Зачет встречных однородных требований

 

Существование огромного числа правовых связей, состоящих из субъективных прав и корреспондирующих им субъективных обязанностей, предполагает такое же огромное число управомоченных и обязанных лиц. При этом одно и тоже лицо одновременно является участником определенного множества гражданских правоотношений, в которых он выступает и как обладатель субъективных прав, и как носитель юридических обязанностей.

Так, например, гражданин одновременно может являться собственником определенного множества вещей (а значит, выступать управомоченной стороной в вещных правоотношениях) и несобственником по отношению к неопределенному кругу собственников (а значит, выступать обязанной стороной). Он может быть студентом негосударственного вуза, а значит, быть кредитором (заказчиком) в обязательстве возмездного оказания образовательных услуг и должником в обязательстве по оплате этих услуг. Он может быть пассажиром транспорта общего пользования, а значит выступать кредитором в обязательстве по перевозке пассажира и должником в обязательстве по оплате услуг перевозки.

Возможна ситуация, когда одни и те же субъекты гражданского оборота встречаются в качестве управомоченной и обязанной сторон в разных правоотношениях, в т. ч. и обязательственных. Это не означает, что в подобных ситуациях один субъект будет всегда кредитором, а другой – должником. Напротив, существует определенное число правовых связей, когда носитель субъективной обязанности в рамках одного обязательства одновременно выступает обладателем субъективного права в другом обязательстве. Некоторые из таких обязательств характеризуются наличием однородных требований, что позволяет при определенных обстоятельствах погасить эти обязательства либо одно из них. Речь идет о механизме зачета встречных требований.

Зачет встречных требований является одним из наиболее удобных и востребованных хозяйственной практикой способов прекращения обязательств. Он позволяет в определенных случаях упростить механизм расчетов между контрагентами, исключив необходимость фактического перемещения материальных благ от должника к кредитору. Вместе с тем, применение зачета встречных требований на практике порождает немало дискуссионных вопросов, решение которых находится в поле зрения ученых‑правоведов, что предопределяет необходимость исследования сущности правоотношений, возникающих при применении данного способа прекращения обязательств.

Посредством зачета встречные однородные требования сторон, если они равны по объему, полностью погашаются. В случае, когда данные требования не соотносятся по объему, только одно из них прекращается, что, в свою очередь, приводит к погашению только одного из встречных обязательств.

Согласно ст. 410 Гражданского кодекса РФ «обязательство прекращается… зачетом встречного однородного требования…». Таким образом, либо понятие «обязательство» используется законодателем в значении требования, либо, напротив, понятие «требование» используется в значении обязательства, либо вообще законодатель рассматривает эти понятия как тождественные.

Данное понятийное несоответствие позволило некоторым авторам прийти к выводу о том, что «прекращение обязательства является следствием зачета обязательств, а не зачета требований, так как зачитываются не только права (требования), но и обязанности (долги)»[31]. С подобным мнением трудно согласиться, поскольку в настоящее время ни закон, ни судебная практика не связывают прекращение обязательств с зачетом долгов, что, в первую очередь, вытекает из существа любого обязательственного правоотношения, в котором долг представляет собой субъективную обязанность, содержание которой раскрывается через меру должного поведения обязанного лица (должника). Содержание субъективной обязанности диаметрально противоположно содержанию субъективного права (требования), представляющего собой меру возможного поведения управомоченного лица, которое, помимо всего прочего, может быть выражено посредством реализации возможности на зачет требования. Таким образом, можно утверждать, что зачету подлежат исключительно встречные требования, а не встречные обязательства. Встречные обязательства прекращаются, а не зачитываются вследствие зачета встречных требований.

В силу того, что для осуществления зачета именно праву требования, а не обязанности (долгу) придается квалифицирующее значение, встречные обязательства не могут рассматриваться в качестве взаимных. В этой связи вызывает возражение подход, нашедший отражение в юридической литературе, согласно которому «зачет (компенсация) представляет собой способ прекращения взаимных обязательств двух лиц, каждое из которых является одновременно и должником, и кредитором»[32].

В теории гражданского права категория «взаимность», как правило, используется для разграничения договоров на односторонние и двусторонние по критерию наличия прав и обязанностей сторон. Так, в двустороннем (взаимном, синаллагматическом) договоре права и обязанности сторон взаимны, т. е. у каждой стороны в результате заключения договора возникают как права, так и обязанности. Данная характеристика договора имеет законодательное выражение в нормах, посвященных встречному исполнению обязательства, под которым понимается исполнение обязательства одной из сторон обусловленное, в соответствии с договором, исполнением своих обязательств другой стороной.

