2020-04-20
2222
Толковый словарь. Наиболее полные сведения о слове дает толковый словарь. Современным нормативным толковым словарем является "толковый словарь русского языка" С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой. Он служит руководством к правильному употреблению слов, правильному образованию слов, правильному произношению и написанию.
Орфоэпический словарь фиксирует нормы произношения и ударения. Первый такой словарь вышел в свет в 1959 г.: это "Русское литературное произношение и ударение. Словарь-справочник" под редакцией Р.И. Аванесова и С.И. Ожегова, содержит 52 000 слов. Результатом его коренной переработки стал "Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы" под редакцией Р.И. Аванесова (1983), включающий в себя 63 500 слов и отражающий изменения орфоэпических норм за последние десятилетия.
В этот словарь преимущественно включаются слова:
- произношение которых не может быть однозначно установлено на основании их письменного облика;
- имеющие подвижное ударение в грамматических формах;
- образующие некоторые грамматические формы нестандартными способами;
- слова, испытывающие колебание ударения во всей системе форм или в отдельных формах.
Словари синонимов русского языка дают читателю возможность найти замену какому-либо слову или сочетанию, отвечают на вопрос, как сказать иначе, как другими словами выразить ту же мысль, назвать тот или иной предмет. Слова в таком словаре приводятся в виде рядов синонимов к основным словам, расположенным по алфавиту, например: КЛЕВЕТА; наговор, оговор, поклеп, напраслина (разг.); наклеп, обнос (прост.); диффамация, инсинуация (книж.); извет, навет (устар.) / о клеветническом произведении: пасквиль. (Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Практический справочник: ок. 11 000 синоним. рядов. М.: Русский язык, 1989.)
Словари паронимов позволяют разобраться в значениях, близких по звучанию, но различных по смыслу слов, таких как, например, глубокий - глубинный, героизм - героика - геройство, выжидать - ждать. Структура словарной статьи в "Словаре паронимов современного русского языка" Ю.А.Бельчикова и М.С. Панюшевой (М.: Русский язык, 1994) включает толкующую часть, сопоставление сочетательных возможностей паронимов и комментарий, в котором разъясняются различия в значениях паронимов и описываются ситуации их употребления, а также характеризуются грамматические и стилистические свойства паронимов. Словари иностранных слов имеют такую же цель и структуру словарной статьи, что и толковые словари, отличаясь от них тем, что здесь собраны слова иностранного происхождения, которое также указывается в словарной статье.
Терминологические словари имеют профессиональную направленность - они предназначены для специалистов в определенной области научных знаний или практической деятельности. Эти словари описывают не языковые свойства слов и сочетаний, а содержание научных и других специальных понятий и номенклатуру вещей и явлений, с которыми имеет дело специалист некоторой отрасли науки или производства.
Норма – такое использование ресурсов языка, которое признается образцовым. Норма определяется лингвистами, которые одни факты речевой практики признают правильными, а другие нет. Руководствуются они, с одной стороны, существующими словарями, грамматиками и справочниками. С другой – речевыми предпочтениями своих современников. Норма находится в постоянном взаимодействии с узусом (лат. usus ‘обычай’).
Узус – обычное, принятое большинством, но не обязательно нормативное употребление. Сейчас, например, получила распространение тенденция все личные формы глаголы звонить, кроме формы 1-го л. ед. ч., произносить с ударением на первом слоге – звóнишь, звóнит, звóним, звóните, звóнят. Согласно существующим нормам, это неправильно, однако узуальное употребление со словарем в данном случае не считается. Видимо, побеждающая тенденция вскоре должна найти какое-то отражение и в словарях. До недавнего времени узуальным, но ненормативным был йóгурт, который по Орфографическому словарю 1979 г. дается как йогýрт [17]. С выходом нового словаря иностранных слов, закрепившего общепринятое употребление йóгурт [18], норма и узус приведены в соответствие.
Язык, как и любая живая система, всегда находится в состоянии неустойчивого равновесия. Узус постоянно порождает новации, одни из которых закрепляются в речи, другие отвергаются. Принятые в речевой обиход новшества со временем могут стать фактом языка, т.е. получить кодификацию. Всеобщая распространенность речевого явления и даже употребление его отдельными представителями культурной или политической элиты еще не означает его нормативности. На речи самого крупного советского лингвиста академика В.В. Виноградова (1895-1969) всю жизнь сказывалось диалектное фонетическое влияние[19]. В непринужденной обстановке он мог, например, сказать палкими вместо палками. [20] Академик Д.С. Лихачев признавался, что никак не может отказаться от неправильного произношения буквенных сочетаний чт и чн. Он говорил в соответствии с петербургской произносительной нормой что [что]. Во второй половине ХХ в. выговор старопетербургской интеллигенции [ч] на фоне [ш] московской нормы, которая утвердилась в качестве общелитературной, стал восприниматься как отклонение от нормы.
Норма – стабильно-динамическое явление. Историческая изменчивость норм обусловлена постоянным развитием языка и общества, а именно его представлениями о должном и желательном, допустимом и неприемлемом, прекрасном и безобразном. Лингвист собственно не устанавливает нормы, а лишь узаконивает результат своеобразного общественного референдума. Развитие языка во многом связано с признанием законности отступлений от закона и логической ошибкой аrgumentum ad populum (лат. аргумент к народу). Так в логике и риторике называют ошибку, основанную на мнении, что большинство всегда право.
