Рационалистическая теология

Ансельм Кентерберийский (1033-1109) может рассматриваться как основатель рационалистической теологии, т.е. схоластики, по отношению к которому учение Иоанна Эриугены можно рассматривать как всего лишь первый шаг в этом направлении. Целью же самой схоластики является обоснование веры посредством разума. Своими работами («Монологиум» и «Прослогион»), касающихся главных вопросов теологии («что есть бытие» и «что есть Бог»), он дал толчок к соединению теологии и философии (Г. Гегель). Схоласты считали, что христианин не должен останавливаться только на вере, но двигаться «от веры к разуму». Веру следует защищать с помощью разума. Догматы веры должны быть философски осмыслены, сформулированы и доказаны. Ансельму принадлежат первые настойчивые попытки рационального обоснования предмета веры. Он сделался знаменитым своим доказательством бытия Божьего. Г. Гегель не без едкой иронии абсолютного рационалиста пишет о нем: «Мысль доказать, что Бог существует» не только в представлении, но и в действительности (реально) «не давала ему покоя ни днем, ни ночью и долго мучила его». Так что он вначале считал это искушением дьявола. Ему было от этого очень страшно, но, наконец, как он полагал, «милостью Божьей» ему удалось найти доказательство, и он дал его в своем труде «Proslogium». Это так называемое онтологическое доказательство бытия Божьего. По мнению Г. Гегель, доказательство, изобретенное Ансельмом, с точки зрения своего содержания и общей тенденции было верным, но несовершенным по своей форме. Результатом такого способа доказательства является постижение высочайшей противоположности между мышлением и бытием. Ансельм правильно полагал, что наше представление об Абсолютном (т.е. о Совершенном Боге) не может находиться только в мышлении, ибо тогда то, больше чего нельзя и помыслить (Бог), оказывается ограниченным в своем бытии лишь сферой мышления. Получается, что Бог существует только в мышлении, а не в самом бытии. Совершенное и Абсолютно Сущее, не имеющее границ бытие, оказывается ограниченым в своем существовании сферой субъективного человеческого мышления.

Петр Абеляр (1079-1142), подобно Ансельму, стремился рационалистически истолковать учение церкви, в особенности догмат триединства Божьего. Он считал, что вера должна основываться на разумном понимании. Целью познания является истина. Диалектика – искусство различения истины и неистины. Для Абеляра, как номиналиста, предпосылкой логики является физика: для того, чтобы правильно применять слова необходимо знать свойства вещей. Диалектика имеет своим объектом слова как обозначение вещей и универсалии как выражение значений слов, связывающих их в различные понятия (концепты), относящиеся к определенному классу предметов. Слово вторично, а вещь, предмет мысли первичен.   

Мистическая теология

В своем понимании предмета теологии схоластический мистицизм тенденции отличается от схоластического рационализма. «Теологией … являются наши рассуждения о невыразимой природе Бога или его духовных творениях». Так определяет предмет теологии один из видных представителей западноевропейской мистической теологии Гуго Сен-Викторский (ок. 1096-1141).

Мистическая теология представляет собой относительную противоположность рационалистической теологии (схоластики). Мистической она называется потому, что главным орудием познания рассматривается здесь не одно только рациональное толкование Священного Писания, но, прежде всего, мистический опыт человека, понимаемый как созерцание Сокровенного в своей душе, озаренной Божественным светом. Поэтому мистическая теология разделяет убеждение, что истину нужно искатьне вне себя, а в нас самих (Гуго Сен-Викторский. Семь книг назидательного обучения или Дидаскалион, кн.1, гл.2). С точки зрения мистической теологии человеческий разум, как тварный и самоопределяющийся, ограничен. Познание Бога (Абсолютного) тварным разумом невозможно в принципе. Есть три престола (или три рода, три состояния) созерцания Бога: «… первый - низший, второй превознесенный, третий высокий. Первый есть, когда ум поднимается к невидимому мира, второй – когда ум возвышается к невидимому самого себя, третий когда он возносится к невидимому Бога». Первому соответствует ненависть к греху, искренняя исповедь, соблюдение заповедей; второму – презрение к миру, умерщвление плоти, преуспеяние в решениях; третьему – отречение от себя, благочестивое раскаяние, откровение небесных тайн[16].