Понятия «взаимность» и «встречное исполнение обязательств» характеризуют существо обязательств, возникающих из одного договора, тогда как встречные обязательства для цели зачета могут быть как договорными (возникающими из одного или разных договоров), так и внедоговорными, как регулятивными, так и охранительными. Значение имеет лишь то, чтобы предмет встречных требований, подлежащих зачету, был однороден, что в полной мере соответствует сложившейся судебной практике.

Так, в п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 29.12.2001 № 65 «Обзор практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований»[33] говорится о том, что ст. 410 ГК РФ не предусматривает, чтобы предъявляемое к зачету требование вытекало из того же обязательства или обязательств одного вида[34].

Отсюда следует, что критерий однородности для цели зачета означает однородность предмета требований, но не однородность оснований их возникновения. Данный подход находит отражение, в частности, в п. 6 указанного Информационного письма, в котором определяются особенности зачета требований, одно из которых связано с возмещением затрат и уплатой процентов, а другое – с возвратом основной суммы долга. Несмотря на то, что указанные требования являются денежными (долговыми), признать их однородными с точки зрения однородности основания весьма сложно.

Отсутствие однородности предмета требований не допускает, в частности, зачета требований, вытекающих из кредитного договора (требований по возврату кредита и уплате процентов), и требования, возникающего из договора банковского счета (требования по зачислению денежных средств на счет клиента‑заемщика), которые по своему основанию являются однородными. Данный подход нашел отражение в Постановлении Пленума ВАС РФ от 19.04.1999 № 5 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с заключением, исполнением и расторжением договоров банковского счета»[35].

Так, в п. 4 данного Постановления говорится о том, что банк не вправе со ссылкой на положения ГК РФ о зачете не зачислять на расчетный счет поступающие в адрес клиента суммы, ссылаясь на имеющуюся у него задолженность по кредиту и иным денежным обязательствам. В то же время в п. 5 этого же Постановления предусматривается ситуация, когда зачет требований, возникших из кредитного договора и договора банковского счета, возможен. Речь идет о случае, когда договор банковского счета расторгнут. В этом случае зачету могут подлежать требования клиента к банку о возврате остатка денежных средств, а также требования банка к клиенту о возврате кредита и исполнении иных денежных обязательств, срок исполнения которых наступил. Таким образом, имеют место две ситуации, одна из которых не допускает зачета, другая, напротив, допускает, несмотря на то, что требования, подлежащие зачету, имеют неоднородные основания.

Возможность применения зачета относительно приведенных ситуаций зависит от того, является ли однородным предмет требований, подлежащих зачету. Так, раскрывая правовую природу отношений, возникающих из договора банковского счета, С. В. Сарбаш рассматривает следующий случай. За поставленную третьему лицу продукцию в адрес клиента поступила соответствующая денежная сумма, которую банк, не зачисляя на расчетный счет клиента, направил в счет погашения ранее выданной ему и не возвращенной в срок суммы кредита. С. В. Сарбаш исследовал два требования: первое – требование банка к клиенту о возврате суммы кредита, которое было определено им как денежное; второе – требование клиента к банку, возникающее из договора банковского счета (требование к банку о принятии и зачислении денежных средств на счет), которое было квалифицировано как требование о предоставлении услуги[36].

На наш взгляд, в рассматриваемой ситуации вопрос о квалификации требования клиента к банку относительно не зачисленной суммы денег на его счет не может ставиться, поскольку между клиентом и банком не может возникнуть обязательство в отсутствие объекта такого обязательства. В данном случае не было исполнено поручение (распоряжение) третьего лица по перечислению денежной суммы на счет клиента. Следовательно, если кто и имеет право требовать что‑либо от банка в отношении не зачисленной на счет клиента денежной суммы, то это не клиент, а непосредственно третье лицо. Поэтому вопрос о зачете встречных требований в принципе не может ставиться, поскольку в предложенной ситуации таковые отсутствуют.

