В. Перевод предыдущих трех Отрывков. 11 страница

Наконец что же сказать нам о тех, кои полагают, что они действительно спасают от погибели и обращают от заблуждения нас, как людей считающих истину ложью, мрак — светом, сладкое — горьким! Воздерживаюсь сказать [этим людям] пророческое горе, ибо им как упоенным и бесчувственным мнится, что твердо стоящая земля вращается и что остаются неподвижными стоящие вокруг нее! Если б ты был также искусен как Феофил, то конечно понял бы твердое основание нашего православия и принял бы не {173} древнее предание, а новую нашу истину; тогда ты б исповедывал одно и то же Слово Божие от сущности Отца, которое у Бога и которое есть Бог, такою же единяющею связью, какою является в горниле лигатура для вещества, или же молочною закваской [coagulum] во чреве Девы, створожившей себе истинное тело из девственной крови. [Тогда ты бы исповедывал, что Слово Божие] не само собою стало телом, но что через божественное проникновение тело начало становиться телом; [что через божественное] естество образовалось естество тела, ставшее естеством Божиим... 80

Таким образом в воплотившемся Слове Божием нет места счету естеств, воли или действий; ибо в нем воля и действия всецело божественные. Троица осталась простою и безразлично-несмешанною с [чем бы то ни было] вещественным. Так просиял из Девы свет, который, прошед через мир, взошел на колесницу распятия вочеловечившимся Богом, чем и совершилось писанное: ты взошел на свою колесницу, и восшествие твое спасло весь мир. С высоты распятия самовладычественным голосом испустил дух человеческий, с которым Он сошел в ад для избавления душ полоненных. Тем же богочеловеческим телом воскрес, явился избранным своим ученикам в продолжение сорока дней, в виду их с Елеонской горы, шествуя по облакам, окруженный сонмами ангелов, вознесся горе, воссел одесную величия Бога Отца, как то увидел первомученик Стефан, а впоследствии — избранный сосуд, Павел. Придет вторично в славном своем пришествии судить живых и мертвых; [придет] не с телесным и не с бестелесным, но с богоподобным телом, Ему одному постижимым, дабы могли узреть Его нанесшие Ему раны. И он останется Богом вне всякого плотного [вещества], не сойдет более росою на руно по примеру первого пришествия; но придет в страшном образе, весь окруженный светом, лучезарный, в необычайно дивном явлении, как говорит Сам Спаситель: «Придет Сын человеческий во {174} славе Отца и все ангелы с Ним» 81, и Даниил: «видел я на облаках небесных Сына человеческого идущим» 82.

И так, исповедуя Пришедшего и Грядущего во имя Господне [с] единым и нераздельным естеством, ты избавляешься от разделения, от меча разделяющих и от предстоящего огня; тогда примкнешь к сонму [мужей, мнения которых приведены выше], поклонишься Троице, прославишь Сына и Отца со Святым Духом, который благословен во веки. Аминь.

XXII.

О том, какою страшною смертью умер митрополит севастийский; о царях булхарских, убивших его.

Митрополит, получив это послание, хотя и был покрыт стыдом, однако не отказался от своей злобы. В том же году царь Василий отправил его в страну Булхаров водворит мир. Булхария просила царя Василия отдать сестру свою замуж за ее царя. Император в сопровождении митрополита отправил [к булхарам] какую-то женщину из своих подданных, похожую на сестру свою. По прибытии той женщины в землю Булхаров узнали кто она, и потому осудили митрополита, как прелюбодея и обманщика; цари булхарские сожгли его, обложив хворостом и соломой: это было сделано двумя братьями, называвшимися Комсадцаг ’ами 1, из которых старший, армянин родом из дерджанского округа, назывался Самуилом 2. Император Василий их обоих с гвардейскими своими полками повел в Македонию на войну против булхаров. Воспользовавшись удобным случаем, они отложились от греческого императора, перешли к царю бул-{175}харскому, Курту 3 и, как мужи храбрые, достигли [при дворе его], высоких почестей.— После того греческий царь Василий взял на войне булхарского царя, Курта; а Комсадцаг ’и, завладев всею Булхарскою страной, восстали жестокою войной против греческого императора, о чем мы расскажем в свое время.

