2020-04-07
116
--------------------------------
<1> Постановление ЕСПЧ от 13 декабря 2011 г. по делу "Васильев и Ковтун против России" (Vasilyev and Kovtun v. Russia; N 13703/04) // СПС "КонсультантПлюс".
С учетом даваемой ЕСПЧ широкой трактовки понятия "имущество" на сегодняшний день под это понятие подпадают не только материальные объекты, могущие находиться в фактическом владении гражданина или юридического лица (движимое и недвижимое имущество, документарные ценные бумаги, деньги и пр.), но и ряд других активов. Речь идет об объектах, которые отличаются нематериальной природой, исключающей возможность фактического обладания ими и, соответственно, установление права собственности: это, например, будущие доходы, лицензии и разрешения, объекты интеллектуальной собственности, доменные имена и т.д.
В частности, В.Н. Глонина пишет о том, что дела в сфере интеллектуальной собственности не рассматривались ЕСПЧ вплоть до 1990-х гг., а первым делом стало "Смит Кляйн и компания "Френч лабораториз Лтд." против Нидерландов", в котором понятие "имущество" (в смысле ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции) было распространено на патенты, тогда как патентообладатель был причислен к категории "владелец имуществом" <1>. Автор со ссылкой на мнение Л. Сермента подчеркивает, что характеристика прав, составляющих интеллектуальную собственность, как имущественных прав включает экономическую ценность, исключительность и возможность передачи <2>. В.Н. Глонина отмечает, что понимание интеллектуальной собственности в смысле имущества нашло отражение в целом ряде дел ЕСПЧ.
|
|
|
--------------------------------
<1> Глонина В.Н. Интеллектуальная собственность и основные права человека: какова роль ЕСПЧ на пути достижения баланса интересов? // Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека / Russian Yearbook on the European Convention on Human Rights. N 4 (2018): "Роль прецедента в толковании Европейской конвенции по правам человека". М.: Развитие правовых систем, 2018.
<2> Laurent Sermet. The European Convention on Human Rights and property rights. Human rights files, No. 11 rev. Council of Europe Publishing. URL: http://www.echr.coe.int (дата обращения: 18.08.2017).
И здесь нельзя не заметить, что неверный перевод позиций, заложенных в решениях ЕСПЧ, искажает суть самих этих решений. Например, при переводе на русский язык раздела IV "Интернет и интеллектуальная собственность" исследовательского отчета "Интернет: прецедентная практика Европейского суда по правам человека", подготовленного Отделом исследований ЕСПЧ <1> имела место подмена используемого в английской версии выражения "имущественные права" (property rights) термином "права собственности". Это извратило содержание данной части отчета: подобный перевод позволяет заключить, что ЕСПЧ допускает установление права собственности в отношении и товарных знаков, и заявок на регистрацию товарных знаков, и лицензий, и доменных имен и т.п., что с учетом сказанного выше является абсолютно неверным <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> На английском: http://www.echr.coe.int/Documents/Research_report_internet_ENG.pdf; на французском: http://www.echr.coe.int/Documents/Research_report_internet_FRA.pdf; на русском: http://www.echr.coe.int/Documents/Research_report_Internet_RUS.pdf.
<2> Подробнее см.: Рожкова М.А. Об интерпретации правовых позиций Европейского суда по правам человека, вытекающих из толкования Европейской конвенции по правам человека (на примере исследовательского отчета "Интернет: прецедентная практика Европейского суда по правам человека") // Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека / Russian Yearbook on the European Convention on Human Rights. N 2 (2016): "Автономное толкование" Конвенции и "судейский активизм". М.: Статут, 2016. С. 264 - 281.
Развивая сказанное, следует подчеркнуть, что использование вместо юридического термина "имущество" (используемого в ст. 128 ГК РФ для обозначения не только вещей, но и иных благ, включая имущественные права, результаты работ и оказание услуг и пр.) бытовизма "собственность" только на первый взгляд кажется неопасным. На самом деле такая подмена нередко становится серьезным препятствием для уяснения правовых конструкций, не предназначенных для использования в отношении материальных вещей, что особенно ярко проявляется как раз при применении на практике положений, составляющих раздел VII ГК РФ.
