Международные механизмы борьбы с терроризмом

 

Одним из первых шагов в организации международного сотрудничества против террора явилось утвержде­ние Ассамблеей Лиги Наций в 1937 г. проекта Международной конвенции по предотвращению и наказанию актов терроризма. Эта конвенция не была ратифицирована и не вступила в силу. Но внушительный пакет документов по проблеме терроризма, принятый ООН, ее специализиро­ванными учреждениями и региональными орга­низациями, по сути лишь детализирует положения Ст. 1 названной конвенции. Они касаются обязанности "каждого Государства... воздержи­ваться от всяких действий, имеющих целью бла­гоприятствовать террористической деятельности, направленной против другого Государства, и препятствовать действиям, в которых эта дея­тельность выражается... и взаимно оказывать друг другу содействие". Декларация о мерах по ликвидации международного терроризма, принятая Генеральной Ассамблеей ООН в 1994 г., почти 60 лет спустя, вновь указала на необходимость усиления сотрудничества в борьбе с терроризмом и подтвердила обязанность государств принимать все возможные меры по его ликвидации. Но к началу XXI в. стало ясно, что угроза терроризма разрослась до глобального уровня, и международ­ное сообщество пока с ней не справляется.

Глобальную антитеррористическую войну, объявленную США можно считать попыткой реализации высокотехнологичных планов смены извне режимов на территориях, откуда исходит реальная или виртуальная террористическая угроза, и последующего использования технологий по созданию там "новой государственности". Примером подобных действий стали Афганистан и Ирак. Оставляя в стороне весь комплекс неиз­бежных социальных, экономических, культуро­логических и других последствий политики США, можно утверждать, что в области международ­ных отношений данная политика убедительно продемонстрировала все слабости уходящей в прошлое системы поддержания мира и безопас­ности, а также подводные камни, осложняющие процесс формирования нового миропорядка. Она доказала, в частности, что применение воору­женных сил не может служить универсальным способом противостояния терроризму. Судя по конфликтам на Ближнем и Среднем Востоке, способности регулярной армии бороться с ирре­гулярными террористическими объединениями весьма ограниченны. При этом следует особо подчеркнуть: сегодня нет доказательств, что ан­титеррористические методы, используемые госу­дарствами, способствуют решению самой пробле­мы терроризма. Более того, применение военной силы может стимулировать его развитие. Оно по­рождает также целый комплекс проблем, затра­гивающих межгосударственные отношения. Все это резко снижает эффективность "армейского" варианта и требует поиска иных способов проти­востояния терроризму.

В последнее время все явственнее ощущается необходимость придания нового дыхания глобальному сотрудничеству в борьбе с терроризмом, что во многом будет зависеть от усилий, предпринимаемых на региональном уровне.

Внушительный политико-правовой потенциал накоплен на европейском континенте. Под эгидой Совета Европы действует Европейская конвенция о пресечении терроризма 1997 года, участницей которой является и Россия. Функционирует механизм совместных действий в сфере антитерроризма стран Евросоюза, в частности, в рамках группы "ТРЕВИ". Проблематика ан­титеррористического взаимодействия регламентируется соответствующими положениями итоговых документов совещаний стран Организации по безо­пасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) в Хельсинки, Мадриде, Вене, Стамбуле. Конвенционное закрепление сотрудничество в борьбе с терроризмом получило в рамках Южно-азиатской ассоциации регионального сотрудни­чества (СААРК) и Организации американских государств (ОАГ), Организации "Исламская конференция" (ОИК) и в рамках Содружества Независимых Го­сударств (СНГ).

Это свидетельствует о том, что сегодня большинство стран признает, что наращивание усилий в антитеррористической борьбе означает не только сплочение всех наций мирового сообщества, но и создание с этой целью коа­лиций отдельных государств. Так, сейчас уже успешно действуют российско-американская и российско-индийская рабочие группы по борьбе с террориз­мом. В октябре 2001г. двустороннюю рабочую группу по противодействию угрозе терроризма с территории Афганистана решили создать Россия и Китай. В совместном заявлении об общих вызовах безопасности на рубеже 21 века (Москва, 2 сентября 1998 г.) Президенты Российской Федерации и Со­единенных Штатов Америки заявили "о категорической неприемлемости тер­роризма во всех его формах и проявлениях, независимо от мотивов,... и со­гласовали ряд шагов, которые являются ответом на растущую угрозу терро­ризма".

В декабре 2001 г. Россия и Италия приняли заявление о сотрудничестве в области противодействия финансированию международного терроризма. В нем говорилось, что трагические события 11 сентября подтвердили, что меж­дународный терроризм представляет одну из главных угроз мировой стабиль­ности, демократии, верховенству закона и перспективам благополучного раз­вития человеческой цивилизации.

