Часть 2. Оскорбительная

 В октябре 2004 г. 74-летней москвичке Валентине Антоновне Литовченко позвонили из центра социальной помощи района Новогиреево. И обрадовали: к 60-летию Победы ей, как и всем ветеранам, полагается ценный подарок. Предложили на выбор: телевизор, холодильник, стиральную машину.

Холодильник у Валентины Антоновны был совсем старенький, такой подарок был очень кстати.
 Ей звонили еще несколько раз: интересовались, не передумала ли брать в подарок именно холодильник, успокаивали: мол, сами доставим ценный груз в лучшем виде прямо домой. Уточняли адрес, подъезд, код.

Растроганная такой заботой — к слову сказать, проявленной впервые за 60 лет, — женщина подготовила свободное место на кухне...

7 апреля, Валентину Литовченко вызвали в районную управу. В торжественной обстановке ее и других ветеранов наградили медалями к 60-летию Победы. И предложили проехать в центр социальной помощи на улицу Кусковскую — за ценными подарками. Пенсионеры немного растерялись — ведь подарки обещали доставить прямо домой, самим-то никак не довезти. Но все-таки поехали, обсуждая по дороге, как своевременно им решили подарить дорогостоящую технику.
 Бедных старичков чуть не хватил удар, когда вместо обещанных холодильников, телевизоров и стиральных машин им торжественно вручили... невзрачные клетчатые пледы.

...Двери квартиры открывает сын Валентины Антоновны, бывший “афганец” Сергей (как раз он и позвонил в редакцию). В небольшой “двушке” на последнем этаже они с мамой живут вдвоем.

— Вот сюда проходите, — Сергей проводит меня в маленькую, чисто прибранную комнату, — сейчас мама выйдет.
 С трудом передвигая отекшие ноги, в комнату входит невысокая седая женщина с заплаканными глазами.

— Вы извините меня, что я в таком виде, — Валентина Антоновна присаживается на диван, — совсем что-то я расстроилась, а у меня сахарный диабет, вот и лежу второй день не поднимаясь...

У нее начинает трястись подбородок, она снова плачет — видно, наболело так, что нет сил сдержаться:
 — Я не понимаю, зачем так издеваться? Я ведь ни о чем не просила, сами звонили, говорили: “Ни о чем не беспокойтесь, наши ветераны, милые и дорогие, мы сами все привезем”. Да я бы никогда со своими больными ногами не потащилась в такую даль за этой тряпкой!

И просит Сергея принести “ценный подарок”.

А посмотреть действительно есть на что. Небольшая “верблюжья колючка” в черно-серо-желтую клеточку. Красная цена на рынке — 150 рублей. Плюс — настольный календарь с фотографией местного депутата.

 

Часть 3. Объяснительная

 Дело, конечно, не в телевизоре и не в холодильнике. Как говорится, за державу обидно. На вопрос обескураженных стариков, где же обещанная техника, сотрудники центра соцпомощи ответили им, не моргнув глазом: холодильники, телевизоры и прочие излишества “положены только одиноким ветеранам”.

Зачем же тогда дразнили холодильником Валентину Антоновну?

Корреспондент “МК” обратился за разъяснениями в тот самый центр социальной помощи — района Новогиреево. Замдиректора центра Татьяна Мурашова долго убеждала журналиста, что речи о ценных подарках для ветеранов вообще не было.

— Ну что вы, какое оскорбление? Мы просто составляли социальный паспорт, — твердила чиновница, — пытались выяснить, в чем ветераны нуждаются… Мы проделали такую работу: выяснили, кто из ветеранов вообще не может выходить из дома, кому необходимо лекарства и продукты приносить. Ведь им и медали вручили, и одеяльца — все довольны...

Только одно одеяло было у Вали Литовченко, когда она, десятилетней девочкой, столкнулась с войной.

Только одно одеяло подарила ей щедрая Родина к празднику.

Подвиг оплачен. Копейка в копейку.

