Филиппины – это уже не шутка

В 2009 году – поворотный момент в судьбе многих представителей филиппинской элиты, до которого они все очень надеялись никогда не дожить, – в результате экономического бума впервые в современной истории индонезийцы стали жить богаче филиппинцев. И действительно, к концу прошлого года Филиппины стали считаться первым увальнем азиатского континента; страна настолько погрязла в некомпетентности, что ее обошли практически все ее соседи. А ведь в далеких 1960-х по уровню дохода на душу населения Филиппины стояли на втором месте в Азии, отставая только от Японии. Но уже в следующем десятилетии их обогнали Южная Корея и Тайвань, в 1980-х – Малайзия и Таиланд, в конце 1990-х – Китай, и на этом скольжение вниз по наклонной плоскости не прекратилось.

Когда после двенадцатилетнего перерыва я опять приехал в Манилу, больше всего меня поразило то, как мало она изменилась за это время. Контраст с бешеным прогрессом Китая и Индии был просто удручающим. Поселился я в той же гостинице, что и в прошлый раз, ибо никаких новых вариантов не появилось. На местных рынках доминировали все те же несколько семейных конгломератов, новых игроков так и не нашлось. И забудьте о скоростных поездах: самый распространенный вид транспорта тут национальное маршрутное такси под названием джипни, появившееся еще во времена Второй мировой войны. И если большинство крупных азиатских городов могут похвастаться новыми современными аэропортами, то туристу, прилетевшему в Манилу, придется приземляться на аэродроме, введенном в эксплуатацию еще в далеких 1970-х. А недавно председатель правления крупного малайзийского банка рассказал мне, что в 1960-х годах в стране было страшно модно носить баронг – вышитую национальную филиппинскую рубашку.

Обычно неудачи Филиппин объясняют хронической политической нестабильностью, начавшейся в 1986 году с падения диктатуры Фердинанда Маркоса, но этого объяснения явно недостаточно. Таиланд, например, еще более политически нестабилен, но на протяжении всех 1990-х уверенно опережал Филиппины. За последние 75 лет в Таиланде было сделано восемнадцать попыток государственного переворота и принято семнадцать новых конституций, на Филиппинах же таких попыток было с полдесятка и всего одна конституция. Все дело в том, что нестабильные политические лидеры Таиланда принимали более верные решения в отношении экономического развития страны, по крайней мере вплоть до прошлого десятилетия.

Но сегодня Филиппины, судя по всему, наконец готовы вернуть былые времена мощного экономического роста. Новый президент Бениньо «Нойной» Акино III, избранный в июне 2010 года, пользуется немалой поддержкой народа, и, вполне возможно, ему удастся придать реформам достаточно сильный импульс, чтобы решить эту задачу.

Имя Акино и сегодня воспринимается людьми практически как синоним обещания в корне изменить Филиппины. Бениньо III – отпрыск легендарной политической династии. Его отец Бениньо-младший был лидером оппозиции; именно с убийства этого политика сторонниками Маркоса началась революция «Народная воля», которая в 1986 году привела к власти мать Бениньо III, Корасон Акино. Изначально иностранные политические круги уверенно сбрасывали Бениньо III со счетов. Никто в мире не видел большого политического будущего в этом пятидесятиоднолетнем холостяке, который всю жизнь жил с мамой и, занимая малозаметный, не слишком важный пост в филиппинском сенате, победил на президентских выборах исключительно на волне всеобщего сочувствия по поводу недавней кончины его матери. Но филиппинцы рассмотрели в нем честного политика, который способен наконец исполнить традиционные для династии Акино обещания великих перемен; кроме того, народ пребывал в полном отчаянии после девяти лет вялости и медленного загнивания под управлением предыдущего президента Глории Макапагал Арройо.

Акино действительно может изменить правила игры – так же, как это сделал президент SBY в Индонезии, заняв свой пост в 2004 году. Семь лет назад Индонезия и Филиппины довольно сильно походили друг на друга как по показателю уровня доходов на душу населения, так и по ряду других характеристик – например, у обеих стран были серьезные проблемы с повстанцами в удаленных островных провинциях. В 2000 году и Индонезия, и Филиппины привлекли прямые иностранные инвестиции на сумму более 1 миллиарда долларов каждая. В 2010 году в Индонезии этот показатель вырос до почти 10 миллиардов долларов, а Филиппины так и застряли на уровне десятилетней давности. Практически все в стране пребывает в безнадежном, почти аварийном состоянии. Достаточно, например, сказать, что на конференции, организованной в Маниле в декабре 2010 года ради привлечения внимания иностранных инвесторов к новым проектам в области развития инфраструктуры, прямо во время выступления министра энергетики в зале вырубилось электричество.