Ссылаясь на резолюции 1373 (2001) и 1377 (2001) Совета Безопасности ООН, Совместное заявление лидеров "вось­мёрки" по борьбе с международным терроризмом от 19 сентября 2001 года. Заявление по международному терроризму, принятое на саммите Россия - ЕС в Брюсселе 3 октября 2001 года, а также План действий по борьбе с финанси­рованием терроризма, принятый на встрече министров финансов и управляю­щих центральными банками "Группы двадцати" в Оттаве 16 - 17 ноября 2001 года, государства подтверждают необходимость координировать усилия в борьбе с терроризмом, полностью соблюдать действующие международно-правовые нормы и всемерно содействовать разработке новых юридических инструмен­тов в этой области.

Они также придают особое значение налаживанию конструктивного и взаимополезного диалога по антитеррористической проблематике в рамках расширяющегося диалога Россия – НАТО.

Новый, весьма важный и обнадеживающий момент в борьбе с терро­ризмом - выработка параметров конкретных совместных действий в данной сфере стран "большой восьмерки": США, Великобритании, Франции, Герма­нии, Японии, Канады, Италии и России. Разумеется, эти государства в силу их политического, экономического и иного влияния обладают немалыми воз­можностями для искоренения террористической угрозы на нашей планете.

Так, в итоговом документе Парижского совещания министров "вось­мерки" по борьбе с терроризмом от 30 июля 1996 г. зафиксировано "общее мнение о необходимости нахождения решений, которые бы учитывали все факторы обеспечения прочного урегулирования нерешенных конфликтов, а также необходимость противостоять условиям, способствующим развитию терроризма".

Подтвердив усиление в международном сообществе настроя в пользу осуждения терроризма в любых его проявлениях и формах, независимо от мо­тивов, и недопущения уступок террористам, участники совещания приняли пакет из 25 мер, рекомендованных государствам для повышения эффективно­сти противодействия этой угрозе.

К числу мер внутригосударственного харак­тера отнесены:

- расширение подготовки антитеррористических кадров, в том числе по противодействию актам с использованием радиоактивных, химических, био­логических и токсичных веществ;

- расследование, когда для этого существуют основания в соответствии с национальным законодательством, случаев использования террористами для прикрытия своей деятельности организаций, групп или ассоциаций, в том числе преследующих благотворительные, социальные или культурные цели;

- принятие эффективного законодательства и правил по контролю за производством, перевозкой и экспортом оружия, взрывчатых веществ и лю­бых устройств, предназначенных для причинения разрушений и увечий, в це­лях предотвращения их использования террористами;

- привлечение к уголовной ответственности лиц, обвиняющихся в планировании, подготовке или совершении террористических акций, или оказа­нии поддержки террористическим действиям;

- принятие административных мер для предотвращения свободного пе­редвижения террористов путем усиления пограничного контроля и контроля за выдачей документов, удостоверяющих личность их владельцев, и проезд­ных документов, а также проверки лиц, добивающихся предоставления им политического убежища. Специально оговаривалась, принимая во внимание использование террористами электронных и телеграфных средств связи, не­обходимость выработки соответствующих национальному законодательству мер по предотвращению подобной преступной деятельности.

Для углубления международного сотрудничества в сфере противодей­ствия терроризму участникам совещания, в частности, рекомендовалось:

- принять меры по скорейшему присоединению к действующим международным антитеррористическим договоренностям (конвенциям);

- развивать путем заключения межгосударственных соглашений меха­низмы взаимной правовой помощи по ускорению и облегчению раскрытия \ предотвращения террористических акций;

- предпринимать в соответствии с внутригосударственным законода­тельством меры по предотвращению прямого и косвенного финансирования терроризма и деятельности террористических организаций, что допускает введение мониторинга и контроля за денежными переводами и раскрытие банковской тайны;

- принять меры по улучшению обмена информацией в сфере борьбы с терроризмом.

3 октября 2001 года в Брюсселе состоялся саммит Россия - ЕС, на кото­ром было принято совместное заявление по международному терроризму Президента РФ В.В. Путина, Председателя Европейского совета Г. Верхоф-стадта, при содействии Генерального секретаря Совета ЕС X. Соланы. и Председателя Комиссии Европейских сообществ Р. Проди.

Участники встречи заявили, что они обсудили весь комплекс проблем, связанных с международным терроризмом, особенно в контексте трагических событий, обрушившихся на Соединенные Штаты 11 сентября 2001 года.

Борьба против международного терроризма не будет эффективной, если не будет основываться на последовательных усилиях в рамках международно­го права и Устава ООН.

В ООН Россия поддерживает принятую 28 сентября 2001 г. резолюцию № 1373 СБ ООН о борьбе с терроризмом, а также выработку в рамках ООН гене­ральной конвенции по борьбе с международным терроризмом, с инициативой о которой выступила Индия, и внесем свой вклад в завершение выработки проекта международной конвенции по предотвращению актов ядерного тер­роризма для предоставления его на рассмотрение Генеральной Ассамблее.

