Информационной парадигмы управления

Нетрудно видеть, что данные выше определения «разъяснений» все вместе и каждое в отдельности, прежде всего, аспектные, «прилагаемые», относящиеся скорее к некоторым фактам и ситуациям физического мира, но не к сущности предмета исследования – феномену информации как к таковому, т.е. не конструктивны относительно предмета науки.

Информатике отводится по умолчанию некоторая вспомогательная, к тому же не совсем ясно обозначенная роль, это уже и не кибернетика, не управление, но и не нечто самостоятельное, со своим предметом, аппаратом и т.п. Кроме того, отсутствие ее вразумительного определения привело к поискам ее переопределения в свою пользу другими научными направлениями – в частности онтологией и созданию многочисленных, но мало отличающихся теорий интеллектуальных систем безотносительно собственно самого управления.

Для ясности научной ситуации напоминаем:

1. Теория сигналов, теория передачи количества информации и другие аналогичные теории были разработаны для систем кибернетического уровня и ориентировались на естественный математический язык этих систем. Для более сложных систем эти теории могут дать только модели кибернетического уровня, возможность использования которых определяется задачей исследования или «убежденностью» исследователя.

2. Понятие интеллектуального управления в теории ИСУ [8] никак не связано со спекулятивным (выгодным – не будем бояться этого слова) понятием «искусственный интеллект», без упоминания и рассмотрения которого мы никак не обойдемся в пособии по интеллектуальным системам. Понятием ИИ сегодня фактически обозначаются только работы, связанные с созданием кибернетических (т.е. неадекватных действительной системной сложности) моделей поведенческих аспектов человека.

Антропоцентристская позиция при этом доводится до своей предельной крайности, что ведет к постановочной подмене интеллекта, как атрибута сложной системы, «искусственным интеллектом» (ИИ), а интеллекта, как отличительной черты гуманоида (отличной от всего сущего) «естественным интеллектом»! Давайте отметим, что человек велик и значим и без приписывания ему одному свойства, которым (без рассуждений об его искусственности) могут обладать и не гуманоидные системы. Здесь надо обратить внимание, прежде всего, на совокупности и вопросы структурного согласования больших систем.

Но это уже вне материала университетского курса. Укажем только для повышения грамотности студентов, что пчелиный рой – это не множество отдельных особей, а живое существо такого странного и непривычного для нас вида. Об этом примере надо помнить всегда, когда речь заходит о множествах, порождающих большие системы, а о системах придется еще говорить неоднократно.

3. Самым тяжелым моментом для информатики (как принципиально возможной науки) явилась потеря ею собственной области исследования – сложных систем, базирующихся на информационной парадигме управления (см. далее).

Вернее, эта область ныне захвачена неадекватным ей направлением экспертно-эвристическо-нечеткой концепции коррекции математически заданных передаточных характеристик, приписываемых сложным системам без достаточных на то оснований. Информатика отдала всю собственную область исследования своей малой составной части и даже не негодует по поводу претензий этой части на самодостаточность.

4. Долго и достаточно противоречиво Наука пытается разделить свою информационную и управленческую ветви, хотя все прекрасно знают, что по Н. Винеру «информация и есть управление». Прикладная теория ИСУ неизбежно подводит нас к фундаментальному выводу: то, что мы все называем весьма неопределенным термином «интеллект», «интеллектуальность» проявляется только в процессах управления на информационном уровне открытых систем, но, может быть, не только проявляется, но и вообще возникает и может существовать. Тогда становится достаточно ясным, что теория управления в современном виде является описанием малой части информационных систем (для некоторого вида управления), основанных на сигнальной парадигме, а общий случай базируется на парадигме структурной – более общем случае рассмотрения информационных систем.

В конце концов, мы придем к необходимости понимания сущности информации как именно явления (феномена) порождения информации в некоем устройстве Разума, приводящего его к способности управления. Нас заинтересует определение, прежде всего, конструктивное, однозначно трактующее как именно это явление (феномен) устроено, каковы его законы и как им можно «распоряжаться».

Исходя прямо из соглашений по определению информационной сложности и открытости систем (по К. Боулдингу см. дальше), справедливо считать феномен информации (и интеллект), одной из образующих сущностей Мира.

Такие утверждения о сущности уже делались, но, принимая эти соглашения, мы заведомо защищаемся от, искусственного занижения уровня сложности исследуемого феномена, от неявной подмены исследования сложного явления исследованием некоторых его аспектов, которые не только его не представляют как целое, но являются одномоментным, может быть даже ложным (в контекстно-зависимом смысле) представлением.

Вообще прикладная теория ИСУ, практика создания и эксплуатации больших информационных систем, способных к развитию, однозначно показывают – успех проекта, успех реализации прикладной системы достигается там, где информация рассматривается как минимум результатом взаимодействия динамических потоков данных и структур их представления, причем в совокупности внутренних их представлений в системе и потоков внешнего (межсистемного) обмена.

Занижение уровня представления, попытка уложить «все свойства» в модель данных, набор дескрипторов, вообще в какую-нибудь априорную, постулированную аксиоматическую систему, приводит к созданию нежизнеспособных, саморазрушающихся информационных систем.

Сказанное является достаточным основанием, по крайней мере, для рабочей гипотезы – мы имеем дело с качественно отличным от всего остального феноменом, сложность его определяется не количеством уровней, на которые (при определенной степени изворотливости) удалось его декомпозировать, не количественными характеристиками уровней, но тем, что необходимо рассматривать всю совокупность объектов (структур, процессов) в их взаимодействии, как единое целое, без потерь и «упрощений».

Любая попытка выделить «существенные компоненты» автоматически уничтожает не только контекстные взаимосвязи системы с окружающим Миром, но и внутренние контекстные связи, система становится не только «не помнящей родства», но даже «не помнящей самоё себя». В лучшем случае вместо исследования поведения открытой системы мы сведем все к препарированию трупа.

Если мы хотим понять законы функционирования живого организма, то мы и должны изучать именно его, а не его абстракцию и именно в процессе его функционирования, а не в абстрактном потоке. Тезис кажется простым до самоочевидности, наверное, поэтому его повсеместно игнорируют. А стоило бы бережнее относиться к пониманию вещей, известных еще со времен античности.