Представляется, что только при расторжении (прекращении) договора банковского счета, на стороне банка может возникнуть денежный долг в размере остатка денежных средств по счету клиента, который имел место на момент расторжения (прекращения) договора. Наличие денежного долга на стороне банка позволяет ему зачесть денежную сумму, причитающуюся клиенту, в счет требования к нему по возврату кредита, вытекающего из кредитного договора, по правилам о зачете. Данный вывод нашел отражение в п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ № 5. В данной ситуации имеют место встречные требования однородные по предмету. Решение вопроса об однородности оснований будет зависеть от механизма прекращения договора банковского счета. Если такой договор прекращается в рамках нормальной его динамики (напр., в силу окончания срока действия договора банковского счета), то перед нами встречные требования однородные по основанию (требования являются договорными). Если имеет место прекращение договора банковского счета в силу его расторжения, то однородность оснований отсутствует, поскольку требование о возврате кредита является договорным, а требование о возврате остатка денежных средств, возникшего после расторжения договора банковского счета, является примером внедоговорного требования – требования о возврате неосновательного обогащения, природа которого определяется тем, что при расторжении договора прекращается и то основание, по которому деньги находились у банка.

При расторжении договора может возникнуть не только одно требование, но и два встречных однородных требования. Например, во исполнение договора на проведение опытно‑конструкторских работ исполнителю были переданы деньги. Исполнитель не выполнил предусмотренные договором работы в силу невозможности их проведения, что, соответственно, повлекло прекращение договора. В подобной ситуации, если взаиморасчеты между сторонами договора не были произведены в рамках действующего договора, могут возникнуть два кондикционных обязательства: одно – долговое денежное обязательство исполнителя возвратить уплаченную заказчиком денежную сумму, другое – долговое обязательство заказчика оплатить произведенные исполнителем до прекращения договора работы. Учитывая однородность указанных кондикционных обязательств, возникающие из них требования могут подлежать зачету.

Вместе с тем в судебной практике встречается иная квалификация спорных правоотношений, не позволяющая произвести зачет встречных однородных требований, возникших вследствие недействительности договора. Так, в арбитражный суд обратилось акционерное общество (арендатор) с иском к товариществу с ограниченной ответственностью (арендодателю) о применении последствий ничтожной сделки – договора аренды[37]. Истец требовал на основании ст. 1102 ГК РФ взыскать с ответчика суммы, перечисленные ему ранее в качестве арендной платы, несмотря на то, что помещение, являющееся предметом договора аренды, было фактически предоставлено истцу и использовалось им до момента предъявления иска. Арбитражный суд в удовлетворении иска отказал, мотивируя это тем, что размер перечисленной истцом платы не превышает обычных ставок, уплачиваемых за аренду аналогичных помещений в данной местности. Поскольку в результате исполнения ничтожной сделки истец фактически пользовался предоставленным ему помещением и в силу ст. 167 ГК РФ обязан возместить другой стороне в денежной форме стоимость этого пользования, арбитражный суд признал, что перечисленная истцом плата не может рассматриваться как неосновательное обогащение собственника имущества[38].

Решение суда представляется спорным. Так, в силу п. 2 ст. 167 ГК РФ каждая из сторон недействительной сделки возвращается в первоначальное положение. При исполнении ничтожного договора аренды арендодатель получил денежную сумму в качестве арендных платежей, а арендатор получил возможность фактически пользоваться помещением. Следовательно, на стороне арендодателя возникло неосновательное денежное обогащение в размере суммы, перечисленной арендатором. В свою очередь, на стороне арендатора вследствие пользования имуществом также возникло неосновательное обогащение в форме сбережения.

Таким образом, имеют место два реституционных требования. Предметом первого требования выступает возврат денежного обогащения (сумма перечисленных в качестве арендной платы денежных средств), а предметом второго – возмещение сбережения в денежной форме в размере цены, взимаемой за пользование аналогичным имуществом, определяемой на момент окончания пользования имуществом. Оба требования являются внедоговорными и должны реализовываться в рамках независимых друг от друга обязательств. Каждая из сторон ничтожной сделки, исполняя свою обязанность вернуть «чужое», не может рассчитывать получить взамен встречное предоставление. Как справедливо отмечает Д. О. Тузов, каждая сторона обязана совершить соответствующее действие исключительно в силу того, что без правовых оснований удерживая имущество другой стороны, неосновательно получила за счет последней какую‑либо имущественную выгоду, а также в силу некоторых иных обстоятельств[39]. Обязанность выполнить требование о возврате полученного по недействительной сделке безусловна. Она исполняется в рамках реализации охранительных мер, предусмотренных законом, а, следовательно, сторона, обязанная совершить действие, выступающее предметом реституционного требования, является заведомо недобросовестной.

