Принятие христианства

Вступление

Первые упоминания о славянах в греческих, римских, арабских и ви­зантийских источниках относятся к рубежу 1 тыс. н.э. К VI в. произошло вы­деление восточной ветви славян. В VI — VIII вв. в условиях нараставшей внешней опасности протекал процесс политической консолидации восточ­нославянских (поляне, древляне, северяне, кривичи, вятичи и др.) и неко­торых неславянских племен (весь, меря, мурома, чудь), завершившийся образованием Древнерусского государства—Киевская Русь (IX в.). Будучи одним из крупнейших государств средневековой Европы, оно простира­лось с севера на юг от побережья Ледовитого океана до берегов Черного моря, с запада на восток — от Балтики и Карпат до Волги. Таким образом, Русь исторически представляла собой контактную зону между Скандина­вией и Византией, Западной Европой и Арабским Востоком, Но взаимо­действие культур для Руси не сводилось к рабскому подражанию или меха­ническому соединению разнородных элементов. Обладавшая собствен­ным культурным потенциалом, дохристианская Русь творчески усваивала влияние извне, что обеспечило ее органичное вхождение в общеевропей­ский историко-культурный ландшафт и породило "вселенскость" как харак­тернейшую черту русской культуры. В результате объединения восточно­славянских племен постепенно сложилась древнерусская народность, об­ладавшая известной общностью территории, языка, культуры и явившаяся колыбелью трех братских народов — русского, украинского и белорусского.

Славянское язычество

Высокий уровень образно-поэтического, иррационального мировос­приятия сложился у восточных славян в "дописьменный" период, в эпоху язычества. Славянское язычество являлось составной частью комплекса первобытных воззрений, верований и обрядов первобытного человека на протяжении многих тысячелетий. Термин "язычество" — условный, его ис­пользуют для обозначения того многообразного круга явлений (анимизм, магия, пандемонизм, тотемизм и др.), которые входят в понятие "ранние" формы религии. Спецификой язычества является характер его эволюции, при которой новое не вытесняет старое, а наслаивается на него. Неиз­вестный русский автор "Слова об идолах" (XII в.) выделил три основные этапа развития славянского язычества. На первом они "клали требы (жертвы) упырям и берегиням", т.е. поклонялись злым и добрым духам, управлявшим стихиями (водными источниками, лесами и т.п.). Это дуалис­тический анимизм[1] глубокой древности, когда люди верили, что божество в образе духа живет в различных предметах и явлениях, а животные, рас­тения и даже скалы имеют бессмертную душу. На втором этапе славяне поклонялись Роду и рожаницам. По мнению Б.А. Рыбакова, Род — древнее земледельческое божество Вселенной, а рожаницы — божества благополучия и плодородия. По представлениям древних, Род, находясь на небе, распоряжался дождем и грозой, с ним связаны источники воды на земле, а также подземный огонь. От Рода зависел урожай, недаром в восточнославянских языках слово урод употреблялось в значении урожай. Праздник Рода и рожаниц - это праздник урожая. По представлениям славян, Род давал жизнь всему живому, отсюда целый ряд понятий: народ, природа, родня и др. Отмечая особое значение культа Рода, автор "Слова об идолах" сопоставлял его с культами Осириса[2] и Артемиды[3]. Очевид­но, Род олицетворяет собственно славянскую тенденцию перехода к мо­нотеизму. С основанием в Киеве единого пантеона языческих богов, а также во времена двоеверия, значение Рода снизилось — он стал по­кровителем семьи, дома. На третьем этапе славяне молились Перуну, т.е. сложился государственный культ княжеско-дружинного бога войны, который первоначально почитался богом грозы.