С учетом изложенного термин "интеллектуальная собственность" (несмотря на использование в нем слова "собственность") нельзя понимать буквально - как разновидность права собственности. И, надо отметить, в зарубежной литературе на это неоднократно обращалось внимание. Например, еще в 1975 г. на необходимость разграничивать "property" и, в частности, "industrial property" ("промышленную собственность" <1>) указывал С. Лэдэс: он писал, что первым из указанных понятий охватываются различные интересы и права, которые могут относиться к материальным ценностям, а вторым - относящиеся только к нематериальным <2>.
--------------------------------
<1> О промышленной собственности говорилось в § 1.2 настоящей работы. Согласно официальному переводу на русский язык ст. 1 Парижской конвенции к промышленной собственности следует относить "патенты на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, товарные знаки, знаки обслуживания, фирменные наименования и указания происхождения или наименования места происхождения, а также пресечение недобросовестной конкуренции".
<2> Ladas S. Patents, Trademarks and Related Rights: National and International Protection. Cambridge, Harvard University Press, 1975. Vol. I. P. 1 - 16.
Вследствие сказанного слова, составляющие словосочетание "интеллектуальная собственность", недопустимо толковать по отдельности - они должны восприниматься исключительно как единый (собирательный) термин, и только такой подход обеспечивает правильное понимание сущности интеллектуальной собственности. Этот собирательный термин (несмотря на упомянутые выше нелестные характеристики) чрезвычайно удобен для обозначения различных по объему и содержанию прав на результаты творческой и иной интеллектуальной деятельности, а также на приравненные к ним объекты, которые именуются в отечественном законодательстве "средствами индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий" (далее в этом параграфе - средства индивидуализации; подробнее о них см. § 2.2 настоящей работы).
Термин "интеллектуальная собственность" употребляется в ч. 1 ст. 44 Конституции РФ 1993 г. ("интеллектуальная собственность охраняется законом"), но его содержание в Конституции РФ не раскрывается.
|
|
|
В то же время существо рассматриваемого понятия в некоторой степени раскрывалось в ГК РФ - в первоначальной его редакции (в ред. от 30 ноября 1994 г.). Абзацем первым ст. 138 ГК РФ (в первоначальной редакции) предусматривалось: "В случаях и в порядке, установленных настоящим Кодексом и другими законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т.п.)".
Таким образом, в отечественном праве интеллектуальную собственность изначально предлагалось понимать как право, точнее, как совокупность прав. Такой подход полностью соответствовал общепризнанному пониманию интеллектуальной собственности. В то же время нельзя не замечать проблему выявления содержания этих прав.
В Парижской и Бернской конвенциях термин "intellectual property" не упоминался - впервые он был использован в Конвенции, учреждающей WIPO, - Стокгольмской конвенции (1967).
Согласно п. "viii" ст. 2 Стокгольмской конвенции под intellectual property следует понимать именно права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в промышленной, научной, литературной и художественной областях (включая права на товарные знаки, коммерческие обозначения и иную промышленную собственность) <1>. При этом следует обратить внимание на два момента: во-первых, упомянутая ст. 2 начинается со слов "В смысле настоящей Конвенции...", во-вторых, Стокгольмская конвенция не закрепляет исчерпывающий перечень объектов интеллектуальной собственности. Это объясняется тем, что Конвенция вообще не призвана решать задачу определения сущности intellectual property, а сама интеллектуальная собственность в Конвенции упоминается попутно как obiter dictum, поскольку цель Стокгольмской конвенции - создать WIPO. Включение же понятия "интеллектуальная собственность" в ст. 2 "Определения" было обусловлено только необходимостью раскрыть существо наименования самой организации - World Intellectual Property Organization. Схожим образом оценивает упоминание в этой Конвенции "интеллектуальной собственности" и А.Л. Маковский: "...использование такого короткого, такого простого и, главное, такого красивого выражения, как "интеллектуальная собственность", избавляет от необходимости повторять десятки раз эти неясные и неточные, во многом порожденные неизбежными для международной конвенции компромиссами положения. В Конвенции 1967 г. "интеллектуальная собственность" - это своего рода бренд для обозначения сферы деятельности ВОИС..." <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> В официальном переводе на русский язык п. viii ст. 2 Стокгольмской конвенции указывается, что интеллектуальная собственность включает права, относящиеся к литературным, художественным и научным произведениям, исполнительской деятельности артистов, фонограммам и передачам, изобретениям во всех областях человеческой деятельности, научным открытиям, промышленным образцам, товарным знакам, знакам обслуживания, коммерческим обозначениям и обозначениям, защите против недобросовестной конкуренции, а также все иные права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в производственной, научной, литературной и художественной областях.