Очевидно, что условия для старта у Филиппин не слишком благоприятные, но местные избиратели на последних выборах выдали Акино огромный кредит доверия, и сегодня он достаточно влиятелен, чтобы вновь зажечь свет во всей стране. Он активно наделяет властью компетентных технократов и, судя по всему, понимает, что нужно для обеспечения уверенного экономического роста Филиппин. Прежде всего необходимо оживить инвестиции в эту, пожалуй, единственную азиатскую страну, которая потребляет чрезмерную долю своих доходов: потребление тут составляет непомерные 80 процентов от ВВП, что на 10 пунктов больше, чем в США, и более чем на 40 пунктов больше, чем в Китае. В итоге на инвестиции с целью наращивания промышленного потенциала страны остаются сущие крохи. О долгосрочном инвестиционном голодании Филиппин, например, четко свидетельствует тот факт, что сегодня страна потребляет столько же цемента, сколько двадцать лет назад, хотя ее население выросло за это время с 70 до 90 миллионов человек.

По своему отношению к экономии средств Филиппины намного больше напоминают Америку, чем азиатские страны; возможно, отчасти это объясняется тем, что когда-то они были колонией США. Проблемы экономии имеют тенденцию приводить к проблемам с долгами и дефицитом бюджета, но Акино уже приступил к решению этого вопроса. На начало 2011 года администрация президента уже опережала предложенный им ранее весьма агрессивный график сокращения долгов, нацеленный на снижение бюджетного дефицита с 3,9 процента от ВВП в 2010 году до 2 процентов в 2013 году.

Кроме того, Акино еще предстоит создать в стране среду, в которой предприниматели смогут уверенно инвестировать в филиппинскую экономику, что, соответственно, требует обуздания коррупции, ужесточения мер по отношению к семьям-магнатам, все еще доминирующим в экономике страны, и честного выполнения контрактов. Все эти цели объединены под «зонтом» первой крупной инициативы Акино. Речь идет о призыве президента к частным инвесторам всего мира принять участие в открытых торгах на реализацию ряда государственно-частных проектов: по восстановлению магистралей вокруг центральной Манилы, по созданию железнодорожной сети пригородного сообщения и по доведению обветшалого аэропорта столицы до уровня международных стандартов.

Этот аэропорт действительно представляет собой ярчайший пример того, что кумовство в стиле Маркоса и сегодня серьезно тормозит экономический рост страны. Первоначально планировалось открыть новый аэропорт в 2002 году, но из-за постоянных юридических и политических маневров местного магната и владельца авиакомпании, не желающего, чтобы в обновленном порту садились самолеты авиакомпаний-конкурентов, открытие много раз откладывалось. По сути, эта ситуация просто нелепа – разве может серьезная международная столица позволить местному олигарху решать, кто будет пользоваться ее аэропортом, а кто нет? Многие зарубежные инвесторы увидели в этом ярчайший пример кумовства и непотизма в третьем мире, и это стало одной из главных причин, по которым прямые иностранные инвестиции остаются на очень низком уровне, а страна до сих пор не использует свой огромный туристический потенциал. Филиппины могут похвастаться чуть ли не красивейшими пляжами во всем мире, раскинувшимися на тысячах живописных островов, а приезжает сюда всего три миллиона туристов в год, то есть намного меньше пяти миллионов, посещающих ежегодно всего один индонезийский остров Бали.

