Сложности в квалификации «простого» убийства

К «простым» убийствам принято относить бытовые убийства, убийства в драке, ссоре, на почве личных неприязненных отношений, ритуальные убийства, убийства из сострадания, из мести и ревности.

Достаточно сложными для юридического анализа являются ситуации спасения собственной жизни за счет жизни другого лица. На практике нередко встречаются случаи, когда субъект причиняет смерть другому человеку, подчиняясь инстинкту самосохранения (например, при кораблекрушении – в процессе отнятия спасательного жилета). Представляется, что при квалификации данного вида убийства допустимо применение ч. 2 ст. 28 УК РФ. В соответствии с предписаниями данной статьи лицо освобождается от уголовной ответственности в случае, если оно предвидело наступление общественно опасных последствий своих действий, однако не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия личных психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий[31].

Данная позиция соответствует историческим традициям русского уголовного права. В дореволюционной России убийство, связанное со спасением собственной жизни, рассматривалось как аморальное, но в то же время ненаказуемое деяние. Правовая оценка причинения смерти в состоянии «крайности» обусловливалась идеей трагического несовершенства человека. Ненаказуемость подобных действий объяснялась невозможностью отождествления нравственных норм с юридическими и отсутствием у государства права требовать «проявления героизма» от рядовых граждан. В. Спасович, в частности, отмечал: «Жизнь погибающего равноценна, как и жизнь того, кого погибающий умерщвляет для своего собственного спасения, даже для спасения других лиц, более ему близких. Этот поступок можно считать недостойным, безнравственным, потому что нравственный закон вменяет нам в обязанность самоотвержение, но обязанность эта не юридическая, и государство не вправе требовать ее исполнения под страхом наказания»[32].

А.Ф. Кистяковский, признавая спасение собственной жизни за счет другого лица в нравственном отношении неприемлемым, одновременно указывал на то, что такие действия не могут считаться уголовно наказуемыми «на том основании, что такое действие совершается человеком, обезумевшим от страха потерять свою жизнь»[33]. Н.С. Таганцев, исследуя вопросы крайней необходимости, не раз отмечал: «...я, бесспорно, могу лишить жизни другого, спасая себя»[34].

В современной теории уголовного права вопрос о возможности спасения собственной жизни путем причинения смерти другому лицу относится к числу дискуссионных. На страницах юридической литературы не раз обсуждался вопрос о квалификации действий альпиниста, с целью спасения собственной жизни обрезавшего веревку, к которой был прикреплен его товарищ. М.Д. Шаргородский считал, что такие действия являются наказуемыми и лицо должно нести ответственность на общих основаниях: «Наказуем, как мы полагаем, и альпинист, обрубивший веревку, к которой привязан его товарищ, сорвавшийся с горы и тянущий его за собой в бездну, когда он не может того удержать, и имеется дилемма – или погибнуть обоим, или спастись ему одному»[35]. Аналогичные мнения по данному вопросу высказывали М.И. Якубович, Н.Н. Паше-Озерский, Н.А. Овезов и ряд других отечественных криминалистов. Однако некоторые авторы придерживаются противоположной точки зрения. В частности, Ю.В. Баулин, рассматривая данный случай, утверждает: «Правомерными должны быть признаны действия альпиниста, обрубившего веревку, к которой был привязан его товарищ, срывающийся с горы и тянущий его в бездну. В этом случае причиненный вред вполне отвечает характеру опасности – смерть одного человека предотвращает угрозу смерти двух лиц»[36]. Представляется, что доводы Ю.В. Баулина, обосновывающие ненаказуемость действий альпиниста, нельзя признать правильными. Оправдание человека тем, что смерть одного предотвращает угрозу смерти двух людей, несет в себе опасность нравственного оправдания подобных поступков.

