралась мне звонить, так что до конца недели я звонил ей, когда заканчивал все свои встречи. Я ничего не усложнял и избегал задавать любые личные вопросы; у меня было ощущение, что она не проникнется этой идеей.
Когда мой самолет приземлился в Сан-Франциско в субботу днем, я написал ей сообщение: « Майкл Мина @ 20:00. 252 Калифорния-Стрит. На всякий случай, если ты «не» знаешь, где это. Увидимся там ».
***
— Подожди минуту, — сказал Кори, смеясь. — Что значит она продинамила тебя?
— Я не думаю, что можно как-то еще это сказать. Она. Продинамила. Меня. — Я закатил глаза.
— Я думал, ты говорил, что она вроде бы взрослый, зрелый человек.
— Она такая и есть, просто... — Это бессмысленно...
— Ой. Ну да ладно. Ты хочешь пробежаться по отчету Сорренто сегодня? В их программное обеспечение для камер стоит вложиться, и мы могли бы использовать обновление.
— Позже. — Я вздохнул. — Я собираюсь разобраться в этом.
— Разобраться в чем? Знаешь, ты говоришь о женщине, которая: а) говорила, что ты слишком молод для нее; б) призналась, что у нее есть две шестнадцатилетних дочери — дочери, во множественном числе! И с) не пришла вчера вечером? Осознаешь ли ты это?
Я отрицательно покачал головой.
— Это не имеет смысла. Мы говорили всю неделю. Она не позвонила и не написала мне, чтобы сообщить, что не придет.
— Я думаю, она пытается показать, что не заинтересована в тебе. Она, наверное, думала, что, продинамив, поможет тебе увидеть то, что ты продолжаешь игнорировать.
Я не верил в это. Я чувствовал, как она реагировала на мои прикосновения на танцполе в день своего рождения, видел, как она смотрела на меня, когда мы были на пробежке, и слышал, каким становилсяее голос, когда я звонил ей.
Я мог признать, что она хорошо играла равнодушие и умничала своим ротиком, она определенно умела делать бесстрастное выражение лица, но она не притворялась, будто я подействовал на нее.
—Каждый раз, когда ты захочешь сосредоточиться на том, что действительно важно, т. е. на отчете по Сорренто, не стесняйся, звони мне. — Кори повесил трубку.
— Сэр? — Мой водитель съехал на обочину и повернулся. — Дальше не позволяют ехать на автомобиле.
— Спасибо, Грег. — Я вышел из машины и посмотрел на все, что окружало реабилитационный центр от наркотический зависимости «Оазис».
Были обычные желтые и голубые воздушные шары, врачи в медицинских халатах, приветствующие гостей у дверей, и «водопад чистоты», который стоял у входа, извергающий красного цвета воду; моя мама рассказывала мне, что красный означал что-то, но я забыл, что именно.
Я потратил очередные пятьдесят тысяч долларов, чтобы она прошла лечение от наркомании, и у меня было чувство, что это было не в последний раз.
Я вошел внутрь и занял место в дальнем конце аудитории, наблюдая точно такую же церемонию, которую видел одиннадцать месяцев назад.
Я глядел, как мама улыбалась, как она взяла сертификат о завершении курса у главврача на сцене, слушал, как она рассказывала стихотворение «Сегодня начинается моя новая жизнь», и видел, как в ее глазах загорелись те же обещания, что она давала себе несколько раз прежде.
В какой-то момент главный врач попросил зрителей встать и произнести «Обет поддержки», но поскольку я изрекал знакомые слова, образ Клэр заполнил мои мысли.
Я хотел знать, почему, черт возьми, она продинамила меня, почему, черт возьми, даже не подумала позвонить и отменить встречу. Я размышлял над тем, чтобы позвонить и спросить ее почему, но решил, что не стоит; не такой я человек.