Арбитражный суд определил, что в результате исполнения ничтожной сделки истец фактически пользовался предоставленным ему помещением и поэтому обязан возместить другой стороне в денежной форме стоимость такого пользования. Однако судом была установлена тождественность природы суммы, внесенной истцом в качестве арендной платы, и суммы, подлежащей возврату в силу ст. 167 ГК РФ (поскольку обе эти суммы выступают формой платы за пользование имуществом), а также было установлено соответствие размера указанных сумм (поскольку размер перечисленной истцом платы не превышал обычных ставок, уплачиваемых за аренду аналогичных помещений в данной местности). Таким образом, на отказ в квалификации уплаченных истцом сумм в качестве неосновательного обогащения повлиял как размер уплаченного, так и наличие обязанности истца уплатить в денежной форме стоимость пользования помещением.

По нашему мнению, арбитражный суд, отказав в квалификации уплаченных истцом сумм в качестве неосновательного обогащения, признал отношения, возникшие между истцом и ответчиком до предъявления иска по поводу взимания арендной платы за пользование помещением, действительными (правомерными), что противоречит и существу недействительной сделки, и существу неосновательного обогащения.

Недействительная сделка признается таковой с момента ее совершения и не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью. Последствие недействительности сделки предполагает возврат сторон в первоначальное положение. Такой возврат основан на том, что исполненное по недействительной сделке должно рассматриваться как неосновательное обогащение, возникшее на стороне каждого из участника такой сделки, принявшего исполнение. При этом при передаче исполнения по ничтожной сделке правовых оснований не существовало изначально; при исполнении оспоримой сделки правовые основания отпали в момент признания сделки недействительной судом[40].

В частности, по поводу отпадения основания недействительной сделки писал В. П. Шахматов: «Признание сделки недействительной, как правило, относит недействительность к моменту ее совершения. Отсюда переход имущества по такой сделке теряет свое правовое основание… Исполнение оспоримых сделок приводит к неосновательному получению только тогда, когда такие сделки признаются недействительными, но во всех случаях недействительности сделок с их исполнением возникает и неосновательное получение имущества…. Таким образом, если лицо требует признания оспоримой сделки недействительной, то это означает, что в результате ее совершения это лицо либо необоснованно лишилось принадлежащего ему права, либо без должных оснований приняло на себя исполнение той или иной обязанности, а потому и настаивает на восстановлении права или освобождении от обязанности, или на том или другом одновременно»[41].

При ничтожной сделке неосновательное обогащение возникает с момента ее совершения, при этом недобросовестность участников сделки резюмируется, что означает: каждая из сторон знала или должна была знать о ничтожности сделки, а равно о неосновательности обогащения. С момента совершения ничтожной сделки ее стороны выступают недобросовестными участниками, а, следовательно, арбитражный суд в рассмотренном выше примере не мог усмотреть за действием по внесению арендной платы признаки правомерного действия. Суд однозначно должен был признать получение арендной платы в качестве неосновательного приобретения. Случаи, когда имущество не подлежит возврату в качестве неосновательного обогащения, исчерпывающим образом приведены в ст. 1109 ГК РФ, среди которых возврат исполненного по недействительной ничтожной сделке отсутствует.

Отказав в удовлетворении требований истца, арбитражный суд нарушил право последнего не только на возврат неосновательного денежного обогащения, но и на получение процентов за пользование чужими денежными средствами, которые должны начисляться с момента перечисления денег (арендной платы). Учитывая то, что ответчик узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения с момента совершения ничтожной сделки, суд, отказав в квалификации уплаченных сумм в качестве неосновательного обогащения, сберег на стороне ответчика суммы, соотносимые с размером причитающихся истцу процентов за пользование чужими денежными средствами, начисляемыми на сумму уплаченных арендных платежей.

Усматривая несостоятельность мотивировочной части решения суда, но, не оспаривая правильность вынесенного решения, А. В. Слесарев полагает, что отказ в удовлетворении требований истца должен был основываться на зачете встречных требований[42].

Несмотря на достоверность вывода о необходимости применения зачета в рассматриваемой ситуации, считаем возможным не согласиться с тем, что встречные требования в данном примере являются равнозначными по объему. На наш взгляд, размер возмещения истцу должен определяться исходя из положений п. 1 ст. 1104 и п. 2 ст. 1107 ГК РФ, а ответчику – из положений п. 2 ст. 1105 ГК РФ.

