Занятие 3. Философские проблемы биологии и медицины

1. Предмет философии биологии и биофилософии.

2. Сущность живого и проблема его происхождения. Эволюционизм и креационизм.

3. Принципы развития и детерминизма в биологии.

4. Современные достижения биологии и высоких технологий как предпосылка решения проблемы практического бессмертия человека и его реального воскрешения.

5. Влияние философии биологии и биофилософии на формирование новых норм и идеалов, ценностных установок и ориентаций научных исследований и культуры в целом.

6. Экологические императивы современной культуры

Интерес к философским проблемам биологии, медицины и экологии со временем заметно возрастает. Поэтому данному кругу вопросов по праву уделяется большое внимание в лекционном курсе и коллоквиумах. Более того, рассмотрение этой темы принципиально важно не только для специалистов, работающих в данной области исследований, но и для представителей других научных специальностей вследствие ее несомненного общекультурного значения.

Рассмотрение философских проблем биологии осуществляется по двум основным направлениям – под углом зрения философии биологии и биофилософии. Необходимо поэтому с самого начала обратить внимание на соотношение этих двух понятий, которые, казалось бы, совпадают по своему смыслу, однако, на деле, обладают относительной самостоятельностью и специфическим значением. Первая, философия биологии, – философия самой науки о жизни, вторая, биофилософия – философское осмысление самого феномена жизни. Оба этих понятия выкристаллизовались в процессе «биологизации философии и философизации биологии» [1, с. 24].

В свою очередь, этот процесс целесообразно рассмотреть в более широком контексте философии природы, или натурфилософии. Она претерпела примечательный «виток спирали» от полного доминирования в философии и естествознании Нового времени [4, с. 32 и др.] через ее «эвтаназию» в XIX столетии [4, с. 46 и др.] к новому, современному, возрождению [4, с. 61 и др.]. Дело в том, что отношение к ней было и остается далеко неоднозначным. Поначалу, когда наука была «собирающей» и еще не было достаточных данных для научного решения тех или иных проблем, именно натурфилософия, по существу, оставалась единственной формой их осмысления. При этом, надо признать, ею было высказано немало гениальных мыслей и предугадано позднейших открытий, однако вместе с тем было наговорено и много неоправдавших себя высказываний. Когда же наука накопила многие достоверные факты и стала «обобщающей», представители возникшего позитивизма и материалистической диалектики сочли, что натурфилософия исчерпала себя и ушла в прошлое. Однако история науки показала, что всегда существуют проблемы, которые временно не имеют, скажем, естественнонаучного решения и потому настоятельно требуют предварительного философского, по сути дела, именно натурфилософского рассмотрения, без которого будущие конкретные решения оказываются крайне затруднительными. Так что «реабилитация» современной натурфилософии, как представляется, вполне оправданна. Этот пример лишний раз призывает принципиально избегать односторонней апологетики и критики того или иного научного направления или учения, излишней категоричности в их оценке. Но вместе с тем этот вопрос заслуживает специального рассмотрения на коллоквиуме.

Философия биологии – это область философии, которая занимается анализом и объяснением закономерностей становления и развития главных направлений комплекса наук о живом. Она исследует природу и структуру биологического знания, специфику научного познания; те средства и методы, посредством которых изучается живое; способы обоснования и развития научного знания о нем. Философия биологии представляет собой систему обобщающих суждений философского характера о месте биологии в комплексе науки и культуры, его влиянии на идеалы и нормы биологических исследований, а также об обратном их воздействии на изменение установок и ориентаций в науке и культуре [10, с. 261].

В случае познания закономерностей живых систем биофилософия имеет дело с исследованием «биологической реальности». Эта область реальности претерпевает изменения по мере развития наук о жизни. При этом надо обратить внимание на то обстоятельство, что биологическая реальность включает в себя не только существующий мир живого, но и активную деятельность субъекта познания. Ее критерии определяются и характерными чертами самого объекта познания, и влиянием социокультурных условий, норм и идеалов таких исследований.

Среди целого ряда моментов, характеризующих расширение предмета биологии (например, последовательное формирование представлений о биоценозах, экосистемах, биосфере), особое значение имело обращение биологии к проблеме человека. Возник даже специальный ее раздел – биология человека, стала усиливаться медико-биологическая направленность исследований, которая преследовала цель выяснения глубинных причин заболеваний, разработки более эффективных методов лечения и лекарственных средств. Возникли новые возможности биоэксперимента вследствие развития высоких технологий вплоть до возможности модификации самой природы человека. Данное обстоятельство ставит перед современной наукой и учеными острейшие проблемы, которые, несомненно, заслуживают того, чтобы их обсудить на коллоквиуме.