 

"ПЕРЕБЬЕТЕСЬ, ДОРОГИЕ ВЫ НАШИ"

ВЕТЕРАНАМ ПООБЕЩАЛИ ТЕЛЕВИЗОРЫ К ДНЮ ПОБЕДЫ,

А ПОТОМ, ВЫХОДИТ, ПЕРЕДУМАЛИ

(«Труд» 20.04.2005)

КОМЕНДАНТ Татьяна

В редакцию позвонил наш читатель москвич Сергей Литовченко и сбивчиво, горячась, попросил вступиться за ветеранов. Рассказал о том, как 7 апреля в Перовской управе чествовали участников Великой Отечественной войны и тружеников тыла. Он провожал туда свою старенькую маму. Ветеранам говорили хорошие слова и вручали подарки: кому плед, кому радиоприемник и всем - по коробке конфет. Но вместо радости и благодарности на лицах стариков была растерянность. "Ну а где же обещанные телевизоры, холодильники и стиральные машины"?

- Некоторые плакали, как дети, - рассказывал Сергей Литовченко. - Ведь задолго до этого ветеранов обзванивали из управления социальной защиты, интересовались, кто в чем нуждается. И в здании собеса объявление висело - каждому на выбор предлагалось получить к юбилею Победы что-то из крупной бытовой техники. Моя мама выбрала холодильник - старый уже на ладан дышит. Потом еще пару раз из "соцзащиты" перезванивали - уточняли. Когда мама спросила, куда и когда надо будет за ним подъехать, ей ответили, чтобы насчет доставки не беспокоилась, привезут сами.

Чтобы разобраться, как же вышло, что ветеранам сначала наобещали, а потом обманули, я звоню в райсобес. Но начальник управления социальной защиты населения Перовского района Ирина Савельевна предпочла сразу отмежеваться от проблемы.

- Никому ничего мы не обещали, никаких объявлений в природе не существовало, - заявила она. - Мы два года назад составляли социальные паспорта, выясняли, в чем нуждаются ветераны, некоторых обзванивали. Но разве мы могли обещать подарки - нам и денег-то для этого не выделяют! А списки нуждающихся стариков, проживающих на нашей территории, мы действительно составили и отдали в районную управу.

- У нас таких подарков, как бытовая техника, бюджетом не предусмотрено, - подтвердил заместитель главы управы по социальным вопросам Перовского района Андрей Варламов. - Пледы префект закупил, а от управы мы купили ветеранам по коробке конфет.

Начальника управления соцзащиты Восточного округа Николая Балашова наш вопрос о подарках почему-то очень сильно рассердил, говорил он резко.

- Каждому стиральной машины не будет - это дорогая вещь! - отрезал Балашов. - И вообще у нас адресная помощь. Человек должен сам написать заявление, а мы приедем - посмотрим, действительно ли у него нет телевизора или там, предположим, стиральной машины. А то получится: есть у меня холодильник, а я еще один хочу - на дачу. Был у нас случай - просил ветеран надувную лодку. Он, мол, рыбачит.

На просьбу рассказать, кому и в каком размере была оказана адресная помощь, наш собеседник сердито закричал в трубку, что он ни о чем говорить не будет, особенно по телефону. Будто речь шла не о добрых делах, а о чем-то неприличном. Или по крайней мере о государственной тайне.

Точки над "i" расставила пресс-секретарь департамента социальной защиты населения Москвы Анна Шаповалова. Она подтвердила, что действительно правительством города было принято решение до 9 Мая вручить товары длительного пользования - холодильники, стиральные машины и телевизоры - девяти тысячам проживающих в Москве инвалидов и участников войны, тружеников тыла. Но помощь получат только остро нуждающиеся в замене бытовой техники или те, у кого ее вовсе нет. Деньги на "дорогие подарки" для ветеранов город уже выделил, но техника еще не закуплена, только на днях прошел тендер по закупке.

На наше вежливое замечание, что службы соцзащиты города плохо информируют ветеранов, а потому доставляют им лишние переживания и огорчения, пресс-секретарь не отреагировала.

