Невозможность исполнения обязательства

 

В доктрине гражданского права отсутствует единый подход к определению понятия «невозможность исполнения обязательства». Вместе с тем, существует мнение, согласно которому «само по себе понятие невозможности исполнения обязательства носит собирательный характер, ибо на конкретном уровне невозможность связывается с различными причинами, препятствующими нормальной динамике обязательства»[65].

Данный вывод можно считать обобщающим для тех исследований, в рамках которых невозможность исполнения обязательства рассматривается либо через призму обстоятельств, вызывающих такую невозможность, либо посредством определения пределов ответственности должника за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства.

Так, например, О. С. Иоффе прекращение обязательства связывал со случайной невозможностью исполнения[66], которая, по его мнению, как и любое другое основание прекращения обязательства, ведет к отпадению первоначально установленного обязательства как конкретного вида обязательственных связей[67]. В случае же виновной невозможности исполнения основное обязательство не прекращается, а лишь изменяется. При этом для виновной стороны обязанность исполнения преобразуется в обязанность возместить причиненные контрагенту убытки[68].

Вопрос невозможности исполнения обязательства О. С. Иоффе решал посредством определения последствий гибели индивидуально‑определенных и родовых вещей и, тем самым, увел исследование из сферы оснований прекращения обязательств в область определения пределов ответственности должника за неисполнение обязательства. Данное обстоятельство не позволило ему решить вопрос о существе случайной невозможности исполнения. Так, в завершение своих умозаключений он приходит, в частности, к следующему выводу: «Ответственность за неисполнение обязательства, предмет которого определен родовыми признаками, должна соответствовать принципу ответственности за вину»[69].

Подобный подход к квалификации невозможности исполнения, когда таковая подразделяется на случайную и виновную, встречает обоснованную критику. В частности, Н. И. Краснов – один из сторонников понимания невозможности исполнения обязательства через пределы требования его реального исполнения, писал: «Вопрос о том, виновный или случайный характер имеет невозможность исполнения – это обстоятельство относится не к области ограничения реального исполнения, а к области ответственности должника за наступившую невозможность реального исполнения»[70].

Н. И. Краснов выделял две группы случаев недопустимости требования исполнения обязательства: первую группу составляют случаи абсолютной неосуществимости обязательства (напр., травма руки пианиста, обещавшего концерт); вторую – случаи, когда требовать исполнения обязательства нельзя лишь в силу существующих взглядов и правопорядка, когда требование исполнения обязательства осуществимо, но оно вступает в противоречие с более важными интересами общества[71]. Независимо от того, о какой группе случаев идет речь, в их основе всегда находятся факты, обусловливающие наступление невозможности исполнения, ограничивающее требование реального исполнения обязательства[72]. Таким образом, Н. И. Краснов увел исследование в область тех юридических фактов, которые, по его мнению, обусловливают невозможность исполнения обязательств, тем самым, так и не раскрыв природу самого явления «невозможность исполнения обязательства».

Помимо теории предела требования реального исполнения обязательства в отечественной доктрине имеют место и другие подходы к пониманию невозможности исполнения. Некоторые из них в определенной степени схожи с вышеизложенной теорией. В частности, С. М. Корнеев на основе законодательного подхода, отраженного в ГК РСФСР 1964 года, невозможность исполнения определял как некое состояние в развитии обязательства, когда совершение предусмотренного им действия становится невозможным. Помимо гибели индивидуально‑определенной вещи – предмета обязательства, к случаям невозможности исполнения он относил прекращение навигации, запрещение перевозок в определенном направлении, объявление моратория[73]. Иными словами, речь идет о некотором перечне внешних обстоятельств, напрямую не связанных с конкретным обязательством, в отношении которого ставится вопрос о прекращении его невозможностью исполнения.

Вместе с тем, С. М. Корнеев ничего не сказал о непреодолимой силе, а предложенная им категория «состояние в развитии обязательства» раскрывается через невозможность совершения предусмотренного им действия, что, на наш взгляд, не привносит никакой конкретики, поскольку невозможность исполнения – это и есть не что иное, как невозможность совершения действия.