 

Все это вполне соответствует христианским представлениям о том, что познать Бога может только человек с чистым сердцем [Матф. 5: 8], душа которого отрешилась от всего земного, иносказательно – умерла для плоти. Так, Бог, отвечая Моисею на вполне понятное человеческое желание увидеть славу Божью, предупреждает: «… лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть[17] Меня и остаться в живых» [Исх. 33: 20]. Здесь «лицо»[18] символически выражает то, что идет впереди, пресущественное, т.е. предшествующее всякой сущности и что невозможно постичь («увидеть»); оно же – предвечное, то, что предшествует вечности, так как не имеет ничего временного – безвременное, сокровенное, непостижимое. Выражение «увидеть Меня и остаться в живых» – отсылает к условиям познания («видения») Бога и может быть понято именно в том смысле, что только «отринув все плотское», окончательно «разлучив душу и тело» (что равнозначно лишению жизни как материального процесса), человек может познать («увидеть») Бога. Но даже в этом случае душа живая, как бы находящаяся на границе жизни и смерти, не может сама по­знать Бога без Его водительства. Так, у св. Дионисия Ареопагита мы встречаем разъяс­нение, что «божественное открывается», а затем «созерцается каждым по аналогии с его мышлением» оставаясь при этом все же «непостижимым»[19]. Это значит, что познание Бога возможно, но только через Откровение, т.е. Бог сам открывает себя для познающего, благоволит ему, не оставляет его без света Истины.

 

Таким образом, Бог и все божественное открывается человеку через высшее начало его души, каковым является не разум, а любовь, обращенная к Творцу неба и земли. Именно это чувство открывает врата неба, соединяет Бога и Его творение. «Всякая истина сокрыта до сих пор, пока не воспылает к ней ум великой любовью» (Гуго Сен-Викторский. Там же, кн.1, гл.3).

Помимо Гуго Сен-Викторского среди представителей мистицизма оказавших значительное влияние развитие философии и духовную атмосферу своего времени можно выделить Бернарда Клервоского (1090-1153) и Рихарда Сен-Викторского (1123-1173).

Удивительно то, что Г. Гегель при всем своем преклонении перед разумом, при всем своем панрационализме именно в учениях средневековых мистиков находит «подлинное философствование», в котором они достигают «глубокого внутреннего чувства». Гегель высоко оценивает и тот факт, что «свои нравственные устремления и религиозность они черпали … из подлинных чувств» и дали в этом направлении глубокие размышления, наставления[20].

 

3.5.3. Период расцвета схоластики (XIII в.)

Представители: Альберт Великий (ок. 1206–1280 гг.); Роджер Бэкон (1214–1292 гг.); Бонавентура (1217–1274 гг.); Фома Аквинский (1225–1274 гг.); Раймонд Лулий (ок. 1232 – ок. 1316 гг.); Сигер Брабантский (ок. 1240 – ок. 1281/1284 гг.).

 

Содержание этапа:

• полное подчинение философии теологии: в стиле мышления – господство чисто умозрительного, в соответствии с канонами силлогистики Аристотеля метода философствования;

• обоснование и методическая систематизация теологии и в целом христианского религиозного мировоззрения. Начало этому процессу положил Петр Ломбардский (1095-1160 гг.), а свое завершение он получает в «Сумме теологии» Фомы Аквинского (1225-1274 гг.). Суть методической систематизации: Петр Ломбардский впервые собрал основные определения церковного учения, установленные церковными соборами и авторитетами церкви, прибавил к ним так называемые тонкие (т.е. спорные) вопросы. Затем он дал ответы на эти вопросы. Но после ответа приводил так называемые «противные доводы», причем таким образом, что сам ответ выглядел уже сомнительным. В результате некоторые вопросы оставались нерешенными. В дальнейшем с методической точки зрения схоластический способ рассмотрения выглядел именно таким образом: 1) сумма основных определений, положений, догматов (церковных постановлений и авторитетов церкви); 2) вопросы, связанные с их решением; 3) аргументы «за» и «против» тех или иных положений; 4) формулировка нерешенных вопросов. Затем, благодаря усилиям Петра Абеляра, Фомы Аквинского, Дуне Скота, этот метод рассмотрения был доведен до совершенства и стал преобладающим;

• формирование томизма, как господствующей и официально признанной идеологией католической церкви.