Сопоставление объемов встречных требований, определяемых по правилам указанных статей, позволяет утверждать, что они не являются равнозначными, а, следовательно, зачет требований может быть лишь частичным. Возмещение, подлежащее возврату истцу (арендатору), представляет собой не только размер уплаченных сумм в качестве арендных платежей, но и размер начисленных на эту сумму процентов за пользование чужими денежными средствами. В свою очередь, ответчик (арендодатель) вправе рассчитывать на возмещение, которое сопоставимо с размером платежей, взимаемых за пользование аналогичным помещением в данной местности. Поскольку арбитражный суд установил, что перечисленные ответчику суммы в качестве арендной платы соответствуют объему возмещения, на которое он вправе рассчитывать, он должен был произвести зачет встречных требований в размере полученных ответчиком денежных средств. Обогащение в размере процентов за пользование чужими денежными средствами должно было подлежать передаче истцу.

Следует учитывать, что зачет встречных требований по возврату исполненного по недействительной сделке не может быть ограничен ни соглашением сторон, ни законом. Природа реституционных требований лежит в сфере возложения гражданско‑правовой ответственности, возможность зачета которых следует, в частности, из содержания п. 2 ст. 399 ГК РФ: кредитор не вправе требовать удовлетворения своего требования к основному должнику, если это требование может быть удовлетворено путем зачета встречного требования к основному должнику.

Все вышеизложенное касалось зачета встречных денежных требований. Между тем в правовой науке однородность не ограничивается лишь денежной составляющей предмета встречных требований. В качестве предмета встречных требований в принципе могут выступать любые вещи, определенные родовыми признаками[43].

В юридической литературе зачет встречных требований, предметом которых выступают родовые вещи отличные от денег, как правило, не анализируется, возможно, в силу отсутствия самой практики применения данного вида зачета. Достаточно сложно представить себе ситуацию, в которой бы имели место встречные обязательства, направленные на передачу одних и тех же родовых вещей. Причем это должны быть непросто вещи, относящиеся к одному роду (сахар, уголь, нефть, песок), а вещи, соотносимые по конкретному виду, сорту, качеству и иным требованиям. Другими словами, это должны быть вещи одинаковые в буквальном смысле, что в значительной степени затрудняет определение возможной сферы применения зачета относительно таких вещей.

Даже при буквальном совпадении родовых вещей, составляющих предмет встречных требований, они могут в зависимости от различных обстоятельств отличаться по стоимости. Так, одни вещи могли храниться дольше других, что повлекло за собой увеличение затрат, связанных с их хранением, и в конечном счете повлияло на стоимость подлежащих передаче вещей. Вещи могут закупаться у разных поставщиков по отличным ценам, что, естественно, исключает сопоставимость встречных требований.

В качестве случая, позволяющего говорить об однородности встречных требований, предметом которых выступают вещи отличные от денег, можно рассмотреть, например, ситуацию, связанную с обязанностью должников по встречным требованиям передать друг другу воду, предварительно взятую из одного и того же колодца, в одно и то же время с совершением одних и тех же затрат на забор воды. Однако такая ситуация для цели зачета представляется, по крайней мере, бессмысленной.

Таким образом, для сопоставления встречных требований, предметом которых выступают родовые вещи отличные от денег, требуется соглашение сторон, в то время как ст. 410 ГК РФ устанавливает правило о том, что для зачета достаточно заявления одной стороны. В этой связи возникает вопрос о допустимости совершения зачета по соглашению сторон.

В юридической литературе возможность существования помимо зачета как односторонней сделки еще и договорного зачета в принципе не оспаривается[44]. При этом понятие зачета предлагается толковать в узком и широком смысле. Условия совершения зачета встречных требований, определяемых правилами ст. 410 ГК РФ – это зачет в узком смысле, а любое уменьшение встречных обязательств без каких‑либо ограничений со стороны положений ст. 410 и 411 ГК РФ есть зачет в широком смысле.[45]

Для уяснения вопроса о возможности существования договорного зачета необходимо ответить на вопрос о том, можно ли соглашение сторон о взаимном прекращении обязательств квалифицировать в качестве зачета?

Для решения поставленного вопроса рассмотрим несколько ситуаций применения договорного зачета. При этом будем учитывать то обстоятельство, что договорный зачет, если вести речь о существовании такового, предполагает наличие встречных требований, предмет которых может быть как однородным, так и не быть таковым.