Наиболее широкая трактовка невозможности исполнения предложена М. А. Юртаевой и связана с неисполнимостью обязательства, вызванной наступлением таких обстоятельств, которые должник не смог предотвратить (случай и непреодолимая сила, т. е. события, не зависящие от воли должника, а, следовательно, происходящие не по его вине), что, соответственно, ведет к прекращению обязательства[74]. На первый взгляд, неисполнимость обязательства, о которой ведет речь М. А. Юртаева, согласуется с подходами, рассматривающими невозможность исполнения через пределы совершения действия, составляющего объект обязательства. Однако, это не так. Оставив без внимания понятие «неисполнимость», М. А. Юртаева в общем виде определяется с существом прекращения обязательства, когда таковое вызвано основаниями отличными от исполнения. Речь идет о недостижении цели обязательства, т. е. о ситуации, когда «обязательство прекращается, не будучи выполненным, и кредитор остается неудовлетворенным»[75].

Недостижение цели обязательства как квалифицирующий признак невозможности исполнения присутствовал в цивилистических работах советского периода[76]. Однако, если учесть, что в период социалистического строя цель обязательства соотносилась либо с выполнением государственного плана народного хозяйства, либо с удовлетворением материальных и культурных потребностей граждан, а также с защитой имущества советского государства, колхозов, других кооперативных организаций, общественных организаций и граждан, то становится понятным, что далеко не каждое обязательство могло быть прекращено невозможностью его исполнения. Вместе с тем, данный, на первый взгляд, очевидный факт оставался и остается без внимания ученых‑правоведов. Решение вопроса о том, может ли конкретное обязательство быть прекращено вследствие невозможности его исполнения, так или иначе всегда сводилось к установлению пределов ответственности должника, а значит, речь шла об установлении тех фактов, которые могут прекратить обязательство без его исполнения.

Так, например, Ю. Э. Милитарева в период действия ГК РСФСР 1922 года писала о том, что вопрос о невозможности исполнения обязательства в каждом отдельном случае является вопросом факта, а не права. Такое положение вещей объяснялось, во‑первых, отсутствием в законе фактов, вызывающих невозможность исполнения обязательства и, во‑вторых, тем, что в ГК РСФСР 1922 года невозможность исполнения рассматривалась исключительно через призму наличия или отсутствия вины должника в неисполнении его обязанностей[77].

Таким образом, несмотря на некоторый разброс во мнениях цивилистов советского периода относительно трактовки понятия «невозможность исполнения обязательства», очевидно одно – оно всегда рассматривалось в едином ключе, а именно, в зависимости от квалификации тех обстоятельств, которые вызывали такую невозможность. Иначе говоря, речь шла о двух видах невозможности исполнения обязательства – виновной и невиновной.

Виновная невозможность исполнения обязательства, предполагающая наличие вины должника (а в случаях, предусмотренных законом, и при наличии случая), приводит к трансформации первоначального обязательства в обязательство по возмещению убытков и (или) уплате неустойки. Невиновная (случайная) невозможность исполнения обязательства предполагает отсутствие вины должника в неисполнении обязательства, которую он должен доказать, и приводит к абсолютному прекращению обязательства, т. е. к его отпадению. Сами же трактовки невозможности исполнения обязательства, предложенные в советский период развития гражданского права, нельзя признать достоверными в отсутствие полноты их обоснования.

Современное состояние доктрины гражданского права относительно сущности невозможности исполнения обязательства, в первую очередь, связано с определением некоторых содержательных характеристик обязательства, которые позволяют вести речь либо о фактической, либо юридической невозможности его исполнения. Так, например, М. И. Брагинский невозможность исполнения обязательства связывал с невозможностью совершения действий, составляющих его содержание[78]. По его мнению, ст. 416 ГК РФ касается фактической невозможности исполнения обязательства, т. е. невозможности исполнения обязательства в натуре в силу различных обстоятельств фактического характера, а ст. 417 ГК РФ – юридической невозможности.

Несмотря на то, что деление невозможности исполнения обязательства на фактическую и юридическую признается большинством авторов, говорить об однородности наполнения данной классификации все же не приходится. Так, например, некоторые авторы к фактической (физической) невозможности исполнения обязательства предлагают относить смерть гражданина‑должника (ст. 418 ГК РФ)[79].

