Детские новогодние воспоминания я сохранила на всю жизнь

Наступал первый послевоенный Новый год. Жили мы тогда в деревянном двухэтажном доме коридорной системы (пр. Беломорский, 27).

Мы с братом нарядили большую ёлку, срубленную отчимом в лесу. Игрушки, конечно, были самодельные: картонные флажки, бусы из фантиков, Снегурки, снежные бабы и Деды Морозы из ваты, собачки. На верхушке – пятиконечная звезда из картона, раскрашенного красным карандашом. А мама наряжала маленькую ёлочку – ветку от большой ёлки. Под нею нас с братом ждали волшебные сюрпризы: вязаная куколка, зайчик, или набитый конфетами тряпичный щенок, или коробочка монпансье. Игрушки с любовью делала мама. А у главной ёлки в нашей комнате все ребята нашего двора водили хоровод. Тесно, конечно, было, но как-то все умещались. Мама одарила всех – каждому досталось по конфете. Об апельсинах-мандаринах мы тогда и не знали.

В детский сад я не ходила: не было мест, хотя садик был рядом – пр. Беломорский, 25. Но в тот Новый год детвору из нашего дома пригласили на утренник в садик. Там мы увидели мальчиков, наряженных зайчиками, и девочек в наряде снежинок.

Как же рады, наверное, были детсадовские дети, когда мамы шили им костюмы из белой ткани и накрахмаленной марли! Малыши по очереди с волнением рассказывали Дедушке Морозу стихи и пели песни и получали за это подарки. А мы сидели на скамеечках и хлопали в ладоши. Огорчались, что гостинцев не получили. Но всё равно радовались от души: это был наш первый праздник!

Запомнился ещё один Новый год. Была я уже подростком, жили мы в «кулацком» посёлке. (Так называли район частной застройки на ул. Южной и в примыкающих переулках. – «ВС».) Мама перед Новым годом перелицевала мне своё пальто, пришила к нему купленный на рынке меховой воротник. Отстояв большую очередь в универмаге, что был в другом крыле ресторана «У Эдельмана», приобрела для меня белые валенки, вязаный шерстяной платок и галоши. Галоши новенькие, блестящие. Проведёшь по ним пальцем – они так и заскрипят, запоют! Чтоб было, по моему ра-зумению, ещё краше, я начистила валенки зубным порошком, надела на них галоши и вышла на улицу. Следы от галош печатались на снегу, как пряники. Моя подружка Валюшка удивилась моим художествам на валенках, залюбовалась галошами и даже рукой их потрогала. И предложила: «Сбегаем на озеро, покатаемся на льду, родители не увидят».

Озеро было недалеко, я согласилась. На нашу беду, лёд был не совсем промёрзший и мы провалились. Слава богу, у самого берега. На истошные крики прибежали соседи, вытащили нас. Но что стало с новым пальто, начищенными мелом валенками и с оставшейся на одном валенке галошей, лучше не рассказывать. Мама сильно ругалась. Я молчала, опустив глаза. А потом, сквозь слезы: «Мама, я больше не буду не слушаться!» В наказание в Новый год пришлось просидеть дома, сколько ни звали подружки.

…Оглядываясь на несколько десятилетий назад, думаю: счастливы ли нынешние дети, задаренные гаджетами и дорогими игрушками, и верят ли они в чудо, как верили мы?

Галина КОВАЛЬ

12 августа 2010 г. «Сложись все иначе, засохла бы я»

«Вечерка» поздравляет с юбилеем Почетного гражданина города Лидию Ивановну Черняеву. Сегодня, 12 августа, ей исполняется 90 лет Лидия Ивановна – активный участник и желанный гость мероприятий и праздников городского краеведческого музея. Фото Владимира Ларионова Ровно десять лет назад в городе я была новичком. Если запросто могла заблудиться в его простых улицах, то что говорить о людях. Планету новую открывала по имени Северодвинск. Мне повезло, город для меня начался с Лидии Ивановны Черняевой. Ровно десять лет назад я сидела в углу кабинета управления культуры и слушала, какого замечательного человека поздравляют с юбилеем, тогда не решившись задать ни одного вопроса. «А они сказки просили» «Подловили вы меня», - рассмеялась Лидия Ивановна и согласилась встретиться накануне юбилея нынешнего. Условий было два несложных: «Говорите медленнее и громче. К прочим достоинствам я еще и глуховата». Но говорить мне почти не пришлось. Рассказ шел с остановками только на телефонные звонки. - Готовлюсь к встрече со своими единомышленниками, которым обязана помощью. На закате моей жизни многих уже нет. Из тех, с кем работала в эвакогоспитале, только несколько нянечек. Но и они на пределе. В госпитале я работала библиотекарем, не отдавая еще отчета, что доброе общение всего нужнее. Настолько патриоткой тогда была, что, казалось, и раненым должны быть интересны книги о Гражданской войне. А они у меня сказки просили.