Привлечение к субсидиарной ответственности в банкротстве

 

(Определение Арбитражного суда Новосибирской области

от 18.12.2017 по делу N А45-16606/2015, Постановление

Седьмого арбитражного апелляционного суда от 25.04.2018

N 07АП-5732/2017(2), 07АП-5732/2017(3), 07АП-5732/2017(4),

Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа

от 04.07.2018 N Ф04-2592/2018)

 

Быканов Д.Д., партнер MGP Lawyers, магистр юриспруденции, аспирант ИЗиСП.

 

Конкурсный управляющий ООО "РЕГИОН-РЕЗЕРВ" (далее - Должник), в отношении которого решением Арбитражного суда Новосибирской области от 04.04.2016 открыто конкурсное производство, обратился 04.10.2017 в арбитражный суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих Должника лиц (Левина Евгения Юрьевича, 1971 г. р., Драгуна Евгения Николаевича, 1980 г. р., и Ильина Дмитрия Ивановича, 1947 г. р.) по обязательствам Должника и взыскании с них солидарно денежных средств в размере 270 544 121 руб. 64 коп. Определением Арбитражного суда Новосибирской области от 18.12.2017 заявление конкурсного управляющего Должника удовлетворено. Постановлением Седьмого арбитражного апелляционного суда от 25.04.2018 определение суда первой инстанции оставлено в силе.

В суде первой инстанции установлено, что директорами Должника последовательно являлись: с 01.07.2010 по 31.07.2013 Левин Евгений Юрьевич; с 12.09.2013 по 13.01.2015 Драгун Евгений Николаевич; с 13.01.2015 по июнь 2015 г. Ильин Дмитрий Иванович. Применительно к ст. 61.10 Закона о банкротстве указанные граждане являются контролирующими Должника лицами.

Заявление конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц основывалось на том, что контролирующими Должника лицами не приняты меры к взысканию дебиторской задолженности, в силу чего наступило банкротство Должника, а также на факте неполной передачи конкурсному управляющему документации Должника.

Оценивая факт смены руководителей Должника, суды двух инстанций пришли к выводу, что при смене директора должна была производиться передача документации и имущества Должника вновь назначенному директору. Данная процедура должна была фиксироваться путем составления актов. Однако таких актов и материалов инвентаризации в материалы дела не было представлено.

Последним директором Должника Д.И. Ильиным конкурсному управляющему переданы 15 коробок документов Должника без описи их содержимого и с существенным нарушением сроков (переданы лишь 22.07.2016). При изучении поступившей документации конкурсным управляющим было установлено, что ему были вручены документы по кадровым вопросам, по банковским операциям и частично договоры за 2011 - 2013 гг. Не переданы документы бухгалтерского учета в отношении дебиторской задолженности на сумму примерно 200 млн руб. (как следует из бухгалтерского баланса Должника), а также данные об имуществе Должника и его финансовых вложениях. По установленным из банковских выписок сведениям, Должник осуществлял кредитование различных юридических и физических лиц, однако документы об этом (договоры, акты сверок, которые могли бы воспрепятствовать истечению исковой давности, приходные и расходные ордера) отсутствовали, в силу чего по одним только банковским выпискам невозможно было установить, кто и сколько должен Должнику.

Конкурсным управляющим приняты меры к истребованию дебиторской задолженности. Согласно отчету о ведении конкурсного производства им была направлена 31 претензия дебиторам, но добровольного исполнения произведено не было, а отсутствие первичной документации препятствовало ее взысканию в судебном порядке. Так, например, конкурсный управляющий подал иск к гр. Овсянникову, но не смог доказать в суде, что ответчик получал деньги по договору займа в кассе организации или банковским переводом, из-за отсутствия первичных документов. Без указанных документов, материальных и иных ценностей конкурсный управляющий не смог реализовать свои полномочия, в частности принять имущество, провести его инвентаризацию, принять меры, натравленные на возврат имущества Должника, находящегося у третьих лиц, оспорить сделки, заключенные Должником.

