Заключение. Торжество коперниканства

 

Мы имеем теперь целый ряд явлений, неизвестных Копернику и его первым последователям, которые наглядно и убедительно говорят нам о том, что Земля имеет реальное двойное движение – вокруг оси и вокруг Солнца Замечено, что когда вращающийся волчок находится под действием силы тяжести, то его ось описывает в пространстве конус; это называется «прецессией вращающегося волчка». Но астрономия открыла такое же движение небесного полюса, в который «упирается» воображаемая земная ось, так что это явление свидетельствует о реальном осевом движении земного шара.

Суточное вращение Земли нашло подтверждение и в целом ряде других, ранее неизвестных явлений. Теоретическое изучение силы инерции, проявляющейся при вращении тел, приводит к заключению, что вращение Земли вокруг оси должно вызвать усиленный размыв одного из берегов рек, текущих в основном по меридиану. В обоих полушариях эта сила проявляется в противоположных направлениях, и вследствие этого у рек, текущих по меридиану, в северном полушарии правый берег должен быть гористый, а левый – отлогий, в южном же полушарии – наоборот. Действительно наблюдения показали, что, например, правый берег Волги (северное полушарие) – крутой, левый же – низменный, а река Ла – Плата (южное полушарие) имеет, наоборот, левый берег возвышенный, а правый покатый. Аналогичное явление, называемое законом Бэра – Кориолиса, наблюдается на рельсах (в нашем полушарии быстрее истирается правый рельс, в южном – наоборот). Наконец, только суточным движением земного шара вызваны такие явления, как сплющенность Земли, вращение маятника Фуко, вращение циклонов, пассатные ветры и пр.

Свыше двухсот лет назад обнаружено явление «годичной аберрации неподвижных звезд», т. е. кажущееся смещение этих светил на небосводе. Это явление вызвано тем, что пока световой луч (который не распространяется мгновенно, а лишь с определенной скоростью) доходит от звезды до Земли, наша планета перемещается в пространстве, и мы видим звезду не в| том месте, где она находится в действительности. Такого смещения не было бы, если бы Земля не обращалась вокруг Солнца в течение года. Это явление убедительно доказывает реальность орбитального движения Земли.

Прошло уже сто лет как обнаружен годичный параллакс многих (наиболее близких к нам) звезд, который искали еще ученые времен Аристотеля и Аристарха, понимая, что параллактическое смещение звезд могло явиться наиболее очевидным свидетельством движения Земли вокруг Солнца. Поэтому знаменитый математик Анри Пуанкаре (1864–1912) писал: «Что касается обращения Земли вокруг Солнца, то мы здесь имеем три явления, которые совершенно независимы для сторонника Птолемея и которые исходят к одному и тому же началу с точки зрения последователей Коперника. Это именно: видимые перемещения планет на небесной сфере, аберрация неподвижных звезд, параллакс их. Случайность ли, что все планеты обнаруживают неравенство, период которого равняется году, и что этот период в точности равен периоду аберрации и так же в точности равен периоду параллакса? Принять птолемееву систему значит ответить «да»; принять систему Коперника – ответить «нет». Принимая вторую, мы утверждаем присутствие связи между тремя явлениями, и это верно».

Благодаря Копернику наша Земля из центра вселенной перешла на скромное место спутника Солнца – планеты. Однако вселенная Коперника и астрономов того времени была крайне ограничена и фактически исчерпывалась только теми светилами, которые составляли солнечную систему. Хотя Бруно и Галилей говорили, что каждая звезда подобна нашему Солнцу (и следовательно является планетной системой), только после работ великого астронома Вильяма Г'ершеля (1738–1822) на ряду с быстро развивавшейся астрономией планетной системы начала создаваться новая отрасль науки – звездная астрономия. Развитие звездной астрономии привело к тому, что уже нельзя сомневаться в существовании весьма многочисленных планетных систем. В 1937 г. астроном Хольмберг, исследуя ближайшие к нам звезды, окончательно доказал, что многие из этих солнц имеют планеты, так что наша планетная система не представляет собой исключительного или редкого явления во вселенной. В настоящее время'полностью подтверждена мысль Гершеля, что все наблюдаемые нами звезды представляют собою одно гигантское звездное скопление, причем светящаяся полоса Млечного пути является лишь той частью этого огромного звездного скопления, которая кажется нам наиболее сгущенной. Отдавая дань античной астрономии, мы называем это космическое образование Г алактикой или галактической системой (от «гала» – молоко, так как греки называли Млечный путь «молочным кругом»). Эта система по своей форме напоминает «чечевицу». Современные подсчеты приводят к заключению, что в ней имеется не менее 30 миллиардов звезд.

