2020-05-12
87
50-е годы XIX в. были бурным десятилетием: в стране стремительно нарастал революционный кризис, особенно резко обнажились противоречия между Севером и Югом. В обостряющейся схватке за власть промышленная буржуазия Севера надеялась укрепить свои политические позиции, покончить с преобладающим влиянием рабовладельцев в федеральном правительстве. Одновременно агрессивность плантаторов-южан, желавших подчинить своим интересам всю деятельность правительственного аппарата, постоянно возрастала. Отмечая эту тенденцию, К. Маркс писал: «Все растущее злоупотребление Союзом со стороны рабовладельческой клики, действующей в союзе с демократической партией Севера, является, так сказать, характерной чертой истории Соединенных Штатов с начала текущего столетия».
Демократическая партия, представлявшая блок плантаторов Юга, торговцев и финансистов Севера с фермерами Северо-Запада, стремилась расширить влияние в конгрессе. В 1850 г. в палате представителей было 112 демократов и 109 вигов. На следующих выборах демократы увеличили свое представительство до 140 членов; 80 — из свободных штатов, 60 — из рабовладельческих.
Большинство ключевых постов федерального аппарата находилось в руках рабовладельцев. Они контролировали сенат, Верховный суд, президентскую власть. Этот факт довольно ясно осознавали современники. Известный общественный деятель, стойкий противник рабства Т. Паркер заявлял: «Длительное время американское правительство контролируется плантаторами. Верховный суд США является рабовладельческим судом. То же самое можно сказать и о конгрессе... Большинство северных политиков... только надсмотрщики за собственностью рабовладельцев... А присущ ли дух свободы правительственным чиновникам? Почти
все они являются верными прислужниками рабства».
Прогрессивная, антирабовладельческая газета «Нью-Йорк дейли трибюн» констатировала, что в 1860 г. среди высших должностных лиц и чиновников были 543 южанина и только 386 северян. «Почти в любом учреждении Юг имеет больше представителей, чем Север». Отражая недовольство промышленной буржуазии Севера, газета писала, что власть в стране узурпировала олигархия, состоявшая из 60 тыс. рабовладельцев, которые диктуют свою волю 25 млн. американцев. «Если населению свободных штатов нравится быть рабами, они могут оставаться покорными своей участи; если же нет, они должны уничтожить эту гнусную рабовладельческую диктатуру и освободить самих себя от ее политического контроля».
Союз, по словам К. Маркса, действительно стал «рабом рабовладельцев» Юга, опиравшихся на союз с демократами Севера. Интересы южан служили «путеводной звездой» во внутренней и внешней политике Соединенных Штатов. На рубеже 40—50-х годов обострилась борьба в конгрессе США по вопросу о новых территориях, захваченных в войне с Мексикой. Антирабовладельческие силы добивались запрещения рабства в новых территориях. Для плантаторов Юга создание там рабовладельческих штатов было делом бесспорным.
Вопрос о включении в Союз Калифорнии, в которой была принята конституция, запрещавшая рабство, обострил ситуацию. Тем самым свободных штатов стало бы 16, а рабовладельческих — 15. Возможное ослабление позиций рабовладельцев в сенате вызвало сильную тревогу на Юге. Экстремисты призывали к отделению, если интересы плантаторов будут ущемлены. Представители Севера решили пойти на компромисс. 29 января 1850 г. многоопытный Генри Клей внес на рассмотрение сената ряд компромиссных резолюций: допустить Калифорнию в состав Союза без ограничения рабства, ввести территориальное управление в Нью-Мексико и Юте, установить границы Техаса и выплатить компенсацию этому штату за территориальные уступки. Предложения Клея предусматривали также запрещение работорговли в округе Колумбия и принятие новых законов против беглых рабов.
7 марта 1850 г. другой видный деятель партии вигов, Д. Вебстер, поддержал предложения Клея. Он подверг резкой критике аболиционистов и сторонников «поправки Уилмота», предусматривавшей запрещение рабства на территориях, захваченных у Мексики, призвав к уважению прав Юга. Борьба в конгрессе продолжалась девять месяцев. Наконец в сентябре 1850 г. был принят ряд законов, в основу которых легли предложения Клея. Они составили так называемый компромисс 1850 г.
