Крестьянские повинности и цены 7 страница

Сама Свирь была прежде всего транзитной рекой, удобных земель вдоль нее было мало, простор открывался дальше за Онежским озером. И не только для купцов и ушкуйников. С середины 12 века начинается массовое крестьянское заселение будущего Русского Севера. Село Сороки на Белом море - лучший показатель этого заселения.

Когда новгородцы пришли на Свирь в 11 веке (а вероятно, и раньше), по ее берегам жила весь. С севера медленно продвигалась корела, смешиваясь с весью. В грамоте 1137 года впервые упоминается погост Олонец. Опять суффикс русский, а корень финский. Первоначально это был Алонец от финского Аланнэ - низина: так называлась местность, долина реки. Это первый погост на перешейке. Погост - это центральное городище, столица края, точнее, податного округа. Значит, деревень здесь было уже много, и места в 12 веке были заселены. Так начал формироваться Олонецкий край, и столицей перешейка со временем станет именно Олонец и будет оставаться ею до 18 века. Но это карельское заселение, а новгородцы сперва осели на Свири. И это навряд ли были крестьяне. Они так или иначе должны были быть связаны с торговым путем по реке и селиться они должны были на Свири в особых местах. Что это за места?

Свирь - река короткая, но разнообразная. Ее нижнюю, старую (до прорыва) половину, начиная от Ладоги, можно было пройти против течения на веслах. Здесь Свирь течет в заболоченных берегах, течение ее спокойное, долина широкая. Но совсем иной Свирь становится после впадения в нее с севера Важинки: берега поднимались, из воды вылезали камни, образуя пороги, течение ускорялось. Тут на веслах было не пройти. Суда приходилось тянуть бечевой с берега. Свирские места от устья Важинки до устья Пидьмы самые красивые, их рекомендуют туристам. Но купцам и ушкуйникам было не до красот. Их волновало - как пройти пороги?

Порогов на Свири было семь: первый, у современного Подпорожья, назывался Сиговец, второй, на трех крутых поворотах, - Медведец, третий, ниже деревни Мятусово, - Яблонский, четвертый, возле устья Пидьмы, - Пидемский, пятый, самый длинный, семикилометровый, - Остреченский, шестой, длиной четыре с половиной километра, - Сухой и седьмой, у устья Свири, - Вознесенский. Это названия 19 века.

Условия судоходства были очень тяжелыми. И местное население по необходимости, а точнее,по коммерческому интересу, втягивалось в русские торговые дела: оно обеспечивало проводку купеческих лодок через пороги. Купеческие суда, идя вверх по реке и вниз по реке, останавливались перед порогами. Там, где они останавливались, и должны были возникнуть первые новгородские поселения.

Устье Важинки и было одним из таких мест: широкая спокойная бухта с пологими берегами - наволоками,- на которые можно было вытащить лодки, подготовить их к трудному переходу через семь порогов или, наоборот, привести в порядок и отремонтировать после прохождения порогов. Без всяких сомнений, в устье Важинки стояли деревеньки веси или корелы, а скорее всего не одна. И здесь в 11 веке должны были обосноваться новгородцы.

Историки называют Важины одним из первых поселений на Свири. Начало новгородских Важин можно датировать 11 веком совершенно уверенно. В 12 веке - это уже погост, центр округа с деревнями вокруг (потому и округ). И даже сейчас, через 800 лет, местная история проглядывает через названия: Купецкое, Каменный наволок - это деревни на Важинке севернее Важин. Или Рейда - район Важин. Но это слово пришло из Голландии вместе с Петром. Большим купеческим селом называет Важины Михаил Пришвин, проплывая мимо по Свири на пароходе в начале 20 века.

Крестьянской новгородской колонизации важинского устья должно было способствовать еще одно обстоятельство. По современному состоянию дата наступления мягкопластичного состояния почвы на глубине 10-12 сантиметров в Присвирье - 26-30 апреля, а в устье Важинки - 20-25 апреля. Почти на неделю раньше. Для севера это очень много. Этот район на обоих берегах Свири диаметром 10 километров с центром в устье Важинки с особым микроклиматом должен был очень понравиться новгородским крестьянам.