XXIII.

О том, каким образом царь греческий Василий пошел походом в землю Булхаров и побежденный последними должен был обратиться в бегство и возвратиться домой.

После этого царь Василий, собрав войско, сам лично пошел на землю Булхаров. Он отправился с густою воин-{176}скою силой и обширным лагерем занял самую средину их государства. Булхары поспешили и заняли узкие места и горные проходы, по которым мог пройти неприятель: то были места непроходимые, покрытые кустарником. Таким образом окружив царя со всем его войском, они всех предали мечу; только армянская пехота, спереди и сзади обступив царя Василия, другою горною дорогой вывела его в Македонию. Вся же конница [греческая] со всем скарбом и царским убранством 1 предалась неприятелю.

XXIV.

Тиран Вард выходит из Багдада и вступает в землю греческую.

В этом году, т. е. в 435 г. армянского летосчисления [=986], когда в пытках умер Гавриил иерей севастийский, и митрополит, виновник его убиения, в жестоких истязаниях погиб в Булхарии, как бы вследствие отмщения от Бога. В этой земле войско Василия понесло поражение.— В том же году царь Вард, вышед из Багдада, вступил в Мелитину; ибо Ибн-Хосров, о котором мы говорили прежде, при своей смерти приказал сыну своему освободить из оков царя Варда вследствие данного им последнему клятвенного обещания. Выведши Варда далеко за городские стены Багдада, он отпустил его с его приближенными, [снабдив] оружием, одеждой и конями. Многочисленная толпа городских жителей, узнав о том, устремилась за ним, чтобы убить его. Но аравитяне, жившие в пустыне, вышли против толпы и, взяв царя, провели его через ненаселенные места в свои палатки и оттуда немедленно доставили его в город Мелитину, [отстоящий] от Вавилона на расстоянии 31 дня [пути]. Все вообще войско страны, в том числе и Бат, эмир апахуник’ский и нĕп’ĕркертский со всеми пустынными аравитянами изъявили свою покорность. И в Греции снова начались прежние смуты. {177}

XXV.

Вард-Фока выступает, берет царя и провозглашает себя царем.

Вард, он же Фока, по приказанию Василия, пошел против него [Варда Склероса] войною во главе всех греческих и иверийских войск. Он отправил к последнему послов с [следующим] обманчивым предложением: «приди [ко мне], мы заключим мир и разделим между собою Грецию, уничтожив владычество Василия». Царь Вард согласился на это и отпустил бывшие при нем войска татчиков. Но когда они встретились друг с другом, то Вард, он же Фока, изменив своей клятве, по прошествии семи дней, схватил Варда Склероса и с вооруженным конвоем приказал отвести его в крепость Жеравс 1. — Между тем войска татчиков, отпущенные Склеросом и едва дошедшие до места своего жительства, когда услыхали весть о заключении Склероса в городе Жеравсе, начали совершать набеги, [начиная] с юга до апахуник’ского округа. Вард, он же Фока, в 435—986 году отложившись, начал во главе греческих и иверийских войск войну против царственного города Константинополя, [продолжавшуюся] два года. Насупротив царственного города он построил крепость, назначив в ней магистром Дельфинаса, дав ему охранительное войско и приказав — никого не выпускать из города, ниже впускать кого-нибудь из посторонних. Но начальник гавани [константинопольской], заключив с царем Василием мирный договор, ночью перевел на противоположный берег все войска, [бывшие] в городе, равно как и войска западных стран. Они обошли крепость сзади и засели в засаде. Между тем с рассветом со стороны города военные корабли с факелами двинулись на крепость. Крепостные войска при виде этого вышли против них на бой. Тогда сидевшие в засаде за крепостью пошли на них {178} и часть войска Дельфинаса предали мечу, а другую загнали в море; самого же военачальника Дельфинаса взяв в плен, представили царю Василию, который приговорил его к виселице. Это случилось в 437—988 году.