На недавние встречи с иностранными инвесторами президент Акино приходил улыбчивым, в неформальной одежде и не давал никаких высоких обещаний: он подчеркивал свое намерение сохранить чистоту правительства, был внимателен к инвесторам, но без какой-либо навязчивости, и много говорил о планах обеспечить талантливых филиппинских экспатриантов вескими причинами для возвращения домой. И это действительно очень важная, приоритетная для Филиппин задача. Начиная с 1980-х годов, надеясь на лучшие перспективы за рубежом, страну покинули более 10 миллионов филиппинцев. В настоящее время они трудятся по всему миру, в США и Японии, Великобритании и Германии, Саудовской Аравии и ОАЭ. В прошлое десятилетие общая сумма, переправляемая ими своим семьям, росла двузначными темпами и в настоящее время составляет 10 процентов от ВВП, превращая эти денежные переводы в самый сильный сектор роста Филиппин. По сути, многие инвестиционные банки относятся к этому как к позитивному фактору: денежные переводы действительно способствуют улучшению платежного баланса, – но если так много граждан страны ищут работу за рубежом, это всегда большая проблема. Например, именно данная ситуация привела к созданию уникальной субкультуры среди филиппинцев, живущих на чеки, присылаемые им родственниками из-за рубежа, а не за счет собственного труда. Стереотипом филиппинского эмигранта считается горничная, работающая в Гонконге, но многие выходцы из этой страны трудятся также в офисах и на рабочих местах, традиционных для среднего класса. Филиппинам просто необходимо, чтобы хотя бы некоторые из этих талантов вернулись домой и начали повышать продуктивность родной экономики.

Чем могли бы стать Филиппины, довольно четко демонстрирует относительный успех Индонезии за последние несколько лет. Стране нужна лишь капля политической стабильности и более острое чутье в решении ряда базовых экономических вопросов. Филиппины – пятое в мире по богатству хранилище природных ресурсов, в том числе нефти, меди, никеля, золота и серебра. Страна обладает также большими и молодыми трудовыми ресурсами: половина населения Филиппин моложе двадцати одного года, и две трети из них живут в больших городах. Это очень высокий уровень урбанизации для страны со средним доходом менее 2500 долларов, а поскольку высокая концентрация людей и бизнеса стимулирует экономический рост, эти факторы, без сомнения, следует считать большим плюсом.

Больше того, Филиппины могут похвастаться рядом серьезных преимуществ по сравнению с Индонезией – например, хорошо образованным англоговорящим населением. И хотя страна вот уже тридцать лет разбазаривает эти преимущества, сегодня появляются явные признаки улучшений. Наиболее показательным из них является усиление позиций Филиппин как конкурента Индии в сфере аутсорсинга бизнес-процессов – той самой индустрии, которая обеспечивает вас услугами оператора колл-центра, когда вы звоните в службу поддержки клиентов практически любой крупной международной компании. Еще десять лет назад на Филиппинах не было ни одного такого центра, а теперь это отрасль стоимостью в 9 миллиардов долларов, в которой трудится 350 тысяч человек. Очень важно, что колл-центры все активнее открываются за границами столичной Манилы, возникая, словно грибы после дождя, на всех островах Филиппин. Некоторые аналитики даже считают, что благодаря этой тенденции страна может стать очередным примером успешного островного капитализма в регионе Юго-Восточной Азии. И это действительно вполне возможно – если третий представитель династии Акино сумеет правильно провести революцию в экономике страны.

Красный код Таиланда

В любой большой стране население второго по величине города, как правило, составляет от трети до половины населения самого густонаселенного мегаполиса. Это правило отлично работает для бразильских Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро, корейских Сеула и Пусана, российских Москвы и Санкт-Петербурга, тайваньских Тайбэя и Гаосюна. А теперь сравните это с ситуацией в Таиланде, где население в 10 миллионов жителей крупнейшего в стране Бангкока соотносится с численностью следующего по величине города как 10 к 1. И в основе этой вопиющей неравномерности лежит история недавнего политического хаоса в этом государстве.

Последние десять лет направление тайской политики определялось непрерывной борьбой между бедными «краснорубашечниками» из провинций и сконцентрированными в Бангкоке относительно богатыми и просто богатыми «желторубашечниками»; а главной причиной этой борьбы была абсолютная и повсеместная власть мегаполиса и столичной элиты. Почти 70 процентов тайцев до сих пор живут в сельской местности (сравните с 50 процентами в Индонезии и 33 процентами на Филиппинах), несмотря на то что доход на душу населения в Таиланде почти в два раза выше, чем у его соседей. А поскольку обычно урбанизация и уровень дохода представляют собой две стороны одной медали, эти цифры четко свидетельствуют о наличии в государстве серьезных политико-культурных барьеров, не дающих тайцам перебираться с ферм в города. На долю сельского хозяйства в этой стране приходится всего 7 процентов от ВВП и почти 40 процентов рабочей силы, и данный факт создал отличный фундамент для конфликта между деревенским электоратом и бангкокской элитой.