Ситуация первая: стороны прекращают зачетом обязательства, возникшие из одного договора. Если предметом встречных требований выступают деньги, то ни о какой необходимости достижения соглашения для зачета речи не идет. Данное положение находит подтверждение в ст. 853 ГК РФ, предусматривающей, что денежные требования банка к клиенту, а также требования клиента к банку прекращаются зачетом, если иное не предусмотрено договором банковского счета. При этом для зачета требуется волеизъявление банка, на который возлагается обязанность по осуществлению зачета указанных требований. Что касается возможности зачета требований, возникающих из одного договора и предметом которых выступают одни и те же родовые вещи отличные от денег, то такая ситуация исключена в принципе. Заключение договора, направленного на передачу одних и тех же родовых вещей, лишено какого‑либо смысла.

Соответственно, применительно к данной ситуации, это могут быть лишь обязательства, объектом которых выступает передача отличного друг от друга имущества. Такие обязательства, например, могут возникнуть из договоров, направленных на возмездную передачу имущества в собственность. Так, по договору купли‑продажи продавец обязуется передать в собственность покупателя товар, а последний обязуется уплатить за него определенную цену. Однако вместо этого стороны приходят к соглашению о зачете встречных требований и, таким образом, снимают с себя обязанности по совершению, предусмотренных договором купли‑продажи, действий. При квалификации данного соглашения видно, что ни о каком зачете речи не идет. В подобной ситуации понятие «соглашение о зачете» подменяет понятие «расторжение договора по соглашению сторон». Иными словами, стороны прекращают договор купли‑продажи, не зачетом встречных требований, а посредством его расторжения.

Ситуация вторая: стороны прекращают зачетом обязательства, возникшие из разных договоров. Например, кредитор по договору купли‑продажи вправе требовать передачи оплаченного товара, а кредитор по договору займа вправе требовать возврата заемных средств. Однако, стороны вместо того, чтобы требовать исполнения обязательств, возникших из договоров купли‑продажи и займа, договариваются о взаимном погашении требований сопоставимых по стоимости.

При квалификации подобного соглашения видно, что ни о каком договорном зачете в чистом виде речи не идет. Подобное соглашение включает в себя элементы двух соглашений: первое направлено на прекращение договора купли‑продажи и формирование кондикционного требования, размер которого соответствует уплаченной за товар цены; второе направлено на зачет встречных денежных требований. Это означает, что в данной ситуации предполагается определенная последовательность совершения седелок – в первую очередь, прекращение договора купли‑продажи, и только потом реализация договорного зачета.

Ситуация третья: стороны прекращают зачетом обязательства различные по природе, например, договорное и внедоговорное. В данной ситуации в большей мере, чем в других, проявляются ограничения на совершение зачета. Так, из деликтной сферы исключаются требования, связанные с возмещением вреда причиненного жизни или здоровью. Следовательно, вопрос о зачете может возникнуть лишь в отношении требований о возмещении имущественного вреда. Вопрос о зачете требований о возврате неосновательного обогащения может возникнуть только в отношении денежного обогащения, в том числе в случае, когда приобретатель не может возвратить вещь в натуре и на него возлагается обязанность по возмещению стоимости такого имущества. Кроме того, для внедоговорных требований характерно то, что они, как правило, являются денежными.

Особенность договорного требования, подлежащего зачету в предложенной ситуации, заключается в том, что если оно связано с передачей вещей отличных от денег, то соглашению о зачете должно предшествовать расторжение договора и формирование обязательства по возмещению убытков, либо прекращение обязательства по передаче вещи посредством новации его в заемное обязательство.

Вышеизложенное позволило сформулировать следующие выводы относительно реализации договорного зачета:

1. Прекращение обязательств, возникающих из одного договора посредством зачета встречных требований, возможно лишь в отношении встречных денежных требований. Однако совершение такого зачета по общему правилу не требует дополнительных соглашений о зачете. Необходимость достижения согласия для совершения зачета встречных денежных требований предполагается, в частности, тогда, когда в самом договоре содержится условие, предусматривающее получение согласия одной из сторон на совершение зачета, либо договором установлен запрет на совершение зачета. Также договором может предусматриваться и другой вариант реализации прав требования на получение денег отличный от зачета встречных требований.