Первым был закон о Техасе и Нью-Мексико, определявший границы Техаса и предусматривавший выплату 10 млн. долл. этому штату, которые шли на погашение долга этого штата и обогащали владельцев ценных бумаг. Вопрос о рабстве в Нью-Мексико предоставлялось решать населению этой территории. Поскольку она входила в сферу рабовладения согласно Миссурийскому компромиссу, само собой разумелось образование нового рабовладельческого штата. Еще одной крупной уступкой плантаторам Юга являлся закон о территории Юта, которая находилась выше 36° 30' с. ш. Вопрос о рабстве здесь также должен был решаться населением. Таким образом наносился прямой удар по компромиссу 1820 г.
Рабовладельцам, правда, не удалось помешать вступлению в Союз в качестве свободного штата Калифорнии, и они были вынуждены пойти на запрещение работорговли в столичном округе Колумбия, но в целом это не меняло характера компромисса 1850 г. Особенно четко усиление позиций плантаторов Юга проявилось в новом законе о беглых рабах. Закон давал плантаторам широкие права в преследовании беглецов на территории других штатов. Полиция и федеральные суды должны были помогать в возвращении рабов. Вознаграждение специальным уполномоченным устанавливалось в зависимости от результатов: 10 долл. при решении суда в пользу заявителя прав на беглого раба и 5 долл. при решении против него. За нарушение закона назначался штраф в 1 тыс. долл.
Компромисс 1850 г. мог только на время примирить интересы Севера и Юга. Следующим шагом рабовладельцев явилась борьба за полную отмену Миссурийского компромисса и за распространение рабства на новые территории (за пределы 36° 30' с. ш.). 4 января 1854 г. сенатор С. А. Дуглас (демократ из штата Иллинойс) внес на рассмотрение комитета по делам территорий билль, в котором предлагал разделить территорию Небраски на две — Канзас и Небраску. Вопрос о рабстве должно было решать само население. Это был так называемый принцип «народного суверенитета», который Дуглас и его сторонники пытались представить как наиболее демократичное решение проблемы рабства. На самом деле билль означал отмену всяких границ распространения рабства и уничтожал миссурийское соглашение. При наличии политической власти в стране в руках рабовладельцев нетрудно было понять, как будет решен вопрос о рабстве на новых землях.
Южные и рабовладельческие газеты не скрывали торжества по поводу предполагавшейся отмены Миссурийского компромисса. «Теперь не время для разговоров, надо переходить к делу,— писала одна из газет Юга,— нельзя упустить поистине блестящую возможность из-за хвастовства честолюбивых ораторов». «Нью-Йорк дейли трибюн» очень образно вскрыла заинтересованность плантаторов в новом билле: «Утверждение Дугласа и компании, что Канзас не станет рабовладельческим согласно биллю, является обманом чистейшей воды... Спросите любого миссурийца, что он думает об этом... Спросите м-ра Д. Атчисона. Он живет на границе с Канзасом, имеет 80 или 100 негров... Он смотрит на билль Дугласа, как кот на мышь... и делает все, чтобы даже мельчайшие детали законопроекта подошли для него». Наиболее агрессивные круги плантаторов требовали еще больших уступок в пользу Юга. Сенатор Диксон из штата Кентукки внес поправку к биллю, которая гласила, что «граждане Соединенных Штатов должны быть свободными в праве брать с собой и держать своих рабов в любых территориях, как если бы Миссурийский компромисс не существовал вовсе».
3 марта билль был одобрен сенатом большинством в 12 голосов. В нижней палате борьба оказалась более острой. Но после длительных дебатов 22 мая он был принят палатой 113 голосами против 110. По случаю принятия билля 25 мая с холма, на котором расположено здание конгресса, был произведен салют из 100 орудий. В противовес этому во многих городах Севера, особенно в Новой Англии, часами раздавался похоронный звон колоколов по утраченной свободе. Вместе с тем это было выражение протеста против политики компромиссов. 30 мая билль был подписан президентом Пирсом и стал законом. «Агрессивность рабовладельческой стороны,— писал К. Маркс,— достигла своей высшей точки, когда, благодаря биллю Канзас — Небраска, впервые в истории Соединенных Штатов... были уничтожены все юридические преграды распространению рабства на территории Соединенных Штатов».
Проявлением агрессивных устремлений рабовладельцев было и решение Верховного суда США по делу раба Дреда Скотта из Миссури. Его владелец, находившийся на военной службе, взял Д. Скотта с собой в Иллинойс, а затем в Висконсин. После четырехлетнего пребывания в свободных штатах он был возвращен в Миссури. Здесь Скотт обратился в суд низшей инстанции с просьбой предоставить ему свободу, так как он жил в штатах, где рабство запрещено. Суд признал правомерность требований Скотта, но Верховный суд штата отказал ему в этом. Тогда Дред Скотт обратился в Верховный суд США.