- Вы знаете, - сказала она, - у наших ветеранов такой менталитет, что если кому-то что-то дадут, то и другому тоже надо.

больной вопрос реформы ОМС

Что будет с рынком добровольного медицинского Страхования

 

(«Известия» 20.04.2005)

Наталья Барановская

Грядущая реформа обязательного медицинского страхования (ОМС) обещает передел на рынке добро­вольного медицинского страхования (ДМС). Реформаторы решили, что было бы правильно средства, кото­рые сегодня тратятся на одного чело­века в рамках ОМС, засчитывать при покупке им полиса ДМС. В резуль­тате полисы ДМС станут доступнее и народ потянется к страховщикам. Вопрос в том, готовы ли страховые компании и медицинские учрежде­ния к массовому наплыву клиентов. — Рынок ДМС ждет существенное увеличе­ние объема премии. Прежде всего крупные корпоративные клиенты, с которыми стра­ховые компании уже работают по ДМС, думаю, в основном предпочтут полностью перейти на ДМС, — рассуждает заместитель гендиректора «Московской страховой ком­пании» Александр Федонкин. — Организа­ции среднего и малого бизнеса, которые сейчас приобретают медицинские полисы для своих сотрудников далеко не всегда, более активно включатся в этот процесс.

Дмитрий Соколов, директор дирекции ДМС страховой группы «УралСиб» уверен, что всплеск потребности в приобретении полисов ДМС неминуем, «у людей появ­ляется возможность получить более каче­ственные медицинские услуги, и при этом снижаются «собственные расходы» стра­хователя». Но при этом, считает замести­тель начальника управления медицинского страхования страхового общества «Россия» Анастасия Буевская, «на рынке ДМС оста­нутся лишь те страховые компании, кото­рые работают как в системе ДМС, так и в системе ОМС. То есть количество игроков на рынке ДМС резко сократится».

Заместитель гендиректора страховой компании «МАКС», директор дирекции ДМС Татьяна Садковская согласна с этим мнением. На ее взгляд, «наиболее эффек­тивно работать в новых условиях смогут страховые компании, имеющие длитель­ный опыт работы как в системе ОМС, так и в системе ДМС, так как только эти ком­пании к настоящему времени имеют опыт контроля целевого использования средств как в системе обязательного, так и в системе добровольного медицинского страхования, опыт проведения экспертизы объемов и качества медицинской помощи».

— В нашей компании созданы и работают управления медико-экономического кон­троля и экспертизы качества медицинской помощи, разработаны и действуют поло­жения о медико-экономической экспер­тизе, что является обязательным условием в работе с лечебными учреждениями,— говорит она.

Появление массового корпоратив­ного клиента ДМС страховщики при­ветствуют — с этой категорией проблем намного меньше, чем с индивидуальными. А вот массового спроса на программы ДМС со стороны частных лиц опасаются.

— Страховые компании по ДМС осто­рожно работают с частными клиентами, — говорит Александр Федонкин. — Любой человек, зная, во что ему обходится плат­ная медицина, может через страхование попытаться уменьшить свои расходы, а страховые компании в этом случае получат гарантированный убыток по таким клиен­там. Поэтому многие программы, предла­гаемые частным клиентам, на самом деле включают в себя стоимость прикрепления к той или иной клинике.

Начальник управления медицинского страхования «Ингосстраха» Михаил Копитайко рассказывает, что основная слож­ность при заключении индивидуального договора ДМС — медицинское освидетель­ствование потенциального застрахован­ного. И проводит интересную параллель с автострахованием. «Прежде чем застра­ховать машину по программе КАСКО, эксперт осматривает ее, и на те дефекты, которые уже были до этого момента, стра­ховая защита не распространяется. А в рам­ках программ ДМС страховая защита будет действовать даже при обострении хрони­ческих заболеваний, имевших место еще до факта страхования. Поэтому многие страховщики очень осторожно работают в сегменте розничного ДМС».