2. Прекращение обязательств, возникающих из разных договоров, посредством договорного зачета возможно лишь в том случае, когда такие договорные встречные обязательства являются денежными. Если обязательства (или одно из обязательств) являются вещевыми (неденежными), то, в первую очередь, для цели зачета требуется перевод таких обязательств (одного из обязательств) в денежные, что может быть совершено посредством прекращения договоров (одного из договора) по соглашению сторон. Однако в такой ситуации договорный зачет уже не будет касаться зачета договорных требований, поскольку при трансформации договорного вещевого требования в денежное требование, последнее приобретет форму кондикционного (внедоговорного) требования. Исключение составляет случай, когда вещевое обязательство будет замещено денежным посредством новации, при которой одно договорное обязательство прекратиться возникновением другого договорного обязательства.

3. Реализация договорного зачета посредством зачета встречных требований, составляющих содержание разных по своей природе обязательств, возможна также, если такие встречные требования будут являться денежными. При этом важно учесть, что именно при зачете разнородных требований в большей степени, по сравнению с зачетом договорных требований, проявляют себя особенности, ограничивающие или исключающие возможность использования зачета для прекращения обязательств.

Исследование предложенных ситуаций реализации договорного зачета позволяет прийти к общему выводу о допустимости существования такового. При этом требования встречности зачитываемых требований и однородности их предмета являются необходимыми условиями совершения, как зачета – односторонней сделки, так и договорного зачета. При совершении зачета односторонней сделки в нарушение указанных требований, он является ничтожным. При несоответствии договорного зачета данным требованиям подобное соглашение подлежит квалификации в качестве иного способа прекращения гражданско‑правовых обязательств.

Волеизъявление стороны одного из подлежащих зачету требований необходимо рассматривать как достаточное (но не как необходимое) условие применения зачета, что, естественно, не исключает возможности совершения зачета посредством достижения соглашения сторон. Законодательно‑допускаемое правило о достаточности волеизъявления одной стороны для признания зачета состоявшимся выступает правилом‑гарантией, реализация которого не нарушает субъективных прав другой стороны. При этом зачет встречных требований выступает юридическим фактом, направленным на прекращение встречных обязательств (либо одного из них, если встречные требования не равнозначны по объему). Зачет не порождает каких‑либо дополнительных прав и обязанностей, кроме тех, которые связаны с частичным исполнением одного из встречных обязательств, которое не прекратилось.

Изложенные обстоятельства исключают заключение договора о зачете, предусматривающего обязанность сторон зачесть встречные однородные требования. Договор о зачете является реальным договором, совершение которого совпадает с моментом зачета встречных требований, а равно с моментом прекращения одного или обоих встречных обязательств. Договор, предусматривающий зачет будущих требований, следует квалифицировать в качестве сделки, заключенной под отлагательным условием. Необходимым условием возникновения такой сделки является наличие равнозначных денежных требований либо таких денежных требований, одно из которых вследствие зачета будет прекращено в полном объеме.

Данный подход в полной мере соответствует законодательно установленному правилу о том, что зачету подлежат существующие встречные требования, т. е. такие, срок исполнения которых уже наступил. Вместе с тем, законом предусматривается возможность зачета требований, срок наступления которых не указан в договоре или определен моментом востребования.

Представляется, что реальность совершения действий по зачету встречных требований предполагает определенность относительно их объема, что исключает возможность предъявить к зачету требования, которые по своему существу являются неопределенными. Невозможность определения объема требований исключает возможность их соотношения для цели зачета. В тоже время будущие (несозревшие) требования с позиции определенности их объема являются определимыми, что позволяет предъявить их к зачету с условием, что срок наступления таких требований либо не указан, либо определен моментом востребования.

Таким образом, для цели зачета требования, возникающие из обязательств, срок исполнения которых не определен или определен моментом востребования, должны быть определимыми (несозревшими).

Для осознания механизма прекращения встречных обязательств, каждое из которых может относиться, как к обязательствам без указания срока их исполнения, так и к обязательствам, срок исполнения которых определен моментом востребования, выявим особенности их существа. При этом эти особенности будут зависеть от того имеет ли место зачет – односторонняя сделка или речь идет о договорном зачете.

Так, при зачете – одностороння сделка, несмотря на однородность и встречность требований, подлежащих зачету, обязательства, из которых они возникают, имеют разную функциональную направленность. Первое обязательство всегда является первоначальным, поскольку предъявляется к исполнению, а не зачету. Второе – непосредственно является зачетным, поскольку цель предъявления требования, возникающего из этого обязательства, связана с его прекращением иным способом отличным от исполнения.