 

Томизм: философское учение Фомы Аквинского

Фома Аквинский (1225-1274 гг.) – наиболее влиятельная фигура в средневековой философии периода ее расцвета. «Ангельский доктор» – так его называли в то время, в своих философских произведениях опирался на идеи Аристотеля. Из учения Аристотеля было взято только то, что могло быть использовано в интересах богословия.

Онтология. Согласно Фоме Аквинскому, только материя не может актуально существовать отдельно, самостоятельно и независимо от формы. Тогда как сама форма может существовать и существует самостоятельно и независимо от материи. Поэтому ничто материальное не может существовать независимо от высшей формы, которой является Бог. Но Бог есть существо духовное. Таким образом, учение Фомы Аквинского – объективный идеализм религиозного толка.

Сущность и существование реально совпадают только в Боге. Во всех же сотворенных вещах их сущность (общий род, всеобщее) и существование {вид, единичное) не совпадают. Сущность есть то, что выражается в определении. Определение высказывает родовые (всеобщие), а не индивидуальные основания существования вещи. Так, например, человек есть живое существо. Вид (человек) относится к своему общему роду (живое существо). Любой конкретный человек не только содержит признаки своего рода (общего), но и то, что присуще только ему (единичное). Самого единичного в определениях мы не находим. Поэтому в вещах, состоящих из материи и формы, сущность означает именно то в форме вещи и материи, что соответствует родовым (всеобщим) основаниям. Таким образом, сущность есть то в вещах, что не обусловлено индивидуальными основаниями существования данной вещи. Сверх того, что есть в определении сущности данной вещи является единичным, т.е. тем, что присуще только ей и отличает ее от другой вещи.

Фома Аквинский принимает различие истины философии и религиозной веры, отдавая предпочтение истинам веры перед ограниченностью человеческого разума.

В решении проблемы общих понятий (универсалий) он занимает позиции умеренного реализма, т.е. не отвергает реального существования единичного (индивидуального) как того, что содержит всякая вещь сверх своей родовой сущности.

Учение о Боге: основные вопросы

1. Существует ли Бог? Знаем ли мы, что Он есть?

На этот вопрос Фома Аквинский отвечает утвердительно: знаем. Ведь если Он есть, то знание о Нем должно быть присуще человеку, как творению Божьему, естественным образом. Должно быть чем-то известным нам само по себе. Само по себе рассматривается в трех аспектах: а) как то, что является естественным для каждого человека как разумного существа, сотворенного Богом; б) как то, что наличествует в слове «Бог»; в) как то, что называется истиной, которая есть, именно то, что известно само по себе и самое себя удостоверяет в качестве необходимо сущего или истинно сущего.

а) Имея в виду первый аспект, Фома Аквинский ссылается на св. Иоанна Дамаскина (ок. 680 - ок.780), который полагал, что «знание о существовании Бога естественным образом всеяно (курсив мой – Г.Х.) в человека».

 

Здесь, чаще всего, разумеют страх Божий и совесть. Первое является причиной второго. Страх перед Тем, Кого невозможно обмануть, нельзя даже утаить намерений или помыслов, так как Бог все видит. Источник совести, согласно Священному Писанию, в том, что дело закона у каждого человека запечатлено в сердце [Иер.17:1; Рим.2:15] «вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их; и буду их Богом, а они будут Моим народом» [Евр.8:10][21].

 

б) Во втором аспекте существование Бога есть нечто известное само по себе потому, что вместе с именем (словом) «Бог», тотчас познается и то, что он существует, так как этим именем обозначается, то по отношению к чему нет, и не может быть, чего-то большего. Как целое, например, всегда больше своих частей, так и Бог есть большее.

 

Действительно, древнееврейское «Nwyle 'elyown el-yone'» проис­ходит от глагола «hle ` alah aw-law'», что означает «подниматься», «вос­хо­дить», «быть вознесённым» или «взятым вверх». Отсюда и бытие Божье должно пониматься как Всепревосходящее бытие.

 

В философском смысле Бог есть Тот, Кто обладает всей полнотой бытия. В этом – основной мотив онтологических доказательств бытия Божьего: Бог существует не только как имя, но, прежде всего, как Тот, Кто именуется этим именем. «И если понятно значение слова «Бог», сразу же усматривается, что Бог существует».