Как же избежать злоупотреблений кли­ентов? По мнению Михаила Копитайко, программы ДМС, дополняющие ОМС, должны быть многолетними, причем с постепенным возрастанием лимита ответ­ственности страховой компании. Напри­мер, предусматривать возможность пла­новой госпитализации только через год, таким образом, отсекая людей, которые страхуются целенаправленно для того, чтобы страховщики оплачивали их плано­вые госпитализации.

Отдельная проблема — качество меди­цинского обслуживания при массовом наплыве клиентов ДМС, а этого наплыва можно ожидать. По мнению Владимира Тихонова, вице-президента «Межотраслевого страхового центра», к приему зна­чительного числа новых клиентов в ДМС готовы только крупные страховые компа­нии и лечебные учреждения. «Переварить резко возросший поток платных больных смогут те лечебные учреждения, которые уже имеют опыт работы в системе ДМС. Лечебным учреждениям, ранее не рабо­тавшим в сфере предоставления платных медицинских услуг, придется на первом этапе достаточно сложно, что связано с отсутствием хорошо налаженной финан­сово-экономической службы, навыков в организации учета, разделения потоков пациентов, с не отлаженными механиз­мами контроля, статистической обработки и с элементарным отсутствием программ­ного обеспечения, без которого невоз­можно четко работать в системе ДМС», — говорит он.

Не надеясь на такие лечебные учрежде­ния, страховые компании готовы созда­вать собственные клиники. Как сообщила «Известиям» Анастасия Буевская, сейчас руководство страхового общества «Рос­сия» рассматривает возможность созда­ния собственного медицинского центра и финансирования уже существующих лечебно-профилактических учреждений. По словам Владимира Рекункова, руково­дителя управления личного страхования «Национальной страховой группы», НСГ создает проект реабилитационного центра для спинальных больных и больных, пере­несших острое нарушение мозгового кро­вообращения.

Совсем скоро, в апреле, откроется поли­клиника «ТИМ Ассистанс» — стопроцент­ной дочки «Ингосстраха», куда планиру­ется прикрепить около 10 тыс. клиентов. «В поликлинике будут работать, в част­ности, терапевты, эндокринолог, стома­тологи, отоларинголог, окулист, хирург, мануальный терапевт, уролог, гинеколог и другие специалисты, — говорит Михаил Копитайко. — Таким образом, мы будем полностью контролировать качество медицинских услуг, предлагаемых нашим клиентам. Кроме того, мы начали строить собственный медицинский центр со стаци­онаром и широким амбулаторно-поликлиническим профилем».

 

Врача вызывали?

Любой россиянин, независимо от места жительства, должен

получить лучшую медицинскую помощь, - считает руководитель Департамента здравоохранения Москвы Андрей Сельцовский

 

(«Российская газета» 20.04.2005.)

Ирина КРАСНОПОЛЬСКАЯ

Где и как лечимся сегодня? Где и как будем лечиться завтра? Конечно, речь шла на деловом завтраке с главным врачом Москвы прежде всего о столице, которая во многом задает тон службе здоровья всей страны. Но не только о Москве, поскольку болезни настигают людей, независимо от места жительства.

Приговоры и "листы ожидания"

Российская газета | Андрей Петрович, сколько в Москве сегодня здоровых людей?

Андрей Сельцовский | Больше половины.

РГ | Это много или мало?

Сельцовский | На мой взгляд, мало. Но сразу скажу: вины в этом медиков меньше всего. Жизнь в больших городах, по определению, не способствует здоровью. К тому же москвичи, как, впрочем, и жители других мегаполисов, не заботятся о собственном здоровье, не соблюдают элементарные гигиенические нормы. Так что иные показатели весьма проблематичны.

РГ | История с трансплантологией, с так называемым делом врачей здоровья не прибавила. Накануне нашей встречи Верховный суд перенес рассмотрение иска прокуратуры, опротестовавшей оправдательный приговор Мосгорсуда...