В отношении должника первоначального обязательства в полной мере могут быть применены правила п. 2 ст. 314 ГК РФ об исполнении обязательства, срок исполнения которого не определен или определен моментом востребования. Это означает, что должник, имеющий встречное требование к кредитору, может его зачесть как в период разумного срока исполнения обязательства, срок исполнения которого нельзя определить, так и в период льготного семидневного срока, исчисляемого с момента предъявления кредитором требования об исполнении обязательства и в течение которого должник обязан его исполнить. Иными словами, для первоначального обязательства цель предоставления срока, в течение которого должник обязан исполнить обязательство, реализуется всецело, т. е. с одной стороны, выступает гарантией прав кредитора, позволяющей ограничить срок ожидания исполнения обязательства со стороны должника, а с другой стороны – страховкой должника от необоснованно скорого предъявления требования кредитора.

При зачете лицо, которому предъявлено первоначальное требование, считает его погашенным вследствие погашения своего требования к лицу, выставившему такое первоначальное требование. Для лица, обладателя зачетного требования, интерес представляет не столько исполнение встречного обязательства, сколько возможность погашения своего долга, возникшего из первоначального обязательства. Таким образом, зачитывая свое требование, кредитор зачетного обязательства не только освобождает должника от обязанности по его исполнению, но и себя считает свободным от обязанности исполнять первоначально выставленное требование. При зачете требование кредитора по зачетному обязательству считается предъявленным и погашенным в один и тот же момент времени.

Учитывая изложенные обстоятельства, можно заключить, что для зачета – односторонней сделки правила п. 2 ст. 314 ГК РФ срабатывают лишь в отношении первоначального обязательства. Зачетное обязательство, срок исполнения которого не определен или определен моментом востребования, считается прекращенным с момента заявления о зачете. Однако, так или иначе, с момента такого заявления прекращаются оба встречных обязательства, если требования по таким обязательствам равнозначны.

Для договорного зачета, когда прекращение встречных обязательств обусловлено достигнутым соглашением сторон, характерной особенностью является то, что каждое из этих обязательств квалифицируется как зачетное, и их прекращение совпадает с моментом совершения договора. В свою очередь это полностью исключает применение к договорному зачету правил п. 2 ст. 314 ГК РФ.

Определение момента прекращения обязательств как момент совершения зачета позволяет критически оценить позицию высших судебных органов, согласно которой обязательства считаются прекращенными зачетом с момента наступления срока исполнения того обязательства, срок исполнения которого наступил позднее. К такому выводу ВАС РФ пришел, исходя из следующей ситуации. В Арбитражный суд обратился банк с иском о взыскании с заемщика процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с несвоевременным возвратом кредита. Заемщик иск признал частично, полагая при этом, что указанные проценты должны исчисляться до дня направления им заявления о зачете обязательства по возврату кредита встречным однородным требованием к банку, срок которого наступил. Банк, не возражая против возможности применения зачета, считал, что проценты должны исчисляться не до дня направления ответчиком письменного заявления о зачете, а до дня получения этого заявления банком.

Суд в иске о взыскании процентов отказал, по причине того, что заявленное к зачету требование считается погашенным с момента наступления срока исполнения того обязательства, срок исполнения которого наступил позднее. В данном случае позднее наступил срок исполнения обязательства ответчика[46].

Полагаем, что в отношении зачета подобный подход неприемлем, поскольку стороны встречных обязательств лишаются права на справедливое соотношение зачитываемых требований. До момента заявления о зачете встречных требований каждая из сторон продолжает пользоваться чужими денежными средствами. При этом на денежный долг заемщика до момента заявления о зачете встречных требований начисляется не только законная неустойка, размер которой определяется правилами ст. 395 ГК РФ, но и проценты в качестве платы за кредит. В тоже время на денежный долг банка могут начисляться проценты, уплачиваемые, например, в качестве платы, если банк правомерно их использовал, или в качестве санкции, если на стороне банка имела места просрочка.

Указанные обстоятельства непосредственным образом влияют на определение размера требований как банка к заемщику, так и заемщика к банку. Заявление о зачете встречных требований определяет момент прекращения обязательств, каждое из которых могло быть прекращено исполнением. Иначе говоря, зачет требований подменяет собой исполнение обязательств, каждая из сторон которых одновременно получает долг контрагента и погашает свой долг перед ним. Несмотря на то, что непосредственного перемещения денег при зачете не происходит, каждая из сторон удовлетворяет свой имущественный интерес. Не вызывает сомнения и то, что для совершения зачета требуется, чтобы заявление о нем было получено противоположной стороной.