 

Следует заметить, что славянское слово «Бог» происходит, скорее всего, от санскритского «Бхагаван», т.е. «обладающий всем (всеми достоинствами)», «совершенный». В философском смысле Бог есть Тот, Кто обладает всей полнотой бытия.

в) В третьем аспекте существование Бога известно само по себе потому, что Бог есть истина [Иер.10:1; Иоан.14:6]. Истина же есть то, что самоочевидно существует, есть на самом деле. Тот, «кто отрицает существование истины [тем самым] признает, что истина существует». Поэтому, как полагает Ф. Аквинский, «предложение “Бог существует” само по себе является самоочевидным».

Истина, взятая в онтологическом смысле, есть действительность чего-либо – реальное бытие.

 

Интересно в этой связи, что древнееврейское «hwhy Yehovah yeh-ho-vaw'» или Иего­ва от «hyh hayah haw-yaw» – «быть», «существовать» передает именно этот смысл бытия Божьего: «Сущий» или, точнее, «Истинно Сущий». Бог есть истинное бытие и сама истина, поскольку существование Бога и Его сущность, выражаемая в слове, – непосредственно совпадают. О чем свидетельствует и Священное Писание: «Я есмь Сущий» [Исх.3:14] или, по другому – «Я есмь Тот, кто есть» = «Я есмь Тот, кто действительно (истинно) существует».

Может показаться удивительным совпадением то, что подобное выражение значения истины характерно не только для древнееврейского словаря, но и для санскрита: слово «сатья» означает истину, «сат» – бытие, реальное бытие. Следует обратить внимание и на то, что современный русский язык также весьма удачно выражает идею тождества бытия Божьего и Истины. Слово «есть» означает существо­вание, если допустить его некоторое преобразо­вание в существительное, звучащее сходным образом, то результатом его будет новое слово «естина» или «истина»[22], т.е. реальное бытие.

 

2. Если Бог существует, что Он есть?

Бог есть Сущий, т.е. Тот, Кто существует. Его сущность состоит в существовании. Бог и Его Сущность – тождественны, т.е. полностью совпадают. Если существование Божье или Его сущность – тождественны, то бытие Божье целокупно, едино (неделимо), бесконечно и совершенно. Больше этого, как полагает Ф. Аквинский, мы ничего не можем сказать о том, что Он есть. С логической точки зрения это значит, что дать какое-либо определение с положительными предикатами того, что именно присуще Богу невозможно. Человеческое мышление здесь бессильно. «… Иногда то, что утвердительно говорится о Боге, имеет силу преимущественного отрицания» (св. Иоанн Дамаскин). Но о том, что Он есть мы ничего сказать не можем. Поэтому вопрос о том, что есть Бог, каков Он есть в своей транс­цедентности или, как в себе и для себя сущее, следовало бы сфор­мули­ровать по-другому: «каков Он не есть?», так как каков Он есть мы не знаем. Это является главным предметом отрицательной теологии.

 

Следовательно, самое высочайшее наше знание о том, что есть Бог заключено в нашем незнании или, как это выражает Н. Кузанский, чтобы придти к познанию Бога нужноидти к нему«без знания» через «созерцание, которое состоит в вознесении нашего разума вплоть до единения с Богом», надо вознестись над всяким знанием и «над всем познаваемым, а также и над самим собою».

 

3. Доказуемо ли то, что Бог есть?

Фоме Аквинскому принадлежат интересные попытки доказательства бытия Божьего. В необходимости и возможности доказательства бытия Бога он исходит из следующих предпосылок: 1) по закону своей природы человек приходит к умопостигаемому через чувственное, поскольку познание берет свой исток в чувственных восприятиях; 2) бытие Божье не является самоочевидным (таким, например, каким является наше собственное существование) и не дается непосредственно чувственным восприятием. Поэтому мы можем постичь Бога как Причину всего сущего лишь по ее следствиям (видимым проявлениям). Но возможно ли это? Да, отвечает Фома Аквинский, так как; 3) следствие зависит от причины и если следствия открыты нам, то можно умозаключать к их причине. Это главная предпосылка доказательства. Она неизменно присутствует во всех пяти способах доказательства, которые выдвигает Фома Аквинский.

