Ревизии Рязанской Духовной семинарии

После реформы духовных школ 1814 года в Рязанскую семинарию из Московской Духовной Академии назначались ревизорские проверки. Они касались как проверки учебного и воспитательного процесса, так и экономической деятельности духовной школы. В 1816 году с проверкой в семинарию прибыл архимандрит Филарет, ректор Московской Духовной Академии. Им были сделаны замечания отдельным преподавателям, а также указания по устройству библиотеки. В 1820 году проводил ревизию в основном по экономической части ректор Вифанской семинарии архимандрит Никанор.

В 1821 году инспектору Московской Духовной Академии иеромонаху Платону, назначенному на ревизию в Нижегородскую, Пензенскую и Тамбовскую семинарии, было предписано осмотреть и Рязанскую семинарию. Вследствие этой ревизии был выявлен ряд недостатков, за что семинарскому правлению было сделано замечание.

В 1828 году ревизию семинарии проводил профессор Московской Академии Ф. А. Голубинский. В его отчете, направленном в Академическое правление, были указаны недостатки, некоторые из которых приведены ниже:

"Многие ученики семинарии делают погрешности против тех правил, которые им преподали в училище: именно во 1-х во всех отделениях семинарии некоторые ученики ошибаются против российского правописания; во 2-х небрегут о чистописании; в 3-х некоторые в латинских сочинениях делают ошибки против правил грамматики и синтаксиса. Особенно в латинских сочинениях рязанских учеников заметна та орфографическая ошибка, что, привыкши не различать в произношении буквы g от h, часто пишут одну вместо другой. Для отвращения сих недостатков нужно, чтобы во всех отделениях семинарии обращаемо было строгое внимание на орфографические ошибки в российских сочинениях и грамматические в латинских, дабы чрез неослабное преследование сих ошибок были оныя совершенно выведены; не безполезно также чаще напоминать ученикам и о том, чтобы старались о чистописании"[53].

"Ученикам высшаго отделения весьма нужно иметь собственную Библию (по примеру того, как они имеют у себя классическия книги, которыя немного дешевле Библии), как потому, что в богословии Феофилакта не приводятся тексты Священнаго Писания точными словами, так и потому, что они при сочинении проповедей и в семинарии и по выходе из оной им необходимо нужно прибегать к слову Божию".

"Многие из учеников в наружных телодвижениях и в обращении показывают незнание правил благоприличия и вежливости. Хорошо бы было, если бы еще в училище учители внушали им сии правила, причем они могут иметь пособием сокращенное изложение оных, помещенное в грамматике Бантым-Каменского"[54].

В 1834 и в 1840 годах проводил ревизию семинарии профессор Московской Духовной Академии П.С. Делицын. На одной из проверок в присутствии всех учителей Делицын провел экзамен у учеников 1 и 2 класса по риторике и у учеников 1 класса по гражданской истории; в следующих числах экзаменовал учеников 2-4 класса и всех учеников низшего отделения – по Священному Писанию и т.д. Опрос происходил следующим образом: ревизор вызывал ученика, а преподаватель задавал вопросы в том порядке, в каком они указаны в конспекте. По результатам проведенных экзаменов ученики были распределены по разрядам. Потом ревизор осмотрел библиотеку и семинарское общежитие, а также проверял экономическую деятельность семинарии.

Из отчета видно, что ревизор остался доволен состоянием семинарии, и в результате проведенной проверки бывшему ректору Рязанской семинарии архимандриту Афанасию (Дроздову), инспектору протоиерею К. Ильдомскому, протоиерею Поспелову, священникам Иоанну Покровскому и Иакову Алешенскому было преподано благословение Святейшего Синода, а профессорам П. Ситковскому, А. Лазареву и учителю Ивану Успенскому объявлена благодарность от обер-прокурора Святейшего Синода[55].