По запросу конкурсного управляющего следственными органами были предоставлены некоторые документы по займам, из которых была установлена выдача займов аффилированным и зависимым структурам, т.е. вывод имущества. Исходя из этого судами сделан вывод о том, что деятельность контролирующих лиц была направлена на создание таких условий, при которых задолженность перед Должником лишь накапливалась и невозможно было взыскать ее в ходе процедуры банкротства, поскольку аффилированные лица не были заинтересованы в сотрудничестве. Никто из субсидиарных ответчиков не указал, какие именно действия по взысканию дебиторской задолженности он предпринял, какими были результаты такой деятельности.

Д.И. Ильин не передал конкурсному управляющему бухгалтерскую документацию, достаточную для взыскания дебиторской задолженности и пополнения конкурсной массы, в том числе не принял мер по ее получению, достаточных для того, чтобы управляющий смог взыскать дебиторскую задолженность (из электронной бухгалтерской базы данных Должника, от следственных органов, которые изъяли часть документов), уменьшив тем самым размер субсидиарной ответственности.

Размер субсидиарной ответственности определен судом первой инстанции применительно к п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве. При этом учтен размер непогашенных правопритязаний, включенных в реестр требований кредиторов, в размере 149 615 508 руб. 39 коп., требований, учтенных за реестром, - 120 425 474 руб. 34 коп., сумма текущих обязательств - 693 899 руб. 91 коп. Из указанных сумм исключены денежные средства, полученные от реализации имущества Должника и дебиторской задолженности, 35 761 руб. и 155 000 руб. соответственно.

Суды двух инстанций не нашли предусмотренных п. 9 ст. 61.11 Закона о банкротстве оснований для уменьшения размера субсидиарной ответственности или освобождения кого-либо из контролирующих Должника лиц от ответственности.

Арбитражный суд Западно-Сибирского округа своим Постановлением от 04.06.2018 отменил судебные акты нижестоящих инстанций и отправил дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Новосибирской области <1>.

--------------------------------

<1> На момент подготовки настоящего комментария Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в порядке кассационного обжалования отменил оба судебных акта первых двух инстанций и отправил дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Новосибирской области.

 

Суд кассационной инстанции указал, что конкурсный управляющий не привел доказательств принятия им исчерпывающих мер к получению бухгалтерской и иной документации Должника. Суды не дали оценку действиям/бездействию, наличию вины каждого из бывших руководителей в непередаче документации, поскольку Законом о банкротстве не предусмотрена субсидиарная ответственность всех руководителей в связи с непередачей документации должника конкурсному управляющему последним из них. Для удовлетворения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности солидарно нескольких лиц по данному основанию должна быть установлена вина каждого из них, повлекшая неисполнение последним руководителем возложенной на него законом обязанности.

Арбитражный суд Западно-Сибирского округа отметил, что суды первой и апелляционной инстанций, ссылаясь на заключение договоров займа между аффилированными лицами, не установили размер выданных Должником займов, факт их возврата, повлияла ли данная деятельность на неплатежеспособность Должника. Для привлечения к ответственности троих руководителей Должника в солидарном порядке судами не выяснены временной интервал заключения таких договоров, роль каждого из руководителей в заключении названных сделок и аффилированность с лицами, которым займы выдавались, т.е. вина каждого из привлеченных к ответственности лиц.

Комментируемый судебно-арбитражный спор интересен в двух отношениях. Во-первых, он дает материал для правильной постановки вопроса о различиях двух разновидностей пассивной множественности лиц в охранительном обязательстве - солидарной и долевой. Во-вторых, он способствует пониманию правовой природы субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов.

Солидарный характер обязательства субсидиарных должников. Согласно п. 8 ст. 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, такие лица несут субсидиарную ответственность солидарно.