Государства – члены ООН приняли решение изучить условия и модальности обмена информа­цией касательно:

- деятельности и перемещений физических лиц и групп, принадлежа­щих к террористическим сетям или поддерживающих связи с ними;

- транспортных документов, подлинность которых вызывает сомнение;

- поставок оружия, взрывчатых веществ и материалов двойного назна­чения;

- финансовых операций, которые могут быть использованы в качестве поддержки деятельности террористов;

- новых форм террористической деятельности, включая химическую, биологическую и ядерную угрозы.

Совместный постоянный совет НАТО - Россия, который провел 13 сентября 2001 года чрезвычайную встречу на уровне послов, выразил гнев и возмущение варварскими актами, направленными против народа Соединен­ных Штатов Америки. Члены Альянса и Россия выражают свои глубочайшие соболезнования жертвам и их семьям. Страны-члены НАТО и Россия сами пострадали от вылазок террористов, направленных против гражданского на­селения, однако ужасающие масштабы акций, совершенных 11 сентября, яв­ляются беспрецедентными в современной истории.

8 декабря 2001 г. в Брюсселе состоялось заседание Совместного по­стоянного совета НАТО - Россия на уровне министров обороны. Министры полностью поддержали принятое министрами иностранных дел 7 декабря ре­шение о новом импульсе и новом содержании партнерских отношений между союзниками по НАТО и Россией с целью создания нового совета, который объединит государства-члены НАТО и Россию в интересах выявления и реа­лизации возможностей для совместных действий в формате 20.

Успех в борьбе с терроризмом может быть достигнут лишь совместны­ми усилиями представителей заинтересованных стран. Этому способствовало бы проведение на регулярной основе двусторонних и многосторонних встреч руководителей ведомств, спецподразделений, экспертов, решающих задачи противодействия терроризму.

Актуальными становятся создание совместных структур, совместная подготовка и проведение научных конференций, совещаний специалистов по борьбе с терроризмом. Среди возможных направлений международного взаи­модействия, к которым могла бы подключиться и Россия, можно отметить проведение совместных оперативных мероприятий; обмен технологиями и опытом по производству и применению технических и боевых средств; разра­ботка и совершенствование законодательной базы и международно-правовых норм о сотрудничестве в борьбе с терроризмом; определение системы прин­ципов и понятий, необходимых для определения единых подходов к оценке событий и проблем, связанных с террористической деятельностью в любой стране или регионе; разработка правовых норм, регламентирующих возмож­ности использования территории другого государства для освобождения за­ложников и действий против террористов; определение места и роли СМИ в целях формирования мирового общественного мнения в плане нетерпимости к терроризму и взвешенной подачи материалов; повышение роли неправитель­ственных организаций и независимых экспертов в расширении международ­ного сотрудничества по вопросам борьбы с терроризмом.

Дискуссионным и имеющим практический смысл является вопрос о том, какую позицию должны занимать власти в отношении террористов: вы­полнять их требования или нет. В мировой практике сформировались два подхода. Первый подход (Израиль) предусматривает уничтожение террори­стов при всех обстоятельствах, даже если это повлечет за собой гибель залож­ников. Второй подход предполагает вы­полнение лишь некоторых непринципиальных условий, выдвигаемых терро­ристами, с тем, чтобы минимизировать возможные потери.

В настоящее время сначала в конфликты, а за­тем в процесс постконфликтного урегулирования на Среднем Востоке (Афганистан и Ирак) вовлечены две международ­ные организации - ООН и НАТО. Они столкну­лись с разными вызовами и последствиями, обус­ловленными политикой США в этом регионе.

Военные действия США в Афганистане, на­правленные против "Аль-Каиды" и режима талибов, получили безоговорочную поддержку как международного сообщества (структурно оформ­ленную в виде мягкой антитеррористической ко­алиции), так и ООН. Последняя, признав сущест­вование в Афганистане угрозы международному миру и безопасности, тем самым придала действи­ям США легитимность. Уже 12 сентября 2001 г. Генеральная Ассамблея ООН и Совет Безопас­ности приняли резолюции с единогласным осуж­дением терактов в США[8]. В резолюции СБ было заявлено о намерении "противостоять всеми средствами угрозам международному миру и бе­зопасности, которые представляют террористи­ческие акты". В то же время, члены международ­ной коалиции не проявили особого желания взять на себя коллективную ответственность за разви­тие постконфликтной ситуации в стране. Предпо­лагалось, что главную роль в формировании там нового политического устройства должны играть сами афганцы, а ООН - оказывать им содействие. В рамках этого подхода в декабре 2001 г. были сформированы Международные силы содействия безопасности ООН (МССБ) для оказания помо­щи Временному правительству Афганистана в обеспечении безопасности в Кабуле и прилегаю­щих регионах. В марте 2002 г. было принято ре­шение о создании Миссии ООН по содействию Афганистану (МООНСА), которая приняла эста­фету от Специальной миссии ООН в Афганиста­не, действовавшей с 1993 г. Основной задачей но­вой организации являлась координация планиро­вания и распределения международной помощи Афганистану.