В чем проявляется или может проявляться божественная сущность бытия. Например:

1) в движении;

2) в последовательности производящих причин;

3) в существовании явлений необходимых и случайных;

4) в различных степенях совершенства, наличествующих в природе сотворенных вещей;

5) в очевидной целесообразности разнообразных форм и видов сущего и их взаимоотношении.

Отсюда, согласно Ф. Аквинскому, существует пять способов доказательства бытия Божьего.

Первое доказательство (наиболее очевидное исходит из понятия движения) приводит к необходимости признать, что существует перводвигателъ, который все движет, но сам неподвижен. И этот перводвигателъ есть Бог.

 

«В самом деле, не подлежит сомнению и подтверждается показаниями чувств, что в этом мире нечто движется. Но все, что движется, имеет причиной своего движения нечто иное: ведь оно движется лишь потому, что находится в потенциальном состоянии относительно того, к чему оно движется. Сообщать же движение нечто может постольку, поскольку оно находится в акте: ведь сообщать движение есть не что иное, как переводить предмет из потенции в акт. Но ничто не может быть переведено из потенции в акт иначе, как через посредство некоторой актуальной сущности; так, актуальная теплота огня заставляет потенциальную теплоту дерева переходить в теплоту актуальную и через это приводит дерево в изменение и движение. Невозможно, однако, чтобы одно и то же было одновременно и актуальным, и потенциальным в одном и том же отношении, оно может быть таковым лишь в различных отношениях. Так, то, что является актуально теплым, может одновременно быть не потенциально теплым, но лишь потенциально холодным. Следовательно, невозможно, чтобы нечто было одновременно, в одном и том же отношении и одним и тем же образом и движущим, и движимым,- иными словами, было бы само источником своего движения. Следовательно, все, что движется, должно иметь источником своего движения нечто иное. Следовательно, коль скоро движущий предмет и сам движется, его движет еще один предмет, и так далее. Но невозможно, чтобы так продолжалось до бесконечности, ибо в таком случае не было бы перводвигателя, а следовательно, и никакого иного двигателя; ибо источники движения второго порядка сообщают движение лишь постольку, поскольку сами движимы первичным двигателем, как-то: посох сообщает движение лишь постольку, поскольку сам движим рукой. Следовательно, необходимо дойти до некоторого перводвигателя, который сам не движим ничем иным; а под ним все разумеют бога».

Второе доказательство приводит к необходимости признать существование последней производящей причины. И эта причина есть Бог.

 

«В самом деле, мы обнаруживаем в чувственных вещах последовательность производящих причин; однако не обнаруживается и невозхможен такой случай, чтобы вещь была своей собственной производящей причиной; тогда она предшествовала бы самой себе, что невозможно. Нельзя помыслить и того, чтобы ряд производящих причин уходил в бесконечность, ибо в таком ряду начальный член есть причина среднего, а средний - причина конечного (причем средних членов может быть множество или только один). Устраняя причину, мы устраняем и следствия. Отсюда, если в ряду производящих причин не станет начального члена, не станет также конечного и среднего. Но если ряд производящих причин уходил бы в бесконечность, отсутствовала бы первичная производящая причина; а в таком случае отсутствовали бы и конечное следствие, и промежуточные производящие причины, что очевидным образом ложно. Следовательно, необходимо положить некоторую первичную производящую причину, каковую все именуют богом».

 

Третье доказательство подводит к признанию существования абсолютно необходимой сущности, т.е. такой сущности, которая не имеет какой-либо внешней причины своего существования, будучи сама необходимым основанием всего существующего. И эта абсолютно необходимая сущность есть Бог.