В 12 веке на Свири располагались уже пять погостов. Первый - Свирица при впадении Свири в Ладогу. В 13-14 веках Свирица станет важнейшим торговым пунктом Великого Новгорода. Здесь сходились грузопотоки с Волги, Невы, Свири и ее притоков. Второй погост находился около современного Лодейного Поля. Здесь уже и тогда строили суда. Третьим погостом были Важины. Четвертый погост - Остреченский - располагался при впадении в Свирь реки ОстрЕченки, по-нынешнему ОстречИнки, у самого длинного порога Свири. Верхнесвирская ГЭС подняла уровень воды в Свири, и погост ушел под воду - одна церковь осталась на бугорке. И пятый погост - Напойные пески - это современное Вознесенье.

Важины находились как раз на полпути по Свири между озерами и стали важным промежуточным пунктом на северной торговой магистрали. Добавлю: был еще шестой погост, на юго-восточном берегу Онежского озера на территории современной Вологодской области.

Особенностью свирских погостов было то, что ни один из них не сделался главным, своего рода столицей Присвирья. Такими центрами стали позднее удаленные от реки Олонец и Тихвин. В 12 веке они были погостами. Тихвин на реке Тихвинке, притоке Сяси, впадающей в Ладогу между Волховом и Свирью, упоминается в памятниках под 1383 годом уже как посад, то есть крепость. А в 20 веке их значение уже не шло ни в какое сравнение с Лодейным Полем и Подпорожьем - Свирь все-таки победила.

Люди расселялись по рекам и озерам, и на Свири местная колонизация тоже должна была двигаться вглубь леса по воде - по притокам Свири. Если не считать Паши, то всё это - мелкие речки. Самая большая из них - Важинка. При тогдашнем бездорожье она равнялась современному асфальтовому шоссе. Важинку новгородцы должны были заселить быстро и дойти до крутого поворота. Что для истории 15 километров!?

 Конечно, берега ее не были пустыми. На них стояли деревеньки веси и корелы, да и саамы могли местами сохраняться. Среди них русские и селились. Сейчас почти все названия деревень здесь русские - даже карельских деревень, - а названия рек, озер, ручьев, плесов, урочищ, боров - вепсские и карельские, редко саамские. Население перемешивалось долго. Когда финны оккупировали эти места в 1941 году, они с трудом, со второй попытки, разделили русских и карел. Теперь это занятие безнадежное - все считают себя русскими. Хотя один мужичок в Коягино называет себя вепсом.

На месте Согиниц обязательно стояла деревня аборигенов в 1-2 дома. Уж очень удобное и красивое место, особенно на самом повороте, на плоском мысу, где теперь поле. Но почему название русское?

Названия о многом говорят. В Присвирье есть характерные названия. Вот названия рек Северного Присвирья: Олонка, Важинка, Усланка, Остречинка. Их давали люди одной топонимической культуры.

К северу от Свири на Пидьмозере стоит деревенька Пёлдожи (от вепсского пёлд - поле), а к югу от Свири - деревня Пёлдуши, а во Всеволожском районе - Колтуши, а в Тихвинском районе - Ладвуши. Это один ряд родственных названий - по окончанию. А река Рагуша в Бокситогорском районе из этого ряда? А река Коваши в Ломоносовском районе из этого ряда? Название финское, первооснова Ковайоки - сильная река. Но похожесть формальная. Так и поселок Ропша может быть причислен к этой группе, а его название - это искаженное новгородское имя Храпша. Осторожнее надо.

В Присвирье в названиях сел и деревень часто встречается суффикс -иц- и его вариант -ич. Второй только к югу от Свири: Гоморовичи, Шеменичи, Тененичи, Люговичи. На северном берегу Свири таких названий нет. А названия с суффиксом -иц- встречаются и в Южном и в Северном Присвирье. Причем во множественном числе названия распространены повсюду - на юге: Печеницы, Винницы, на севере: Ковкеницы, Нурмолицы, Согиницы. Согинские жители даже Олонец называют иногда "Олонцы". А такие же названия в единственном числе встречаются только на севере и только в Карелии вне русской зоны: Олонец (мужской род), Видлица, Вешкелица (женский род).

Название Согиницы сделано по типичной модели названий населенных пунктов раннего славянского заселения. Что оно означает, современное население не волнует - есть проблемы и посерьезнее.