Если на действия США в Афганистане между­народное сообщество реагировала довольно еди­нодушно, то иракская проблема вызвала раскол в ее оценке международной общественностью, и главное - Советом Безопасности. Глубокие раз­ногласия, связанные с противоречивым видением самой проблемы терроризма, различиями в под­ходе к решению задач борьбы с террором, оцен­кой возможного ущерба национальным интере­сам отдельных государств вследствие реализации взятой США на вооружение концепции глобаль­ной антитеррористической войны, развели по разные стороны баррикад его постоянных чле­нов: США и Великобританию, с одной стороны, Россию, Францию, Китай - с другой. Такая ситуация возникла в истории ООН впервые. Она по­казала: на фоне своего бесспорного глобального военного превосходства и решимости принять ответственность за очередное применение воен­ной силы в Заливе США способны просто проиг­норировать любое решение СБ ООН, в том числе, вето одного или нескольких постоянных членов. Это означало подрыв основополагающих прин­ципов Устава, касающихся главного предназна­чения ООН и ответственности постоянных чле­нов за поддержание международных мира и безо­пасности. Действия США создавали прецедент отказа от признания Совета Безопасности глав­ным органом по поддержанию международных мира и безопасности. В международной полеми­ке, развернувшейся вокруг событий в Ираке, не­однократно высказывались мнения о кризисе ООН: система коллективной безопасности оказа­лась несовместима с монополярным миром.

Однако, столкнувшись с неопре­деленностью перспектив стабилизации положе­ния в Ираке, США были вынуждены обратиться к международной поддержке в решении иракской проблемы.

Еще в августе 2003 г. Совет безопасности ООН принял резолю­цию 1500, касающуюся участия Объединенных Наций в послевоенном урегулировании в Ираке. Предполагалось, что ООН будет содействовать решению гуманитарных проблем страны, оказы­вать помощь в проведении выборов, в создании новых органов власти и становлении гражданско­го общества. Однако, после теракта против пере­довой миссии ООН в Багдаде в августе 2003 г., приведшего к гибели 23 сотрудников ООН, она была выведена из Ирака.

Отметим, что США никогда не рассматривали ООН как инструмент обеспечения собственной безопасности, в том числе борьбы с антиамери­канским терроризмом. Шоковая реакция в мире на события 11 сентября 2001 г. помогла Соединен­ным Штатам опереться на антитеррористическую коалицию во время критического этапа афганской операции. Однако при всем политическом значе­нии коалиции ее "неамериканская" часть играла лишь вспомогательную роль в организации и про­ведении военной операции. ООН как межправи­тельственная структура не смогла бы возглавить военные действия ни в Афганистане, ни тем бо­лее в Ираке. Сегодня, во всех миссиях ООН по поддержанию мира и многосторонних миротвор­ческих операциях, санкционированных Объеди­ненными Нациями, задействовано всего около 35 тыс. человек.

Изменения произошли и в деятельности НАТО. Общие обязательства стран - участниц альянса по сдерживанию и ликвидации угроз тер­роризма были определены на Пражском саммите 2002 г. С апреля 2003 г. альянс взял на себя руко­водство Международными силами содействия бе­зопасности в Афганистане, командование кото­рыми прежде последовательно осуществлялось различными членами НАТО. Формально миро­творческую операцию в этой стране проводит ООН. Однако тот факт, что отныне командова­ние, координация и планирование операции по поддержанию мира в Афганистане входят в зада­чи альянса, по сути, означает расширение ответ­ственности зоны последнего до глобального уровня.

В связи с событиями в Ираке НАТО сначала оказалась в более сложном положении. Позиция, занятая Францией и Германией, в какой-то мо­мент продемонстрировала возможность военно-политического паралича организации. Раскол альянса на участников и неучастников военной операции США в Ираке в известной мере разру­шил имидж НАТО как самой мощной и самой эф­фективной военной машины в мире. В какой-то мере попыткой реванша за продемонстрирован­ный на начальном этапе Иракского кризиса при­ступ бессилия стало принятое НАТО в 2003 г. ре­шение о намерении оказывать поддержку Поль­ше по подготовке к принятию ею на себя командования многонациональной дивизией, со­действующей восстановлению стабильности в Ираке. Таким образом, НАТО уже в 2003 г. оказалась косвенно причаст­ной к мероприятиям, связанным с последствиями военной операции в Ираке.

В целом можно утверждать, что, несмотря на проблемы внутреннего характера, связанные с уг­розой терроризма и конфликтом в Ираке, НАТО все же не понесла ощутимые политические по­тери и активно пытается приспособиться к новым задачам в сфере обеспечения безопасности.