 

«Мы обнаруживаем среди вещей такие, для которых возможно и быть, и не быть; обнаруживается, что они возникают и гибнут, из чего явствует, что для них возможно и быть, и не быть. Но для всех вещей такого рода невозможно вечное бытие; коль скоро нечто может перейти в небытие, оно когда-нибудь перейдет в него. Если же все может не быть, то когда-нибудь в мире ничего не будет. Но если это истинно, уже сейчас ничего нет; ибо не-сущее не приходит к бытию иначе, как через нечто сущее. Итак, если бы не было ничего сущего, невозможно было бы, чтобы что-либо перешло в бытие, и потому ничего не было бы, что очевидным образом ложно. Итак, не все сущее случайно, но в мире должно быть нечто необходимое. Однако все необходимое либо имеет некоторую внешнюю причину своей необходимости, либо не имеет. Между тем невозможно, чтобы ряд необходимых сущностей, обусловливающих необходимость друг друга, уходил в бесконечность (таким же образом, как это происходит с производящими причинами, что доказано выше). Поэтому необходимо положить некую необходимую сущность, необходимую самое по себе, не имеющую внешней причины своей необходимости, но самое составляющую причину необходимости всех иных; по общему мнению, это есть бог».

 

Четвертое доказательство подводит к необходимости признать существование некоторой сущности, являющейся для других причиной их совершенства. И эта сущность есть Бог.

 

«Мы находим среди вещей более или менее совершенные, или истинные, или благородные; и так обстоит дело и с прочими отношениями такого же рода. Но о большей или меньшей степени говорят в том случае, когда имеется различная приближенность к некоторому пределу: так, более теплым является то, что более приближается к пределу теплоты. Итак, есть нечто в предельной степени обладающее истиной, и совершенством, и благородством, а следовательно, и бытием; ибо то, что в наибольшей степени истинно, в наибольшей степени есть, как сказано в II кн. "Метафизики", гл.4. Но то, что в предельной степени обладает некоторым качеством, есть причина всех проявлений этого качества: так, огонь, как предел теплоты, есть причина всего теплого, как сказано в той же книге. Отсюда следует, что есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей причиной блага и всякого совершенства; и ее мы именуем богом».

 

Пятое доказательство подводит к признанию существования разумного существа, положившего цель для всего существующего. И это разумное существо есть Бог.

 

«Мы убеждаемся, что предметы, лишенные разума, каковы природные тела, подчиняются целесообразности. Это явствует из того, что их действия или всегда, или в большинстве случаев направлена к наилучшему исходу. Отсюда следует, что они достигают цели не случайно, но будучи руководимы сознательной волей. Поскольку же сами они лишены разумения, они могут подчиняться целесообразности лишь постольку, поскольку их направляет некто одаренный разумом и пониманием, как стрелок направляет стрелу. Следовательно, есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе; и его мы именуем богом» (Сумма теологии, I, q.2, 3 с).[23]

 

Этика томизма. Проблема добра и зла – центральная проблема этического мировоззрения. Будучи связанной с религиозными предпосылками, она приобретает весьма своеобразную и достаточно сложную форму.

Основное положение томизма выражается в следующем тезисе: Бог не есть создатель зла, так как Он не может быть причиной стремления к небытию.

Добро есть всеобщее человеческой воли: «добро есть то, чего все желают» (Сумма теологии, I, q. 5, 1 е). Таково первое положение томистской этики.

Зло не может обладать реальным бытием, т.е. оно не есть то, что может существовать самостоятельно. Зло существует как недостаток, порча блага (добра), как ущербность и несовершенство бытия. Поэтому «добро является субъектом зла» (Сумма теологии, I. q. 49, 1 с). Это значит, что источником или деятельной причиной зла является само добро. Несовершенство существующего добра есть источник зла (Сумма теологии, I. q. 48, 2 с). Таково второе положение томистской этики. Основанием несовершенства материального мира является то, что здесь сущность и существование вещи не совпадают. Сущность – общее, a вещь существует как нечто единичное, включающее в себя нечто сверх своей сущности. Одни вещи более совершенны, другие менее, но все они не содержат полноты совершенства и потому подвержены распаду и разрушению.

В естественных вещах основанием зла является именно их порча и распад, обусловленные отступлением от естественного порядка, установленного Богом и потерей совершенной формы.

Таким образом, Богом предусмотрен в вещах определенный порядок и «неравенство, чтобы осуществлялись все степени совершенства» (Сумма теологии, I, q. 48, 2 с). Для гармонии мира необходимы различные степени совершенства и вещи, различающиеся своим совершенством. Ведь красивое является таковым на фоне того, что отлично от него. «Если устранить все случаи зла, то в мироздании не доставало бы многих благ. Так без убийства животных невозможна жизнь львов, а без жестокости тиранов – стойкость мучеников» (Сумма теологии, I, q.22, 2 ad 2). Именно поэтому несовершенное существует в природе. Никакое зло не портит гармонии вселенной, напротив, оно необходимо для гармонии. Это третье положение томистской этики. Глядя на красивое, мы желаем сами быть красивыми. Глядя на уродство, мы стремимся избежать подобной испорченности и такого несовершенства. Видимое несовершенство как бы указывает нам, чего следует избегать и к чему надлежит стремиться.