Внезапно я услышал «преобразованных» пациентов, поющих финальную песню «Теперь моя жизнь начинается» и осознал, что на этом церемония была окончена.
— Большое тебе спасибо, что пришел, милый! — Мама подскочила и обняла меня. — Думаю, это было то, что нужно! Что на этот раз я наконец-то справлюсь!
Я обнял ее сзади.
— Я надеюсь на это.
— Почему нет Одри? Где твоя подружка?
— Мы расстались давным-давно.
— Ох. Мне так жаль... Ты не встречаешься с кем-нибудь еще?
— Нет. — Даже если бы я и встречался, то не сказал бы ей. Я не должен был открываться ей сразу, и я не хотел притворяться, будто она действительно была частью моей жизни.
Она выглядела опечаленной.
— Ладно, а когда этот день придет, я могу с ней встретиться?
Никогда...
— Конечно.
— Я говорила правду об изменениях, Джонатан. Я хочу, чтобы мы встречались хотя бы раз в неделю. Ты мне нужен, нужна твоя помощь, чтобы я оставалась на верном пути.
— Хорошая идея. — Я пытался казаться убежденным. — Давай пообедаем, прежде чем поедем в твой новый дом. Я купил для тебя двухуровневую квартиру, как ты и просила.
Января 2013
Дорогой дневник,
Сегодня я узнала, что существует четкая разница между «прощением» и «глупостью». Прощение — это то, что происходит, когда ты честно можешь пройти через что-то и жить дальше. Глупость — это когда ты говоришь кому-то «я прощаю тебя» (потому что так «правильно»), но тайно надеешься, что они сдохнут прямо перед тобой и свалятся в седьмой круг ада.
Однако я не прощаю Райана Хэйса за то, что он изменил мне с моей бывшей лучшей подругой. Я, наверное, никогда не смогу этого сделать, но я справлюсь.
Я не хочу слышать всякую ерунду о том, как «прощение помогает вам лучше спать по ночам», потому что это неправда. (Мои семь слоев матраса удивительны). В любом случае я получила свои оценки от моих коллег на этой неделе, и ждала пятницы, чтобы открыть их. Из пяти возможных баллов моя оценка — 3.8. Странно, обычно это не беспокоило меня, потому что баллы — это всего лишь баллы, и они ничего не значат. Но в этом году им разрешили написать анонимные комментарии наряду с оценками, и я едва не пошла к ним, чтобы уволить всех до единого.
Их комментарии звучали примерно так: «Мисс Грэйсен — хороший директор, но она была бы лучше, если бы не выпендривалась». «Мисс Грэйсен должна доверять нам больше работы». «Мисс Грэйсен следует прекратить критиковать так много наших идей и отправлять их совету директоров». «Она хорошо одевается, но многого не знает о рекламе». «Мисс Грэйсен должна понимать, что большинство из нас учились в колледжах лиги Плюща и более чем способны придумывать отличные слоганы для кампании. (Разве она не училась в университете Питтсбурга? Разве это не государственное заведение?)». Знаете, что? Я даже не собираюсь обращать внимание на их тупые замечания. Я просто...
«Новый sPhone blue. Мы вызываем зависть у «Crayola».
Достаточно сказано.
Это не может быть моей жизнью,
Клэр
Глава 7
Клэр
Я отпросилась с работы на понедельник. Мне не хотелось слушать вопросы Джонатана о том, почему я не пришла на свидание, и не испытывала желания сидеть на еще одном бесполезном мозговом штурме.
Все, чего я хотела, это расслабиться.
Я приглушила свет в своей ванной и зажгла все любимые свечи — ваниль, жимолость и амбру. Я бросила несколько щепоток соли эвкалипта в ванну и включила воду, выдавливая щедрую порцию вишневой пены под включенный кран.
Мне всегда казалось, что ванны с пеной были лучшей терапией в мире. Горячая вода и мыльные капельки помогали мне сбежать в другую жизнь — жизнь, где я могла плыть туда, куда хотела, в ту жизнь, где я работала, потому что хотела, а не потому, что должна была.