Основных моделей, по которым народ придумывает названия деревень, - две: по месту и по имени. Поставил Гриша дом на берегу Важинки, и люди называют его двор Гришино, то есть Гришино сельцо. Это старая форма - краткое притяжательное прилагательное, как Киев, Юрьев. А названия Трошинское, Прошинское - это новые формы, потому что прилагательные полные - полные формы возникли позднее. По названиям видно, какое сельцо старше.

А модель по месту срабатывает тогда, когда деревня возникает на месте, у которого есть название. Возникла деревня на горе Сюрьга и называться она сперва будет деревня на Сюрьге, а потом просто - Сюрьга. А почему место называется Сюрьгой, так об этом все забыли.

 А вот название деревни Коягино в словаре объясняется: в переводе с вепсского - Чайкино. Так сперва называлось место на реке, где много было чаек. А чаек много, потому что рыбы в этом месте реки много. Место названо по характерному признаку.

Согиницы - это название места по характерному признаку. А дальше начинается морфология: Согиницы = со + гин + иц + ы. Приставка, корень, суффикс, окончание. С суффиксом и окончанием разобрались раньше. Значение приставки: при, у, возле. Остался корень гин. Тут возможны два объяснения - по двум однокорневым словам: сгинать/гнуть и сгинуть/гибнуть.

Глаголы сгинать, нагинать, пригинать, перегинать - все диалектные, а значит, старые. Им доверия больше. Но и вариант корня гиб - тоже старый. Правда, в древнерусском языке он был гыб, глагол гыбати означал сгибать. А значение гибнуть появилось позднее. Так что и по форме, и по истории, и по местности выходит: Согиницы - место, где река сгибается, крутой поворот реки. Деревень на этом месте было пять, они образовали податный округ, а в округе должна быть местная столица, а в столице церковь, а при церкви кладбище. И все это называется универсальным словом погост. Погост у Согиниц - Согинский погост.

Но до погоста краю еще надо было дорасти. А 800 лет назад стояли в тайге на расчищенных берегах Важинки однодворные деревеньки, в которых жили вперемежку карелы, вепсы и новгородцы. А дальше по реке еще более густая тайга. За два дня можно дойти до следующей деревни: там карелы живут. А карелы, между прочим, в 12 веке еще не были крещены и, значит, в церкви не нуждались.

 

Специальное замечание. Есть географический термин для называния крутых речных поворотов равнинных рек - меандр - по имени очень извилистой реки Меандр в Малой Азии. На Северной Двине есть слово загибень - меандр реки, ее излучина, мыс на крутом изгибе реки. На Урале такое место называется загибина, а в Нижегородской области - загибон.

Излучина реки в русской культуре - это исключительно важная особенность местности. Церкви ставились часто на излучине или на возвышении.

 

ххх

 

Как жили люди на севере в 12 веке? Жили трудно.

Остановимся на трудностях.

Средневековая Русь знала три частых страшных бедствия: недород, пожар и поветрие. Можно даже сосчитать, как часто они встречались, потому что всё отмечено в летописях: на 1 пожар приходилось 2 поветрия и 4 недорода.

Неурожай был наиболее частой бедой. Вплоть до 19 века неурожаи поражали Россию в среднем каждые 7 лет. Для Северной Руси, которая еле-еле обеспечивала себя хлебом даже в лучшие годы, это было страшное несчастье. За неурожаем шел голод и мор. Часто неурожайные годы сопровождались другими бедами - наводнениями, поветриями (эпидемиями). А уж пожары в лесах и на болотах в неурожайные, засушливые годы были обязательны.

Одна из причин неурожая - засуха. С 10 по 17 век засухи регистрируются летописцами, с 18 по 19 век - историческими документами, с 19 века - газетами. Составлена даже статистика. С 11 по 16 век зарегистрировано 48 засух (в среднем 1 засуха на 12, 5 лет), с 17 по 19 век около 60 засух (1 засуха на 5 лет), в 20 веке 26 засушливых лет из 76 (1 засуха на 3 года).

Количество засух вовсе не увеличилось, увеличилось количество их регистраций. Первая зарегистрированная засуха на Руси приходится на 994 год. В 11 веке летописцами отмечено две засухи: 1042 и 1092 годы, в 12 веке - четыре: 1124, 1145, 1161 и 1198 годы. Отмечались только бедственные засухи.