Кроме упомянутых, на разных этапах язычества у славян существовало множество других божеств. Важнейшими в доперуново время были Сварог (бог неба и небесного огня), его сыновья — Сварожич (бог земного огня) и Даждьбог (бог солнца и света, податель всех благ), а также другие солнечные боги, носившие у разных племен и другие имена— Ярило, Хоре. Имена некоторых богов связывают с почитанием солнца в разные времена года (Коляда, Купало, Ярило). Стриборг считался богом воздушных стихий (ветра, бурь и т.д.). Велес (Волос) являлся покрови­телем скота и богом богатства, вероятно, потому, что в те времена скот был основным богатством. В дружинной среде Велес считался богом музыки и песен, покровителем искусства, недаром в "Слове о полку Игореве" легендарный певец Боян назван велесовым внуком. Вообще культ Велеса был необычайно распространен во всех славянских землях судя по летописи, его именем клялась вся Русь. По народным пред­ставлениям, спутницей Велеса была богиня Мокошь (Макошь, Мокоша, Мокша), как-то связанная с овцеводством, а также являвшаяся богиней плодородия, покровительницей женщин, домашнего очага и хозяйства. Еще долгое время после принятия христианства русские женщины почитали свою языческую покровительницу. Об том свидетельствует один из вопросников XVI в., в соответствии с которым священник на исповеди должен был спрашивать прихожанок: "Не ходила ли еси к Мокоше?".

Местом отправления культа служили капища, требища, храмы, в которых волхвы — жрецы языческой религии — молились, совершали различные обряды, приносили жертвы богам (первый урожай, первый приплод скота, травы и венки из пахучих цветов, а в каких-то случаях — живых людей и даже детей).

Осознавая значение религии для укрепления княжеской власти и государственности, Владимир Святославич[4] в 980 году попытался рефор­мировать язычество, придав ему черты монотеистической [5] религии. В единый для всей Руси пантеон были включены наиболее почитаемые разными племенами боги, в том числе, кроме славянских, персидский — Хоре, финно-угорская — Мокошь. Первенство в иерархии богов было отдано, конечно же, княжеско-дружинному богу войны Перуну, для повышения авторитета которого Владимир даже приказал возобновить человеческие жертвы. Состав киевского пантеона раскрывает цели ре­формы: укрепление центральной власти, консолидация господствующего класса, объединение племен, утверждение новых отношений социального неравенства. Но попытка создать единую религиозную систему, сохранив старые языческие верования, не увенчалась успехом. Реформированное язычество сохраняло пережитки первобытного равенства, не устраняло возможности традиционного поклонения только своему, родоплеменному божеству, не способствовало формированию новых норм морали и права, соответствовавших изменениям, происходившим в социально-полити­ческой сфере.

Фольклор

Языческое мировоззрение нашло свое художественное выражение в народном творчестве еще в дохристианскую эпоху. Позднее, в период двоеверия, языческая традиция, гонимая в сфере официальной идеологии и искусства, нашла прибежище именно в фольклоре, прикладном искусстве и т.п. Несмотря на официальное неприятие дохристианской культуры, именно взаимовлияние языческой и христианской традиций в домонгольский период способствовало "обрусению" византийских художественных норм и, таким образом, созданию самобытной культуры средневековой Руси.

С незапамятных времен развивалась устная народная поэзия древних славян. Заговоры и заклинания (охотничьи, пастушеские, земледельчес­кие); пословицы и поговорки, отражавшие древнейший быт; загадки, часто хранящие следы древних магических представлений; обрядовые песни, связанные с языческим земледельческим календарем; свадебные песни и похоронные плачи, песни на пирах и тризнах. С языческим прошлым связано и происхождение сказок.

Особое место в устном народном творчестве занимали "старины" — былинный эпос. Былины киевского цикла, связанные с Киевом, с Днеп­ром Славутичем, с князем Владимиром Красно Солнышко, богатырями, начали складываться в Х — XI вв. В них по-своему выразилось обществен­ное сознание целой исторической эпохи, отразились нравственные идеалы народа, сохранились черты древнего быта, событий повседневной жизни. Устное народное творчество явилось неисчерпаемым источником образов и сюжетов, веками питающих русскую словесность, изобрази­тельное искусство, музыку.