Оживленную дискуссию вызывают проблемы юридической оценки случаев убийства «живого» трупа. Например, А. выстрелом из ружья убивает В. Желая скрыть следы преступления, он выбрасывает труп в реку. Впоследствии судебно-медицинской экспертизой было установлено, что смерть потерпевшего наступила не от огнестрельного ранения, а от утопления. Следует полагать, что в процессе оценки данных случаев решающее значение имеет субъективная сторона преступления. Если в ходе расследования выяснено, что после совершения выстрела лицо раскаялось в совершенном деянии, пыталось оказать медицинскую помощь потерпевшему, однако решив, что предпринятые им меры не принесли желаемого результата, в целях сокрытия следов преступления и ухода от ответственности выбросило «труп» в реку, то такие действия должны квалифицироваться по правилам совокупности преступлений. В данном случае лицо привлекается к ответственности за совершение двух преступлений: покушение на убийство и неосторожное причинение смерти. Если же после произведенного выстрела виновный никаких мер, направленных на спасение потерпевшего, не предпринимал, а расследованием установлено, что вплоть до утопления трупа лицо в случае обнаружения «признаков жизни» готово было вновь реализовать умысел на убийство, такие действия следует квалифицировать как обычное преступление, в зависимости от обстоятельств – как простое либо квалифицированное убийство. Ошибка виновного в развитии причинно-следственной связи юридического значения не имеет.

Немало сложностей в практической деятельности правоохранительных органов порождает также проблема квалификации убийства из ревности.

В п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. указано, что по ч. 1 ст. 105 УК квалифицируется убийство, совершенное без квалифицирующих и смягчающих обстоятельств. При этом одним из мотивов «простого» состава преступления в Постановлении указана ревность.

Ревность можно определить как особое психическое переживание, вызываемое изменением доверительных отношений между лицами, которым эти отношения обеспечивают внутреннюю стабильность и безопасность эмоционального состояния. Вместе с тем нормальная бытовая ревность может вызвать наступление аффекта и даже душевную болезнь. Любое чувство у человека вызывается внешними раздражителями, поэтому для возникновения бытовой ревности и последующего убийства необходимы предполагаемая или действительная измена. Сама измена обусловливается изменением тех доверительных отношений, которые сложились между двумя лицами. Так, человек, любящий другого человека, не знающего о наличии у него этого чувства, не может считаться субъектом убийства из ревности[37].

Бытовая ревность большей частью основывается на интимной измене супругов (партнеров), у которых сложились определенные отношения на протяжении более или менее продолжительного времени. Ни измена, ни порождаемая ею ревность не могут служить смягчающими или отягчающими обстоятельствами, поэтому отнесены к мотивации простого состава убийства. Исключение составляет лишь случай очевидного прелюбодеяния супруга, который перерастает в тяжкое оскорбление, вызывающее аффект.

Особенность переживания при ревности не позволяет этому чувству выразиться в стремительных действиях. Ревность таит в себе некоторые сомнения в потере блага и сохраняет в себе еще теплые отношения и надежду. Она, как правило, развивается постепенно на основе действительных или предполагаемых фактов. Чувство мести же развивается как постепенно, так и стремительно, поскольку содержит ответную реакцию человека на причиненное ему зло. В любом случае ревность – это нормальная психологическая реакция на конфликтную ситуацию одного человека на действия другого, с которым их связывают глубоко личные отношения и особые переживания. При этом имеются в виду как отношения мужчины и женщины, так и лиц одного пола.

Как правило, между предполагаемым фактом измены и совершением преступления происходит определенный промежуток времени. Очевидная же измена влечет мгновенную вспышку гнева, и здесь не имеет значения, кто явился потерпевшим – супруга (супруг) или ее (его) друг (подруга).

Отмечу, что убийство за предполагаемую измену двух человек, с особой жестокостью, заведомо беременной супруги, лица, находящегося в заведомо беспомощном состоянии, влечет ответственность по ч. 2 ст. 105 УК.

Несколько другое положение складывается при действительной измене, которая очевидна для виновного (он ее видит непосредственно). Естественно, что подобная ситуация приобретает аффектарную окраску.

При установлении состояния аффекта у виновного в убийстве в момент действительной (очевидной) измены она оценивается им как тяжкое оскорбление, и в случае допущения им при убийстве отягчающих обстоятельств – двух лиц, с особой жестокостью, общеопасным способом, беременной женщины – содеянное не может квалифицироваться по ч. 2 ст. 105 УК РФ (п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г.). Здесь речь может идти не о мотиве ревности, а о мотиве мести за причинение тяжкого оскорбления. Действительная измена, не повлекшая состояния аффекта при убийстве, также вызывает месть за это оскорбление, а не ревность.

Смысл ревности заключается в сомнении в верности, преданности и в опасении потерять эти блага. В действительной измене сомнений в верности уже не существует и терять уже нечего, поскольку указанные интересы утрачены, и за этот факт потерпевший «расплачивается» местью виновного.