XXVI.

Вард-Фока во главе своего войска является на берег моря; ему навстречу выходит Василий убивает его.

Вард-Фока, отпустив от себя иверийские войска, сам лично со всеми греческими войсками отправился на берег моря. С наступлением следующего года — время стояло еще весеннее — царь Василий в сопровождении брата [своего], Константина, и всего войска, выступив, разделил его на две части, из которых одну послал он через море на лагерь Варда, которая, прибыв, предала огню его корабли, [стоявшие] у взморья; сам же царь с суши приступал к лагерю. Как только пламя охватило корабли — ибо это должно было служить сигналом — он приказал затрубить в военные трубы, причем весь лагерь Варда, пришед в замешательство, обратился в бегство. Тут погиб и сам царь Вард жестокою смертью.

XXVII.

О появлении звезды; о землетрясении в Константинополе и о смерти непокорного Чортванела.

В этом году, т. е. в 438—989, в 15 день месяца к’ахоца, в праздник Успения всесвятой девы Богородицы, снова явилась копьевидная звезда на восточной стороне [неба]. В продолжение нескольких дней она пускала светлые лучи свои на юг; потом переменив положение, она стала на запад над западной страною, простирая оттуда копьеобразный свет на восток. Немного времени спустя, страшное землетрясение постигло всю Грецию вследствие чего погибло много городов, деревень и областей, в особенности в странах Фракии и Византии так, что находившееся между {179} ними море пришло в страшное колебание. В царственном городе Константинополе обрушивались богато-блестящие украшения дивных колонн и икон, бывших в обширных церквах; и самая святая София, т. е. собор, сверху до низу дала трещину. Много хлопотали искусные греческие архитекторы о ее возобновлении. Случился там [в то время] армянский архитектор — каменщик Тĕрдат, который с удивительным соображением составил план, приготовив модель здания, по которой приступлено было к работе, и собор по возобновлении явился в изящнейшем чем прежде виде 1.

Из числа отложившихся вместе с Фокою-Вардом еще оставались некоторые, как напр. магистр Чортванел, племянник [по брату] монаха Горника, засевший в странах Дерджана и Тарона. Царь Василий послал на него патрика Жана, он же Портез, который, пришед, дал ему два сражения, на последнем из которых он убил Чортванела на равнине багаринджской в дерджанском округе в 439—990 году. С той поры вся Греция, покоренная под власть Василия, стала наслаждаться миром.

XXVIII

О удавлении Т’евтаса из царства Апхазов и о возведении на престол Багарата, сына Гургена.

За несколько лет до этого, царя апхазов Т’евтаса ослепили вельможи страны, уничтожив царскую власть его. Тайк’ский куропалат Давид и царь армянский Сĕмбат поставили царем апхазов Сĕмбата, сына Гургена, внука иверийского царя Багарата. По смерти бабки, его [Сĕмбата] дед его Багарат женился на другой жене, которая стала гнать Гургена, сына Багарата, из его вотчины. По этой причине царь {180} апхазов, сын Гургена, во главе многочисленного войска из земли Сарматов пошел на куропалата Давида и деда своего Багарата и, перешед по сю сторону кавказских гор, стал лагерем на берегах реки Кура. Тогда куропалат Давид и царь иверийский Багарат послали к царю армянскому Сĕмбату просить придти им на помощь. Этот последний, взяв все армянские войска и брата своего Гагика, отправился к ним в джавахский округ и стал лагерем в деревне, называемой Дливеком. [Тут находился также] царь карсский, юный Абас, с своим отрядом, одетым в красную одежду. Все иверийские и васпураканские войска, сюник’ские и ахванские князья соединились против воинства апхазов, которые, приведенные этим в ужас, стали просить мира и заключили между собой дружественный союз. Куропалат Давид потребовал от царя апхазов крепость Сакурет 1, получив которую он уступил армянскому царю Сĕмбату в знак признательности за оказанную ему помощь; но по смерти Сĕмбата крепость эта снова была отнята у армян. Тогда, утвердив между собою мир, [союзные государи] возвратились каждый в свое владение. Это случилось в 437 — 988 году.