Новые глобальные вызовы затронули и ряд других межправительственных организаций. Так, ситуация, сложившаяся в мире после 11 сентября, включая конфликты в Афганистане и Ираке, со­здала определенные проблемы для Европейского Союза, который находился в процессе поисков новой, общеевропейской системы безопасности. В 1999г. ЕС принял решение об основах Ев­ропейской политики безопасности и обороны (ЕПБО). При этом подчеркивалось стремление создать возможности для самостоятельных дейст­вий, поддерживаемых вооруженными силами, ко­торые могут быть использованы "ради ответа на международные кризисы без предубеждения пе­ред действиями НАТО. Однако строительство единой внешней и оборонной европейской поли­тики идет довольно медленно, прежде всего в си­лу трудностей согласования отношений ЕС и НАТО в рамках двух концепций - региональной и трансатлантической. Конфликты на Среднем Вос­токе ставят перед Европейским Союзом сложные задачи выработки системных решений по пробле­мам разграничения функций, сфер деятельности и взаимодействия европейских и атлантических структур обеспечения безопасности, тем более что поиск этих решений происходит на фоне процес­сов расширения и ЕС, и НАТО.

Европейский Союз рассматривает терроризм, распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) и региональные конфликты как непо­средственные стратегические угрозы дальнейше­му развитию общеевропейского единства. Пози­ция европейских стран по конкретным пробле­мам обеспечения безопасности отнюдь не едина. Но острота террористической угрозы оставляет все меньше возможностей для неспешных дискус­сий, подталкивая Европу к форсированному созда­нию единой антитеррористической инфраструкту­ры. В этой связи активно обсуждаются вопросы контроля за финансовыми потоками, введения единого европейского ордера на арест, создания Центрального разведывательного агентства, еди­ного командного центра европейской обороны, развивается сотрудничество спецслужб. Актив­но обсуждаются также проблемы создания евро­пейских сил быстрого реагирования. Однако в целом ЕС в большей мере ориентирован на раз­витие несиловых методов борьбы стеррориз­мом. Решение Испании вывести войска из Ирака и некоторый отток формирований ряда других государств - членов проамериканской коалиции усилили позиции членов Европейского Союза, озабоченных сохранением роли ООН как глав­ной глобальной структуры, ответственной за поддержание международного мира и безопас­ности.

Из других организаций, в задачи которых вхо­дит поддержание мира, в контексте рассматрива­емой проблематики можно упомянуть Организа­цию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Объединяя 55 государств Северной Америки, Европы и Центральной Азии, ОБСЕ тем не менее не играет сколько-нибудь значимой роли в формировании ответов на глобальные вы­зовы. Деятельность 17 Миссий ОБСЕ, оказываю­щих содействие в разрешении конфликтов, стро­ительстве демократических институтов и прочее, имеет узкорегиональный характер. Антитерро­ристическая направленность в ней выражена сла­бо и по существу никак не влияет на развитие си­туации в этой сфере.

 В России масштабы и специфика угрозы тер­роризма теснейшим образом связаны с конфлик­том в Чечне. Формирование и разрастание этой угрозы более всего обусловлено субъективными и объективными особенностями процесса россий­ской суверенизации, проявившимися в слабости, келейности и конъюнктурности политики феде­рального центра на Северном Кавказе начиная с 1991 г.

Война в Чечне является одним из главных факторов, определивших отношение России к проблеме международного терроризма. За по­следние годы Россия предприняла немало усилий, чтобы структурировать, насколько это возмож­но, систему противостояния терроризму на пост­советском пространстве и активизировать свою политику, направленную на развитие междуна­родного сотрудничества в области борьбы с тер­роризмом и другими глобальными угрозами.

Конструируемая Россией система противосто­яния транснациональному терроризму охватыва­ет ряд бывших республик СССР. Она включает Антитеррористический центр (АТЦ) СНГ, куда входят 11 государств. АТЦ является информаци­онно-аналитической структурой, в функции ко­торой входит координация взаимодействия ком­петентных органов стран СНГ в борьбе с терро­ризмом и экстремизмом. Центром разработано Положение о порядке подготовки и проведения совместных антитеррористических операций на территории СНГ, подписанное главами государств СНГ в октябре 2002 г. (некоторыми из них - с оп­ределенными оговорками). АТЦ также коорди­нирует работу по подготовке специалистов из стран СНГ на базе Центра специального назначе­ния ФСБ России и развивает взаимодействие с другими антитеррористическими структурами как на глобальном (ООН), так и на региональном и субрегиональном уровнях.