Но засуха - это беда в основном средней и южной зон Руси. А на Севере солнышка мало, зато воды много. Здесь беда называется не знойное лето, а дождливое и, значит, холодное. На полях, особенно по берегам рек и озер, хлеб не вызревал. На гористых полях, где теплее, была надежда урожай собрать. Вот рядовая запись новгородского летописца за 1128 год: "В се же лето вода бяше велика в Волхове, и хором много сноси." Голод он описывает так: "И ядаху люди лист липов, кору березову... Трупие по улицям и по торгу и по путям и всюду..."

Засуха всегда вызывала пожары в лесу и на болоте. В современной классификации они называются естественными.

Это сейчас человек ненароком поджигает лес, а в 12 веке не было ни туристов, ни лесозаготовителей с техникой, ни брошенных в лесу окурков, отчего число лесных пожаров на Земле за последние 500 лет увеличилось в 10 раз, - лес загорался в основном от молний. Самовозгорания леса не бывает. Самовозгораться может только торфяная крошка, то есть торф, обработанный человеком. А в 12 веке не было торфоразработок. Здоровое зеленое дерево от молнии не загорается, оно молнией расщепляется. От молнии горит только сухостой и то, если нет сильного дождя, а молнии бывают и без дождя, особенно в засушливые годы.

Наиболее грозообильные места на севре Европы - это Карелия и Северная Финляндия, а Ладожско-Онежский перешеек - это по природе Южная Карелия. Здесь в неосвоенном лесу каждый участок леса раньше выгорал в среднем каждые 50-100 лет. Это расчет лесоводов.

Деревни стояли в лесу, хотя и у воды. Горит лес - горит деревня. Но разные леса горят по-разному. Ель с тонкой корой погибает от пожара легко. Толстокорые сосна и береза сопротивляются огню и при пожаре стоят лучше. В тайге встречаются сосны со следами на коре от 6-8 пожаров.

Пожар был бедой для крестьян и благом для леса. Почему так? Ответ простой: пожар приводит к естественному и необходимому обновлению захламленного леса. Лес приспособился к пожарам за тысячи и десятки тысяч лет своего существования. После каждого пожара жизнь в лесу становится интенсивнее - больше зверя и птицы.

Пожарище через 25 лет зарастает кустарником. Через 75 лет на этом месте уже растет березняк или осинник, через 100 лет сосново-лиственный лес, а через 125 лет - добротный сосняк, который так любят современные лесозаготовители. А редкие сухие сосняки с подстилкой из белого мха - лучший материал для лесного пожара. Сухой год, обилие молний, пожар - и новый цикл в жизни леса: травы, кусты, береза, сосна.

Гораздо опаснее для северного крестьянина были бытовые пожары. Их не могло не быть: деревянные избы топили по-черному и освещали лучиной. Открытый огонь в избе! Пожар возникал естественно и неожиданно. И часто. Выгорали целые деревни и даже города. Можно считать, не преувеличивая, что каждая русская деревня горела за столетие целиком или частично 2-3 раза. Летописцами зафиксированы пожары в Новгороде в 1150, 1194, 1209 и 1261 годах. Четыре пожара за 100 с небольшим лет. В среднем один пожар в 30 лет. А летописцы отмечали только большие пожары.

Вот две таких записи.

1194 год: "Зажжеся пожар в Новегороде...: загореся Савине дворе на Ярышеве улици, и бяше пожар зол, сгореша 3 церкви... и много домов добрых..." Это был небольшой пожар.

1209 год: "В Новегороде бысть пожар велик: загореся на Радятине улици и сгоре дворов 4000 и 300, а церквии 15." Сгорело 4300 дворов, без крова осталось около 30000 человек - полгорода.

Бани горели еще чаще и с удовольствием, но их ставили у воды и подальше от жилых домов. Так что баня сгорела - обычное дело.

Быстро горело, но быстро и восстанавливалось. Упорство людей удивляет. Церковь Василия Парийского в Новгороде построили в 1151 году - в 1194 она сгорела. В 1195-м ее снова поставили, а в 1261-м она снова сгорела. В 1262 году ее срубили в третий раз. Это была небольшая деревянная церковь, ставили ее за год, за 110 лет три раза.

Археологи раскопали в Новгороде усадьбу художника 12 века. Усадьба была построена в 1106 году. Участок 26 на 27 метров (7 соток, почти как в садоводстве), на участке 4-5 деревянных строений (очень тесно). Усадьба сгорала дотла три раза - в 1150, 1194 и 1209 годах - и каждый раз отстраивалась заново. Дома ставили почти на тех же местах. На пепелище подсыпали песок, и это был фундамент нового сруба. Три сокрушительных пожара за 103 года. Каждое поколение семьи строило новое жилище на старом месте.