XXIX.

Злодеяния Сĕмбата и смерть его.

Когда дела царя армянского Сĕмбата 1 увенчались успехом и внутри и вне государства, когда при виде обилия вина и хлеба [в своей стране] он возгордился; тогда нечестие начало обуять его, надменность проникла в его сердце и он превзошел самого себя. Он совершил три злодейства, достойных слез, о которых тяжело и говорить. Во-первых он сжег в огне одного невинного человека по следующей причине: в городе Ани был у царя магазин, где в про-{181}должение многих лет складывались сено и солома — его подожгли. В том же городе какой-то слабоумный, раз во время заутрени молился в церкви с [прочим] народом. Он вышел для того, чтобы принести жаровню с угольями для кадильниц; бывшие тут люди его спрашивают: «что это ты делаешь»?— иду, говорит он, подложить огонь под царские магазины.— Эти слова были переданы царю, который приказал сперва выколоть ему глаза, потом обвернуть его соломой и тростником и предать огню; после чего [вынесли] его за город и бросили. [В это время] в городе было несколько монахов-пустынников, которые, узнав, о случившемся, пошли на это жалостное зрелище, пожелали предать земле тело христианина и погребли его по христианскому закону. Царь, узнав это, запылал гневом, приказал ночью вырыть из могилы обгорелое тело христианина и бросить его собакам. С рассветом следующего дня, когда монахи, вышед за городские ворота, шли в свою обитель, увидали [тело несчастного, брошенное] на съедение собакам. При таком зрелище они не могли удержаться от слез и рыданий, произнесли тяжкие проклятия царю и в сильном раздражении сказали: «пусть и его кости не найдут покоя в могиле!» что и совершилось.

Во-вторых он изменил клятве, данной им эмиру гохтĕнскому, который сохранил ее по языческой своей вере, между тем как царь нарушил ее, несмотря на закон христианский. Став клятвопреступником, [Сĕмбат] послал армянские войска на помощь Салару [с приказанием] возвести в достоинство эмира его, Богом отверженного. Но цель эта не была достигнута, ибо он опасался измены со стороны брата своего, Гагика 2.

Наконец в-третьих он совершил злодейство ужаснее [первых двух], ибо взял себе в жены дочь сестры своей. — Всеми этими злодеяниями он прогневил Бога негневного, который в великом гневе своем поразил сначала ту {182} женщину; царь оплакал ее торжественно; но потом и его самого постигла жгучая болезнь горячки, от которой он и умер. Его похоронили в том же городе [в Ани] в 438—989 году.

После того какая-то женщина в продолжение многих дней рассказывала в городе сон, что царь лежит в могиле, усыпленный какими-то лекарствами; что он жив и что даже явился ей. Молва эта до того взволновала весь город, что брат царя, Гагик, приказал тому самому человеку, вырывшему [из могилы] труп сожженного мертвеца, отправиться вырыть [могилу царя], осмотреть ее и рассказать городу и войску, что [царь действительно] умер. Вот каким образом слова монахов были исполнены Господом; ибо Он правосуден: всем [людям] воздает Он некоторую часть воздаяния в здешнем мире, а полное воздаяние в будущей жизни.

XXX.

Воцарение Гагика и что совершилось в его время.

В самый день смерти Сĕмбата воцарился брат его Гагик зимою 438—989 года 1 в городе Ани. Он завладел бóльшим числом крепостей и округов в пределах Вайоц-дцора, Хачена и П’арисоса, нежели брат его. По самый день писания мною этой Летописи никакой враг не возмущал спокойствия в Армении. Гагик был муж ума проницательного, сведущий в военном деле и щедрый в раздаче милостей. Он облегчил налоги во многих местах 2. Он [прилежно посещал] по воскресеньям заутреню, во время которой [не переставал] петь псалмы 3. Не могу не жалеть об одном {183} несчастном случае, перед которым слово мое удерживается от похвалы [Гагику] 4. Его жена, благочестивая царица Катрамиде, дочь сюник’ского князя Васака, великолепно довершила [постройку] церкви, начатой Сĕмбатом, с высокими арками и с куполом в виде небесного свода. Она снабдила ее узорчатыми златотканными пурпуровыми ризами, разными серебряными и золотыми блестящими сосудами, при которых как свод небесный горел святой собор, что в городе Ани.