Интересным представляется подход Т. И. Илларионовой, которая фактическую и юридическую невозможность исполнения обязательства рассматривала в рамках одной статьи – 416 ГК РФ. По ее мнению, в составе основания, поименованного в указанной статье, выделяются такие факты, как: вынужденное бездействие субъекта обязательства, не способного исполнить свои обязанности фактически (физически), например, в связи с гибелью предмета исполнения, либо юридически, в связи с отсутствием у него права совершить действия по исполнению обязательства[80]. При этом невозможность исполнения (вынужденное бездействие) должна быть обусловлена внешними обстоятельствами, за которые субъекты не отвечают, а именно: обстоятельствами непреодолимой силы; обстоятельствами, характеризующимися уважительными причинами; обстоятельствами, связанными с нормативными запретами. Указанные обстоятельства выступают причиной невозможности исполнения и всегда возникают или существуют независимо от воли участников обязательства[81].

Таким образом, можно выстроить цепь юридических фактов, с которыми Т. И. Илларионова связывает невозможность исполнения обязательства: 1) внешние обстоятельства как причина возникновения невозможности исполнения; 2) вынужденное бездействие субъекта обязательства как невозможность исполнения; 3) неспособность к исполнению своих обязанностей как следствие невозможности исполнения.

Вместе с тем, Т. И. Илларионова предлагает выделять невозможность исполнения, вызванную виновным поведением должника, и невозможность исполнения, вызванную виновными действиями кредитора[82], что не вполне укладывается в ее же представление о невозможности исполнения. На наш взгляд, невозможность исполнения, вызванную виновными действиями кредитора или должника, следует рассматривать через призму неисполнения обязательства.

В юридической литературе встречаются и такие подходы, содержание которых весьма сложно оценить с позиции доктрины гражданского права. Так, например, существует точка зрения, согласно которой под невозможностью, которая автоматически должна прекратить обязательство в порядке статей 416 и 417 ГК РФ, следует понимать ситуации, когда обязательство нельзя исполнить при всем желании и любых усилиях со стороны должника[83]. Здесь мы сталкиваемся не только с потребностью уяснения значения термина «автоматическое прекращение обязательства», но и осознания для цели гражданско‑правового регулирования пределов «желания» и «любых усилий» со стороны должника.

В доктрине высказывается суждение и о том, что невозможность исполнения обязательства означает неосуществимость прав и неисполнимость обязанностей, входящих в его содержание[84]. Данное определение представляется весьма емким, выходящим за пределы ст. 416 ГК РФ, что исключает возможность его применения при квалификации случаев невозможности исполнения обязательства.

На наш взгляд, особенности исследуемого основания прекращения обязательства выражаются в следующем:

Во‑первых, невозможность исполнения обязательства выступает одним из оснований прекращения обязательства. Следовательно, оно должно укладываться в общее представление о сущности прекращенного обязательства. Прекращенное обязательство исключает возникновение каких‑либо последующих обязательственных связей между кредитором и должником, в т. ч. охранительных. Такое прекращение обязательства получило название «абсолютное». Абсолютное прекращение обязательства разводит кредитора и должника в имущественной сфере посредством потери ими соответствующего статуса (статуса кредитора и должника), что исключает возможность возникновения какого‑либо обязательственного правоотношения, хоть как‑то связанного с прекратившимся обязательством и зависимым от него. Применительно к ситуации, поименованной в ст. 416 ГК РФ, абсолютное прекращение обязательства означает, что невозможность исполнения не может быть виновной.

Во‑вторых, невозможность исполнения обязательства не распространяется на случаи утраты (гибели) вещи. Утрата (гибель) вещи выступает самостоятельным основанием прекращения обязательства, основанное на прекращении права собственности на эту вещь, отличное от обстоятельств, которые могут привести к прекращению обязательства невозможностью его исполнения[85]. При этом речь идет исключительно об утрате незаменимой (индивидуально‑определенной) вещи.

В‑третьих, не могут быть прекращены невозможностью исполнения те обязательства, которые направлены на передачу денежных средств (денежные обязательства). Такие обязательства характеризуются тем, что они в принципе не могут быть не исполнены.