Недавно астроном Хеббл доказал, что наш Млечный Путь – лишь один из «островов» вселенной, т. е. звезды образуют собой галактики, колоссальные скопления из многих миллиардов звезд, причем эти системы отстоят друг от друга на расстояния, которые во много раз превышают их собственные поперечники. Все эти космические образования названы внегалактическими туманностями, потому что они находятся за пределами нашей Галактики и в телескопе выглядят светящимися туманными пятнами. В некоторых частях неба их так много, что на фотографии оказывается больше таких образований, чем звезд.

Таким образом в развитии наших знаний о строении и размерах вселенной можно отметить три основных этапа. Вначале Земля была осознана как небесное тело, входящее в состав целой семьи планет, движущихся вокруг Солнца. Потом установлено было, что солнечная система («мир Коперника») представляет собой ничтожную часть колоссальной федерации звезд. Наконец, оказалось, что наша звездная система («мир Гершеля») является чрезвычайно малой частью мира галактик («мира Хеббла»). Следовательно, перед астрономией открылась такая область вселенной, в которой элементарными «структурными единицами» являются уже не планеты и не отдельные звёзды, а галактики – Скопления из миллиардов солнц. Это привело к постановке грандиозной проблемы, над разрешением которой будет работать не одно поколение астрономов, – к проблеме о строении сверхсистемы млечных путей. Вместе с тем это нанесло окончательный удар последним пережиткам антропогеоцен‑ трического мировоззрения.

 

 

[1] К. Маркс и Ф. Энгельс. Диалектика природы. Собр. соч., т. XIV, стр. 477.

 

[2] Материализм стоит на точке зрения единства мира, а религия, наоборот, отстаивает точку зрения двойственности мира. Поэтому в религиозном мировоззрении мир мыслится состоящим из бога и природы, души и тела, доброго духа и злой материи, живого и мертвого, человеческого и животного, греха и искупления, подлунного мира я царства небесного.

 

[3] К. Маркс. «Капитал», т. I, 1932, стр. 399

 

[4] О небесах говорится, что они «тверды как литое зеркало» (книга Иова, XXXVII, 18) и что они утверждены на колоннах – «потряслась земля, дрогнули и подвиглись основания небес» (Вторая кн. а царств, XXII. 8), «столпы небес дрожат» (книга Иова, XXVI, 41). Что же касается вопроса, на чем Земля держится, то одна «та же «священная» книга Иова в различных местах дает противоречивые представления: то Земля утверждена на некотором основании – «где ты был, когда я полагал основание Земли», «на чем утверждены основания ее и кто положил краеугольный камень» (XXXIX, 4, 6), то проглядывает иной взгляд – «он распростер север над пустотой, повесил Землю ни на чем» (XXVI, 7).

 

[5] Видный историк древнегреческой мысли Эд. Целлер пишет: «Теология Аристотеля представляет собой абстрактный монотеизм, исключающий всякое вмешательство божества в мировой порядок; если же он видит нечто божественное в природе и ее целесообразной деятельности и еще непосредственнее – в человеческом духе, то все же мысль свести какие‑либо явления на иные, не естественные причины, настолько чужды ему, что у него совершенно нет места сократовой вере в провидение даже в той форме, в какой ее усвоил Платон. Равным образом отсутствует у него вера в потустороннее воздаяние. Он признает божество за последнее основание связи, порядка и движения вселенной, но полагает, что все частные явления в ней должны быть объяснены чисто естественными причинами; он относится к этому божеству с почитанием и исполненной восхищения любовью, но не требует от него ни ответной любви, ни особого о себе попечения» («Очерк истории греческой философии»).

 

[6] Защищая эту точку зрения, Аристотель между прочим привел следующий (весьма характерный для его способа мышления) аргумент: «Все божественное одарено вечным движением; небу присуще это качество, ибо оно тело божественное, и вот почему оно имеет сферическую форму, которая по самой своей природе вечно круговращается. Но как же объяснить, что не все тело неба находится в движении? Это потому, что всегда одна часть круговращающегося тела необходимо должна оставаться на одном месте и в покое; и это именно та часть, которая находится в центре. Невозможно, чтобы в небе какая‑нибудь часть оставалась неподвижною, ибо тогда она будет направляться к центру; а так как естественное движение неба есть круговое, то движение к центру не будет вечным. Все, что против природы, не может продолжаться вечно и есть только уклонение от того, что естественно. Следовательно, Земля необходимо должна быть в центре и оставаться там в покое».