В Постановлении Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. отмечалось, что под убийством по найму понимается убийство, обусловленное получением исполнителем преступления материального или иного вознаграждения. Поэтому получение исполнителем материальной выгоды за убийство, «заказанное» ревнивым супругом, будет оцениваться как наемное убийство. Побудительные мотивы заказчика убийства не имеют определяющего значения, если исполнитель совершает убийство по найму из корыстных побуждений. Однако в практике возникают случаи совершения исполнителем убийства по найму и по иным мотивам. Помимо корысти в действиях исполнителя могут присутствовать чувства неприязни, ревности и мести к лицу, убийство которого ему заказали.

Важное значение имеют характер отношений исполнителя убийства по найму с потерпевшим и условия договоренности между исполнителем и заказчиком. Если они свидетельствуют о личных мотивах убийства потерпевшего (например, и заказчик и исполнитель руководствуются чувством ревности или мести), а вознаграждение имеет второстепенное, символическое значение, содеянное может оцениваться как простое убийство.

Мотив ревности часто соприкасается с хулиганским побуждением виновного «разобраться» с потерпевшим, поскольку предполагаемый повод к ревности явно малозначителен. В практике имели место факты убийства из ревности, вызванного отказом выйти замуж или жениться. Отказ одного лица зарегистрировать брак с другим лицом расценивается последним как предполагаемое разрушение уже возникших близких отношений. Отказ зарегистрировать отношения в официальном порядке по причине регистрации отношений с иным лицом свидетельствует об очевидном изменении близких отношений, и убийство может быть совершено только из мести.

Таким образом, убийство из ревности – это умышленное лишение жизни другого человека, который своими поступками вызвал психическое переживание виновного, субъективно воспринимающего предполагаемое изменение супружеских, дружеских и доверительных отношений, ущемляющих его нравственные интересы.

Другим проблемным моментом квалификации «простого» убийства является его отграничение от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ).

В правоприменительной практике нередко допускаются ошибки, особенно когда проходит определенный промежуток времени с момента умышленного причинения ранения или других повреждений до наступления смерти потерпевшего, что не исключает умысла виновного лишить жизни другого человека. В таких ситуациях преступление может иметь явные признаки убийства, однако оно квалифицируется по ч. 4 ст. 111 УК, что неправильно, и на это указывает, в частности, п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Кроме того, определенные сложности возникают на практике при разграничении понятий умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего по неосторожности (ч. 4 ст. 111), и причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК)[38].

В указанном Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации отмечается, что убийство необходимо отграничивать от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, имея в виду, что при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности. При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

Так, в литературе имеются различные суждения об объекте такого преступления, как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть человека (ч. 4 ст. 111). В одном случае называются в качестве такового здоровье и жизнь человека, а в другом – только здоровье. Наиболее правильным следует считать посягательство именно на здоровье человека, опасное для жизни человека.

Следует отметить, что при квалификации общественно опасных деяний, направленных на такие важные блага и ценности человека, как жизнь и здоровье, необходимо уделять внимание тщательному изучению и выявлению существующих критериев отграничения убийств от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть человека. Так, причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего является «первичным последствием», которое в свою очередь вызывает еще более тяжкое последствие – смерть потерпевшего (вторичное последствие). Первичное последствие обусловливает наступление вторичного, потому между ними должна быть установлена причинная связь. В случае если смерть потерпевшего наступила вследствие иных причин (например, индивидуальное состояние организма жертвы и др.), то содеянное не может квалифицироваться по ч. 4 ст. 111 УК[39].

Установлено, что наибольшие трудности при квалификации деяния по ч. 4 ст. 111 УК возникают прежде всего из описания признаков деяния, предусмотренного ч. ч. 1, 2 или 3 ст. 111, а также определения сущности слова «повлекшие». Кроме того, особую сложность на практике представляет оценка субъективных свойств деяния, а именно установление вины в содеянном.

Отличительной чертой данного преступления от других преступлений против здоровья, повлекших вред различной тяжести, является наличие в деянии по ч. 4 ст. 111 двойной формы вины. Согласно ст. 27 УК РФ, если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые не охватывались умыслом виновного, уголовная ответственность за такие последствия наступает в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. Такое преступление признается совершенным умышленно.