<2> Маковский А.Л. Об интеллектуальных правах // Актуальные вопросы российского частного права: Сб. статей, посвященный 80-летию со дня рождения профессора В.А. Дозорцева. М.: Статут; Иссл. центр частного права, 2008; СПС "КонсультантПлюс".
Вследствие сказанного в литературе (М.А. Рожковой и Д.В. Афанасьевым) была высказана следующая позиция: содержащиеся в Стокгольмской конвенции положения не должны толковаться буквально и рассматриваться как базисные при определении сущности интеллектуальной собственности <1>; они представляют собой лишь ориентиры для национального законодателя.
--------------------------------
<1> См. об этом: Рожкова М.А., Афанасьев Д.В. Международные договоры в сфере интеллектуальной собственности (актуальный обзор многосторонних соглашений): Сб. международных договоров: Учебное пособ. М.: Статут, 2017.
В развитие сказанного нельзя не вспомнить Всемирную декларацию WIPO, принятую в Женеве 26 июня 2000 г.
Эта Декларация не имеет статуса международного договора, создающего обязательства для государств. Формально данный документ, разработанный Консультативным комитетом по вопросам политики WIPO <1>, имеет рекомендательный характер, хотя его положения, разумеется, не могут игнорироваться. Всемирная декларация WIPO представляет собой заявление о значении интеллектуальной собственности для прогресса и развития человечества, в ней указываются основные проблемы, возникающие в начале XXI в., основные принципы и основные направления совершенствования международного и национального права.
--------------------------------
<1> Консультативный комитет по вопросам политики WIPO (далее - Консультативный комитет WIPO) был создан в 1999 г. В его состав входят так называемые международные эксперты, признанные специалисты в различных областях - политике, дипломатии, администрировании. Вследствие этого Консультативный комитет WIPO включает в себя высокопоставленных политических деятелей, в том числе действующих и бывших президентов государств, министров, послов. Целью создания Комитета было укрепление сотрудничества в области интеллектуальной собственности и оперативное реагирование WIPO на последние тенденции в сфере интеллектуальной собственности и информационных технологий, а также в других областях, влияющих на политику WIPO. Комитет вырабатывает документы, которые носят консультативный характер, при этом на усмотрение государств - участников Конвенции о WIPO остается исполнение его решений и заявлений.
В тексте Всемирной декларации WIPO наряду с понятием "intellectual property" (интеллектуальная собственность) употребляется и термин "intellectual property rights" (права интеллектуальной собственности), причем эти термины не признаются синонимами.
Термин "intellectual property" в соответствии с подп. "i" ч. 2 Всемирной декларации WIPO призван обозначить "любое имущество" (any property), признаваемое с общего согласия интеллектуальной собственностью по своему характеру и заслуживающее охраны, включая, но не ограничиваясь такими объектами, как научные и технические изобретения, литературные или художественные произведения, товарные знаки, коммерческие обозначения, промышленные образцы, географические указания.
Термин "intellectual property rights" в соответствии с подп. "ii" ч. 2 Всемирной декларации WIPO используется для обозначения прав, закрепленных в ст. 27 Всеобщей декларации прав человека, к которым относятся, во-первых, право каждого "наслаждаться искусством, участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами" и, во-вторых, право каждого "на защиту его моральных и материальных интересов, являющихся результатом научных, литературных или художественных трудов, автором которых он является".
