Художественная самодеятельность блокадного Ленинграда

Особым явлением в искусстве блокадного Ленинграда был театр народного ополчения. Одним из ярчайших представителей является Обрант Аркадий Ефимович - советский балетмейстер и режиссёр, педагог, создатель и руководитель Молодёжного ансамбля танца. Окончил Государственный институт физической культуры им. П. Ф. Лесгафта (специальность — «спортивно-художественное движение»), учился на балетмейстерских курсах при Ленинградском хореографическом училище у Ф. В. Лопухова (1939 —1941).  До начала войны работал в Ленинградском Дворце пионеров балетмейстером детского ансамбля песни и танца, созданного И.О.Дунаевским. [19]

В первые дни войны Обрант ушёл добровольцем в народное ополчение. В конце первой блокадной зимы получил приказ создать танцевальную группу для агитвзвода политотдела 55 армии Ленинградского фронта. Придя в осажденный город, старший лейтенант Обрант отправился во дворец Пионеров, где еще до войны руководил детским ансамблем. В саду, смерзшиеся и припорошенные снегом, лежали трупы — не хватало сил хоронить всех. В прекрасных залах бывшего Аничкова дворца, где еще недавно шумели юные поэты и астрономы, физики и танцоры, теперь звучало только глухое эхо шагов. Своих бывших воспитанников Аркадий Ефимович нашел уже ослабевшими: они еле двигались, еле ворочали языком. Один из них уже не мог ходить. В таком состоянии Обрант довез их до места расположения армии, в село Рыбацкое, почти на фронт. Здесь его бывшие ученики составили небывалый творческий коллектив — детский военный танцевальный ансамбль.

Из мемуаров Обранта:» Между тем, репетиции начались уже на следующий день. С первых же занятий я увидел, как восстанавливаются физические и душевные силы молодых артистов: танец возвращал им юность, казавшуюся потерянной навсегда». [21] Начали с восстановления крыжачка и гопака. Юные танцоры еле шевелили ногами, падали, садились отдыхать, вытирая лоб и тяжело дыша. Пять дней подряд шли репетиции. Движение согревало танцоров. Бледные лица розовели на холодном мартовском ветру. И когда Валя Штейн получала на всех продукты — ее товарищи кидались к ней с таким энтузиазмом, что становилось ясно: силы постепенно возвращаются. Все ждали первого концерта. Ждали решения своей судьбы. 30 марта 1942 года ансамбль дал свой первый фронтовой концерт. [13] Ребята танцевали, превозмогая слабость, их бледные лица, огромные синяки под глазами и впалые щеки хотелось хоть немного загримировать. Благодаря щедрости лейтенанта медицинской службы - молодой кокетливой женщины, одолжившей красную губную помаду, на лицах девочек появился легкий румянец. Врачи, медицинские сестры, санитарки, командиры и солдаты не раз видевшие страдания, кровь и смерть не переставая вытирали слезы и улыбались.  Невозможно было сдержать эмоций при виде измождённых блокадных детей, старающихся из последних сил весело и темпераментно плясать.  

По приказу бригадного комиссара мальчиков и девочек отправили в госпиталь. Там они приняли горячую ванну и получили белые пижамы. По утрам им приносили по кусочку шоколада, плотно кормили, заставляя побольше отдыхать. Первоначально ансамбль состоял из 9 участников. Это были Нинель (Нелли) Раудсепп, Валентин Клейман, Геннадий Кореневский, Вероника Мефодьева, Феликс Морель, Валентина Сулейкина (Уварова), Вера Лудинова (Штейн), Мирэль Аваков, Владимир Иванов. Позднее состав был расширен до 18 человек. [13]

  Ребята без остатка отдавались любимому делу. Еще в палате они начали разучивать новые танцевальные номера, заставляя свое тело вновь вспоминать забытые движения. Не желая отрывать Аркадия Ефимовича от дел в агитвзводе, юные танцоры сами ставили себе танцы, фантазируя, критикуя друг друга. Давали небольшие концерты для раненных и мед персонала. Из воспоминаний Обранта:» Месяц в госпитале − и силы юных танцоров были почти полностью восстановлены: порозовели лица, ребята стали больше смеяться, в глазах появился живой блеск, от дистрофии не осталось и следа. Одновременно с репетициями ребятам пришлось приналечь на учёбу: командование организовало занятия в заочной средней школе.» [14, с. 107]