Таким образом, следует учитывать, что преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК, характеризуется наличием как прямого, так и косвенного умысла, направленного на причинение тяжкого вреда здоровью, и неосторожной формой вины (легкомыслием либо небрежностью) по отношению к наступлению смерти потерпевшего. Преступление с двойной формой вины характеризует причинная связь между совершением деяния, содержащего все признаки основного преступления (т.е. умышленного причинения тяжкого вреда здоровью), и наступлением дополнительных, производных последствий. Эти последствия могут быть вменены в вину лицу, если они обусловлены совершением основного преступления. По своей сути двойная форма вины при совершении такого деяния может выражаться в прямом умысле и преступном легкомыслии, прямом умысле и преступной небрежности, косвенном умысле и преступном легкомыслии, а также косвенном умысле и преступной небрежности.

Изучение судебной практики подтверждает, что вина в смерти потерпевших большинства осужденных по ч. 4 ст. 111 УК РФ выражалась в виде преступной небрежности. В то же время случаи, когда лицо, действуя с внезапно возникшим неопределенным умыслом, предвидит возможность наступления смерти, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает предотвратить смерть потерпевшего, на практике встречаются достаточно редко. В таких ситуациях виновный рассчитывает на неопределенный результат своего деяния, а его действия квалифицируются как убийство (ст. 105 УК)[40].

 

Заключение

Завершая свое исследование вопросов квалификации «простого» убийства, заострим еще раз свое внимание на наиболее значимых выводах.

Сама сущность убийства обуславливает особую опасность этого преступлений. Она состоит в том, что человек лишается жизни. Смерть потерпевшего исключает возможность загладить причиненный вред. Если при совершении некоторых преступлений причиненный ущерб может быть полностью или в значительной степени устранен (заглажен), то при лишении жизни человека последствия необратимы, их невозможно устранить. Вред в данном случае не ограничивается самим фактом лишения жизни потерпевшего; близким потерпевшего, а также государству и обществу причиняется материальный ущерб: близкие часто лишаются помощи погибшего, а государство и общество лишаются гражданина, который вносил своим трудом вклад в их благополучие. Близким причиняется и моральный вред, который, по нашему мнению, также подлежит возмещению. Поэтому есть основания считать причиняемый преступлениями против жизни вред во всех его проявлениях обязательным признаком общественной опасности этих преступлений.

Жизнь как объект уголовно-правовой охраны возникает в момент начала физиологических родов (схваток). Причинение ущерба, не совместимого с жизнедеятельностью, младенцу, появившемуся на свет уже нежизнеспособным вследствие естественных причин, следует квалифицировать как покушение на убийство по признаку посягательства на негодный объект.

Конечным моментом человеческой жизни является смерть. Различают клиническую и биологическую смерть. После остановки дыхания и кровообращения наступает стадия клинической смерти продолжительностью 5-6 мин. При охлаждении этот период может увеличиться до 10 мин и более. Последняя стадия умирания – биологическая смерть. Нарушается интегрирующая деятельность центральной нервной системы. Наступает «смерть мозга». Это уже необратимое состояние, хотя жизнедеятельность других органов и тканей некоторое время может сохраняться.

По ч. 1 ст. 105 УК могут быть квалифицированы убийства на почве личных неприязненных отношений, из ревности, мести, трусости (мнимая оборона), ритуальное убийство (при условии совершения его одним лицом, а не группой), убийство в ходе драки или ссоры, убийство по просьбе самого потерпевшего (например, в случае наличия у него мучительной и неизлечимой болезни).

При привлечении к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 105 УК, следует учитывать разъяснения Пленума Верховного Суда РФ в п. 4 Постановления «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», где четко сказано, что по ч. 1 ст. 105 УК квалифицируется убийство, совершенное без квалифицирующих признаков, указанных в ч. 2 ст. 105 УК РФ, и без смягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 106, 107 и 108 УК РФ (например, в ссоре или драке при отсутствии хулиганских побуждений, из ревности, по мотивам мести, зависти, неприязни, ненависти, возникшим на почве личных отношений).

Признаки состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК, в целом совпадают с общими признаками убийств. Вместе с тем можно выделить следующие особенности, связанные с субъективной стороной преступления: направленность умысла, мотивы и цели преступления.