Вместе с тем следует учитывать, что Всемирная декларация WIPO нацелена на решение одной из основных задач Консультативного комитета по вопросам политики WIPO, которая состоит в "демистификации" интеллектуальной собственности в интересах широкой публики, доведении до всех информации о значении для человечества интеллектуальной собственности и прав интеллектуальной собственности. Исходя из этого в Декларации максимально просто и ясно, на общедоступном уровне разъясняются роль интеллектуальной собственности и значимость охраны прав интеллектуальной собственности, чтобы они стали понятны всем и каждому.
С учетом этого М.А. Рожковой и Д.В. Афанасьевым сделано следующее заключение: содержащаяся во Всемирной декларации WIPO градация на "intellectual property" и "intellectual property rights" весьма условна и не должна восприниматься как юридически корректная <1>.
--------------------------------
<1> См. об этом: Рожкова М.А., Афанасьев Д.В. Международные договоры в сфере интеллектуальной собственности (актуальный обзор многосторонних соглашений): Сборник международных договоров: Учебное пособ. М.: Статут, 2017.
А.Л. Маковский придерживается иной точки зрения в отношении разграничения понятий "intellectual property" и "intellectual property rights" и, критикуя в одной из своих работ термин "интеллектуальная собственность", ссылается на то, что авторы и участники Соглашения ТРИПС посчитали понятие "intellectual property" "недостаточно ясным и юридизировали его" <1> путем превращения в "intellectual property rights". Резюмируя, ученый заключает: "Именно это понятие фигурирует в названии и в тексте Соглашения ТРИПС свыше тридцати раз, и дать ему вразумительное объяснение можно только исходя из того, что "интеллектуальной собственностью" в нем названы в общем виде результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, но никак не права на эти результаты и средства (выделено мной. - М.Р.)" <2>.
--------------------------------
<1> Маковский А.Л. Об интеллектуальных правах // Актуальные вопросы российского частного права: Сб. статей, посвященный 80-летию со дня рождения профессора В.А. Дозорцева. М.: Статут; Иссл. центр частного права, 2008; СПС "КонсультантПлюс".
<2> Маковский А.Л. Об интеллектуальных правах // Актуальные вопросы российского частного права: Сб. статей, посвященный 80-летию со дня рождения профессора В.А. Дозорцева. М.: Статут; Иссл. центр частного права, 2008; СПС "КонсультантПлюс".
С изложенной позицией нельзя согласиться. Дело в том, что основная цель Соглашения ТРИПС - не вообще установление дополнительных механизмов охраны и защиты интеллектуальной собственности, а уменьшение искажений и препятствий на пути развития международной торговли, с тем чтобы содействие эффективной охране интеллектуальной собственности (а также меры и процедуры по обеспечению этих прав) не становилось барьером для законной торговли. Вследствие этого Соглашение ТРИПС разрабатывалось с целью решить проблемы правовой охраны и защиты интеллектуальной собственности не в целом, а применительно к тем правам на нематериальные объекты, которые могут выступать объектом торговли: "в связи с торговым характером Соглашения ТРИПС оно не регулирует и не создает юридических обязательств в отношении личных неимущественных прав авторов (право требовать признания своего авторства, право противодействовать всякому искажению или изменению произведения, право на обнародование произведения), о чем содержится специальная оговорка в статье 9 ТРИПС" <1>. В преамбуле Соглашения ТРИПС специально обращается внимание на это обстоятельство, а в названии самого Соглашения (Agreement on Trade-Related Aspects of Intellectual Property Rights) и его тексте неоднократно используется выражение "trade-related intellectual property rights" - "связанные с торговлей права интеллектуальной собственности".
--------------------------------
<1> 1.15. Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности // https://www.hse.ru/org/hse/tradepol/programme4.6.15.
Таким образом, можно сделать вывод, что специальное выделение intellectual property rights допустимо в тех случаях, когда речь идет о какой-то разновидности прав, входящих в состав intellectual property. В целом же под интеллектуальной собственностью следует понимать именно права на объекты литературной, художественной и промышленной собственности, что находит подтверждение в международных договорах в сфере интеллектуальной собственности и праве большинства развитых стран.