    Репетировать приходилось на проезжей дороге — она была наиболее ровным местом. Танцы на шоссе то и дело прерывались проносившимися мимо военными машинами и тут же возобновлялись снова. Но главные усилия сосредоточились на концертах. Агитвзвод выступал как полным составом, так и небольшими бригадами. Где только не приходилось давать концерты! В землянках, палатках, на лесных полянах и дорогах, на грузовиках и платформах бронепоездов. Иногда выступали без музыки − так близок был враг. Приходилось подчас снимать яркие детали костюмов, чтобы не привлечь внимания вражеских снайперов». [14, с. 125] Порой выступления продолжались подолгу: одни бойцы уходили в бой, другие возвращались из боя.

  В их репертуар входили военные и народные танцевальные номера: «Красноармейский перепляс», «Краснофлотский танец», «Яблочко», «Варшавянка», «Казачья пляска», «Танец татарских мальчиков», «Лезгинка» и комический грузинский танец «Багдадури», украинский, белорусский, молдавский и цыганский танцы. Своеобразным символом коллектива стала «Тачанка», танцевальный номер на музыку К. Я. Листова, созданный ещё до войны. 23 мая 1943 г. фронтовой ансамбль выступил с отчётным концертом в Большом зале Ленинградской филармонии. [9]

  У Обранта, как у хореографа, сложился собственный оригинальный стиль, соединивший элементы спортивной гимнастики и акробатики с классической танцевальной школой. Им были найдены новые приёмы, которые впоследствии широко использовались другими танцевальными ансамблями: движение на публику «клином», «челночные ходы» и др. [13] О творчество Обранта отзывалась прима-балерина Кировского театра Н. М. Дудинская: «Оно строилось на «трёх китах»: чуткой музыкальности, блестящей балетмейстерской выучке и редкой способности, как режиссёра, внести в постановку пластические и спортивные приёмы». [13]

  С коллективом сотрудничали известные театральные художники Т. Г. Бруни, Ю. Н. Бабичев; художник-декоратор В. В. Милютина создавала эскизы сценических костюмов. Концертмейстером и автором музыки для некоторых номеров был композитор А. С. Розанов.

  Дворец пионеров возобновил занятия в танцевальной студии, и вскоре пришли новые участники. Но не все было так хорошо. В июле 1943 года в дружную семью ансамбля пришла беда: осколком снаряда тяжело ранило Валю Сулейкину. Больше года пролежала она в госпитале. Ногу удалось спасти, но танцевать девушка уже не могла...

  В начале лета 1944 года ансамбль отправился в Москву, чтобы принять участие в антифашистском слете молодежи и выступить с концертом в Колонном зале Дома Союзов. Позади остались более трех тысяч фронтовых выступлений. Теперь предстояло показать свое искусство на праздничной столичной сцене. Никто не называл поездку отчетом. Но все понимали, что это именно так. После концерта танцоры стали героями слета, зрители сопровождали аплодисментами весь последний номер их выступления. В Москве прошло еще более тридцати концертов с участием коллектива. Эта поездка принесла ему широкую известность.

  В День Победы обрантовцев видели на Дворцовой площади. Они танцевали посреди огромной толпы радостно возбужденных людей. Снова поскрипывали дощатые подмостки под ногами, снова не было вокруг тишины, только вместо артобстрела гремел теперь праздничный салют. А вечером, собравшись вместе, они вспоминали военные дороги и свой самый необычный концерт на войне.

В 1945 г. на основе фронтового коллектива был создан Молодежный ансамбль танца Ленгосэстрады. Состав коллектива значительно расширился. В послевоенные годы танцевальный коллектив в сопровождении джазового оркестра дал сотни концертов по всей стране. Обрант руководил постановкой танцев, а артисты его ансамбля снимались в танцевальных номерах фильмов «Небесный тихоход» (1945) и «Карнавальная ночь» (1956). Свою первую боевую награду – медаль «За боевые заслуги» – ансамбль получил 12 апреля 1943 г., за нею последовали медаль «За оборону Ленинграда», а 30 июня 1945 г. –  Орден Отечественной войны II степени.  [13]