 

[7] Философские тетради, 1934, стр. 331.

 

[8] Сторонники этого идеалистического философского течения, окончательно опровергнутого Лениным в его книге «Материализм и эмпириокритицизм», уверяют, что наука не объясняет, а лишь описывает явления. Они смотрят на научиые теории не как на попытки объяснить природу, понять природу вещей, а лишь как на математические фикции, полезные для вычислений, удобные для обобщения известных фактов и т. д. Ниже мы увидим, что в сущности на такой точке зрения стояли богословы, заявившие, что система Коперника представляет собой не картину действительности, а лишь геометрическое построение, облегчающее астрономические вычисления (см гл. XVI).

 

[9] Впоследствии оказалось, что эта величина должна быть уменьшена на 1/6. Но эта ошибка, вызванная недостаточностью способов наблюдения того времени, нисколько не понижает заслуг Гиппарха.

 

[10] Односторонне развивая мысль, что над всяким процессом властвует определяемая числом закономерность, пифагорейцы усматривали в числах ключ к пониманию природы, основу всех явлений. В связи с этим они особенно усердно занимались отношением между числами, причем это занятие у них в конце концов вылилось в мистику чисел. И Аристотель считал, что Противоземлие придумано было лишь для того, чтобы удовлетворить числовую мистическую символику пифагорейцев, для которых «математика стала философией». Поэтому он неоднократно бросал пифагорейцам обвинение в том, что главная их роль состоит не в исследовании явлений, а в принорав‑ ливании явлений к собственным своим воззрениям и теориям. В своей «Метафизике» он писал: «Пифагорейцы, – следуя математическим своим воззрениям, принимают за нечто доказанное, что небо (вселенная) должно быть сочетанием гармоний и чисел. Если же они находят в существующих вещах (телах) недостаток, то пополняют его, лишь бы система тел была, по их мнению, совершенной. Так, например, поскольку число десять есть число совершенное и как бы заключает в себе всю природу чисел, то пифагорейцы заключают, что число тел, движущихся по небесному своду, должно быть равно де сяти, а так как их видно лишь девять, то Притивоземлие и принято ими десятым телом». Однако знаменитый астроном Скиапарелли на основании своих исследований пришел к заключению, что на систему Филолая нельзя смотреть как на пустую фантазию. Система Филолая, – заметил он, – не есть плод беспорядочного воображения, наоборот, она возникла из стремления согласовать данные наблюдений с предустановленным принципом, касающимся природы вещей. Этим принципом было возникшее в пифагорейской школе учение о гармонии, закономерности, взаимозависимости, господствующей повсюду, – стало быть также и в космосе.

 

[11] Энгельс отметил: «Аристарх Самосский уже за 270 лет до н. эры выдвигал коперникову теорию о Земле и Солнце». (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. т. XIV, стр. 511).

 

[12] Философские идеи Аристотеля (вместе с астрономическими взглядами Птолемея) с XIII в. признавались неотъемлемыми элементами христианской веры. Мыслители, нападавшие на Аристотеля, признавали, что они имеют дело с голиафом церкви, что удар по этим идеям является ударом по религиозному авторитету. Через 79 лет после смерти Коперника, в 1624 г., парижский парламент издал декрет, грозивший изгнанием всем, кто публично выступит с каким‑нибудь тезисом против Аристотеля, а пять лет спустя тот же парламент (по настоянию богословов Сорбонны) постановил даже считать противоречие принципам Аристотеля равносильным противоречию предписаниям церкви. Неудивительно, что вопрос «за или против Аристотеля?» – был первый вопрос, который ставили ученые и философы того времени. Однако, курьезная сторона этой «аристоте‑ лемании» состояла в том, что обе стороны часто не имели понятия о действительных мнениях Аристотеля, приписывая ему такие идеи, которые при ближайшем знакомстве с его сочинениями, оказывались совершенно противоречащими его взглядам.

 

[13] К. Маркс и Ф. Энгельс, Собр. соч., т. XVI, ч. 2, стр. 296.