Сельцовский | Беспрецедентная ситуация. Сам факт, когда дело, созданное правоохранительными органами, разбирает Московский городской суд и вчистую освобождает врачей от уголовной ответственности, а прокуратура вновь требует разбирательства, - это не что иное, как желание отстоять честь мундира. Более года занимались этим делом, разбирали ситуацию со всех сторон. И не считаться с решением такого авторитетного органа, как Мосгорсуд?.. А честь мундира имеет определенную стоимость. В прошлом году в Москве было всего 57 доноров. Это в три раза меньше, чем в 2003 году. А в очереди на пересадку органов 800 человек. Я разговаривал с главными врачами, с руководителями реанимационных отделений. У нас в 2004 году от черепно-мозговой травмы, не совместимой с жизнью, погибло 967 человек в возрасте от 18 до 65 лет. То есть в том, в котором можно брать почку для пересадки. Взяли только у 57. Потому что медики напуганы, потому что вся эта история свидетельствует: можно без суда и следствия объявить врачей убийцами в белых халатах и даже после оправдательного приговора настаивать на правомерности такого чудовищного обвинения. Один мой знакомый, к сожалению, имеющий отношение к "листу ожидания", то есть человек, которому необходима пересадка почки, сказал мне: "Укокошили трансплантологию". Шельмуют докторов, уважаемых людей, ученых с мировыми именами - мажут грязью всех подряд. Мы не собираемся делать какие-то политические заявления. Но должны сказать: стиль в разбирательстве, позиция людей, которые призваны стоять на охране правды в государстве, оказались против больных. В том правовом поле, которое есть, точнее в правовом вакууме, такое стало возможным. У нас нет закона о правах пациента. Даже в мало-мальски развитых государствах есть, а у нас нет. Нет закона о профессиональной ответственности врача. То есть взаимоотношения "врач-пациент" не оценены законом. Мы живем по законам потребителя. Но это же не хлеб. И не подумайте, что необходимые законы не подготовлены. Подготовлены. Написаны. Но не приняты. Лет восемь назад еще Николай Герасименко, который тогда возглавлял Комитет Госдумы по охране здоровья, пытался их провести. При всем своем упорстве даже он не смог этого сделать.

Льготы по адресу

РГ | Законодательство о реформировании здравоохранения вам хорошо известно?

Сельцовский | О каком законодательстве вы говорите? Закона нет. Его никто не рассматривал, никто не предлагал.

РГ | И с вами, например, ничего не обсуждали?

Сельцовский | Мы все время говорим: давайте обсудим. Но найдите, с кем это обсуждали. Вот с кем обсуждали 122-й закон?

РГ | Вы имеете в виду, что делается сегодня со льготами?

Сельцовский | Скажу о Москве. Мы начали пересмотр льготного лекарственного обеспечения еще несколько лет назад. Экономически просчитали, учли и прозрачность, и адресность помощи. С тех пор нас не проверял только ленивый: никак не хотели смириться с тем, что не воруют, не карманят эти самые лекарства, что они попадают к тем, кому положено. Были ли при этом ошибки? Безусловно. Учли наш опыт, в том числе и наши ошибки? Увы. Помните, сперва было заявлено, что в стране 11 миллионов льготников. И расчет шел из этого количества. Вот и мы, когда начинали, исходили из того, что в Москве 800 тысяч льготников. А оказалось - два миллиона двести. Считать не умели? И это тоже. Но не учли другое: многие, имеющие право на льготы, но знающие, что их получить невозможно, просто за ними не обращались. А когда люди поняли, что льготы действительно есть, что можно пойти в поликлинику, получить рецепт и здесь же, в аптечном киоске, взять необходимый препарат, льготников стало куда больше. Мы подходили к этой проблеме очень осторожно, начинали с одного округа, считали и пересчитывали. Собрали всех главных специалистов, ведущих ученых. И то ошибались. Так вот нужно было сначала составить в каждом регионе точный реестр тех, кому положены льготные препараты, и исходить из реальных цифр, а не приблизительных. Причем мы столкнулись с вещами, на которые раньше мало кто обращал внимание. Скажем, никак нельзя игнорировать менталитет наших ветеранов, не избалованных судьбой, к которым мы должны относиться с огромным пиететом. Вот они привыкли к каким-то препаратам, они им помогают или якобы помогают. Так нельзя их ломать. Хочет пожилой человек - пожалуйста. Сейчас, когда научились учитывать все нюансы, стало проще. Хотя ошибки, конечно, есть. Но все под контролем не только людей - компьютеров, которые обмануть сложно. Всегда есть возможность получить полную информацию о том, как льготники обеспечиваются препаратами.