Племянник [по брату] Сĕмбата и Гагика, Давид сын Гургена с братом своим Сĕмбатом владел [в то время] странами Ташира и иверийской равнины, имея своим местопребыванием обширную крепость Шамшулде [Шамшвилде]; вскоре он завладел городом Дмапик’ом 5; покорив себе эмира тĕпхисского с его городом. Он был красивый и стройный юноша, исполненный разума, угодный Богу, любимый всеми, храбрый и мужественный, восторжествовавший над всеми своими врагами. Эмир гандцакский П’атлун вскоре собрался на него войною, опасаясь [мысли] что быть может, Давид, усилившись, покорит и его. Но Давид мужественно выступил против него и, одержав над ним верх, часть его войска истребил мечом, а другую потопил в реке, между тем как П’атлун едва мог спастись бегством.— Тогда марз-пан Деметр, бывший начальником в Гагской крепости 6, что в тех пределах, отложившись [от {184} Гагика] изменил отцовской армянской своей вере и, склонив на свою сторону иверийцев, перекрестился [в веру последних] и сына своего назначил мамп’улом 7 таширским в Хюнé-ванк’е 8. Но красивый, молодой и умный царь Давид вытеснил его из Гагского укрепления, отняв у него все крепости и наследственные его владения; и он, принужденный вести жизнь скитальческую, умер страшною смертью и с ним прекратился род его. Тогда Деметр убедился, что удаляющиеся от Господа, погибают, не оставляя по себе даже следа.

XXXI.

О смерти владыки Хачика.

Во дни патриарха армянского владыки Хачика народ армянский стал рассыпаться по странам запада, так что он [нашелся принужденным] ставить епископов в Антиохии сирийской, в Тарсе киликийском, в Сулĕнде (?) и вообще во всех тех пределах. Хачик переселился из сего мира в глубокой старости и положен в его собственной погребальнице на северной стороне церкви, построенной им в Аргине 1 в 439—990 году, что было 19-й год его патриаршествования, продолжавшегося 20 лет 2. {185}

XXXII.

О патриаршествовании владыки Саргиса.

В 441—992 году царь армянский Гагик поставил католикосом армянским владыку Саргиса. Он был посвящен Богу с самых юных лет, воспитывался и рос у дяди [по отцу] своего, добродетельного и неутомимого виноградаря христова; он не предавался земным заботам, но отрешившись от забав преходящего мира и следуя святой заповеди, посвятил себя служению церкви севанского монастыря, что на гех’амском озере, [церкви] построенной блаженным мужем божиим владыкою Маштоцом 1. Ему была врожденна любовь к пустынножительству; вел он жизнь, какую ведут бестелесные ангелы: день и ночь проводил в псалмопении и в немолчных молитвах перед Господом. Еще в молодых своих летах, когда Гагик путешествовал по гех’амскому округу, он отвел Саргису место жительства монастырь, который, вследствие просиявшего над ним божественного света называется Шохагá 2. Но когда во-{186}царился Гагик над всею Арменией, Саргис был снова возвращен на место своего воспитания — в севанский монастырь, где он получил назначение аббата и настоятеля. Здесь он явил себя превосходным во всем и стал угоден и Богу и людям. По кончине владыки Хачика царь армянский Гагик созвал всех епископов как из земли армянской, так и из греческой половины [Армении], которые, имея во главе своем епископа аршаруник’ского, владыку Саака, во вторник, после Пасхи 3 возвели с большими почестями на престол патриарший Саргиса. Без земной лести и без лихвы [он был избран], ибо не он шел за честью, но сама честь пошла за ним. Достигнув высочайшей апостольской славы, он сохранил в душе своей прежнее смирение и не изменил своего образа жизни; напротив став образом божиим, он украшенный смирением, не переставал щедрою рукой раздавать милостыню; день и ночь проводил в беспрерывных молитвах по постановлению монашеского чина; и со всею строгостью соблюдал святые посты; одевался он по примеру святого Василия, прославленного Богословом [Григорием] 4.