В области человеческих отношений причиной зла является несовершенство поведения морального субъекта (человека), основанием которого является его свободная, но несовершенная воля. Поэтому человек может склоняться к злу.

Четвертое положение этики томизма более сложно для понимания: Бог является творцом зла как наказания. Таким образом, получается, что Бог все же является причиной зла, но не как вины, а только как наказания. Наказание имеет в виду благо, следовательно, оно не есть зло в собственном смысле.

Все эти положения выражают сущность томистской теодицеи.

 

3.5.4. Период поздней схоластики (конец XIII-XIV вв.)

Представители: Д. Скот (1270–1308 гг.); В. Оккам (ок. 1280 г. – ум. 1348/9 г.); Мастер Экхарт (ок. 1260 г. – ок. 1328 г.), Иоганн Рейсбрук (1293–1381 гг.), Иоханн Таулер (1300–1361 гг.), Генрих Сузо (1295/97–1366 гг.).

 

Содержание этапа:

• томизм, как господствующее течение, признанное официальной церковью, постепенно теряет свои позиции; в томистской теологии исчезает интерес к человеку как личности;

•   усиливаются материалистические тенденции внутри самой схоластики, появляются новые, соответствующиеим, течения: скотизм, оккамизм;

• в противовес религиозному рационализму томизма как официальной доктрины католической церкви усиливаются иррационалистические мотивы и мистические тенденции внутри теологии.

Основные течения

Скотизм. Суть этого течения в критике томизма с позиций платонизма и аристотелевского дуализма с явной тенденцией к материализму, а в теории познания к эмпиризму и сенсуализму.

Согласно Д. Скоту, все существующее (кроме Бога) слагается из материи и формы. Материя сама по себе везде одна и та же. Она – всеобщий субстрат. Ей присуще бытие и деятельность независимо от формы. Материя предшествует форме. Отсюда получается, что материальны и душа, и ангелы небесные.

Примечательно, что Д. Скот всерьез задавался вопросом: «Не способна ли материя мыслить?» С тем чтобы обосновать эту возможность, он прибегал к теологическому аргументу: с точки зрения всемогущества Божьего для Него нет ничего невозможного, следовательно, Бог мог сотворить материю уже обладающей способностью мышления.

Высшей реальностью, согласно Д. Скоту, обладает именно единичное, индивидуальное, конкретное (номинализм). Поэтому опыт является основой познания (эмпиризм). Знание происходит из ощущений (сенсуализм). Рассудок – лишь активное начало интеллекта.

Оккамизм. Суть учения В. Оккама в методологической установке не умножать сущностей, т.е. не принимать общие понятия за сущности, обладающие таким же бытием, каким обладают единичные вещи. Отсюда знаменитая «бритва Оккама»: «...напрасно пытаться делать посредством большего то, что может быть сделано посредством меньшего». Все «лишние» объясняющие причины, избыточные, сверх необходимого, предположения нужно ликвидировать. В 1324 г. это учение было осуждено, а его автор отлучен от церкви,

Оживление иррационалистических мотивов и усиление мистических тенденций. Оживление иррационализма и усиление мистических тенденций средневековой философии в поздний период ее существования связано с деятельностью Мастера Экхарта, Иоханн Таулера и Иоганн Рейсбрука. Учением об отвержении своего я, о нищете внутренней, о познании Истины, основанном не только на знании Священного Писания и учения отцов Церкви, но и на личном опыте религиозной жизни, общении с Богом, эти философствующие теологи исправляли грубый рационализм схоластики.