Все философские проблемы биологии, медицины и экологии необходимо рассматривать под углом зрения смены классического, неклассического и постнеклассического периодов развития науки и соответствующих типов научной рациональности. Так, механистическая наука XVII века вполне закономерно предопределила появление представления Р. Декарта о животном как машине, жизнедеятельность которого определяется рефлексами, а в XVIII – учения Ж.О. Ламетри уже о человеке-машине. Для неклассической науки стала характерной эволюционная теория возникновения и развития живой природы, включая человека, а для постнеклассической – синтетическая теория эволюции с учетом действия социальных факторов человеческой истории.

К числу важнейших философских проблем биологии принадлежит проблема сущности и происхождения живого, в определенном смысле «венцом» эволюции которого явился человек. Сегодня она по праву должна рассматриваться под углом зрения идеи коэволюции Природы и Общества [1, с. 59–73; 4, с. 99, 339 и др.; 6; 10, с. 285; и др.]. Ее полярными уровнями, с одной стороны, являются молекулярно-генетический и биосферный [4, с. 101; 10, с. 303], а с другой – ноосферный [1, с. 127–148; 4, с. 70, 141; 10, с. 304, 308; и др.]. Итогом такого рода исследований стала концепция глобального эволюционизма [1, с. 196–203; 4, с. 109, 140, 143, 336 и др.] с присущим ей мировоззренческим значением и звучанием.

Философия биологии и биофилософия в качестве центральной рассматривают проблему сущности живого и его происхождения [3, с. 38–52; 9, с 220–221; 10, с. 305; и др.]. В ее решении еще немало открытых вопросов – никто, например, не может пока наглядно и убедительно продемонстрировать возникновение живого из неживого. Это обстоятельство порождает самые различные версии его решения, которые, однако, оказываются на разных расстояниях от истины. Можно было бы обсудить тему – какие именно и на каком расстоянии. В определенной мере, если не в решающей, как раз вследствие нерешенности проблемы возникновения живого из неживого до сих пор не прекращается столь долгая полемика между материализмом и идеализмом по проблеме первичности и вторичности материи или сознания, а не потому, что будто бы философские проблемы принципиально «неверифицируемы» и «нефальсифицируемы».

Несмотря на многие объективные затруднения, установлен целый ряд атрибутивных признаков живого. К ним, прежде всего, относятся такие, как противоречивость процесса обмена веществ (ассимиляция и диссимиляция), способность к самоподдержанию и самовозобновлению, целесообразность регуляции жизнедеятельности в условиях изменяющейся среды, способность к эволюции и т. п. В решении проблемы происхождения живого продолжает существовать еще и теперь немало «белых пятен» вследствие исключительной сложности и многоплановости этого процесса. В этом сыграли свою роль такие факторы, как космические предпосылки земной жизни, изменения планетарных ее факторов, пластичность организма от одноклеточного до многоклеточного, от особи до популяции и вида, биоценоза и биогеоценоза до биосферы в целом. Главным в этом отношении является противоречие между живой и неживой природой [9, с. 165–219; 10, с. 305; и др.].

Очень интересными и многообещающими стали исследования, проводимые американскими учеными – биологом и бизнесменом Крейгом Вентером и Гамильтоном Смитом, нобелевским лауреатом. Было объявлено о создании синтетических генов. Принципиально важно, что они были собраны в лабораторных условиях исключительно из химических соединений. Иными словами, ни больше – ни меньше, удалось воспроизвести механизм наследственности, благодаря которому повторяют себя все живые организмы, в том числе и человек. Знаменательно, что эти исследования начались в 2002 году, когда на решение проблемы получения искусственной жизни американское правительство субсидировало более 3 млн долларов.

Синтез искусственной ДНК привел к созданию цепочки, состоящей из 582 тысяч звеньев, воспроизводящей 485 генов бактерии, т. е. полный ее геном. Эти ученые планируют ввести синтетическую хромосому в клетку, чтобы она могла воспроизвести себя и тем самым превратиться в новую форму жизни – искусственную. Таким образом, впервые в мире сконструирована искусственная хромосома, и теперь на повестке дня – создание искусственной жизни. И подобного рода открытия идут сегодня поистине непрерывной чередой [12] В случае конечного успеха и этих, и других открытий можно будет ответить на многие вопросы, в том числе и мировоззренческие, например, о природе так называемой «души» и т.п. Этот вопрос также заслуживает обстоятельного обсуждения на коллоквиуме.