 

[14] К. Маркс и Ф. Энгельс. Диалектика природы. Собр. соч, t. XIV. стр. 439

 

[15] В этом изложении Пеурбах, между прочим, особенно четко выявил давно уже замеченное разногласие между взглядами Аристотел? и Птолемея на систему мира. По мировоззрениям Аристотеля, Солнце, Луна, пять планет и неподвижные звезды прикреплены к разным сферам, лежащим одна внутри другой, причем все эти сферы приводятся в движение особой сферой, так называемым перводвигателем (за ним средневековые ученые обыкновенно помещали эмпирей – «жилище блаженных» – или небо). Эти сферы отличны от комбинации кругов, которыми пользовался Птолемей и которые известны под названием эпициклов и деферентов, ибо по этой системе мира каждая планета свободно двигалась в пространстве. В виде компромисса Пеурбах предложил гипотезу, согласно которой внутри хрустальных сфер имеются пустые места для эпициклов Птолемея. Но хотя в лице Пеурбаха, Региомонтана и их продолжателя Вальтера мы имеем последних и наиболее блестящих представителей птолемеевой системы (показавших эту систему в первоначальном, неискаженном виде), они своими точными и многочисленными наблюдениями подготовили падение птолемеевой системы.

 

[16] Впрочем, еще и раньше знаменитый средневековый западноарабский ученый Аверроэс (1126–1198) в своем очерке об «Альмагесте» (где он в сущности разделяет взгляды Птолемея) сделал замечание, что вычисления верны, но действительное положение вещей все‑таки не объясняется птолемеевой системой мира. Он высказал мнение, что теория эпициклов и эксцентриков неправдоподобна, и выразил пожелание, чтобы эти слова побудили к исследованию других ученых, так как сам он уже слишком стар.

 

[17] Речь на I Всесоюзном совещании стахановцев. Партиздат, 1935, стр. 21 и 22.

 

[18] Речь на I Всесоюзном совещании стахановцев. Партиздат, 1935, стр. 21 и 22.

 

[19] Этот знаменитый афоризм нередко предписывается Паскалю, но последний его лишь повторил в своих «Мыслях». В этой книге он писал: «Сколько бы ни напрягали мы наше представление за пределы воображаемых пространств, мы можем породить лишь атомы вместо действительных вещей. Вселенная – бесконечная сфера, центр которой всюду, а окружность нигде».

 

[20] Польский городок Торн – родина Коперника – тогда принадлежал Восточной Пруссии.

 

[21] Чтобы представить себе движение планет, можно взять часы и вообразить, что центр циферблата – Солнце, конец быстро движущейся минутной стрелки – ближайшая к Солнцу планета, а конец медленно движущейся часовой стрелки – планета более далекая (если мы мысленно увеличим соответственно длину этой стрелки). Представим себе, что наблюдатель с кончика часовой стрелки смотрит на кончик минутной, – тогда он увидит как бы движение внутренней нижней планеты. Если же смотреть с кончика минутной стрелки на кончик часовой, то движение будет подобным движению внешней (верх ней) планеты.

 

[22] Интересно отметить, что на такой же точке зрения стоят представители новейшей «научной философии» – эмпириокритицизма (махизма): их идеи об «экономическом описании явлений», о «рабочих гипотезах», о «чистом опыте» и пр. мы в довольно ясной форме встречаем у Оссиандра. При чтении этого богослова сразу становится ясным и понятным теологический корень той «философии естествознания», которая не перестает твердить о своей «научности», «беспристрастности». «прогрессивности» и пр. А что эта философия, родственная идеализму Юма и блестяще разоблаченная Лениным в его книге об эмпириокритицизме, не отошла еще в область преданий, видно хотя бы из того, что редактор посмертного издания книжки Клейна «Астрономические вечера» Критцингер снабдил изложение мысли Оссиандра безапелляционным примечанием: «Это замечание вполне соответствует воззрениям современного естествознания». Да и сам главарь «эмпириокритицизма» Мах, касаясь в своей «Механике» учений Птолемея и Коперника, писал вполне в духе Оссиандра и прочих католических теологов: «Оба учения одинаково правильны, но последнее (т. е. Коперника) только проще и практичнее». И. подобно Оссиандру, он молчит о том, чем именно вызвано это преимущество…

 

[23] Б. Райков. Очерки по истории гелиоцентрического мировоззрения в России. 1937.