XXXIII.

О втором походе царя Василия в землю Булхаров и о взятии города Веры.

После того как непокорные, восставшие против царя греческого, были истреблены, он, воспользовавшись досугом, {187} в 440—991 году собрав бесчисленное множество войска, пошел на землю Булхаров отомстить за себя. Пришед, он осадил город Веру 1, который взял, оставив там сына князя таронского, магистра Григория, с войском против булхаров. [Император оставил с Григорием также] хандцитского князя Саака, сына Абела, неоднократно сражавшегося с булхарами. Булхарское войско совершило неожиданное на них нападение; ему навстречу вышел юноша Ашот, сын Григория, и был взят в плен. Его отец решился, во что бы то ни стало, [отомстить за сына]; но он погиб со всем своим воинством на войне, где бывший с ним Саак был также взят в плен.

XXXIV.

Об отправлении патрика Жана в землю Булхаров и о заключении его.

После этого царь Василий прислал на восток вызвать патрика Жана, убившего Чортванела и, назначив его магистром, отправил в Македонию против булхаров. Он дал им не одно сражение с необыкновенным мужеством, но наконец побежденный попал в руки врагам, которые отвели его в свою землю и в какой-то крепости заключив его в темницу, держали как Саака и Ашота. Таким образом война с булхарами затянулась на многие годы.

XXXV.

Вступление воинства татчиков египетских в землю греческую; двукратное сражение; царь Василий идет на них.

В это время эмир египетский, что в Вавилоне 1, по имени Азаз 2, отправил большое войско 3 на город Алеп и на {188} страны антиохийские. Ему навстречу вышел магистр Роман, сын Склероса, с небольшим отрядом и, не быв в состоянии дать сражение, [нашелся вынужденным] засесть в неприступных горных местах. Неприятель, ограбив немногие места, возвратился в Египет. Через два года тот же эмир все войска аравийские, иерусалимские и ливийские послал в греческую землю в те же страны антиохийские. Им навстречу выступил магистр Буртч по приказанию царя Василия в 443—994 году и, вступив в бой, дал сражение на равнине Бурзо 4, был побежден и обратился в бегство. Войско татчиков его преследовало, многих предало мечу, многих взяло в плен, [в том числе сына Хораса патрика Жанака, благочестивого и боголюбивого Т’ороса из хаштенк’ского округа и много других армянских дворян. Когда царь греческий узнал это, сам лично с войсками явился на то место. Египтяне, извещенные о приходе царя, ночью предали огню весь скарб свой и поспешили уйти в свою землю. Царь, прошед через их землю, предал грабежу многие их округи и на берегу великого моря построил город для защиты своего войска и вскоре возвратился в Константинополь.

XXXVI.

О землетрясении в Четвертой Армении.

В 444—995 году было землетрясение, но в более сильной степени в Четвертой Армении, в Хаштианк’е, в Хордциане, Тцопк’е, в Балу и в Пахнатуне: все до одного здания, потрясенные в своих основаниях, обрушились, как сказано в писании: «колеблет внутреннее в их основании и дрожат столпы его», или «кто смотрит на землю и приводит ее в трепет». Вместо пророков Бог заставил заговорить стены, и вместо апостолов горы возвы-{189}сили свои голоса, дабы бесчувственные [люди] познали и разумели страшную силу Божию и дабы не внявшие гласу [божию] могли видеть собственными глазами и [научиться] собственными страданиями. Ибо растрескались горы, распались камни, показались источники в безводных местах, иссякли обыкновенные истоки вод. Равнины колебались; горы как бы склонялись друг к другу; пыль, подобно дыму, поднявшись, наполняла собою воздух. В городах, деревнях и селах здания, разваливаясь, покрывали под собою жителей, убивая одних до смерти, других оставляя полумертвыми. Вопль и плач оставшихся в живых далеко раздавались. Крепость Балу с своими строениями и гора, [на которой она находилась], также обрушились. Расшатались крепость Тчапах-джур на Дĕклате, Аттах и Амит 1, равно и все великолепные каменные церкви и дворцы. Это случилось в последний день месяца к’ахоца и продолжалось таким образом 7 месяцев до навасарда 2.

