Понятие фикции по теории германистов

Существуя и развиваясь в течение нескольких столетий, теория фикций практически не подвергалась критике. Однако начиная со второй половины XIX в. отдельные ученые высказывались против этой теории, причем исходя из различных принципов. Первыми выступили германисты (Безелер, Блунчли)*(265). Они из изучения германского права вынесли убеждение, что корпорация не может быть фиктивным лицом, так как она есть действительное, реальное, живое лицо, а не искусственный продукт мышления. Германисты считали, что нельзя произвольно ограничивать существование корпорации областью только частного права, ибо некоторые виды корпораций могут принимать участие в публичной жизни с самостоятельными правами.

Однако против этой теории было много возражений. Германисты, основываясь на германском национальном праве, утверждали, что юридическое лицо вовсе не фикция, а действительный, реально существующий субъект права, как и физическое лицо, а не только уподобляемый. Некоторые последователи этой теории признавали за юридическими лицами такое же реальное существование, как и за физическими*(266).

Наиболее удовлетворительной представляется нам теория, впервые в XIX столетии выдвинутая Безелером и получившая дальнейшее развитие, главным образом, в трудах Гирке; из числа романистов к ней примкнул Регельсбергер*(267). Согласно этой теории ошибка остальных исследований и римских юристов состоит в том, что они считают возможными субъектами прав только отдельных людей; поэтому они должны прибегать или к ничего не объясняющей фикции, или к признанию бессубъектных прав во всех тех случаях, когда права принадлежат не отдельным людям. Между тем их основная посылка неверна. Субъектом права, как сферы могущества, предназначенной обеспечивать удовлетворение человеческих интересов, может быть, конечно, только существо, способное иметь волю и разделять человеческие интересы. Но таким существом является не только отдельный человек. В обществе с развитием культуры возникают особые социальные организмы. Эти организмы так же преследуют человеческие цели и разделяют человеческие интересы, как отдельные люди; их отличие от последних сводится к тому, что достижение целей, которые они преследуют, и удовлетворение интересов, которым они служат, являются обыкновенно непосильными и недостижимыми не только для отдельного человека, но даже для группы конкретных определенных лиц, существование которой зависит от смены членов и в которой члены состоят собственниками имущества, служащего для достижения цели. С другой стороны, эти отдельные организмы так же, как отдельные лица, имеют свою собственную волю. От отдельных людей они отличаются тем, что органами, вырабатывающими волю социального организма, являются отдельные люди. Несмотря на это, общая воля социального организма есть нечто отличное от воли отдельных лиц, входящих в состав социального организма. Одним словом, эти организмы так же реально существуют, как и отдельные люди. Они неуловимы для внешних чувств, но это не служит доказательством того, что они только фикции и реально не существуют: не то только существует, что доступно внешним чувствам*(268).

Известный германист и противник теории фикции О. Гирке пришел к выводу, что римская юриспруденция, чтобы сделать возможным для союзов и корпораций гражданский оборот с частными лицами, должна была неминуемо прийти к фикции, т.е. к тому воззрению, что на самом деле действительного, реального лица как субъекта гражданского права в этих союзных образованиях нет, и что лицо это искусственно создается путем фикции, придумывается, мыслится или представляется, следовательно, существует только условно (в мышлении), а не в мире реальностей. Таким-то образом в римском праве рядом с действительным лицом встало мнимое, которое волей государства создается из ничего и в силу той же самой воли превращается в ничто и наделяется правоспособностью*(269).

В заключение данной части размышлений хотелось бы отметить высказывание И.А. Маньковского, изучавшего взгляды германистов на теорию юридических лиц и сделавшего вывод о том, что теория фикции наиболее убедительна, в связи с чем для уяснения сущности категории "юридическое лицо", причин, вызвавших ее появление в праве, а также необходимости применения данной правовой категории в современных условиях хозяйствования следует опираться именно на теорию фикции, исходить из того, что юридическое лицо как объект материального мира не существует и является искусственным (идеальным) субъектом права, воплощенным в правовых нормах, т.е. вызвано к жизни при помощи приемов юридической техники*(270).