Нужно отметить, что в рассматриваемый период учебная часть семинарии была на высоком уровне. Многие преподаватели умели заинтересовать воспитанников изучаемыми предметами. Воспитательная же часть отличалась крайностями – или излишней снисходительностью, или же суровостью, которая проистекала из желания некоторых инспекторов переделать все по-своему.

Вследствие ревизии в 1838 году из Комиссии духовных училищ были присланы следующие правила:

"Все части сем(инарского) преподавания должны быть направлены к одной главной цели – образованию в семинариях достойных священнослужителей.

Наставник словесности должен иметь в виду прямую цель – образовать человека, который бы мог правильно, свободно, вразумительно и убедительно беседовать об истинах веры и нравственности; о потому преимущественное и полное внимание должен обращать на образцы словесности духовной и красноречия церковнаго; из латинских классических писателей "избегать таких мест, которые проникнут духом языческого мира", или "немедленно преследовать замечанием о несовершенстве языческих понятий относительно веры, нравственности и общежития". "Всемерно остерегать юные умы от незаконных порождений поэзии, в которых преобладает страсть и чувственность и представлять безпримерно высокие и чистые образцы истинно высокаго и изящнаго в слове из Свящ. Писания", "пусть пленяются его словом и с тем вместе напитываются духом ученики неприметно".

По греческому языку языческих писателей с выбором брать только для ознакомления с разными наречиями и видоизменениями языка, но преимущественно во всех классах переводить отцов церкви по изданной Комиссиею дух. уч. учеб. книге. В классах новых языков удерживаться от чтения светских сочинений; читать же проповедников и сочинения о религии и церковной истории благонамеренныя и безпристрастныя, с опровержением мыслей ложных.

По гражданской истории избегать вредных и неуместных односторонностей: а) от усиленнаго критицизма и помнить, что "достовернейшия начала человеческаго рода и древних народов находятся в Св. Писании"; б) от произвольнаго систематизма… и в) от неосмотрительнаго политическаго направления; напротив указывать в истории на следы провидения Б. в благоденствии или упадке народов…

По философии – "все, что несогласно с истинным разумом Св(ященного) Писания, есть сущия ложь и заблуждении, и без всякой пощады должно быть отвергаемо". Как руководительной нити держаться того правила, что истиннаго и спасительнаго познания должно искать выше разума человеческаго – в откровении Божием. В особенности логика чтоб сколько менее можно менее отуманена была отвлечениями критицизма, которых разбирательство для незрелых умов представляет более трудности, нежели пользы… Сочинения по философии должно писать чаще на лат(инском) языке.

По богословию – устранять "пространныя более философския, нежели богословския изследования о религии…, для будущаго сельскаго священника более обременительныя, нежели полезныя, и даже возмущающия мыслию о возможности сомнений, которых неиспорченный ум и не подозревает".

Наконец испытания по всем предметам должны производиться по всему из пройденнаго в курс; краткое, но разумное решение вопроса должно предпочитать пространному чтению по памяти заученных уроков. Должно искать в испытании не того, чтобы оно было благовидным зрелищем для присутствующих, но того, чтобы оно было справедливым и безпристрастным судом для всех учеников"[56].

Штатные оклады на семинарию.
Содержание служащих и воспитанников.

По штатам Рязанская семинария отнесена Комитетом духовных училищ в 1807 году к третьему разряду. На ее содержание отводилось 12850 рублей в год. При этом ректор получал 600 рублей, инспектор – 500 рублей, профессора – по 500 рублей, эконом – 200 рублей, лекарь – 300 рублей. На содержание семинаристов отводилось 7000 рублей, на библиотеку – 250 рублей, на больницу – 200 рублей, на прочие расходы – 900 рублей. Кроме того, по ходатайству преосвященнейшего Феофилакта (Русанова) были назначены дополнительные суммы: инспектору 300 рублей и библиотекарю 150 рублей. Эти суммы были не значительны для нужд семинарии, потому что Отечественная война 1812 года подняла уровень инфляции. Вследствие этого Комитет духовных училищ в 1820 году повысил штаты для духовно-учебных заведений. Теперь на Рязанскую семинарию выделялось 20390 рублей в год. Ректор получал 600 рублей, инспектору платили 300 рублей плюс профессорский оклад, профессорам – по 600 рублей, эконому – 350 рублей, секретарю – 200 рублей, секретарю – 200 рублей, библиотекарю – 120 рублей, лекарю – 350 рублей. На содержание семинаристов выделялось 12000 рублей (по 120 рублей на человека), на библиотеку – 400 рублей, на канцелярские расходы – 250 рублей, на больницу – 400 рублей, на прочие расходы – 1500 рублей. С целью увеличения жалования преподавателям с 1816 года им разрешено исполнять сразу несколько должностей.