Как установлено в ст. 1 Закона о банкротстве, этот Федеральный закон, в соответствии с ГК РФ, регулирует отношения, возникающие при неспособности должника удовлетворить в полном объеме требования кредиторов. В соответствии с п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - Постановление Пленума ВС РФ N 53) при привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в части, не противоречащей специальным положениям Закона о банкротстве, подлежат применению общие положения гл. 25 (ответственность за нарушение обязательств) и 59 (обязательства вследствие причинения вреда) ГК РФ.

Согласно абз. 1 ст. 1080, который содержится в гл. 59 ГК РФ, лица, совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно.

Очевидно, что нормы Закона о банкротстве и ГК РФ противоречат друг другу в части определения условий солидаритета, так как в отличие от Закона о банкротстве необходимым условием привлечения делинквентов к солидарной ответственности по ст. 1080 ГК РФ является совместность причинения вреда. Представляется, что последнее правило de lege ferenda более обоснованно, поскольку каждый должен отвечать за собственное неправомерное поведение, и если действия двух лиц не были согласованы и скоординированы, то нет оснований для возникновения солидарного дамнификационного обязательства.

Согласно п. 22 Постановления Пленума ВС РФ N 53 в силу п. 8 ст. 61.11 Закона о банкротстве и абз. 1 ст. 1080 ГК РФ, если несколько контролирующих должника лиц действовали совместно, они несут субсидиарную ответственность за доведение до банкротства солидарно. В целях квалификации действий контролирующих должника лиц как совместных могут быть учтены согласованность, скоординированность и направленность этих действий на реализацию общего для всех намерения, т.е. может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе соисполнительство, пособничество и т.д. Пока не доказано иное, предполагается, что являются совместными действия нескольких контролирующих лиц, аффилированных между собой.

Аналогичный подход к определению солидаритета при причинении вреда закреплен и в других разъяснениях ВС РФ. Так, в п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 30.11.2017 N 49 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении вреда, причиненного окружающей среде" (далее - Постановление Пленума ВС РФ N 49) указано, что лица, совместно причинившие вред окружающей среде, отвечают солидарно (абз. 1 ст. 1080 ГК РФ). О совместном характере таких действий могут свидетельствовать их согласованность, скоординированность и направленность на реализацию общего для всех действующих лиц намерения. Так, к солидарной ответственности могут быть привлечены заказчик, поручивший выполнение работ, которые причиняют вред окружающей среде, и подрядчик, фактически их выполнивший. Заказчик может быть освобожден от ответственности, если докажет, что подрядчик при выполнении работ вышел за пределы данного ему заказчиком задания. Далее в п. 11 Постановления Пленума ВС РФ N 49 отмечается, что по смыслу ст. 1064 ГК РФ, если несколько лиц действовали независимо друг от друга и действия каждого из них привели к причинению вреда окружающей среде, по общему правилу такие лица несут долевую ответственность. На размер доли каждого из причинителей вреда может влиять, в частности, опасность деятельности каждого из них, ее интенсивность и др.

Итак, в п. 22 Постановления Пленума ВС РФ N 53 указанная коллизия совершенно справедливо разрешена в пользу норм ГК РФ, хотя формально это и не соответствует букве Закона о банкротстве, который является lex specialis, а также разъяснениям самого ВС РФ, изложенным двадцатью пунктами ранее, - в п. 2 указанного Постановления Пленума ВС РФ N 53 (см. выше).

Вместе с тем в тексте комментируемых судебных актов отсутствуют анализ и ссылки на согласованность и скоординированность действий солидарных должников, хотя, как видно из разъяснений ВС РФ, это необходимое условие солидаритета. В качестве обоснования солидарности суд первой инстанции приводит лишь следующую аргументацию: "К субсидиарной ответственности подлежат привлечению все трое бывших руководителей должника, поскольку все они, согласно представленным материалам, реально участвовали в финансовой деятельности должника, не приняли меры по взысканию всей суммы дебиторской задолженности, чем способствовали выводу имущества должника и причинили вред как должнику, так и его кредиторам на значительную сумму".