В‑четвертых, невозможность исполнения может возникнуть только в договорных обязательствах. Обязательства, возникающие из односторонних сделок, выступают примером денежных обязательств, что исключает возможность применения к ним ст. 416 ГК РФ. Недопустимость применения невозможности исполнения обязательства для прекращения охранительно‑восстановительных правоотношений определяется существом последних. Кроме того, такие обязательства, как правило, являются денежными. В тех же случаях, когда исполнение охранительно‑восстановительного обязательства связано с передачей иных вещей (отличных от денег), например, при возврате неосновательного обогащения в натуре, закон предусматривает специальный механизм исполнения таких обязательств в случае невозможности передачи вещей, составляющих предмет исполнения, который всегда направлен на трансформацию этих обязательств в денежные. Это обстоятельство в принципе исключает постановку вопроса о невозможности исполнения обязанности должника в рамках охранительно‑восстановительных обязательств.

В‑пятых, невозможность исполнения обязательства не может быть вызвана изменением обстоятельств. В последнем случае договорное обязательство может быть прекращено посредством применения механизма, предусмотренного ст. 451 ГК РФ, т. е. изменением или расторжением договора в силу существенного изменения обстоятельств. Важно осознавать, что невозможность исполнения обязательства всегда связана с наступлением обстоятельств, а не их изменением, что исключает возможность рассмотрения прекращения договора в силу существенного изменения обстоятельств, предусмотренное ст. 451 ГК РФ, в качестве частного случая прекращения обязательства в силу невозможности его исполнения. Вместе с тем, как обстоятельства, поименованные в ст. 451 ГК РФ, так и обстоятельства, которые могут привести к невозможности исполнения обязательства, создают условия формирования и реализации обязательственных связей.

В‑шестых, невозможность исполнения как основание прекращения обязательства отлично от основания, предусмотренного ст. 417 ГК РФ, что исключает в отношении последнего возможность вести речь о существовании некой юридической невозможности исполнения, связанной с изданием акта государственного органа[86].

В‑седьмых, невозможность исполнения обязательства не может быть вызвана непреодолимой силой. Наличие последней по общему правилу является основанием для освобождения должника от ответственности в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства лицом при осуществлении предпринимательской деятельности.

Невозможность исполнения обязательства должна быть очевидной и для должника, и для кредитора, что исключает необходимость доказательства такой невозможности. Если очевидность невозможности исполнения отсутствует, т. е. одна из сторон правоотношения имеет возражения по поводу такого прекращения обязательства, прекращение происходит в ином порядке, в частности, предусмотренном для изменения и прекращения договора. Наличие обстоятельств, наступивших после возникновения обязательства и приведших к невозможности его исполнения, предполагает уведомление кредитора о таких обстоятельствах, но не согласие кредитора на прекращение обязательства вследствие их наступления. Если обязательство прекратится в силу соглашения сторон, хотя и при наступлении обстоятельств, приведших к невозможности исполнения, основанием прекращения такого обязательства будет выступать не положение ст. 416 ГК РФ, а соглашение сторон, предусмотренное, в частности, ст. 450 ГК РФ.

Учитывая изложенные аргументы, следует признать, что невозможность исполнения как основание прекращения обязательства – это исключительный случай, который бесконфликтно может быть реализован, в первую очередь, тогда, когда это прямо предусмотрено законом. В частности, примерами невозможности исполнения обязательства как достаточного основания прекращения обязательства выступают положения Гражданского кодекса, предусматривающие прекращение: обязательства по выполнению научно‑исследовательской работы при невозможности достижения ее результата (ст. 775); обязательств, направленных на выполнение опытно‑конструкторских и технологических работ, при невозможности или нецелесообразности продолжения таких работ (ст. 776); обязательства по оказанию услуги в связи с невозможностью исполнения по обстоятельствам, за которые ни одна из сторон не отвечает (п. 3 ст. 781); обязательства по доверительному управлению имуществом в связи с невозможностью доверительного управляющего лично осуществлять доверительное управление (абз. 5 п. 1 ст. 1024).

Таким образом, невозможность исполнения обязательства, которая как основание прекращения обязательства может быть реализована исключительно в договорной сфере, всегда связана с невозможностью достижения экономической цели обязательства (а равно, его правового результата) вследствие наступления обстоятельств, оказывающих влияние на сущностные характеристики объекта такого обязательства, что является очевидным для обеих добросовестных сторон данного обязательства.