Третьей бедой древней Руси были эпидемии, или поветрия, как их тогда называли: думали. что болезни передаются по ветру. В средние века - это в основном чума, холера и возвратный тиф. В 12-16 веках мор посещал Русь (вообще Европу) в среднем каждые 15 лет, в два раза реже, чем засуха, но в два раза чаще, чем пожары.

Чума - самая страшная болезнь Средневековья. Эпидемии чумы обычно возникали в Азии и по торговым путям (Каспийское, Черное, Средиземное моря) проникали в Европу. На Русь эпидемии приходили или с запада, из Европы (что было чаще), или напрямик с юга - с Каспия и Черного моря (что было реже). Даже по этому можно судить, что контакты Руси с Европой были более тесными, чем с Азией.

С 12 по 16 век чума поражала в основном северную Русь - Новгород и Псков. И это говорит о том, что северные феодальные русские республики имели более тесные контакты с Западом, чем южные княжества. В 12 веке в Новгороде было две чумных эпидемии - в 1128 и в 1187 годах. - в 13 веке уже 6.

Чума была злым роком. Медицины, основанной на науке, не существовало. Лечили знахари. Лечили настоями из трав, заговорами. Лучшим средством от заразы был чеснок. В 1128 году был сильный голод и мор, люди в Новгороде умирали целыми улицами. Чтобы остановить распространение болезни, новгородское правительство наняло особых людей хоронить мертвые тела за городом. Государственное мероприятие!

Вот так жили в 12 веке русские люди на Севере.

 

За 20 лет, что я прожил в Трошинском, в округе сгорело два дома, полдеревни, церковь и остров.

Один дом сгорел в Гришино вместе с двумя маленькими премилыми детишками. Мама-дура ушла в магазин и оставила детей в доме с затопленной печью. Дети от огня спрятались под кроватью, там их косточки и нашли.

Второй дом сгорел в Коягино. Алиса, жена моего двоюродного брата Леонида, заснула с сигаретой в руке. Успела выбежать в нижнем белье.

 Левая сторона пустой деревни Мошничье сгорела по весне от сухой травы, которая загорелась благодаря туристам-байдарочникам.

 Древнюю церковь в Волнаволоке на Пидьмозере спалили рыбаки. Костерок рядом разожгли, хотели чайку попить.

 На Вачозере туристы сожгли целый остров. Специально приехали из Питера отдохнуть.

 Как сказал один мудрец: "Всё имеет предел, но глупость человеческая беспредельна."

 Впрочем, я и сам чуть не сжег свой антикварный дом. Случайно, но вовремя заметил начало пожара. Работал за письменным столом допоздна - часов до двух ночи. Перед сном пошел в туалет. Вышел в сени, а там проводка под потолком искрит, матерчатая оплетка старого провода уже тлеет. Не успела загореться - спасибо мочевому пузырю.

 Прошло 800 лет, причины поменялись, а пожары остались.

 

 

х х х

 

Всем этим бедам и бедствиям противостояла довольно высокая новгородская культура. В 12 веке мы уже знаем первого восточнославянского ученого. Это Кирик Новгородец, написавший хронолого-математическое сочинение под темным для нас названием "Учение им же ведати человеку числа всех лет". Оно написано в 1136 году. Кирик был энциклопедистом. В его сочинении и астрономия, и математика, и хронология, и философия. Кстати, в 1136 году папа Александр 3 одарил католическую Европу буллой о запрещении "изучения физики или законов природы".

О всеобщей грамотности в Новгороде можно судить по письмам на бересте, которые писали и бояре,и простой люд. Любопытны приспособления для письма - писала длиной 8-13 сантиметров, которые делались из кости или бронзы. Их носили на шнурке. Ими писали не только по бересте. Найдены карманные записные книжки - церы. Это блоки восковых дощечек в две и более. Размеры дощечек 6 на 7 сантиметров, толщина около одного сантиметра. Их употребляли еще в Греции, Риме и Византии, откуда они и пришли на Русь. Писало для воска завершалось плоской лопаткой для затирания написанного. Это же точная копия древнеримского стилуса!