Таким образом, обоснование солидаритета должников в комментируемых судебных актах оставляет открытыми ряд важных вопросов фактического порядка. В обоих судебных актах двух первых инстанций недостаточно четко определены нарушения, допущенные каждым из ответчиков, ущерб от действий каждого из них, а также связанность и скоординированность их действий. Из изложенного можно сделать вывод, что при решении вопроса об установлении долевой или солидарной ответственности, несмотря на п. 8 ст. 61.11 Закона о банкротстве, следует самым тщательным образом относится к вопросу об установлении факта совместности причинения вреда, как того требует п. 22 Постановления Пленума ВС РФ N 53.

Штрафной характер субсидиарной ответственности при банкротстве. Согласно п. 1 - 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве (в ред. от 29.07.2017 N 266-ФЗ) субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов предусмотрена, если полное погашение невозможно из-за действий/бездействия контролирующего должника лица, такое лицо субсидиарно отвечает по обязательствам должника. Пока не доказано иное, предполагается, что данная невозможность возникла вследствие действий и/или бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств:

причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в его пользу либо по его указанию, а равно и с его одобрения сделок должника, включая указанные в ст. 61.2 и ст. 61.3 Закона о банкротстве <1>;

документы бухгалтерского учета/отчетности, обязательные для ведения и хранения, к моменту вынесения судебного акта о введении первой процедуры банкротства отсутствуют или не содержат либо содержат искаженную информацию об объектах, предусмотренных законодательством, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы;

документы, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством к моменту вынесения определения о введении наблюдения или принятия решения о признании должника банкротом, отсутствуют либо искажены.

--------------------------------

<1> Здесь важно отметить, что понятие сделки, используемое в гл. III.1 Закона о банкротстве относительно подозрительных сделок и сделок с предпочтением, отличается от категории сделки по ст. 153 ГК РФ: в первом случае объем понятия шире, поскольку в силу п. 3 ст. 61.1 Закона о банкротстве включает в себя и действия, направленные на исполнение обязанностей, возникающих в соответствии с любой "отраслью законодательства".

 

Пункт 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве говорит о том, что размер субсидиарной ответственности равен совокупному размеру заявленных требований кредиторов.

Таким образом, ответственность привлекаемого к ответственности лица эквивалентна не причиненному им ущербу, а значительно больше, поскольку она равна размеру всех непогашенных требований кредиторов.

Согласно п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда. Согласно п. 1 ст. 53.1 ГК РФ лицо, которое в силу правового акта или учредительного документа уполномочено выступать от его имени, обязано возместить убытки, причиненные по его вине юридическому лицу (т.е. за недобросовестное или неразумное поведение) <1>. В соответствии с п. 1 ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

--------------------------------

<1> Объем понятий недобросовестных и неразумных действия/бездействия довольно подробно раскрыт в Постановлении Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица" (далее - Постановление Пленума ВАС РФ N 62). Согласно данному документу недобросовестными являются действия в нарушение правила о конфликте интересов, сокрытие информации о сделках, уклонение от передачи документов, совершение сделок без необходимого корпоративного одобрения, а также заведомая осведомленность о противоречии совершаемой сделки интересам компании (п. 2 Постановления Пленума ВАС РФ N 62). Неразумность действий руководителя может заключаться в принятии решения без учета известной информации, непринятие действий по получению такой информации либо совершение сделки без соблюдения внутренних процедур согласования (п. 3 Постановления Пленума ВАС РФ N 62).

 

Выходит, что убытки, причиненные делинквентом, могут быть взысканы либо в полном объеме, либо в меньшем размере. В любом случае сумма взыскиваемых убытков не может превышать их действительный размер. Сверх возмещения имущественного вреда может быть присуждена только специально установленная законом или договором компенсация (п. 1 ст. 1064 ГК РФ) либо неустойка (п. 1 ст. 330 ГК РФ). Другими словами, исходя из систематического толкования норм ГК РФ и Закона о банкротстве субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований носит штрафной характер в части превышения размера убытков, причиненных действиями субсидиарного должника. В отличие от простых убытков, которые также могут быть взысканы с контролирующих должника лиц по общим правовым основаниям (ст. 61.20 Закона о банкротстве, п. 20 Постановления Пленума ВС РФ N 53), субсидиарная ответственность наступает за существенное причинение вреда должнику <1>.

