Дроздовцы и «австро-германцы»

В рамках данной работы не стоит, пожалуй, рассказывать подробно о ходе военных действий на протяжении похода, о бесконечных поисках бензина и боевых потерях отряда. Много лучше посмотреть, с какими трудностями столкнулись дроздовцы и какие силы могли им реально помешать. «Кругом враги... Мы, как водою остров, окружены большевиками, австро-германцами и украинцами,» - пишет в дневнике Дроздовский 15 марта (позднее эта мысль повторяется еще раз). Рассмотрим для начала самую многочисленную из враждебных «компаний» - войска немцев и австрийцев (Дроздовскому нет дела, кто именно они – главное, что это войска «вражеского» Четверного союза).

Как уже говорилось, после подписания мира с Украинской Радой Германия начала масштабную интервенцию[72]. Настолько масштабную, что А.И. Деникин даже написал, что «Украина наводнена немцами»[73]. С этими-то интервентами, врагами по «Великой войне» и должны были столкнуться дроздовцы.

Еще 28 февраля, в самом начале выдвижения, в дневнике встречаются такие строки: «Вернулся в 12.30 в управление — сведение, что немцы заняли Раздельную и станции дороги <…> Просил распустить завтра слух, что, сосредоточившись на северо-востоке от Кишинева, пойду на Рыбницу, Балту, Ольвиополь на соединение с поляками. Авось надую немцев, хотя сомнительно». Таким образом, Дроздовский отлично понимал, что с немецкими войсками отряду не тягаться, значит, лучше всего их избегать.

Среди лидеров белого движения были, правда, такие, которые считали возможным сотрудничество с немцами против ненавистного им большевизма. Так, Краснов, атаман Войска Донского, действовавший с начала 1918 г. отдельно от добровольческой армии на Дону, утверждал, что немцы могут серьезно «подпереть извне» белое движение, и даже наладил с ними обмен продовольствия на оружие[74].

В среде дроздовцев было двоякое отношение к «австро-германцам»: с одной стороны, они понимали невозможность военных акций против интервентов, что те даже «временные союзники» против советской власти, с другой – это были враги по большой войне, вторгшиеся в родную страну. И все же это приходилось терпеть. Соответственно, была выработана своеобразная «формула Дроздовского» по отношению к интервентам: «В столкновение не вступаем, требуем пропуска, общих стоянок и встреч не устраиваем, помощи не принимаем»[75]. Со стороны немцев формула была «молчалива принята» - они не получали инструкций свыше на этот случай, да и не хотели сражаться с сильным отрядом (Деникин).

Реакция со стороны немецких солдат и особенно офицеров была достаточно неожиданной для дроздовцев. Деникин приводит, к примеру, еще такой эпизод: «Однажды, когда колонна Дроздовцев пересекала железную дорогу между Бирзулой и Жмеринкой, в нее врезался эшелон австрийцев. К изумлению добровольцев австрийские офицеры приветствовали их отданием чести и криками: «Счастливого пути!» Дроздовец Колтышев полагал, что уважение немцев к отряду «было естественным» - как патриотов одной страны к патриотам другой[76]. С другой стороны, Дроздовскому зачастую приходилось усмирять своих подчиненных, показывавших слишком негативное отношение к немцам, как при остановке немецкого «блиндированного поезда» в Мелитополе: «На офицерах эта встреча отражалась тяжело, многие нервничали — во избежание столкновений приказал снять всю охрану и внешнее охранение против большевиков <…> Особенно реагировал К., резко говорил с немцами <…> приходилось его уговаривать вести политику, идти на уступки, ибо это могло в конце причинить вред даже и нам» (запись от 6 апреля).

О такой же сдержанной реакции по отношению к немцам пишет А. Туркул: «Под Каховкой германцы предложили нам свою помощь. Отличный германский взвод с пулеметом на носилках уже подошел к нам по глубокому песку. Германских пулеметчиков мы поблагодарили, но сказали, что огня открывать не надо». Подобные эпизоды есть и в дневнике М.Г. Дроздовского, и у Деникина (переправа у Каховки – отряд атаковал большевиков под прикрытием немцев, «открывая им дорогу»): хотя порой и проявлялось недоверие немцев к отряду и взаимно (особенно в случае «подстрекательств украинцев», об этом ниже), в целом отношения были вполне «союзнические». 6 апреля в Константиновке у Дроздовского даже был разговор с немецким офицером, который ввиду «личной симпатии» к отряду, к желанию установить «порядок своими силами», советовал им скорее идти дальше, пока немцы не получили приказ об их разоружении. Впрочем, продолжает Дроздовский, даже этот офицер не понимал «широких целей» похода и что, «единая и неделимая Россия», за которую ратовали дроздовцы и остальные добровольцы, в итоге могла обернуться снова против Германии – заклятого внешнего врага.

Как бы то ни было, в изучаемый период немцы и дроздовцы были как минимум «нейтральны» (Дроздовский, запись 9 марта) по отношению друг к другу, а также полны взаимоуважения как достойные соперники в Первой мировой войне. Иначе обстояло дело с войсками Украинской республики, называемых в источниках и в нашем докладе просто «украинцами».