Следующая ступень сотрудничества в борьбе с угрозой терроризма - это Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), своими корнями связанная с процессом распада СССР. Конфликт в Афганистане и военное присутствие США в Центральной Азии затронули интересы всех государств этого региона и в значительной степени изменили военно-политическую картину в данной части постсоветского пространства. Од­нако главная функционирующая здесь регио­нальная организация безопасности, объединяю­щая Россию и часть государств Центральной Азии - Договор о коллективной безопасности - оказалась совершенно непригодной для какого-либо коллективного реагирования на сложившу­юся ситуацию. Создававшаяся по классическим канонам прошлой эпохи, она не располагала юридической базой для принятия решений в нестан­дартной ситуации, сложившейся вокруг Афганис­тана, и в условиях отнюдь не полного совпадения интересов России и государств Центральной Азии. Поэтому политические и организационные вопросы обеспечения афганской военной опера­ции США решались фактически на уровне дву­сторонних переговоров, без реального участия органов ДКБ.

Россия, постоянно прилагавшая немалые уси­лия по предотвращению военной дезинтеграции стран СНГ, сумела добиться преобразования До­говора о коллективной безопасности в Организа­цию Договора о коллективной безопасности, чле­нами которой являются Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия и Таджикистан. Уже в октябре 2002 г. президенты государств - участ­ников бывшего ДКБ подписали Устав ОДКБ и Соглашение о ее правовом статусе. В Уставе этой организации задачи борьбы с международным терроризмом и другими нетрадиционными угрозами безопасности занимают одно из важнейших мест.

Реализация этих задач в Центральноазиатском регионе возложена на Коллективные силы быст­рого развертывания (КСБР ЦАР), находящиеся в подчинении Объединенного штаба, который на­чал работать с января 2004 г. КСБР включают во­инские формирования стран-участниц, а также подразделения авиации, расположенные на рос­сийской авиационной базе в Канте (Киргизия). В перспективе не исключается формирование кол­лективных миротворческих сил ОДКБ, которые могут быть использованы как в зоне ответствен­ности Договора, так и при проведении миротвор­ческих операций под эгидой ООН, в частности, в Афганистане.

На межрегиональном уровне Россия - один из инициаторов и участников Шанхайской организа­ции сотрудничества (ШОС), членами которой сей­час являются также Казахстан, Киргизия, Китай, Таджикистан и Узбекистан. Важно подчеркнуть, что эта организация относится к числу международ­ных структур безопасности нового поколения. С момента ее создания в 2001 г. Организация выде­лила в качестве приоритетных задачи обеспече­ния безопасности, включая борьбу с угрозами ис­ламского радикализма, сепаратизмом, наркоторговлей, незаконной миграцией. В частности, в рамках Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, подписанной участниками ШОС в 2001 г., был создан   постоянно действующий орган - Региональная антитеррористическая структура. Однако в событиях вокруг Афганистана ШОС не сыграла сколько-нибудь заметной роли. Организация была еще слишком молода и аморфна для реального участия в событиях, стремительно разворачивав­шихся в Афганистане и вокруг него.

В 2002 г. в Санкт-Петербурге участники ШОС подписали ряд важных документов, укрепляю­щих ее организационную структуру и конкрети­зирующих отдельные направления деятельности. Эти шаги свидетельствовали об определенном стремлении членов ШОС укрепить международ­ный потенциал организации и расширить воз­можности оперативного реагирования на возни­кающие вызовы. К началу 2004 г. ШОС подошла к завершению организационного этапа своего су­ществования. Сейчас она начинает функциониро­вать как полноценная межправительственная структура, имеющая собственные рабочие меха­низмы, персонал и бюджет. Рабочий орган ШОС - Исполнительный комитет Региональной анти­террористической структуры, в задачи которого входит координация деятельности по борьбе про­тив терроризма, религиозного экстремизма и наркотрафика - было решено дислоцировать в Узбекистане. Сейчас, видимо, еще рано говорить о конкретных результатах деятельности ШОС по обеспечению безопасности в Центральной Азии и на Среднем Востоке. Однако геополитическая и геоэкономическая заинтересованность России и Китая в упрочении здесь своего влияния, а также то обстоятельство, что ШОС как молодая органи­зация располагает возможностями расширения своих функций-с учетом опыта конфликтов на Среднем Востоке, открывают определенные пер­спективы для адаптации ее деятельности к мас­штабам и характеру глобальных угроз, в полной мере проявляющих себя в регионе.