Между тем в разделе VII ГК РФ закреплено принципиально другое - неверное понимание intellectual property, базирующееся на бытовизме "собственность", которым в просторечии нередко обозначают имущество (подробнее об этом говорилось выше). Это проявилось в том, что термин "интеллектуальная собственность" используется в разделе VII для обозначения не прав, а именно самих объектов этих прав - результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации (см. ст. 1225 ГК РФ) <1>. На это специально обращается внимание и в п. 9 совместного Постановления Пленумов N 5/29: "В соответствии с положениями части четвертой ГК РФ термином "интеллектуальная собственность" охватываются только сами результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, но не права на них (статья 1225 Кодекса)".
--------------------------------
<1> Помимо указанной ст. 1225 ГК РФ термин "интеллектуальная собственность", как подчеркивает А.Л. Маковский, в Кодексе употребляется в обтекаемом выражении "в сфере интеллектуальной собственности", многократно используемом в клише "регулирование отношений в сфере интеллектуальной собственности" (Маковский А.Л. Об интеллектуальных правах // Актуальные вопросы российского частного права: Сб. статей, посвященный 80-летию со дня рождения профессора В.А. Дозорцева. М.: Статут; Иссл. центр частного права, 2008; СПС "КонсультантПлюс".
В юридической литературе не раз отмечалось несоответствие закрепленного в ГК РФ подхода общепризнанному. Например, В.И. Еременко подчеркивает: "Отождествление интеллектуальной собственности с результатами интеллектуальной деятельности и средствами индивидуализации уже приводит к самым неожиданным выводам, которые даже трудно предположить. Так, В.С. Курчеев и Б.А. Яковлев предлагают рассматривать интеллектуальную собственность как информацию, что, по их мнению, позволит, в частности, подтвердить необходимость сохранения существующего содержания понятия интеллектуальной собственности в статье 1225 ГК РФ. Утешает только одно обстоятельство: такие предложения исходят от авторов, недостаточно знакомых с основами авторского и патентного права" <1>.
--------------------------------
<1> Еременко В.И. Некоторые проблемы кодификации законодательства об интеллектуальной собственности // Законодательство и экономика. 2014. N 2; СПС "КонсультантПлюс".
Исключительные права. Формулировка ст. 138 ГК РФ (в первоначальной редакции - от 30 ноября 1994 г.) закрепила термин "исключительное право" как синоним, эквивалент термина "интеллектуальная собственность". За двойным наименованием одного и того же правового явления многие правоведы не усматривали рационального зерна. В.А. Дозорцев предлагал двойственному обозначению собственное объяснение, указывая, что эти термины "характеризуют одну и ту же категорию с разных сторон: "интеллектуальная собственность" - с точки зрения политической и экономической функций, "исключительные права" - с точки зрения юридического содержания" <1>.
--------------------------------
| КонсультантПлюс: примечание. Статья В.А. Дозорцева "Понятие исключительного права" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2003; "Юридический мир", 2000, NN 3, 6. |
<1> Дозорцев В.А. Понятие исключительного права // Проблемы современного гражданского права: Сб. статей. М.: Городец, 2000. С. 319.
Следует отметить, что понятие "исключительные права" для российского права не было новым <1>: необходимость "установить в системе права новую группу прав, которые должны образовать... правовой институт - духовный, дополнительный к существующим" <2>, обсуждалась в трудах отечественных ученых начиная с XIX в. Такого рода права, которые "не умещаются в узких рамках правовых институтов римского права и основанных на этих институтах категорий современной системы гражданского права" <3>, стали обозначать как "исключительные". К ним относили, в частности, права на художественные и музыкальные произведения, привилегии на изобретения, право на промышленные рисунки и модели, на торговое и фабричное клеймо, право на фирму <4>. Наименование их как "исключительных" объяснялось предоставлением правообладателям "исключительной возможности совершения определенных действий, с запрещением всем прочим возможности подражания" <5>.