XXXVII.

Вторичный выход египетского воинства; Вавилои;— смерть Даласаноса.

В 437—988 году сын того же египетского эмира Азаза после смерти своего отца, собрав войско многочисленнее чем отец его в Иерусалиме и Вавилоне, снова отправил его в землю греческую.

Вавилон этот не тот, который в сенаарской земле в стране халдейской, где происходило столпотворение, который Навуходоносор сын Набупалласара обвел стеною в продолжении 15-ти лет и который теперь с переменою места, поодаль от прежнего города, называется Багдадом; [нет], это — какая-то крепость в стране египетской, называемая Ва-{190}вилоном, как повествует о том Епифаний в сочинении своем о драгоценных камнях. [В этом Вавилоне] теперь построен дворец и он пользуется большой известностью. Отсюда-то вышло войско и напало на окрестности Антиохии сирийской с намерением предать их опустошению.

Магистр Даласанос 1, по приказанию греческого царя вышед против него, дал ему сражение и, победив, обратил его в бегство. Когда же греки занялись разграблением лагеря, войско татчиков, поворотило назад, напало на них и стрелами из тугих луков, остроконечными копьями и мечом нанесло поражение греческому воинству. Тут погиб магистр Даласанос с братом своим и сыном; часть войска спаслась бегством, а большая часть его вместе с патриком Чортванелом, племянником [по брату] монаха Т’орника, взята и отведена в плен неприятелем.

XXXVIII.

О смерти эмира Бата; разорение Маназкерта; приход Мальмлана; 1 встреча с куропалатом Давидом.

Еще за несколько лет до этого, эмир апахуник’ский и нĕпĕркертский, Бат, умер на сражении с пустынными аравитянами, место которого заступил племянник его [по сестре], Мерван. Когда Бат умер, армянский куропалат Давид осадил город Маназкерт и голодом и мечом принудил его к сдаче. Он вывел оттуда и отпустил татчиков и наполнил город жителями из армян и иверийцев, признававших власть его. Парсы и татчики, раздраженные этим, отправили к куропалату Давиду послов с предложением возвратить город, в противном случае они принуждены будут идти на него войною.

Послы, получив отказ, начали собирать большое войско и вместе с Мальмланом, эмиром атĕрпатаканским, вступили в округ Тцахко-отĕн [айраратской провинции и заняли] де-{191}ревню, называемую Костианск’ом.— Куропалат же Давид и армянский царь Гагик с Абасом и иверийским царем — Багаратом [III] пошли против них в багревандский округ и составили огромный лагерь в городе Вахаршапате. Парсийские войска, опасаясь вступить в открытый бой, отделились и всю ночь не переставали предавать огню всю страну багревандскую и многие селения, бывшие на востоке от нее; после чего они ушли в свою землю.

XXXIX.

О тот, каким образом племянник (по сестре) Бата, став эмиром, выводит из Неперкерта татчиков и о смерти его в Амите.

Племянник [по сестре] Бата, Абумсар, став эмиром и, опасаясь жителей Нĕп’ĕркерта из татчиков, прибег к следующей хитрости: во время их праздника, когда они совершают заклания, [а именно] третьего числа месяца, называемого у них Алхеден (?), он приказал всем мужеского пола жителям выйти и за городом совершать заклания, «потому [говорил он], что от греческого царя ожидается большое посольство». Когда все они вышли за городскую стену, Абумсар, выслав брата своего с войском, сам занял городские ворота: одних предавали мечу, других отпускали [идти куда хотят], так что в Нĕп’ĕркерте не осталось ни одного татчика; он был населен [одними] армянами и сирийцами.— Между тем татчики рассеялись по разным местам: многие из них пошли в Амит. Жители города Амита, желая отомстить за это, обманом пригласили к себе эмира, которого пронзив копьем, убили в то самое время, когда тот въезжал в городские ворота.

