Минфин Бразилии прогнозирует глобальную торговую войну

 О том, что валютная война может перерасти в глобальную торговую, заявил министр финансов Бразилии Гуидо Мантега в воскресном интервью The Financial Times. Ему принадлежит авторство самого термина «валютная война», под которым обычно понимается искусственное занижение курсов валют для защиты отечественных производителей от импортеров. Ведь чем слабее национальная валюта, тем дороже на внутреннем рынке импортная продукция, и тем ниже издержки отечественных производителей — а следовательно, тем конкурентоспособнее отечественная продукция и на международном рынке. При этом как только какое-либо государство начинает искусственно снижать курс своей валюты, другие тут же следуют его примеру, и события начинают разворачиваться по порочному кругу.

«В условиях глобализированной и в значительной степени открытой мировой экономики у национальных правительств и Центробанков не осталось практически никаких способов оказания поддержки своим экономикам, кроме валютного курсообразования, а снижение курса одной валюты означает укрепление курса других валют», – констатирует главный экономист банка «Открытие» Владимир Тихомиров. По его словам, рост напряженности на валютных рынках наблюдался на протяжении всего 2010 года. Например, США предъявляли Китаю открытые претензии по поводу того, что тот занижает курс своей валюты. По некоторым оценкам, юань в настоящее время недооценен (то есть искусственно удешевлен) в два раза.

В случае если курс своей валюты занижают США, это влечет за собой рост цен на товары, традиционно котирующиеся в долларах, — прежде всего, на сырье, продолжает Тихомиров. «В этих условиях особенно страдают страны, являющиеся крупными производителями сырья, такие как Бразилия, Австралия, ЮАР и Россия, – перечисляет он. – Рост цен на сырье приводит к увеличению притока капитала и росту давления на их национальные валюты. Это, в свою очередь, делает экономики подобных стран менее конкурентоспособными в сравнении с импортом и в итоге приводит к замедлению темпов экономического роста и усилению социальных проблем».

А поскольку валютные войны самым непосредственным образом влияют на формирование внешнеторговых потоков, на их состав и направление, они могут привести к включению в сферу противоборства стран и инструментов торговой политики, отмечает заведующий кафедрой мировой экономики Санкт-Петербургского госуниверситета Сергей Сутырин.

К тому же далеко не всегда страна имеет возможность отвечать на занижение курса валюты торгового партнера соответствующим занижением курса своей. Ослабление валюты разогревает инфляцию, поэтому при прочих равных условиях страны с высокой инфляцией более стеснены в возможностях девальвации валюты, чем государства с низкой инфляцией. Особенно страдают страны, в потреблении которых велика доля импорта. Например, в России около 40% продуктов питания являются ввозимыми, поэтому ослабление рубля пропорционально удорожит эту часть потребительской корзины и снизит уровень жизни россиян.

Но такая ситуация может иметь и положительный эффект. Например, после российского дефолта в августе 1998 года рубль резко ослабел более чем в три раза относительно доллара. Это сильно удорожило импорт, и в результате был запущен положительный для российской экономики процесс импортозамещения – отечественные производители начали заполнять рынок своими, более дешевыми товарами, промышленность стала оживать. Правда, в мире вряд ли найдется государство, которое может совсем не зависеть от импорта и наладить производство всей номенклатуры товаров, которые прежде приходилось импортировать.

Поэтому страны, которые будут проигрывать в «гонке девальваций», станут прибегать к протекционистским мерам невалютного характера, что может стать поводом для начала торговых войн, допускает Тихомиров из «Открытия». К таким мерам относятся, например, повышение пошлин на импорт или субсидирование отечественных производителей.

При этом валютные войны, скорее всего, никуда не денутся. «В зависимости от специфики внешней торговли страны более действенным является либо девальвация, либо торговая война, либо сочетание мягких форм и того, и другого, что наиболее вероятно», – отмечает аналитик компании FxPro Александр Купцикевич.

Эксперты относятся к возможной глобальной торговой войне однозначно негативно. «Сегодня около 70% всех производимых в мире товаров поступают в каналы международной торговли, – напоминает Сергей Сутырин из СПбГУ. – Если эти каналы хотя бы частично блокируются, то неизбежно ограничивается и промышленное производство». В торговых войнах, как правило, не бывает победителей, проигрывают все, продолжает он. Причем наиболее серьезный ущерб от таких войн несут те страны, которые в большей мере включены в систему международной торговли как импортеры и особенно (по крайней мере, на начальных этапах войны) как экспортеры, а также те, которые экономически и политически слабее своих торговых партнеров, рассказывает экономист.

Мировое сообщество уже сталкивалось с масштабной торговой войной во время Великой Депрессии. Считается, что эта чисто экономическая «война» стала тогда важной предпосылкой начала войны настоящей – Второй мировой, напоминает Сутырин. «Именно с учетом данного обстоятельства и G20, и ведущие международные экономические организации постоянно выражают свою приверженность внешнеторговой либерализации, призывают воздерживаться от активизации протекционизма», – указывает профессор.

Как показывает опыт Великой Депрессии, глобальная торговая война может длиться годами, отмечает Купцикевич из FxPro. Пока, по его мнению, шанс «такого экстремального развития ситуации в глобальном масштабе» минимален. Однако эксперт не исключает некоторых прецедентов с обострением ситуации — например, между Китаем и США.

«Вопрос о том, выльется ли нынешняя напряженность в торговую войну, пока остается открытым», – резюмирует Тихомиров.