РГ | Это уменьшило долю злоупотреблений?

Сельцовский | Думаю, что значительно. Хотя вообще система без сбоев не бывает. Но у нас не было проблем с поддельными рецептами. Все знали, что почти в каждой поликлинике есть аптечный пункт и с чужим рецептом в него не зайдешь.

РГ | А в регионах такое есть?

Сельцовский | Не могу сказать. Но без этого нельзя производить оплату поставщику лекарств. Рецепт - это платежный документ, который должен быть оформлен по всем правилам, иначе система работать не может.

РГ | Москвичка Нина Федоровна Гусева спрашивает: "Новый список льготных лекарств исключил с первого апреля ряд лекарств по сердечно-сосудистым заболеваниям. Зато получили прописку всякие фастум-гели".

Сельцовский | Очень непростая ситуация со списком. Мы свои предложения по изменению списка высказали, и целый ряд был принят минздравсоцразвития. Рассматривается вопрос о сокращении списка. Когда в нем почти две тысячи торговых наименований, он неуправляем и тяжел для исполнения. Многие беды от того, что у льготных лекарств двойное финансирование. То есть часть идет за счет федеральных денег, а часть за счет региональных средств. Если лекарство выписано федеральным льготникам и его нет в списке, то мы при наличии показаний обязаны его купить за региональные деньги. Непонятно? Болезни не имеют прописки? Согласен. И мне не понятно. Вот, скажем, ситуация с диабетиками. Среди них не так уж много пенсионеров. Большинство диабетиков работают. Потому что диабет, при современных методах лечения и наблюдения, стал образом жизни. Никого он не ограничивает ни в профессии, ни в нагрузках. Но кто-то решил, что диабетик обязательно должен оформить пенсию и войти в федеральный список по обеспечению лекарствами. А если не оформил, если продолжает работать... Нормальная это ситуация? Абсолютно нет.

Лекарства от ошибок

Сельцовский | Списки лекарств публикует, в частности, ваша газета. Они постоянно меняются, и это правильно. Неправильно другое. Вот я с одной дамой общался по телефону. Она говорит: вы распорядитесь, чтобы мне выдали такой-то препарат. Спрашиваю: почему именно этот? Она мне: я же телевизор смотрю! У нас телевизор - главный лекарь. Это небезопасно для здоровья. Только лечащий врач должен иметь право на выписку того или иного препарата. Или иная ситуация. В список внесен церебрализин. Нигде в мире он не применяется - только у нас. Как он попал в список? Непонятно. Или требуют: выпишите мне препарат в таком количестве, чтобы хватило на три месяца. Но надо же посмотреть, как он на вас действует. Вы принимаете его всю жизнь? Но это еще не факт, что он вам действительно помогает. Необходимо наблюдение врача. Например, гипотензивное средство, понижающее артериальное давление. Оно может четыре месяца действовать, а на пятом отказать. А вы взяли его про запас, принимаете и... гипертонический криз, а то и инсульт. Тогда что? Тогда - плохо лечили? Может, все-таки надо идти к врачу, а не жаловаться, что они заставляют вас ходить к ним на прием. Но вот обратился ко мне человек, которому 99 лет. Он давно принимает родедорм. В новом списке лекарств этого препарата нет. И врач отказывает в выписке рецепта. Хочется сказать этому доктору: вы в сознательности или нет? Вот доживете до 99 лет, может вам какой-то иной препарат понадобится? Мы обязаны - подчеркиваю - обязаны выписать тот же родедорм этому пациенту. Даже, если он на 80 процентов действует на него лишь психологически. Забываем, что многие наши ошибки мы куем сами.