Принятие христианства

Дохристианская Русь в области материальной культуры, в сфере религиозных (языческих) представлений, многоликой стихии народного творчества достигла, безусловно, высокой ступени развития и оказалась в основном готовой к восприятию новых идей (в виде сложнейшей концеп­ции христианского вероучения) и образно-художественного мышления, присущего византийской культуре. Поэтому вполне закономерно выглядит второй шаг Владимира Святославича в области религиозных преобразова­ний. Согласно летописи, в 988 — 989 г. киевский князь, увидев "заблуж­дение язычества", оказался перед трудным выбором, какую из имевшихся в других странах монотеистических религий выбрать. Владимир принял и выслушал проповедников мусульманства из Волжской Болгарии, иудаизма из Хазарского каганата, католицизма "из немцев" и православия из Визан­тии, а затем отправил в эти страны своих послов, чтобы те на месте убеди­лись в преимуществах того или иного вероисповедания. Интересно, что решающим доказательством истинности веры русские послы сочли красо­ту. "Не знаем, на небе ли мы были или на земле, ибо нет на земле такого вида и такой красоты, и мы не знаем, как рассказать об этом; только знаем, что там Бог с человеками пребывает, и Богослужение их лучше, чем во всех иных странах. Мы не можем забыть красоты той",— рассказывали послан­цы Владимиру о своем посещении Софийского собора Константинополя. Так якобы была решена историческая судьба Руси: она приняла крещение из Византии, и это определило ее вхождение в систему связей и взаимо­действий, сложившихся на православном Востоке.

Легендарный рассказ летописи, конечно, нуждается в комментариях. Совершенно очевидно, что христианизация Руси не могла быть единовре­менным событием. Этот сложный процесс продолжался веками, причем начался он значительно раньше реформы Владимира. Достаточно широко в литературе бытует мнение (в значительной мере основанное на рассказе Никоновской летописи), что впервые в качестве государственной религии христианство было принято в Киеве, по крайней мере, в 860-е гг., и что первыми русскими князьями-христианами были Дир и Аскольд. Вторжение варягов-язычников во главе с Олегом временно привело к победе язычест­ва, тогда как христианство было оттеснено на задний план, но не исчезло с русской земли. Яркое тому свидетельство, например, крещение княгини Ольги. Кроме того, по меньшей мере столетием ранее второго, Владими­рова, крещения Русь имела связи с христианской Болгарией времен Симеона (864? — 928 г.) и, возможно, с Великоморавской державой, где болгарские просветители и миссионеры Кирилл и Мефодий в 869 (870?) г. организовали славянскую церковь. Есть основания предполагать, что более ранним и, при этом довольно значительным, могло быть болгарское, а не прямое византийское влияние. Накануне второго крещения Русь уже получила значительную долю того, чем владела Симеоновская Болгария — тексты Священного писания на церковнославянском языке, богословские сочинения "солунских братьев" (Кирилла и Мефодия) и пр. Об этом есть упоминание и в русской летописи. Прямое же восприятие византийской христианской культуры вследствие реформы Владимира было уже вторичным. Кроме того, надо иметь в виду, что и после 988 г. утверждение христианства, особенно в отдаленных землях Киевской Руси происходило в течение долгого времени и совсем не просто—иногда силой, а зачастую приспосабливаясь к языческому мировоззрению. Как ни парадоксально, важным в укреплении позиций христианства стало нашествие монголо-татар. Перед лицом страшной опасности русские люди осознали свое единство как христиане в противовес завоевателям-язычникам.

С введением новой религии Русь окончательно определила свое вхождение в общеевропейский историко-культурный ландшафт. Хрис­тианство с его монотеизмом, иерархией святых, развитым учением о господстве и подчинении, проповедью непротивления злу и насилию наиболее полно отвечало феодальному строю и способствовало укрепле­нию монархической государственности. Религия, имеющая космополи­тический характер, а значит пригодная для любой этнической группы, входившей в государство, оказала цементирующее воздействие на процесс формирования древнерусской народности.