Наступлению невозможности исполнения всегда предшествует обстоятельство (юридический факт), хотя сама невозможность исполнения не является юридическим фактом, а представляет собой состояние обязательственной связи. Такое состояние сводится к условиям функционирования обязательственной связи, т. е. условиям, необходимым для совершения того действия, которое составляет объект обязательства[87].

Так, например, на одном из этапов исполнения обязательства по проведению научного исследования может возникнуть потребность в использовании вещества, которое на данном этапе развития науки еще неизвестно человечеству. Установление данного обстоятельства (отсутствие вещества) формирует условия проведения научного исследования, которые на момент проведения такового оказываются недосягаемыми, что и приводит к невозможности исполнения обязательства, как объективной оценки искомой обязательственной связи.

Наличие критерия добросовестности в правоотношениях, связанных с прекращением обязательства невозможностью его исполнения, исключает применение данного основания для прекращения обязательства, когда невозможность его исполнения стала результатом виновных действий кредитора. С позиции действующего гражданского законодательства ситуации, когда возникает невозможность исполнения обязательства по вине кредитора, характерны для договорной сферы. При этом основанием прекращения таких договорных обязательств выступает не сама невозможность исполнения, а форма выражения субъективного права должника, которое возникает в результате невозможности исполнения обязательства вследствие виновных действий кредитора. Это субъективное право связано либо с возможностью расторжения договора в силу одностороннего отказа должника от его исполнения, либо с возможностью требовать расторжения договора в судебном порядке. В первом случае основанием прекращения будет выступать непосредственно односторонний отказ от исполнения договора, а во втором – вступившее в законную силу решение суда. Таким образом, невозможность исполнения обязательства, возникшая по вине кредитора, является лишь частным случаем реализации самостоятельных оснований прекращения обязательств, связанных с одновременным прекращением (расторжением) договоров, из которых возникли такие обязательства.

Так, например, невозможность исполнения обязательства по выполнению строительных подрядных работ, связанная с невозможностью использования предоставленных заказчиком материалов или оборудования без ухудшения качества выполняемых работ, является основанием для отказа подрядчика от договора строительного подряда (п. 3 ст. 745 ГК РФ). В подобной ситуации обязательство по выполнению подрядных работ прекращается вследствие одностороннего отказа от исполнения договора (обязательства), а не в силу невозможности его исполнения.

Виновные действия кредитора, которые могут повлечь невозможность исполнения обязательства, а соответственно, возможность прекращения обязательственных правоотношений в рамках механизма прекращения (расторжения) договора, следует отличать от иных действий кредитора (отличных от виновных), а также от иных юридически значимых обстоятельств, за которые отвечает кредитор, но которые нельзя вменить ему в вину. Такие юридически значимые обстоятельства могут вызвать наступление обстоятельств, которые, в свою очередь, приведут к невозможности исполнения обязательства[88]. Такие случаи должны быть прямо предусмотрены законом. В частности, п. 2 ст. 718 ГК РФ гласит: «В случае, когда исполнение работы по договору подряда стало невозможным вследствие действий или упущений заказчика, подрядчик сохраняет право на уплату ему указанной в договоре цены с учетом выполненной части работы».

Таким образом, в системе обстоятельств, которые могут вызывать невозможность исполнения обязательства, следует выделить: основную (квалифицирующую) группу обстоятельств – обстоятельства, за наступление которых не отвечает ни одна из сторон, и дополнительную группу обстоятельств – юридически значимые обстоятельства, за которые отвечает кредитор, но которые нельзя вменить ему в вину.

Если наступление первой группы обстоятельств является достаточным условием для того, чтобы прекратить обязательство невозможностью его исполнения, то для того, чтобы вторая (дополнительная) группа обстоятельств могла привести к невозможности исполнения обязательства как самостоятельному основанию прекращения, требуется прямое указание закона на данное следствие. При этом невозможность исполнения обязательства, которая привела бы к прекращению обязательства, не может быть вызвана обстоятельствами, за которые отвечает должник (пусть даже без вины). Подобные примеры выступают частными случаями неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства и подлежат рассмотрению, в частности, через призму гражданско‑правовой ответственности.

Так, например, п. 1 ст. 405 ГК РФ устанавливает правило о том, что должник отвечает за последствия наступившей во время просрочки невозможности исполнения.