 

 

[1] Гостицизм – самое распространенное течение II века. Представители: Василид, Валентин, Маркарион из Синопа. Идейно гностицизм связан с религиозно-мифологическими представлениями Востока (халдейскими, египетскими, персидскими, иудейскими), а также с учениями стоиков и неопифагорейцев. Особая черта – дуалистическое понимание начал мира: Свет и тьма, Добро и Зло. Мир являет собой борьбу сил Добра и сил Зла. Ареной этой борьбы является и душа человека. Идея первородного греха чужда духу гностицизма. В греховность в понимании гностиков никак не связана с виной человека перед Богом. Источником Света, Блага и Добра является Бог. Источником зла – материя. Материя полагается совечным Богу и независимым от Него началом (элемент языческой религии). Получалось, что Бог не есть абсолютное. Он ограничен материей. С точки зрения христианства это было неприемлемо.

[2] Манихейство – от имени основателя течения Мани (лат. Манихеус) (216-270). Система взглядов, основной чертой которой является дуализм зоарастрийского происхождения. Свет и тьма – два начала мира, между которыми ведется непрерывная борьба. Душа человека отражает в себе этот космический дуализм начал бытия. Путь спасения человека в аскетизме: запрет употребления мяса, сексуаль­ных удовольствий. Арианство – пресвитер Арий (256-336) учил в Александрии, что Иисус Христос как Сын Божий имеет иную сущность, чем Бог-Отец:

· Иисус Христос – образ Бога-Отца;

· Он не равен Отцу;

· во времени не существовал до своего рождения.

Таким образом, арианцы приходят к выводу, что Иисус Христос не имеет всей полноты божественной природы и не является Богом.

[3] Тертуллиан. De anima, 3.

[4] Тертуллиан. De praescriptione, 7.

[5] Тертуллиан. De carne Christi, 5.

[6] Ориген. О началах сочинение Оригена учителя Александрийского (III в.) в русском пере­воде (с примечаниями и введением) Н. Петрова / Напечатано по изданию Рига 1936 г. – Новосибирск, 1993.

[7] Там же. – С.110, 117-119.

[8] Ориген. О началах сочинение Оригена учителя Александрийского (III в.) в русском пере­воде (с примечаниями и введением) Н. Петрова / Напечатано по изданию Рига 1936 г. – Новосибирск, 1993. – С.240-242. Ориген. О молитве и Увещевание к мученичеству / Перевод с примечаниями Н. Корсунского, 2-е изд. – СПб., 1897. – С.20-22.

[9] Ориген. О началах сочинение Оригена учителя Александрийского (III в.) в русском пере­воде (с примечаниями и введением) Н. Петрова / Напечатано по изданию Рига 1936 г. – Новосибирск, 1993. – С.98, 257.

[10] Там же.

[11] Там же. – С.96.

[12] Там же. – С.109.

[13] Там же.

[14] Там же. – С.111.

[15] Там же. – с.57.

[16] См. Гуго Сен-Викторский. О созерцании и его видах. О пяти способах познания Бога. О четвертом способе познания Бога: из луча созерцания // Антология средневековой мысли. Теология и философия европейского средневековья. Т.1. – СПб.: Изд-во РХГИ, 2001. – С.345-348.

[17] Во многих древних языках, да и в современных языках, «видеть» означает «знать».

[18] Букв. – передняя часть, передняя сторона чего-либо.

[19] Дионисий Ареопагит. Божественные имена // Мистическое богословие. – Киев, 1991. – С.15.

[20] Судя по всему этот раздел гегелевских «Лекций по истории философии» сохранился в существенно урезанном виде. Отсюда высказанная Гегелем оценка средневекового мистицизма выглядит для нас сегодня не вполне обоснованной. В то время сам великий диалектик занимал, по-видимому, позиции пантеизма в духе учения Б. Спинозы и мистицизм для него был всего лишь разновидностью спинозизма. См.: Гегель Г. Лекции по истории философии. – Кн.3 // Соч. в 14 Т. – Т.XI. М.-Л., 1935. – 151. Пантеизм характерен больше всего для немецких мистиков, например, М. Экхарту и его ученику Г. Сузо.

[21] См.: Хомелев Г.В. Тематический словарь Священного Писания: опыт философского истолкования. – СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2005. – С.251-252.

[22] См.: Толковый словарь великорусского языка Владимира Даля.

[23] Из произведений Фомы Аквинского. Естественная теология // Боргош Ю. Фома Аквинский / 2-е изд. – М., 1975. – с.145-148.