В 1836 году были утверждены новые штаты, по которым были увеличены оклады по всем статьям, только оклады на содержание семинаристов, на библиотеку и на канцелярские расходы остались в прежнем размере. Всего на Рязанскую семинарию выделялось 25225 рублей. Ректор получал 900 рублей, инспектор – 450 рублей плюс профессорский оклад, профессора – по 900 рублей, эконом – 450 рублей, секретарь – 300 рублей, лекарь – 500 рублей, библиотекарь – 250 рублей. На содержание дома, на освещение, отопление и т. п. – 3000 рублей, на больницу – 800 рублей. Учителям, определенным на преподавание в Рязанской семинарии, жалование начислялось со дня вступления в должность. Однако нередко им приходилось ожидать денег по 7 месяцев, так как правление семинарии должно было подать представление в академическое правление о начислении оклада. С 1820 года жалование выдавалось за три месяца. Но так как от профессоров поступали прошения о выдаче денег ранее намеченного срока, то с 1833 года правление начало выдавать жалование ежемесячно. С назначением на Рязанскую кафедру преосвященнейшего Гавриила (Городкова) жалование платили через два и даже иногда через три месяца. В 1840 году Святейший Синод сделал распоряжение о ежемесячной выдаче жалования.

По постановлению Комиссии духовных училищ, выпускникам духовных Академий при определении их на должность преподавателя выдавалось по 100 рублей на личные нужды. Кроме того, им назначались оклад за ученую степень: магистру – 350 рублей (100 рублей 10 копеек серебром), кандидату – 250 рублей (71 рубль 50 копеек серебром). Однако те, кто заявлял о своем желании не принимать духовный сан, этих окладов лишались.

Также по положению Комиссии духовных училищ учителям дозволялось жить в семинарии. Сначала для них снимали дом, затем перевели их в старые деревянные учительские покои при семинарии, а в 1816 году преподаватели были размещены в новом корпусе в учительских квартирах. Из-за недостатка помещений учительские комнаты несколько раз делили перегородками, а в 1829 году некоторые комнаты разделили еще и ширмами. Впрочем, в семинарии не было достаточно помещений не только для учителей, но даже для инспектора не было определенной квартиры. Поэтому старшего из профессоров Касильникова в 1823 году выселили из семинарии, так как в его комнату поселили новоопределенного инспектора Георгия Вишневского.

Учителям, жившим на квартирах, семинарское правление платило пособие от 60 до 150 рублей в год. Иногда вместо денег правление выдавало пособие дровами. В 1825 году было получено предписание, согласно которому квартирное пособие могли получать лишь те преподаватели, которые прослужили в семинарии не менее 4 лет.

Некоторые из учителей преподавали уроки и в светских заведениях, за что получали определенное жалование. Так, протоиерей П. Поспелов получал 400 рублей, священник Иаков Алешинский – 150 рублей, профессор Н. Надеждин – до 500 рублей, Андрей Лазарев и Ф. Мещерин – по 350 рублей.

В 1828 году было утверждено положение о пенсиях учителям семинарии. Прослужившим не менее 15 лет начислялась пенсия в сумме 1/3 оклада при условии, что они не поступили на другую службу; прослужившим не менее 20 лет – 2/3, а прослужившим 25 лет – сумма в полный оклад[57].