XL.

Истребление иверийского войска в городе Хлате.

Около этого времени куропалат Давид, узнав о случившемся, послал иверийское войско осадить город Хлат. Оно пришло зимою 446—997 года и посредством голода и ме-{192}ча причинило городу много бедствий. Армянскую церковь, бывшую за городскою стеною, архиерейский дворец, места, куда в цветущее их время ходили армяне на поклонение, [церкви] во имя святого креста и святого Гамалиила — все это обращено было в конюшни и стоянки для иверийского войска. С городских стен татчики кричали: «так ли вы, христиане, чествуете святыню христианскую»? Иверийцы отвечали: «мы одинаково смотрим на армянскую церковь и на вашу мечеть». Вследствие этого их постиг гнев божий.— Вместо сына Мервана стал эмиром брат его, также племянник [по сестре] Бата, который, завладев Амитом, во главе небольшого отряда пошел на иверийское войско, осаждавшее Хлат в самый день Пасхи, в 447—998 году. Когда завязалась сеча, мужественные стрелки тайк’ские многим из них [т. е. из войска эмира] нанесли раны, [так что последние принуждены были] возвратиться назад и расположиться на стоянках. В ночь после Пасхи гнев божий посетил иверийское войско; ибо ночью их воины бежали одни от других без боя. Татчики и горожане, узнав о том, начали их преследовать, нанося им жестокое поражение и истребляя их лезвием меча. Во время этого бегства погиб магистр Багарат, племянник [по брату] 1 монаха Т’орника, и взяты в плен: князь князей Бакуран и многие другие.

XLI.

О великом сражении между парсами и христианами в апахуник’ском округе.

В то время и в том же 447—998 году снова собрал войско Мамлан, сын Абел-хаджа, внука Рóда эмира атĕрпатаканского, чтобы идти войною на куропалата Давида. Собрав вокруг себя многочисленные войска парсов и маров [мидян], он думал при помощи эмира хорасанского и про-{193}чих варваров завладеть Арменией и Иверией, возобновить город Карин и опустошить землю тайк’скую за то, что христиане разрушили в Маназкерте их молитвенный дом. Вышед из своего города Тавриза, что в пределах Хэра, с огромным полчищем и большим лагерем, он прошел через васпураканскую землю и остановился в апахуник’ском округе. Куропалат Давид, по причине старости и преклонных лет, не вышел сам лично против неприятеля войною, но послал к армянскому царю Гагику и к иверийскому царю Гургену — ибо Багарата [II], отца Гургена уже не было в живых и место его заступил сын его Гурген — просить у них войска себе на помощь. Гагик отпустил к нему 6000 избранного, отлично вооруженного армянского войска под начальством князя князей Вахрама, сына Григория Пахлавуни, построившего Мармарашен и Бĕргнер, магистра Сĕмбата сына Вахрама и марз-пана Ашота, в сопровождении войска царя ванандского Абаса 1. Царь иверийский Гурген равным образом отправил 6000 отличной конницы под начальством князя князей П’ерса, сына Джоджика. Всем же войском куропалата Давида командовал Габриел, сын Очо-{194}пĕнтира. Все они выступили к горе Сукаву в Ахтица-Дцор 2 и заняли все проходы, полагая, что парсийское войско вступит сначала в Багреванд. В условленное время иверийские и армянские войска, соединившись, пошли в апахуник’ский округ и стали лагерем напротив лагеря Мамлана на возвышенном неприступном месте около деревни Тцĕмбо. Долгое время они оставались на этом месте и не решались выходить за пределы глубокого места, где стоял их лагерь, опасаясь многочисленного парсийского воинства. Они только воссылали молитвы к Богу и все христиане с слезными мольбами призывали Его на помощь себе и войску, [беспрестанно] повторяя Его страшное имя. Цари щедрою рукою раздавали милостыню нищим и вместе с патриархом проводили ночи в священных псалмопениях.