На общемировом уровне Россия выступает за формирование под эгидой ООН глобальной сис­темы противодействия терроризму. Контртерро­ристический комитет Совета безопасности ООН, возглавляемый Россией с мая 2004 г., рассматривается ею как главный элемент мировой антитеррористической архитектуры. Однако усилия нашей страны, на­правленные на углубление международного со­трудничества в этой области и создание стройной и дееспособной системы противостояния терро­ризму на постсоветском пространстве, в силу ряда причин ослабляются. Во внешнеполитической сфере назовем, прежде всего, не только политиче­ское, но и общественное неприятие российской политики в Чечне со стороны Запада, прежде все­го, европейских стран. Ссылки на "двойные стан­дарты" в политике Запада мало помогают Рос­сии, поскольку ее собственная позиция по вопро­су о Чечне достаточно противоречива. Выступая за развитие многостороннего сотрудничества в борьбе с терроризмом и квалифицируя террорис­тические акты на территории страны как прояв­ление угроз международного терроризма, Россия одновременно рассматривает чеченский конфликт как проблему, относящуюся исключительно к сфере внутренней компетенции российских властей и категорически отказывается от между­народного участия в ее решении. Между тем се­рия терактов и особенно трагедия в Беслане осе­нью 2004 г. наглядно показали, что сама Россия не справляется с напором терроризма. Очевидно, что ситуация в Чечне является одним из важней­ших факторов генерации террористической аг­рессии. Столь же очевидно, что Россия нуждается в выработке более гибкой и последовательной политики по вопросу о формах и методах между­народного содействия стабилизации положения на Северном Кавказе.

Заинтересованность России в сохранении зоны своих "особых интересов" в ближнем зарубежье наталкивается на нежелание бывших республик занять позицию безоговороч­но односторонней ориентации на Россию как на опору обеспечения собственной безопасности, тем более что внешние условия благоприятству­ют этому. Поэтому терроризм продолжает оста­ваться одной из наиболее серьезных угроз нацио­нальной безопасности страны.

Мировое сообщество не сумело найти четкого определения врага в разворачивающейся на на­ших глазах войне против транснационального терроризма, в которую втянуто множество госу­дарств. Это явление связывается с социальными, экономическими и/или политическими процесса­ми, с религиозными факторами, с проблемой са­моопределения наций, противоречиями между Севером и Югом или мусульманским миром и За­падом, с переделом сфер влияния на мировой аре­не и так далее. Можно, однако, утверждать, что плюрализму характеристик терроризма соответ­ствует плюрализм целей антитеррористической борьбы. Ярким подтверждением этого могут слу­жить конфликты на Среднем Востоке.

"Официальной" целью военных операций США в Афганистане и Ираке, как известно, явля­ется провозглашенная администрацией Дж.Буша глобальная война с терроризмом. На деле в реги­оне решаются, по крайней мере, две задачи, при­чем трудно сказать, какая из них является "более главной".

Во-первых, конфликты в Афганистане и Ира­ке теснейшим образом связаны с окончательной ликвидацией наследия холодной войны и утверж­дением новой расстановки сил в постбиполярном мире. Борьба с терроризмом служит при этом оп­равданием целей установления политического контроля над регионом. Подтверждением этого, в частности, являются скандальные истории, ка­сающиеся поисков оружия массового уничтоже­ния в Ираке.

Во-вторых, военные операции в Афганистане и Ираке и последующее постконфликтное урегу­лирование включают задачу уничтожения терро­ристических структур, которая после событий 11 сентября предстает одновременно как задача обеспечения собственной безопасности США. При этом масштабы применения вооруженных сил, несоразмерно превышающих по своей мощи кумулятивный военный потенциал Среднего, да и Ближнего Востока, свидетельствуют, что тради­ционное использование военной силы по-прежне­му является наиболее доступным способом про­движения внешнеполитических целей, касающих­ся как изменения политической картины мира, так и ответов на новые глобальные вызовы.

Необычайно прочная кон­струкция ООН, несмотря на новую конфигура­цию глобальных политических сил, позволяет ей оставаться единственным источником придания легитимности силовым акциям государств-чле­нов, в том числе США. При новом соотношении сил разногласия между постоянными членами в СБ ООН вряд ли могут достигать уровня лобовой конфронтации, что обусловлено не столько общ­ностью интересов всего международного сообще­ства перед лицом глобальных угроз, сколько не­возможностью противостояния, присущего бипо­лярному миру.

Следует, однако, подчеркнуть, что при всей противоречивости оценок политики США на Среднем Востоке, при ее неприятии значитель­ной частью международного сообщества, Соеди­ненные Штаты решали в регионе не только соб­ственные задачи. Особенно это относится ко все­му комплексу проблем, связанных с ситуацией в Афганистане и вокруг него. Если говорить об Ираке, то здесь главным стержнем международ­ных разногласий являлся не столько вопрос о свержении или сохранении режима Саддама Ху­сейна, сколько характер контроля над ситуацией в регионе. Поэтому СБ ООН еще долго будет служить переговорной площадкой, используемой в целях достижения компромиссных решений для установления приемлемого баланса между моно­полярными претензиями США и интересами дру­гих постоянных членов.