--------------------------------
<1> Впервые термин "исключительные права" появился в российском законодательстве еще в начале XIX в. - в Положении о правах сочинителей 1828 г. (затем и в его новой редакции - Положении о правах собственности сочинителей, переводчиков и издателей 1829 г.), являющемся приложением к Цензурному уставу. Иногда в литературе можно встретить указание на то, что первым нормативным правовым актом, закрепляющим исключительное право использовать изобретение, закреплено в Манифесте "О привилегиях на разные изобретения и открытия в художествах и ремеслах" 1812 г. (см.: Волынкина М.В. Концепция исключительных прав и понятие интеллектуальной собственности в гражданском праве // Журнал российского права. 2007. N 6). Однако такое утверждение не совсем точно - в Манифесте говорится о возможности получателя привилегии пользоваться изобретением или открытием "яко неотъемлемой и исключительной его собственностью".
<2> Канторович Я.А. Авторское право на литературные, музыкальные, художественные и фотографические произведения. Пг., 1916. С. 43.
<3> Там же. С. 36.
<4> Как отмечает В.И. Еременко, теория исключительных прав была тщательно разработана в трудах А. Пиленко (Пиленко А. Право изобретателя (привилегии на изобретения и их защита в русском и международном праве). СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1902. Т. 1. С. 345): "Его аргументация сводилась к следующему. Сущность права, защищенного патентом, заключается в том, что носитель этого права может запретить всем третьим лицам: подражать запатентованному изобретению; самостоятельно выдумывать то же изобретение; заявлять такое же к патентованию. Упомянутые выше правомочия создаются только выдачей патента, поскольку до выдачи изобретатель ими не располагает" (Еременко В.И. Об интеллектуальной собственности в Гражданском кодексе РФ // Законодательство и экономика. 2002. N 5; СПС "КонсультантПлюс").
<5> См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1911. С. 367; Он же: Авторское право на литературные произведения. Казань, 1891. С. 71 - 72.
Вместе с тем в отношении юридической природы и содержания исключительных прав дореволюционные ученые высказывали диаметрально противоположные взгляды. Это объяснялось существованием нескольких теорий о природе авторских и патентных прав, среди которых можно (грубо) выделить три основных направления. Так, одни авторы придерживались позиции, согласно которой исключительные права есть частноправовая монополия, которая предусматривает не возможность пользования предметом, а возможность воспрепятствовать всякому другому в присвоении этого предмета. Другие правоведы исходили из необходимости относить к исключительным только имущественные права на нематериальную ценность, в то время как права авторов относили к так называемым особым личным правам. Третья группа ученых предлагала признавать, что все исключительные (авторские) права связаны непосредственно с автором, поэтому являются личными <1>.
--------------------------------
<1> См. об этом, например: Павлова Е.А. Глава 6 "Соотношение права собственности и интеллектуальных прав" // Право собственности: актуальные проблемы / Отв. ред. В.Н. Литовкин, Е.А. Суханов, В.В. Чубаров. М.: Статут, 2008; СПС "КонсультантПлюс".
В то же время нельзя не заметить, что в дореволюционной литературе выражение "исключительные права" использовалось и в отношении прав, никак не относящихся к интеллектуальной собственности. Так, в учебнике гражданского права Е.В. Васьковского указывается: "Потомственным дворянам предоставлено исключительное право учреждать заповедные имения (X, 467; IX, 325)" <1>. В работе П. Писемского упоминается исключительное право кредиторов на удовлетворение из имущества прекратившейся компании <2>. Выражением "исключительные права" обозначаются полномочия по "охранению государственного порядка и общественного спокойствия" градоначальников, генерал-губернаторов, губернаторов, начальников жандармских управлений, исправников и т.д. <3>. Через указание на исключительное право на производство и торговлю каким-либо предметом, предоставленное какому-нибудь лицу или государству, определялось понятие "монополия" <4>.
--------------------------------
<1> Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. СПб.: Ю. кн. маг. Н.Г. Мартынова, 1894. С. 47.
<2> Писемский П. Акционерные компании с точки зрения гражданского права. М.: Типография Грачева и Ко, 1876. С. 199.
<3> Краткие сведения из "Полицейского права", "Государственного права" и Уголовного уложения 1903 г. (сост. Ф. Древинг). М., 1909. С. 17.
<4> Словарь иностранный и политический (сост. С. Ильин). Пг., 1917. С. 29.