Я шагнула в ванну и скользнула под мыльную пену, позволяя теплой воде успокоить меня в особенном для меня месте.
Не думать о работе... Не думать о работе...
Я достала свой любимый фиолетовый вибратор из боковой панели и вздохнула. Я уже начала нажимать на кнопку, чтобы включить его, но в дверь внезапно позвонили.
Тьфу! Почему сейчас?
Я подумала, что моя соседка снова случайно получила мою почту и захотела «вернуть еелично», а не просто бросить в мой почтовый ящик. Мои соседи были настолько приторно сладкими, что меня иногда тошнило от них.
Я подождала, чтобы понять, уйдет ли она, если не заметит, что мой автомобиль припаркован прямо у входа, но в дверь позвонили снова.
Черт побери...
Я вышла из ванны и обернулась полотенцем. Задув все свечи, я собрала свои волосы в небрежный высокий хвост.
— Я иду, миссис Гамильтон! Дайте мне одну секунду! — Я помчалась вниз по лестнице.
Затем открыла дверь и за ней увидела совершенно неотразимого Джонатана. Он был одет в еще один идеально сидящий костюм — темно-серый с белой рубашкой, воротник которой был расстегнут, —а взгляд его потрясающих голубых глаз переместился с моего лица на полотенце; казалось, что он медленно раздевал меня.
— Хм-м, привет. — Я закрыла дверь лишь наполовину и выглянула из-за нее. — Почему ты здесь?
— Привет. — Он усмехнулся. — Ты взяла больничный на сегодня.
— Да. И? Ты наносишь визиты каждый раз, когда сотрудник не выходит на работу?
— Нет. Я просто хотел убедиться, что ты в порядке.
— О. Ну, я в порядке. Спасибо, что заглянул. Хорошего…
— Мне на самом деле нужно, чтобы ты утвердила проекты твоей команды, прежде чем они будут представлены сегодня днем. — Он держал портфель. — Каждый директор должен выбрать основной вариант.
Боже мой, я и забыла об этом... Почему я не помнила, что встреча с руководителями была запланирована на сегодня?
— Вы собираетесь впустить меня, чтобы посмотреть их, мисс Грэйсен? — Он ухмыльнулся.
— Дай мне минуту. — Я резко закрыла дверь.
Я побежала наверх в свою комнату и надела спортивные штаны и мешковатую футболку. Затем набросила сверху халат и посмотрела на себя в зеркало.
Вид у меня сейчас совершенно ужасный...
Я не спеша спустилась по ступенькам и открыла дверь.
— А это не из-за того, что я не пришла в субботу?
Он улыбнулся и прошел мимо меня.
— Конечно, нет. Это — бизнес, ничего личного. У тебя есть стол, где можно разложить их?
Я указала ему идти через недостроенную прихожую и проводила в свою кухню в деревенском стиле; я была рада, что убралась еще утром.
Он поставил портфель на стол и огляделся. Наши взгляды встретились, и я отвернулась.
— Сделано со вкусом. — Он провел пальцами по висячему бронзовому светильнику. — Кто оформлял эту комнату?
— Сама оформляла. — Я села и открыла портфель. — Я красила, делала лепнину под потолком и все остальное. Мне потребовалось два месяца, чтобы определиться с напольным покрытием. Пришлось купить его в рассрочку.
— Я впечатлен.
Я вытащила несколько первых набросков и вздохнула. Теперь я была убеждена, что мне нужно было найти способ, чтобы уйти из его компании через два года, а не пять. Мои коллеги многого не знали о маркетинге. На самом деле, они ни хрена не знали об этом.Их рекламные материалы не были столь страшны, как «хлопковое поле», но они были по-прежнему тусклыми. На некоторых из них были даже слова с ошибками.