--------------------------------

<1> По мнению автора, ВС РФ использовал крайне неудачный подход, который привел к circulus vitiosus в логическом обосновании. В абз. 1 - 2 п. 20 Постановления Пленума ВС РФ N 53 понятие существенности фактически объясняется через категорию необходимой причины банкротства (т.е. доведения до банкротства), в то время как в п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве доведение до банкротства (т.е. необходимая причина банкротства) объясняется через понятие существенности (причинение вреда или затруднения реализации процедур банкротства). В итоге, благодаря такому "контрреволюционному подходу" ВС РФ (если считать новеллы изменений к Закону о банкротстве, принятые Федеральным законом от 29.07.2017 N 266-ФЗ своего рода "революцией", открывшей путь к привлечению к ответственности реальных контролирующих должника лиц), благие начинания опровержимых презумпций п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, призванные облегчить бремя доказывания кредиторам в банкротстве, в значительной мере подвергнуты угрозе нейтрализации.

 

На штрафной характер ответственности указывает и то обстоятельство, что в п. 9 ст. 61.11 Закона о банкротстве имеется указание на стимулирующий характер субсидиарной ответственности при банкротстве, побуждающий ответчика к раскрытию необходимых доказательств. Согласно этой норме суд вправе уменьшить размер или освободить от ответственности привлекаемое лицо, если это лицо докажет, что при исполнении функций органов управления оно фактически не оказывало определяющего влияния на деятельность юридического лица (осуществляло функции органа управления номинально <1>), и если благодаря предоставленным этим лицом сведениям установлено фактически контролировавшее должника лицо и/или обнаружено скрывавшееся последним имущество должника и/или контролирующего должника лица.

--------------------------------

<1> Строго говоря, при поступлении такой информации суд должен направить в органы дознания или предварительного следствия соответствующие материалы для возбуждения уголовного дела в связи с совершением преступления, предусмотренного диспозицией ст. 170.1 "Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета" УК РФ. Хотя формально такая обязанность предусмотрена только для судов общей юрисдикции (ч. 4 ст. 159 ГПК РФ), но, по мнению автора, арбитражный суд также не должен способствовать сокрытию информации о совершении общественно опасного деяния и самоустраняться при обнаружении признаков состава преступления.

 

На основании изложенного можно сделать вывод, что раз субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований имеет штрафную природу, то при привлечении к субсидиарной ответственности можно использовать правовые механизмы уменьшения неустойки, предусмотренные ст. 333 ГК РФ, при ее явном несоответствии последствиям нарушения обязательства. Штрафная правовая природа ответственности влечет и другие юридические последствия: отсутствие права голоса на собрании кредиторов при включении в реестр кредиторов субсидиарного должника (п. 3 ст. 12 Закона о банкротстве), затруднительность принудительного исполнения в странах англо-американского правопорядка, в которых нередко скрываются состоятельные отечественные должники и в которых неустойка имеет ограниченное применение в качестве инструмента частного права и т.п.

Указанная особенность субсидиарной ответственности при банкротстве не исследовалась не только в рассматриваемом деле, но и в абсолютном большинстве других аналогичных дел о привлечении к ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов в процедурах несостоятельности. Между тем санкция за непередачу документов бухгалтерского учета лицу, исполняющему обязанности руководителя должника, которая имела место в комментируемом деле, очевидно носит штрафной, а не компенсаторный характер. Кроме того, привлекая к ответственности, суд должен был установить, какой именно ущерб (размер убытков) причинен каждым из солидарных ответчиков, что автоматически было бы решением задачи определения и размера штрафа в остальной части присужденной суммы субсидиарной ответственности для каждого из них. Таким образом, обе затронутые в данном комментарии проблемы связаны и взаимодействуют друг с другом.

 

С.А. БУРЛАКОВ