Остается вспомнить римское правило для письма: чаще переворачивай стилус, то есть чаще исправляй, редактируй. Профессиональному литературному редактору это приятно осознавать.

Свинцовых печатей в Новгороде найдены сотни. К документам в республике относились серьезно. Это ведь была республика. Раскопать печать в бывших княжествах - большая редкость. В 2011 году на территории Ярославского кремля археологи нашли печать первого удельного ярославского князя Всеволода Константиновича, правившего в начале 13 века, - это было событие. Почему? В Новгороде существовал большой документооборот, все бумаги скреплялись печатями, по-современному говоря, юридических лиц. А в Ярославле было "ручное управление": князь правил уделом сам, и печати в большом количестве не требовались.

Новгородцы умели считать на миллионы, а в 12 веке это было не так-то просто, ведь числа записывались не арабскими и даже не римскими цифрами, а буквами. Предложи современному инженеру число 2426721, записанное буквами, умножить на 12, тоже записанное буквами. Он только разведет руками. А в сочинении Кирика есть образец такого умножения.

Мало того, в 12 веке уже существовало особое счетное устройство - абак, тогдашний арифмометр. Основу счета составляли три действия: удвоение (умножение на два), раздвоение (деление на два) и умножение на 10. Не было умножения и деления на 3, 4, 5 и т.д. Чтобы умножить число на 12, надо было его удвоить и удесятерить, а полученные произведения сложить. На абаке числа записывались особым образом с разделением на единицы, десятки, сотни и т.д. На пряслице 13 века из Белоозера записано число 100 в системе древнерусского абака. Предполагают, что это ученическая запись. От Согиниц до Белоозера по прямой всего 200 километров.

А игры! Во что только не играли новгородские дети! В раскопах находят очень много кожаных мячей, костяные коньки, деревянные стрелы и мечи, шары, клюшки, коники (плоские фигуры оседланного коня). Самой популярной детской игрой было гонять волчка-кубаря: деревянный волчок яйцевидной удлиненной формы со срезанным верхом запускали веревкой. Чтобы поиграть в такую игру, я в детстве ходил в Сад отдыха на Невском (через 800 лет). Была еще другая игра - шар-мазло: деревянный шар загоняли клюшкой в лунку. У англичан эта простенькая игра превратилась в аристократический гольф.

И совсем чудо: в 12 веке новгородцы играли в шахматы и шашки. Они тоже раскопаны археологами.

А вот денег в Новгороде находят мало - единичные находки денежных гривен - кусков серебра весом 196 граммов.

В районе Белоозера найденны шлаки 12 века. Железоделательное ремесло на Севере продолжало развиваться везде. Вокруг деревень Согинского куста шлаки находят часто. Их возраст никто не определяет, но наверняка и в 12 веке в согинских местах выплавляли железо, а значит, и ковали его.

Изделий из металла в 12 веке выплавлялось множество. В мастерской новгородского художника, которая уже упоминалась, при раскопках больше всего найдено ножей - 59 штук. Длина лезвия от 4 до 17 сантиметров. Ножи на все нужды. Было два типа ножей, две технологии их изготовления - старая и новая. Старая технология - пакетная: между железными полосами вставлялась стальная, и всё это сваривалось. После заточки стальная полоса становилась режущей гранью. Эта технология в середине 12 века сменилась другой - новой. Стальное лезвие торцом наваривалось на железную основу. Ручки делались не только удобные, но и красивые. В раскопах встречаются костяные ручки. Прятались ножи в кожаные ножны.

Использовались в быту и ножницы - тоже двух типов. Старые - пружинные, обычные для 12 века. И новые - шарнирные. Были даже ножницы по металлу.

Кузнецы того времени ковали, разумеется, топоры и косы. Русь еще не знала пилы, а землеройные лопаты были деревянные с железной оковкой. Длина лопасти лопаты не превышала 17-18 сантиментров. Выделывали долота и резцы по дереву, зубила по металлу, шилья, рашпили. Даже проволоку умели тянуть. В мастерской художника найдена стальная волочильная доска с 27 отверстиями диаметром от половины до пяти миллиметров. Там же раскопали горновые клещи, мечи в кожаных ножнах, трезубцы и множество замков и ключей к ним. Замки внутренние и навесные разных размеров - от дверных замков до замков для шкатулок. Замок был обычным предметом быта.