Что касается военного и миротворческого по­тенциала мирового сообщества для урегулирова­ния конфликтов, в которые вовлечены наиболее развитые страны, то на роль силовой структуры способной выступать на глобальном уровне, все в большей мере претендует НАТО. Возможности других региональных организаций, включая структуры нового поколения, ограничены не­хваткой ресурсов, слабостью силового и/или по­литического потенциала, наконец, недостаточ­ным развитием системы многоуровневого и раз­нопланового международного сотрудничества, направленного на предотвращение и противо­действие глобальным угрозам. Необходимо от­метить, что все вышеперечисленные факторы в большей или меньшей степени относятся и к Се­вероатлантическому альянсу. Однако в тандеме с США они могут быть существенно нейтрализо­ваны.

Но ни США, ни ООН, ни НАТО, ни другие международные организации не переломили ситуацию в сфере борьбы с глобальными вызова­ми. Для решения этой задачи государства должны продвигаться к созданию качественно иных "се­тей взаимозависимости", способных реально кон­тролировать развитие любых криминальных уг­роз глобального уровня. Как ни парадоксально, это означает возрастание значения роли ООН как источника легитимности и международного согласия в случае возникновения международных кризисов. Можно согласиться с Генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном, который счи­тает, что в современной ситуации роль ООН со­стоит в анализе текущих и будущих угроз миру и безопасности, в оценке вклада коллективных действий при формировании ответов на эти угро­зы и в выработке рекомендаций, касающихся не­обходимых изменений в целях превращения ООН в легитимный и эффективный инструмент их от­ражения.

Таким образом, общую реакцию международ­ного сообщества на новые вызовы и весь ком­плекс его силовых и миростроительных усилий по разрешению конфликтов на Среднем Востоке можно считать попыткой формирования страте­гических подходов к решению современных про­блем обеспечения безопасности.  Бое­вые действия, развернутые США на Среднем Востоке, а также все мероприятия по делегитимизации прямых и косвенных форм поддержания терроризма со стороны отдельных государств, в том числе попытки создания системы междуна­родного антитеррористического сотрудничества спецслужб, ориентированы на подавление терак­тов. Они оставляют в стороне главную проблему -поиски путей глобального изменения условий, порождающих терроризм. Старые формы обес­печения безопасности теряют эффективность.

Начало нового века ознаменовалось появле­нием новых по сравнению с биполярным миром разломов в мировом сообществе. Транснацио­нальный терроризм выступает при этом как ис­пользующий неизбирательное насилие внесис­темный протест против существующей модели мироустройства.

Терроризм подрывает важнейшую функцию государства - обеспечение безопасности граждан. Государственная и межгосу­дарственная антитеррористическая политика, не­избежно преломляясь сквозь призму интересов национальных элит и наталкиваясь на тенденции формирования монополярного мира, тормозит продвижение к созданию эффективной глобаль­ной системы противодействия транснациональ­ному террору. Практика уже доказала, что война против терроризма теми методами, которые ис­пользовались в конфликтах на Среднем Востоке (или, к примеру, в Чечне) отнюдь не достаточна для приемлемого смягчения этой угрозы. Очевид­но, что адекватная условиям глобализации систе­ма обеспечения международной безопасности бу­дет рождаться в ходе долгой, перемежаемой кон­фликтами позиционной борьбы, обусловленной, в том числе, последствиями формирования монопо­лярного мира. Представляется, что глобальная система противостояния транснациональному терроризму должна быть ориентирована не столько на прямую борьбу с террором, которая может осуществляться на более низких уровнях специальными профессиональными формирова­ниями, сколько на создание принципиально но­вых международных структур, нацеленных на компенсацию политического, экономического и социального расслоения мира на фоне и под вли­янием глобализации. Однако характер глобали­зации международной элиты не позволяет с уве­ренностью утверждать, что тенденция перераста­ния агрессивного международного антитеррора в интегрирующую политику общепланетарного развития становится главным направлением меж­дународных усилий. Исход и характер влияния террора и антитеррора на перспективы глобаль­ного развития еще не определились.

Таковы, в самых общих чертах, основные меры, предпринимаемые се­годня ведущими зарубежными государствами по противодействию террори­стической деятельности, ликвидации последствий террористических актов и проблемы с которыми они сталкиваются в своей деятельности.

 

Вопросы для самопроверки

1. Охарактеризуйте главные признаки и тенденции развития современного международного терроризма.

2. Когда началась борьба с терроризмом на международном уровне?

3. На какой стадии находится формирование международной правовой базы борьбы с терроризмом?

4. Какая взаимосвязь существует между понятиями «экстремум» и «терроризм».

5. Охарактеризуйте основные разновидности сепаратизма (в географическом плане).

6. Почему идеология исламского экстремизма способствует эскалации терроризма?

7. Какие методы государственной борьбы с терроризмом известны в мировой истории?

8. В чем противоречивость применения государственных мер борьбы с терроризмом (превентивные акции, акции на чужой территории и т.п.)?

9. Как международное право трактует понятия «агрессия» и «самооборона»?

10. Приведите примеры международного сотрудничества в области создания правовой базы антитеррористической деятельности и практического противодействия террористам.