 

[24] Чтобы привлечь внимание читателя к своим открытиям. Галилей нарочно дал книге следующее длинное (несколько широковещательное, как бы рекламное) название: «Звездный вестник, возвещающий великие и в высшей степени удивительные зрелища и предлагающий их вниматию каждого, в особенности же философу и астроному, в том виде, в каком они были наблюдаемы Галилео Галилеем и пр. и пр. о помощью недавно изобретенной им зрительной трубы на лике Луны, в бесчисленных неподвижных звездах Млечного пути, в туманных звездах и особенно в четырех обращающихся с изумительной быстротой вокруг Юпитера на неравных расстояниях и с различными периодами планетах, никому до сей поры неизвестных, которые автор совсем недавно открыл первый и решил назвать Медичеевыми светилами».

 

[25] О некоторых из своих противников Гатилей так писал Кеплеру в письме от 19 августа 1610 г.: «Посмеемся, мой Кеплер, великой глупости людской! Что сказать о первых философах здешней гимназии, которые с каким‑то упорством аспида, несмотря на тысячекратные приглашения, не хотели даже взглянуть ни на планеты, ни на Луну, ни на телескоп? Поистине, как у того нет ушей, так у этих глаза закрыты для света истины. Замечательно, но меня не дивит. Этот род людей думает, что философия – какая‑то книга, как «Энеида» или «Одиссея», истину же надо искать не в мире, не в природе, а в сличении текстов. Почему не могу посмеяться вместе с тобой? Как громко расхохотался бы ты, если бы слышал, что толковал против меня, в присутствии великог – о герцога Пизанского, первый ученый этой гимназии, как силился он логическими аргументами, как бы магическими прельщениями, отозвать и удалить с неба новые планеты!».

 

[26] Все 5ти соображения, вложенные Галилеем в уста Сальвиати. встречают следующее возражение Симпличио, весьма характерное для схоластического способа мышления: «Но для бесконечного могущества создателя одинаково легко двигать как всю вселенную, так и Землю или соломинку. Если же могущество его бесконечно, то почему же не проявиться ему в большей своей части, нежели в меньшей?» На это Сальвиати отвечает: «Я согласен с тем, что для бесконечной силы все равно, двигать ли сотней тысяч или одной. Но сказанное мною относится не к тому, кто двигает, а к тому, что движется. Что же касается того, что бесконечной силе приличествует более проявиться на большем деле, чем иа меньшем, то по сравнению с бесконечностью одна конечная часть нисколько не больше другой: неправильно утверждать, что 100 000 есть более крупная часть для бесконечного числа, нежели 20. Словом, если мы принимаем во внимание движимые тела и усматриваем в движении Земли явление более простое, нежели в движении вселенной, то, согласно справедливому правилу Аристотеля, «бесцельно применять многое там, где достаточно и малого», суточное движение Земли должно представляться нам гораздо более вероятным, нежели движение всей вселенной и покой Земли». Таким образом, Галилей, по примеру Коперника, иногда пользовался старыми, схоластическими понятиями, для того чтобы притти к новым, «революционным выводам, т. е. он старался разгромить схоластику на ее собственной почве, подобно тому как Коперник разрушил птолемееву систему на основе ее собственных понятий.

 

[27] Куно Фишер. История новой философии, т. I. Декарт.

 

[28] Эта уловка не спасла, однако, книгу Декарта от запрещения, но все же изложенный лицемерно – компромиссный образ мыслей получил довольно широкое распространение в XVII в., особенно во Франции. Это видно, например, из того, что ученый Рого в 1672 г. сказал о декартовой системе следующее: «Самое удобное или выгодное в этой системе то, что она может удовлетворить и людей благоразумных, и людей мнительных, предоставляя одним свободу думать, как им угодно, я давать какие угодно названия передвижению Земли, и давая понять другим, которые боятся впасть в ошибку, если признают, что Земля движется, что им нечего тревожиться, принимая эту гипотезу, так как в действительности упомянутая система, хотя и признает, что Земля движется, но движение это от нее не зависит. Если движение не что иное, как перемещение тела относительно тел непосредственно его окружающих, то приходится согласиться, что так называемое суточное движение Земли скорее принадлежит массе, состоящей из земли, морей и воздуха, чем собственно Земле, которая пребывает в совершенном покое в то самое время, как ее увлекает поток материи, когда она плавает; о человеке, который спит на плывущем и увлекающем его корабле, тоже говорится, и весьма справедливо, что он находится в покое. Движение, которое привыкли называть. годовым движением Земли, тоже нисколько не принадлежит Земле, – это движение не принадлежит даже массе, состоящей из земли, воды и воздуха, но принадлежит небесной материи, увлекающей эту массу вокруг Солнца»

 

[29] К. Маркс и Ф. Энгельс., Соч., т. XIV, стр. 646