Основными подходами в решении обозначенных проблем являются эволюционизм и креационизм (лат. creatio – творю, создаю) – религиозное учение о сотворении мира богом и отрицающее эволюцию, которое претендует на статус направления в естественных науках [2; 9, с. 181–182; и др.]. Данный аспект проблемы стал особенно актуальным в связи с тем, что креационизм, неоправданно апеллируя, с одной стороны, к научным данным, а с другой – признавая принципиальную недоказуемость своих утверждений (будто бы и эволюционистских тоже), тем не менее упорно, вплоть до обращения в суд, стремится «застолбить» себе место в процессе образования и в средней, и в высшей школе. Эти притязания вызывают серьезную тревогу у российской научной общественности, чем, отчасти, было вызвано «Открытое письмо Президенту Российской Федерации В.В. Путину» десяти известных отечественных ученых – академиков Российской академии наук [8, с. 137–140]. Реакция на него общественности была далеко не однозначной, вплоть до крайне негативной.

Между тем тревога, выраженная в открытом письме десяти, разделяется и таким авторитетным европейским политическим органом, как ПАСЕ. Первые два пункта из двадцати, принятого ею документа «Опасность креационизма для образования. Резолюция 1580 (2007) Парламентской Ассамблеи Совета Европы», гласят: «1. Целью данной резолюции не является поставить веру под вопрос или бороться против нее – право на свободу вероисповедания этого не допускает. Целью является предостеречь от определенной тенденции подменить науку верованием. Необходимо отделять веру от науки. Они не находятся в антагонистических отношениях и могут сосуществовать. Не следует противопоставлять веру и науку, но нельзя допускать, чтобы вера противопоставляла себя науке. 2. Некоторым людям идея Творения как предмет религиозной веры дает смысл существования. Тем не менее, Парламентская Ассамблея обеспокоена возможностью нездоровых последствий распространения идей креационизма в рамках наших образовательных систем, и тем, как это отразится на наших демократических государствах. Если мы не примем необходимые меры, креационизм может стать угрозой правам человека, имеющим для Совета Европы ключевое значение» [7, с. 3–4]. Было бы интересно и полезно ознакомиться со всем этим документом и обсудить его на коллоквиуме.

Необходимо обратить особое внимание на принцип развития в философии биологии в его неразрывной связи с принципом системности [10, с. 282–285 и др.], который реализуется в последовательной смене различных концепций эволюции. Это и дарвинизм в первоначальном виде, и его категорическое отрицание (сальтационные и другие концепции), а сегодня преимущественно синтетическая теория эволюции. Последняя органично соединила многие идеи Ч. Дарвина и других эволюционистов с открытиями современной генетики [2, с. 11; 10, с. 273; и др.]. Очень примечательно и показательно, что открытые Г. Менделем еще в 1865 г. законы генетики, т. е. спустя всего шесть лет после дарвинского сочинения о происхождении видов, не были поняты и приняты его современниками, так что их пришлось «переоткрывать» более трети века спустя. Это нанесло серьезный ущерб прогрессу биологии и науке в целом. Надо также принять во внимание и то не менее многозначительное обстоятельство, что за время существования биосферы в ходе эволюции, как полагают, вымерло порядка 500 млн видов, тогда как сегодня их существует около 2 млн [9, с. 230].

Заслуживает должного рассмотрения и интерпретация принципа детерминизма в философии биологии, которая последовательно проявилась, начиная от лапласовского детерминизма, различных проявлений индетерминистских концепций и вплоть до синергетических воззрений нашего времени [10, с. 286 и др.]. Особое значение приобрела проблема так называемой целесообразности в развитии живой природы [9, с. 227–230; 10, с. 274; и др.]. Действие в ходе эволюции таких факторов, как способность живого к адаптации в меняющихся условиях среды, к изменчивости, наследованию через механизм мутаций приобретенных признаков или их утрата, подчас жизненно значимых, и естественный отбор, еще со времен Античности, хотя тогда еще и не были известны эти особенности эволюции, породили, по чисто внешним и некритическим впечатлениям, разного рода телеологические представления – о целесообразности, будто бы царящей в мире, божественном предопределении, мировом разуме, наилучшим образом устроившим мир, творческих способностях самой природы и т. п.

Особо важную роль в этом отношении сыграли учения Парменида об умопостигаемом бытии, Платона – о мире идей, Аристотеля – о причинах, среди которых главное место было отведено как раз конечной, или целевой, причине, и других представителей античного идеализма [5, с. 382–385]. Между тем достаточно вспомнить происходящие в реальной действительности разного рода стихийные бедствия вроде землетрясений, цунами, вымирание многочисленных видов растений и животных, эпизоотии, катастрофические наводнения и засухи, и пр., чтобы идеалистические идиллии довольно быстро развеялись. Творческое начало связано только с разумом человека, хотя он, к сожалению, пользуется им далеко не всегда подобающим образом. Этот круг вопросов тоже вызывает заслуженный интерес и может стать предметом рассмотрения на коллоквиуме.