При раскопках в Новгороде находят в большом количестве и повсеместно весы-коромысла с чашечками и гирьками, то есть аптечного типа. И что любопытно, конские подковы в 12 веке были уже почти современного вида: с тремя шипами на шести гвоздях. Их тоже находят часто, как и стремена.

Даже такая пустяковинка, как бубенчики, выделывалась с фантазией. Было целых три типа бубенчиков. Самый старый тип - цельнолитые грушевидные с крестообразной прорезью. Они существовали уже в 10 веке и продержались до начала 12-го. Их стали вытеснять в 11 веке цельнолитые шаровидные с линейной прорезью. Но в том же 11 веке появились шаровидные гладкие с линейной прорезью из двух штампованных половинок. Они были в употреблении на Руси до 14 века.

Усадьба новгородского художника 12 века, простоявшая на одном месте 103 года, трижды сгоравшая дотла и трижды отстраивавшаяся вновь, дала археологам 4600 вещей. По ним можно судить о жизни людей того века, в том числе и о быте. И в согинских деревнях пользовались такими же вещами.

Посуда была всевозможная: деревянная, керамическая, стеклянная и металлическая.

Деревянная - для подачи пищи на стол и для ее хранения, и для скота. Сосуды бондарные, токарные, резные, долбленые, берестяные, плетеные.

Ведра, кадки и водовозные возки бондарного изготовления. Точеные чаши, блюда, миски и кубки. Резные и долбленые ложки и ковши. Берестяные туеса и короба. Плетеные кошели из лыка.

Керамическая посуда - своя и привозная: амфоры из Крыма и с островов Эгейского моря. Керамика поливная с зеленой поливой. Обычно это низкая посуда - миски и маленькие блюда.

Стеклянная посуда - тоже своя и привозная. Своя - из бесцветного стекла с желтоватым оттенком толщиной от одного до четырех миллиметров. Привозное стекло было двух цветов. Стеклянная посуда - это кубки. стакановидные и блюдцевидные.

Много было инструментов и приспособлений. Например, для прядения: прялки, пряслица, веретена, чесала, гребни. Для рыбной ловли - сети из льняной нити, сетевые поплавки из дерева и бересты, каменные грузила. Раскопаны оглобли, дубовые полозья от саней, уключины от лодки в форме рога.

Для добывания огня служили кресала. В 12 веке было три типа кресал: калачевидные с язычком, калачевидные без язычка и овальные.

Даже обувь была трех видов. Самая примитивная - поршни: один кусок кожи собирался вокруг щиколотки ремешками. Были еще мягкие цельнокроенные туфли - наиболее распространеннная обувь в 12 веке. Носили их в основном женщины, подростки и дети. И, наконец, сапоги для мужчин. Их кроили из трех частей - головки, голенища, задника. Каблуков еще не было.

Женские косы расчесывались двусторонними гребнями - костяными или деревянными, в том числе из самшита. Замужние женщины скрепляли косы на голове костяными булавками ножевидной формы длиной 10 сантиметров, а толщиной полсантиметра. Еще были одежные булавки с кольцеобразными подвижными головками такой же длины.

Раскапывают археологи и украшения: золотые и серебряные перстни, кулоны, шейные гривны, браслеты. Очень любили новгородские модницы браслеты из стекла и стеклянные бусы. Встречаются височные кольца.

Очень часты амулеты, особенно так называемые палеолитические предметы - наконечники стрел, копий, топоров и т.п. из стоянок людей каменного века. В средние века им придавали магическое значение. Их называли "громовыми стрелами", помещали в металлические оправы и использовали как привески. Ну и, конечно, были нательные кресты - из металла, камня, янтаря, дерева. Вместо крестов еще носили привески-иконы диаметром два с половиной сантиметра.

В мастерской художника нашли тигли, керамические чашечки для растирания красок, стеклянную посуду малых форм, фольгу - золотую, серебряную и бронзовую - серу, янтарь, ртуть, медь, свинец в пластинах, остатки красок - желтой, красной, охры, белил.

Со времен Плиния до 18 века были известны только свинцовые белила. Получали их необыкновенно просто: свинцовые пластины поливали уксусом (на Руси иногда более дешевой простоквашей) и оставляли в закрытом сосуде. На свинцовых пластинах появлялся белый налет - окись свинца, - его снимали. Так повторялось много раз. Собранный белый сухой порошок оставалось развести.