Решение большинства членов Верховного суда (судьи Маклин и Кертис остались при особом мнении), объявленное судьей Р. Тони в марте 1857 г., гласило: «1. Негр не имеет прав гражданина. 2. Раб, взятый своим хозяином в свободные территории, не имеет права стать свободным. 3. Конгресс не имеет власти запретить рабство в территориях, следовательно Миссурийский компромисс является неконституционным». В решении Верховного суда говорилось, что конституция признает рабов такой же собственностью, как и любую другую вещь, поэтому правительство обязано защищать эту собственность. Рабовладелец может брать раба в любой штат или территорию и использовать там его труд. Это постановление по существу делало рабство законным на всей территории Соединенных Штатов. «Решением по делу Дреда Скотта,— писал К. Маркс,— федеральные власти провозгласили распространение рабства законом американской конституции...».
«Нью-Йорк дейли трибюн» 11 марта 1857 г. заявляла, что решение судьи Тони не только свидетельствует об унижении черной расы, но и поощряет вторжение рабства в свободные территории. «Дайте только один раз получить официальное решение суда, что рабы могут содержаться всюду под покровительством закона, и вскоре мы увидим людей, торгующих рабами на Нью-Йоркском рынке, в то время как мистер Тумбc сможет устраивать перекличку своих рабов в тени памятника при Банкер-Хилле».
В период президентства Бьюкенена власть рабовладельцев над Союзом, по словам Маркса, достигла кульминационного пункта. Значительные размеры приобрела нелегальная работорговля африканцами, официально запрещенная в 1808 г. Контрабандным путем в США ежегодно доставлялись многие тысячи черных невольников. С января 1859 г. по август 1860 г. в Нью-Йоркском порту было снаряжено не менее 100 невольничьих судов. В годичном послании конгрессу 6 декабря 1858 г. президент Дж. Бьюкенен выступил за приобретение Кубы и за расширение рабства на новые территории.
Подобные планы не отвечали интересам промышленников и фермерства. Противоречия между ними и плантаторами все более обострялись. Рабовладельцы срывали все попытки фабрикантов Севера добиться высоких покровительственных тарифов на ввозимые товары. Представитель Южной Каролины У. Бойс заявлял в конгрессе: «Высокие пошлины — угроза собственности и праву покупать дешевле... Политика, направленная на поддержание неприбыльных отраслей промышленности, является для государства необдуманной. Страна не должна страдать из-за выгод 200 тыс. капиталистов».
3 марта 1857 г. президент подписал новый фритредерский тариф, снижавший пошлины до 20—24%, что было выгодно прежде всего плантаторам Юга. Борьба промышленной буржуазии за утверждение протекционистской системы безуспешно велась вплоть до гражданской войны. И только приход к власти республиканской партии позволил принять законопроект Моррилла, увеличивший пошлины на 10%.
Промышленная буржуазия была заинтересована и в развертывании за счет федерального бюджета программы «внутренних улучшений». Развитие морского и речного судоходства, строительство каналов и железных дорог играли решающую роль в укреплении торговых связей с новыми районами, особенно бурно развивающегося Северо-Запада. Рабовладельцы же всячески препятствовали расходованию государственных средств на подобные цели. Президенты-демократы Ф. Пирс и Дж. Бьюкенен наложили вето на 16 законопроектов, из них примерно половина относилась к программе «внутренних улучшений».
Рабовладельцы использовали федеральную власть и для того, чтобы помешать демократизации аграрного законодательства. Они стремились воспрепятствовать принятию закона о гомстедах — бесплатных участках земли на Западе,— которого добивались фермеры. Как отмечал Маркс, «партия рабовладельцев срывала все меры по созданию так называемого
фонда свободных земель...».
В 1857—1860 гг. конгрессом обсуждалось несколько проектов закона о гомстедах. Неоднократно этот закон принимался палатой представителей, но неизменно проваливался в сенате. Когда же в июле 1860 г. обе палаты одобрили закон о гомстедах, президент Дж. Бьюкенен наложил вето. «Нью-Йорк дейли трибюн» 19 марта 1860 г. указывала в этой связи, что именно «южные хозяева» президента связали его обязательством наложить вето.
Для решения аграрного вопроса, для устранения всех препятствий на пути развития капитализма «вглубь» и «вширь» требовалось прежде всего уничтожение монополии рабовладельцев на власть и переход контроля над государственным аппаратом в руки промышленной буржуазии. В надвигавшемся революционном кризисе вопрос о власти стал занимать первое место.