Если узуальное новшество будет поддержано авторитет кодифицирующим (нормативным) словарем[21], вчерашняя аномалия становится нормой. Так, относительно недавно из криминального жаргона в язык перешло слово беспредел «угрожающее, превосходящее все допустимые пределы несоблюдение узаконенных экономических, политических, юридических и нравственных норм общественной жизни»[22]. Оно уже появилось не только в словаре новых слов, но и в нормативном словаре Ожегова-Шведовой[23] – «крайняя степень беззакония, беспорядка».
Слово продвинутый, кажется, балансирует на границе разговорной речи и литературного языка. Профессор Л.П. Катлинская дает его без пометы в терминологическом значении (последний этап изучения русского языка как иностранного) и с пометой! Не рек. в значении – «о ком-либо или о чем-либо, превышающем общий уровень» (Поляки стояли в ряду эстрадных певцов на особом месте. Они, как теперь говорят, были самыми продвинутыми)[24]. Кодифицирующий лексические нормы словарь Ожегова-Шведовой не считает продвинутый «находящийся впереди, более совершенный по сравнению с другими» фактом языка. Слово сопровождается пометой разг. Продвинутый – калька английского разговорного advanced, первоначально использовавшегося в значении ‘успешный в овладении техникой – компьютером, играми, автовождением и т.п.’. Английский язык более лоялен к разговорным фактам, которые в словарях английского языка приводятся без пометы разг. Консерватизм русского языка пока мешает окончательному признанию слова продвинутый. Очень распространено и просто-таки рвется в язык не рекомендуемое Л.П. Катлинской слово гламурный [25] «обаятельный, очаровательный; небанальный, эффектный с точки зрения «золотой молодежи»»[26]. Несмотря на активность употребления слова, лингвисты не соглашаются на его языковую прописку. В словаре Ожегова-Шведовой гламурный отсутствует.
В изменениях нормы нельзя видеть что-то аномальное. Норма меняется вовсе не потому, что люди стали безграмотны. В отступлении от нормы лежит глубинная причина. Людей провоцирует сама система языка. Она предоставляет избыточные возможности для выражения мысли. Среди этих вариантов приходится выбирать, и нет гарантии, что следующее поколение данный выбор разделит. Кроме того, изменение языка основано на фундаментальном свойстве человеческого мышления – пребывать в постоянной коммуникативной и когнитивной (познавательной) активности. В ходе умножения своего опыта, находя все новые и новые связи между предметами, признаками и процессами окружающего мира, человек фиксирует их в языке. Все это появляется в узусе. Избранное становится нормой.
Язык живет в коллективном сознании, постоянно обновляясь. Изменения норм были, есть и будут. Рассмотрим одно из наиболее шокирующих нашу интеллигенцию лексических приобретений современного узуса – слово шок. Внем определенным образом наметилось изменение в семантике, противоречащее нормативному значению. В словаре Ожегова-Шведовой шок определяется как «тяжелое расстройство функций организма вследствие физического повреждения или психического потрясения». Сегодня слово шок в узусе (в речи, а не в языке!) обозначает уже не только ‘неприятное потрясение’, но и просто ‘потрясение, сильное удивление’ и даже ‘приятное удивление’: «Хорошо известно, какой шок вызвала речь Достоевского. Люди в зале ликовали, плакали, клялись в верности и братстве, кричали оратору: «Вы пророк, вы разгадали!», падали в обморок» (автор пишет об эффекте, который вызвала речь Ф.М. Достоевского на открытии памятника Пушкину)[27]; «Регистрируйся, пока не поздно! Вы будете шокированы, когда увидите, с какой скоростью идут регистрации и растёт ваш потенциальный доход!» (реклама интернетовской группы «Работа на дому»). А.С. Пушкин писал: «В другой газете объявили, что я собою весьма неблагообразен и что портреты мои слишком льстивы. На эту личность я не отвечал, хотя она глубоко меня тронула» («Опровержение на критики»). Глубоко тронула, т.е. ‘задела, оскорбила, уязвила’. Было время, когда глагол трогать совмещал противоположные значения. Ныне только – «вызывать сочувствие, приводить в умиление» (Ожегов-Шведова).
Появление необычного значения для первого поколения – ошибка, для второго – привычка, для третьего – норма. Сегодня реклама одной нижегородской поликлиники «Зайдите! Вы будете шокированы качеством наших услуг!»воспринимается как фраза гоголевского доктора Христиана Гибнера, у которого больные как мухи выздоравливали («Ревизор»). Завтра она, возможно, перестанет веселить посетителей своей противоречивостью. Ведь не удивляет же нас нормативная энантиосемия[28]. А, быть может, послезавтра шок как ‘подавленное, депрессивное состояние’ станет архаизмом, подобным, например, слову наверное в значении ‘наверняка’: «Сторож курил и спокойно глядел дальше – в Бога он от частых богослужений не верил, но знал наверное, что ничего у Захара Павловича не выйдет…» (А. Платонов, «Чевенгур»).
Понятие нормативности охватывает все уровни языка, соответственно которым выделяются фонетические (орфоэпические), словообразовательные, лексические и грамматические (морфологические и синтаксические) нормы. Стилевая дифференциация языка контролируется стилистическими нормами, его письменная фиксация – орфографическими, адекватность речи внеязыковой действительности – логическими.
