2020-04-20
125
Сравнивая правовые отношения, существующие в повседневной жизни и составляющие традиционное представление о праве, с теми, что складываются в киберпространстве, можно заметить черты как сходства, так и различия. С одной стороны, проблемы, порожденные новыми информационными и коммуникационными технологиями, не более чем новое обличие старых проблем: воровство, вандализм, плагиат, "пиратство" в отношении интеллектуальной собственности, уклонение от выплаты авторского вознаграждения и т.д. С другой стороны, легкость, "домашность" нарушения, совершаемого перед экраном персонального компьютера, создает обманчивое ощущение невиновности и полной защищенности.
Кроме того, нарушения в киберпространстве могут быть связаны с неопытностью, функциональной неподготовленностью пользователя. Так, к журналистам присоединились ныне тысячи других участников информационного взаимодействия, многие из которых не имеют ни малейшего представления о традициях и нормах журналистской этики, строящейся на идеях общественного служения, профессионального долга и социальной ответственности.
Что же касается правонарушений в сфере авторско-правовых отношений, то в киберпространстве их очертания в значительной степени смазываются.
Во-первых, субъект становится трудно различимым, особенно если он оперирует из рядового интернет-кафе или другого места общего пользования.
Во-вторых, Правонарушение в виртуальном мире длительное время может оставаться незамеченным, поскольку совершается оно в режиме "on-line", а никакого мониторинга за правовым порядком в киберсреде пока не ведется.
Например, согласно исследованию, проведенному Социологическим отделением интернет-домена Yahoo, с сентября 1998 г. по февраль 1999 г. в интернете появилось 236 веб-страниц, на которых размещены репродукции картин современного британского художника Николаса Ли (Nick Lee). При этом господин Ли и не подозревал о том, что его работы используются без указания авторства [23].
В-третьих, произведение, не имеющее специальной защиты, будучи одиножды загружено в киберпространство, становится легко доступным для всякого, кто пожелает его воспроизвести, скопировать, использовать в компиляции, изменить, наконец, с целью навредить репутации автора. И этот процесс становится необратимым, так как подделка успела широко распространиться по сети.
В этой связи, можно привести в пример судебное решение, проливающее свет на характер и сферу действия авторских прав в интернете. Речь идет о решении Парижского окружного суда от 14 августа 1996 г. по иску к пользователю, который без разрешения авторов оцифровал охраняемые авторским правом песни, занес их в память своего компьютера для сохранения и тем самым открыл к ним доступ всем лицам, подключающимся к интернету. Владельцы авторских прав выдвинули обвинение в нарушении их прав как на воспроизведение, так и на публичное сообщение. Пользователь строил свою защиту следующим образом. Во-первых, он доказывал, что воспроизводил копии только в целях личного использования, а, значит, не нарушал права на воспроизведение. Во-вторых, он утверждал, что за распространение сделанных им цифровых копий песен должен нести ответственность не он, а те лица, которые через интернет без спросу посетили его веб-сайт. Он пытался убедить суд, что веб-сайт следует уподобить "частному виртуальному дому". В-третьих, он заявлял, что не нарушил права на публичное сообщение, поскольку не производил никаких действий по передаче или распространению оцифрованных им копий.
Парижский окружной суд решил, что в данном случае имеет место нарушение права на воспроизведение, поскольку лицо, которое, не имея разрешения, записывает охраняемое произведение в память своего персонального компьютера, связанного с интернетом, тем самым воспроизводит его и поощряет его коллективное использование. В то же время судья не установил в данном деле нарушения права на публичное сообщение. Было признано, что пользователь за свое нарушение несет ответственность перед правообладателями в двояком качестве: как "провайдер содержания" (он поместил песни в сеть) и как "диспетчер сайта". "Провайдера доступа" суд оправдал, так как он закрыл доступ к сайту, едва узнав о протестах авторов [16].
Интерактивность - результат качественно новой степени взаимодействия потребителя-пользователя с произведением - также подвергает опасности неприкосновенность авторского права. Приглашая пользователя к самостоятельным действиям в рамках произведения мультимедиа, она объективно формирует в его сознании представление о допустимости вторжения в авторское произведение.
Например, компьютерная игра "Mon theatre magique" приглашает пользователя самостоятельно сделать анимационный фильм с помощью движущихся и озвученных изображений людей, животных, растений и т.д. Если сама эта мультимедийная игра является экземпляром произведения, то создаваемые с ее помощью квазифильмы обладают всеми чертами произведений. Причем они могут интерпретироваться как производные, но, будучи сохранены в игровом файле, уже становятся частью экземпляра исходного произведения, который, в свою очередь, утрачивает идентичность с оригиналом, переставая быть копией [23].
Итак, границы между творчеством и интерпретацией ранее заложенных данных становятся все более размытыми. Ясно, что говорить о появлении объекта авторского права в результате взаимодействия человека с компьютером правомерно лишь в том случае, если деятельность пользователя была творческой и имела целью именно создание произведения. Но в виртуальном мире, особенно при коллективном взаимодействии, возможно и спонтанное творчество. Здесь нередки и так называемые случайные произведения, сформировавшиеся, например, в результате ошибки пользователя либо работы какого-либо периферийного устройства или программного продукта. Может ли разработчик компьютерной программы претендовать на соавторство в таком произведении или права должны признаваться только за пользователем? В то же время можно ли считать автором пользователя, который лишь поставил перед компьютером задачу создания произведения?
Логичен положительный ответ на последний вопрос, обусловленный наличием некоего творческого начала в постановке задачи пользователем. Например, пользователь при формулировании задачи может задать алгоритм ее выполнения или сформулировать главную идею будущего произведения. Творческий характер подобных действий несомненен, как несомненно и то, что все действующие конвенции выводят охрану идей, процессов, алгоритмов и т.п. за рамки авторского права. Следовательно, природа творчества в киберпространстве заставляет вновь вернуться к далеко не новому вопросу интеллектуальной собственности - о правовой защите идей.
Революционизируя способы создания, распространения и использования произведений, новые информационные и коммуникационные технологии объективно подталкивают мировое сообщество к все более и более глубокой ревизии устоев общепризнанной авторско-правовой доктрины. При этом необходимо отметить в Договоре ВОИС по авторскому праву 1996 года норм, касающихся используемых авторами технических средств (ст.11) и обязательств государств-участников в отношении информации об управлении правами (ст.12). Принципиальное значение имеет истолкование электронной информации об управлении правами как сведений, которые идентифицируют произведение, автора произведения, обладателя какого-либо права на произведение или содержат информацию об условиях его использования [23].
Это уже предельно близко к регистрации произведений - институту, входящему в противоречие с нормами Бернской конвенции. Но в данном случае функцию регистрации берет на себя не государство, а ассоциации авторов, которые, естественно, будут сами решать, что заслуживает того, чтобы быть признанным в качестве произведения, а что нет. Таким образом, не исключено появление новой разновидности цензуры. Кроме того, легализация практики, когда электронная информация об управлении правами обязательно появляется на экране компьютера в связи с сообщением произведения для всеобщего сведения, на деле означает, что произведение, не снабженное такой информацией фактически оказывается в общественном достоянии.
Итак, с одной стороны, - объективная трудность адекватно отразить особенности новых информационных и коммуникационных технологий в международном праве и национальном законодательстве. С другой - сложность контроля над киберпространством в связи с его трансграничностью и неопосредованным характером коммуникации, особенно в режиме "on-line". Отсюда, однако, не следует, что в киберпространстве нет места ни праву, ни государственному регулированию. Напротив, нарастание серьезности вызовов диктует необходимость более активной роли государства.