Как бы и что бы там ни было, научно-технический и социальный прогресс, несмотря на всю его противоречивость и непоследовательность, успешно продолжается, шаг за шагом расширяя сферу человеческой свободы. Наглядным и убедительным свидетельством этому могут служить такие открытия самых последних лет, как клонирование млекопитающих, а значит и реальная возможность клонирования человека. Это открывает перспективу получения ««запчастей» организма родных по плоти», т.е. без угрозы биологического отторжения, чему есть уже реальные примеры. Оно позволяет также восстановить человеческую жизнь, реально воскресить человека. Большие возможности открывают расшифровка человеческого генома, регенерация стволовых клеток (кстати можно заметить, что новоизбранный президент США Барак Обама обещал снять с этих исследований запрет, введенный Джорджем Бушем), теломерная терапия; успехи протеоники, крионики, нанотехнологии, так называемой «загрузки» (uploading), т.е. перенесение психической информации с человека на иные материальные носители (компьютер и др.), а затем возвращение ее воскрешаемому, и т. п. [3, с. 181–248]. Несмотря на многие еще не решенные вопросы, несомненно, открывается новый исторический период в развитии оптимизма и гуманизма – переход к иммортогуманизму, или бессмертническому гуманизму, т. е. устремление к решению проблем человека на пути к созданию условий достижения его реального личного бессмертия, а в более отдаленной перспективе – и к трансгуманизму.

Сегодня возникает небезосновательная, в определенной мере, тревога в связи с реальной опасностью коммерциализации этих исследований. Данное обстоятельство, естественно, не может не волновать общественное мнение. И для этого, действительно, есть определенные основания и свидетельства. Так, известно, например, что исследования академика В. Скулачева, конечной целью которых является сохранение молодости человека и достижение его реального личного бессмертия, финансируются известным российским магнатом О. Дерипаской. Понятно, что в случае успеха таких исследований, их плодами в первую очередь воспользуется именно этот магнат и близкие к нему люди. Однако вместе с тем подобного рода положение вещей и связанное с ним опасение не должно преувеличиваться. Еще Н.Ф. Федоров особо подчеркивал: «Верхом же бессмыслицы является представление о возможности бессмертия для некоторых, отдельных личностей при смертности, общей всему человечеству, – нелепость такая же, как вера в возможность счастия некоторых, в возможность личного счастия при общем несчастии, при общей зависимости от стольких бедствий и зол» [11, Т.2, с. 200]. Следовательно, изначально представлялось и теперь тоже, что достижение реального личного бессмертия непременно должно стать всеобщим достоянием.

Однако в современном мире, как правило, нередко бывает так, что плодами прогресса сначала начинают пользоваться деньги и власть имущие. Так было, например, с автомобилями, телевизорами, мобильниками и со многим другим. Теперь же все это стало, что называется, «ширпотребом». Вряд ли может быть сомнение, что, в конечном счете, тоже будет и с личным бессмертием. Иначе монополия на него всегда будет чревата грандиозным социальным взрывом, тогда как всеобщность практического бессмертия, несомненно, станет мощным фактором прогресса и совершенствования человеческого общества. В то же время, как представляется, решение данного круга проблем должно осуществляться главным образом не на коммерческой основе, а посредством организации и финансирования проекта достижения практического бессмертия человека и его реального воскрешения специальными государственными и общественными структурами. Коллоквиум может стать вполне подходящей площадкой для осмысления и этих острых вопросов.

Философия биологии и биофилософия в итоге выходят за рамки специальной дисциплины и должны рассматриваться в широком контексте культуры в их взаимовлиянии, непосредственно определяя новые нормы и идеалы, ценностные установки и ориентации научных исследований. Все более актуальными становятся такие проблемы онтологического (бытийного), гносеологического (познавательного), методологического, аксиологического (ценностного), праксиологического (практического, деятельностного) и подобного тому характера, как отношение к природе и ее охране, сохранение человеческой идентичности, эксперименты на животных и человеке, биоэтика, биовласть, биополитика и т.п. [1, с. 95–107; 3, с. 220–248; 10, с. 287–297]. Все это требует серьезных размышлений и обсуждения в разных формах и на разных уровнях.

При рассмотрении вопроса об экологических императивах, обратите внимание, что в ХХ веке произошел колоссальный рост масштабов антропогенного воздействия на природу. Нежелательные воздействия приобрели глобальный характер, создав острую экологическую ситуацию и ставя под угрозу само выживание человечества. Экологический императив – совокупность уже недопустимых условий, которые повлекут за собой нарушения равновесия природы и неконтролируемые изменения характеристик биосферы, и могут сделать дальнейшее существование человека на Земле невозможным. Человечество должно выработать новое экологическое мышление, в котором ведущей господствующей ценностью становятся экологические приоритеты, т.е. выживание человечества, гармонизация его отношений с природой [13, 14].