При уточнении направленности умысла для правильной квалификации действий обвиняемого необходимо установить данные о характере взаимоотношений между обвиняемым и потерпевшим, обстоятельства, предшествовавшие совершению преступления. В этом случае при расследовании, например, убийства из ревности можно получить информацию, на основании которой эксперт-психолог сможет сделать вывод о наличии или отсутствии у обвиняемого в момент совершения преступления состояния аффекта.

Мотивы и цели преступления при расследовании убийств, квалифицируемых по ч. 1 ст. 105 УК, позволяют отграничить их от преступлений, предусмотренных ч. 2 этой статьи. Например, если при расследовании будет установлено, что обвиняемый совершил убийство с целью завладения имуществом потерпевшего, то его действия будут квалифицированы по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК.

Субъективная сторона убийства отграничивается от причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК), по направленности умысла: при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности.

При решении вопроса о направленности умысла виновного Пленум Верховного Суда РФ рекомендует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

 

Список литературы

1. Конституция РФ.

2. Уголовный кодекс РФ 1996 года.

3. УК РСФСР 1960 года.

4. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан. Утверждены ВС РФ 22 июля 1993 г. Ст. 45 // Ведомости РФ. 1993. № 33. Ст. 1318.

5. Приказ Минздрава России от 04.03.2003 № 73 «Об утверждении Инструкции по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий» // Российская газета. 2003. 15 апреля. № 72.

6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // Российская газета № 24 от 09 февраля 1999 г.

7. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 14.12.2005 № 827п05 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 5.

8. Адельханян Р.А. Причинение тяжкого вреда здоровью при особо отягчающих обстоятельствах (уголовно-правовое и криминологическое исследование). Ставрополь. 2000.

9. Адельханян Р.А. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при особо отягчающих обстоятельствах. М., 2002.

10. Алиев Г.А., Сафиуллин Н.Х. Умышленные убийства: их особенности, классификация и предупреждение. М., 1996.

11. Антонов В.Ф. Некоторые вопросы квалификации убийств // Журнал российского права. 2004. № 12.

12. Антонян Ю.М. Психология убийства. М., 1997.

13. Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков, 1991.

14. Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М.: Юрист, 1994.

15. Бояров С. Квалификация убийства из ревности // Российская юстиция. 2002. № 8.

16. Власов Ю. Отграничение убийства и умышленного вреда здоровью, совершенных путем бездействия, от оставления в опасности // Уголовное право. 2008. № 2.

17. Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. М., 1961.

18. Кабурнеев Э.В. Понятие квалифицирующих признаков и их роль в дифференциации уголовной ответственности за убийство // Законы России: опыт, анализ, практика. 2007. № 4.

19. Кабурнеев Э.В. Развитие законодательства об ответственности за убийство // Журнал российского права. 2007. № 8.

20. Капинус О.С. Конструкция состава эвтаназии по УК зарубежных стран // Современное уголовное право в России и за рубежом: некоторые проблемы ответственности: Сборник статей. М., 2008.

21. Капинус О.С. Наказание за эвтаназию по уголовному законодательству зарубежных стран: особенности и динамика // Современное уголовное право в России и за рубежом: некоторые проблемы ответственности: Сборник статей. М., 2008.

22. Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник Общего уголовного права. М., 1882.

23. Коряковцев В.В., Питулько К.В. Руководство адвоката по уголовным делам. СПб.: ООО «Питер Пресс», 2006.

24. Малая медицинская энциклопедия. Т. 9. М., 1968.

25. Марогулова И.Л. Некоторые вопросы квалификации убийства // Журнал российского права. 2001. № 2.

26. Пионтковский А.А. Курс советского уголовного права. Т. 5. М., 1971.

27. Побегайло Э.Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж, 1965.

28. Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. СПб., 2001.

29. Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003.

30. Рарог А.И. Проблемы субъективной стороны преступления. М., 1991.

31. Рачицкая В.А. Вопросы типологии убийств // Российский следователь. 2009. № 10.

32. Семенов И.С. К вопросу об этико-правовом статусе эвтаназии в контексте права на жизнь: теория и судебная практика // Адвокат. 2009. № 7.

33. Скробанский К.К. Учебник акушерства. Л., 1946.

34. Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Т. 1. СПб., 1863.

35. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. СПб., 1908.

36. Тенитилова В.В. Причины ошибок, возникающих в практике следственных и судебных органов при квалификации убийства в процессе установления мотивационной сферы содеянного // Российский следователь. 2009. № 12.

37. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. Изд. 2-е, переработанное и дополненное / Под ред. А.И. Рарога. М.: Юристъ, 2004.

38. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. Изд. исправленное и дополненное / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. М.: ИНФРА-М, КОНТРАКТ, 2006.

39. Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М., 1995.

40. Уголовное право. Особенная часть / Под ред. И.Я. Козаченко. М., 1997.

41. Худенко К., Кашепов В., Руднев В., Кошаева Т., Чуркин А. Комментарий судебной практики по вопросам уголовного права и уголовного процесса. Выпуск 9. М.: Юридическая литература, 2004.

42. Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001.

43. Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1948.

[1] Адельханян Р.А. Причинение тяжкого вреда здоровью при особо отягчающих обстоятельствах (уголовно-правовое и криминологическое исследование). Ставрополь. 2000. С. 4.

[2] Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. М., 1961; Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М.: Юрист, 1994; Побегайло Э.Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж, 1965.

[3] Антонов В.Ф. Некоторые вопросы квалификации убийств // Журнал российского права. 2004. № 12.

[4] Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М., 1995. С. 91.

[5] Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. Изд. исправленное и дополненное / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. М.: ИНФРА-М, КОНТРАКТ, 2006.

[6] Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001. С. 187.

[7] Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М., 1995. С. 91.

[8] Малая медицинская энциклопедия. Т. 9. М., 1968. С. 154, 155.

[9] Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. Изд. 2-е, переработанное и дополненное / Под ред. А.И. Рарога. М.: Юристъ, 2004.

[10] Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. СПб., 2001. С. 32.

[11] В литературе приводятся и другие признаки точки зрения. М.Д. Шаргородский связывал начало жизни с началом дыхания и моментом отделения пуповины. См.: Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1948. С. 59.

[12] Уголовное право. Особенная часть / Под ред. И.Я. Козаченко. М., 1997. С. 37.

[13] Скробанский К.К. Учебник акушерства. Л., 1946. С. 25.

[14] См.: Приказ Минздрава России от 04.03.2003 № 73 «Об утверждении Инструкции по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий» // РГ. 2003. 15 апреля. № 72.

[15] Марогулова И.Л. Некоторые вопросы квалификации убийства // Журнал российского права. 2001. № 2.

[16] Пионтковский А.А. Курс советского уголовного права. М., 1971. Т. V. С. 21.

[17] Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1948. С. 194.

[18] Алиев Г.А., Сафиуллин Н.Х. Умышленные убийства: их особенности, классификация и предупреждение. М., 1996. С. 32.

[19] Антонян Ю.М. Психология убийства. М., 1997. С. 132.

[20] Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан. Утверждены ВС РФ 22 июля 1993 г. Ст. 45 // Ведомости РФ. 1993. N 33. Ст. 1318.

[21] Уголовное право. Особенная часть. М., 1997. С. 37.

[22] Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 14.12.2005 № 827п05 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 5.

[23] Рарог А.И. Проблемы субъективной стороны преступления. М., 1991. С. 23.

[24] Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 29.03.2006 № 44п06 (опубликовано не было).

[25] БВС РФ. 2003. № 6. С. 15.

[26] Российская газета № 24 от 09 февраля 1999 г.

 

[27] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // БВС РФ. 1999. № 3. С. 2.

[28] В литературе по этому вопросу имеется и иное мнение (см.: Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 162).

[29] Рарог А.И. Проблемы субъективной стороны преступления. М., 1991.  С. 23.

[30] Там же. С. 27.

[31] Исключением из данного правила являются ситуации, когда борьба с угрожающей опасностью являлась прямой профессиональной обязанностью лица (в частности, военнослужащий в боевой обстановке не вправе спасать свою жизнь за счет жизни своего товарища).

[32] Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Т. 1. СПб., 1863. С. 104.

[33] Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник Общего уголовного права. М., 1882. С. 401.

[34] Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. СПб., 1908. С. 555.

[35] Шаргородский М.Д. Указ. соч. С. 243.

[36] Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков, 1991. С. 320.

[37] Бояров С. Квалификация убийства из ревности // Российская юстиция. 2002. № 8.

[38] Адельханян Р.А. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при особо отягчающих обстоятельствах. М., 2002. С. 6-7.

[39] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Особенная часть. М., 1996. С. 35.

[40] Адельханян Р.А. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при особо отягчающих обстоятельствах. М., 2002. С. 125-126.